Большие люди маленькой страны

Спустя два дня, 7 ноября, Латвия обрела новый кабинет министров. Им был избран лидер «Нового времени» Эйнарс Репше. В то время ему было только 40 лет. Физик по диплому, бывший президент Банка Латвии крайне оригинально построил предвыборную кампанию, объявив, что ему надо собрать 2 раза по 1 миллиону латов – собственно на партию и себе, чисто на прожить. Впоследствии г-н Репше, как человек с яркой, но отрицательной харизмой и своеобразными личностными качествами на грани патологии, разругался вдрызг вначале с партнерами по коалиции, а затем и с товарищами по партии. Пока же в его правительство вошли: Первая партия, «Отечеству и Свободе» и Союз «зеленых» и крестьян. Вместе у них было большинство в 55 мандатов – как оказалось впоследствии, нестабильное.

Оппозиция вздохнула и принялась за рутинную работу, не забывая поддерживать контакт с коллегами, также оставшимися за бортом золотой удачи. Перед одним из самых первых заседаний фракции, перед его началом лидер ЗаПЧЕЛ Янис Юрканс все с кем-то никак не мог закончить беседу по телефону (что моветон). Все ждут. Юрканс прижал микрофон к ладони и пояснил аудитории:

– Я говорю со Шкеле.

В Красном зале Сейма 18 ноября 2002 года.

В центре – премьер Эйнарс Репше

Да, скорее всего, с ним он уж точно общался подробнее, чем с нами, простыми топорниками (или, если угодно, депутатами-первоходами). У меня, например, в течение нескольких месяцев не было собственного компьютера – за ним восседал лощеный молодой человек Паулис, помощник Юрканса и друг его сына, тоже Яниса. На табличке при кабинете фамилия моя значилась – и за то должен благодарить.

Надо сказать, в депутатской фракции ЗаПЧЕЛ сразу выявилось несколько линий поведения. Если Юрканс был Большой Политик, эдакий барин (что там, он Леху Валенсе и Рональду Рейгану руку жал!), то полной противоположностью ему выступал геолог по специальности, в прошлом депутат Рижского горсовета, бывший активист Интерфронта и отец-основатель Латвийского комитета по правам человека Владимир Викторович Бузаев из «Равноправия». Более всего он со своей бородой походил на протопопа Аввакума с несколькими дефектами дикции одновременно. Не в обиду коллеге, но он настолько порою злоупотреблял своими речевыми периодами с завывающими интонациями и воздетыми руками, что я искренне понимаю, каковы были мотивы лидеров «большой» фракции ЗаПЧЕЛ освободиться от Бузаева. Непростой человек, хотя однозначный честняга и горел на работе. Дай Бог ему здоровья.

Сразу же выявился и стабилизирующий элемент: от Партии народного согласия в заместители председателя фракции ЗаПЧЕЛ избрали дуэт флегматиков – Яниса Урбановича и Валерия Агешина. Можно сказать, они даже географически уравновешивали, представляя крайности Латвии – Латгалию и Курляндию. Хотя от Соцпартии еще один латгалец, Мартьян Бекасов, вошел в формальное руководство фракции. Его избрали секретарем, что обеспечивало какую-то небольшую доплату, но никакими маломальскими функциями не обременяло.

Работа не волк

В целом первые заседания фракции – до нового, 2003 года – проходили относительно рутинно. Как правило, каждую среду в 14.00 начиналось все с обстоятельного доклада по завтрашней повестке дня пленарного заседания. Ее излагал главный консультант фракции Айварс Датавс, руководитель частного юридического бюро, приятный человек, впоследствии рано ушедший из жизни. Дискуссий по повестке дня было немного. Собственно, и повестки изначально были не особо объемными, они накапливались по мере приближения к принятию бюджета на будущий год. А вот эти заседания продолжались уже до поздней ночи.

Пока же мы параллельно фракциям и пленарным заседаниям начали участвовать в заседаниях парламентских комиссий. Мне было доверено принимать участие в Комиссии по делам Европы и в Комиссии по иностранным делам. Обе они тогда считались не только престижными, но и критически важными, так как в будущем году должен был пройти референдум о членстве Латвии в Европейском союзе, да и прием в НАТО был на подходе. Но известная стратегическая неопределенность на тот момент еще сохранялась, и потому участие в этих комиссиях для меня было крайне интригующим. Прямо не терпелось изложить подробности в статье для родной газеты Вести Сегодня, что и как обсуждается. На этом я и погорел достаточно быстро.

Но вначале изложу один небольшой инцидент, который сразу дал понять, что первоходов в сейме не жалуют и дедовщина еще ого-го. Дело было в конце ноября, когда в сейме начали формироваться группы по сотрудничеству с иностранными парламентами. Традиционно ЗаПЧЕЛ контролировал группы по сотрудничеству с Россией, Украиной, Беларусью, странами Средней Азии и Закавказья, а также Китаем. Там были от нас председатель или заместитель. Правые партии, соответственно, «забирали» государства Запада. Но было одно неприхваченное большое государство, про которое в спешке забыли. И я подал в президиум сейма заявку на формирование группы по сотрудничеству с… Японией!

Ее подписали коллеги по фракции, я озвучил с трибуны предстоящее собрание, назвали мою кандидатуру, но в Золотой зал, где по правилам проходят заседания групп, уже натурально вбегали депутаты националов. За несколько секунд прискакавших конкурентов стало уже больше, чем депутатов от ЗаПЧЕЛ. И вот – председателем японской группы избран Айнарс Латковскис, бывший таможенник и корреспондент латвийского радио, депутат от правительственной партии «Нового времени». Микропример машины голосования. Сколько ж я таких еще увижу – да и сам приму участие – в разных ипостасях! Проголосовать кого-то – норма жизни.

Снимаю стресс после пленарки у подножья статуи Роланда в Старой Риге

С группами по сотрудничеству было и немало приятных моментов. Я принимал участие в 32 группах – в подавляющем большинстве из тех, что были в VIII сейме. В группах по сотрудничеству с Болгарией, Сербией и Черногорией, Хорватией являлся председателем. Участвовал во встречах и переговорах в Риге с болгарской парламентской делегацией и с заместителем министра иностранных дел Сербии и Черногории.

Спалиться же в Комиссии по иностранным делам случилось мне в декабре 2002-го. Депутатам представлялась только что назначенная главой МИД Сандра Калниете из «Нового времени». Очень экзальтированная националистка, бывшая одним из руководителей Народного фронта Латвии и герлфренд первого премьера независимой страны Иварса Годманиса. Когда же тот отказался уйти из семьи, траванулась таблетками – насилу откачали.

Я зашел в небольшой зал комиссии, опоздав буквально на минуту. А за это время, оказывается, председатель комиссии Инесе Вайдере – бывший вице-мэр Риги из «Отечеству и Свободе» / ДННЛ (а в ненавистное ей советское время – ленинский стипендиат экономфака ЛГУ) – объявила, что заседание будет закрытым. То есть выносить о нем информацию имеет право только руководство. Я же на голубом глазу исполнил заметку в Вести Сегодня о сказанном Калниете. Враждебной она отнюдь не была, скорее юморной, – а из инсайдерской информации была только названная министром кандидатура будущего посла Латвии в Дании.

Тут такая тонкость: в дипломатической практике до получения согласия принимающей страны фамилии кандидатов в посты редко озвучиваются. Все, конечно, про всех знают – ну какие у нас секреты с датчанами?! Но те небольшие папочки (с парой листков анкетных данных) официально секретят на 5 лет! Полный бред, если вдуматься: посол-то уже спустя пару месяцев приезжает в отведенное ему государство.

Получается, что я чуть ли не государственную тайну выдал. Вайдериха (так мы ее звали за глаза) подняла кипиш в СМИ. Разумное дело – ей же тоже как-то надо пиариться. Наверняка докинули коксу и заклятые мои коллеги, наиболее ярые русофобы комиссии – Леополдс Озолиньш (народный депутат СССР и врач-изобретатель всяких мазей и присыпок из Союза «зеленых» и крестьян) и Александрс Кирштейнс (архитектор, тогда от Народной партии).

Иду, помню, мимо кабинета министров вечером. Снежок, я в мажорном настроении. А тут Юрканс звонит и начинает мозг выносить. Поначалу я не понял, отчего такое внимание руководителя фракции к моей скромной персоне. Так или иначе никаких особых последствий этот случай не имел, но кое-кто насчет меня узелок завязал.

На Комиссии по делам Европы председательствовал Гунтарс Крастс, бывший премьер-министр, тоже из «Отечеству и Свободе». Но то ли у него такой стиль стал начальственно-отточенный, то ли просто сама атмосфера величественного Красного зала смиряла нравы, только никаких инцидентов у меня в этой комиссии не было. Ни в этом созыве парламента, ни в трех последующих, когда я тоже в этой комиссии участвовал. Даже удивительно для нашего нервозного законодательного собрания.

А не так уж, подумав, неожиданно. Просто формат у комиссий разный. На Европейской надо за одно заседание (это максимум 2 часа) принять несколько десятков официальных позиций Латвии по вопросам отношений с Евросоюзом. Без этого утверждения, хоть и формального, наши министры и чиновники не могут участвовать в брюссельских советах. Поэтому, конечно, выступают, но блюдут регламент.

Что же до Иностранной, то там порою бывает один чисто формальный вопрос. К примеру, ратификация договора об автомобильном сообщении с Монголией. Изменить в подготовленном клерками тексте депутаты все равно ничего уже не могут, так хоть поговорить. А как оно там, в Улан-Баторе? Как-то быстро доходит и до соседних стран. Глядишь, за проблемой российско-китайских отношений в исполнении латышских депутатов исподволь пролетает часик. Ко всему в уютном помещении Комиссии по иностранным делам всегда были кофе-чай и две секретарши-блондинки, Анита и Санита, чтоб вы еще долго были такие красивые!