Глава 3

Распад «большого» ЗаПЧЕЛ и формирование новой фракции

Январь – февраль 2003 года

Юрий Петропавловский

Сказать, что я так уж скучал в первые депутатские месяцы, – перебор. Целый ряд новых впечатлений, что называется, доставлял. Но все-таки привычная для Юрканса и его ближайшего окружения парламентская рутина мне казалась бесконечно далекой от тех грандиозных свершений, которые мы провозглашали во время летне-осенней электоральной кампании. Когда же мы начнем выполнять наши обещания перед избирателями? Смутное неудовлетворение начало у меня образовываться. Хотелось выговориться.

И тут самое время рассказать о Юрии Алексеевиче Петропавловском, моем тогдашнем добром товарище. Так уж исторически сложилось, что с десяток людей, близких душевно, были существенно старше меня. Сверстники-однокашники, конечно, присутствовали тоже – но каков их жизненный опыт, по сравнению, к примеру, с Александром Сергеевичем Блиновым (у нас разница 24 года)? Андрей Яковлев старше меня на 12 лет. И вот Юрий Петропавловский – на 15.

Познакомились мы за год до выборов, летом 2001-го. Тогда Латвийский комитет по правам человека – структура, созданная в 1991 году Жданок, Бузаевым и, как ни странно, Борисом Цилевичем (далеко ушедшим от двух первых товарищей в своих идейных исканиях), – получил от какой-то брюссельской структуры грант на серию интеграционных телепрограмм. Пустили, что называется, щуку в реку. Если Татьяну Аркадьевну жестко не контролировать, то кто бы ее ни финансировал, получит продукт, который будет нужен ее команде, а не заказчикам.

Назывались телевизионные разговоры «2×2» и выходили на телеканале LTV 7, предназначенном как бы для национальных меньшинств. Идея передачи была довольно неординарной для тех места и времени: в студии сидят два латышских журналиста и два русских. Каждый вещает на какую-то политическую тему на родном языке, а потом при монтаже – эфир непрямой – делается подстрочный перевод. Посреди же оппонирующих друг другу лагерей сидит мэтр Петропавловский и раздает всем сестрам по серьгам, ибо в равной степени владеет обоими языками, а также и английским.

Юрий Алексеевич – человек ой как непростой. Я это понял сразу, как в небольшую частную студию на рижской улице Пушкина вошел, оценил этого невысокого жилистого блондина с густым басом и в глаза его посмотрел. Острыми взглядами мы обменялись, и потекло наше сотрудничество и взаимодействие. После эфиров мы, как правило, продолжали дискуссию за бокалом вина (видимо, соответствующая статья и была вписана в грант). Юрий во время этих бесед постфактум закатывал идейно в асфальт латышскую прессу, которую в ходе самой передачи только пощипывал, не унижая достоинства. Иначе кто бы к нему приходил, верно? По окончании записи мы шли на студийную кухню, и тут уж Алексеич отрывался.

Трудно оценивать философский комплекс Ю.А. Петропавловского, но я все же попытаюсь. Это ярый русский постимпериалист, которому не чужда теория заговора, но, в отличие от большинства квасных патриотов, он превосходно знаком с классической и современной мыслью Запада, общался с великим множеством самых разных деятелей и синтезировал свое знание в весьма оригинальную и до известной степени эффективную политическую технологию.

– Мой излюбленный метод – провокация, переходящая в скандал, – как-то сказал Юрий. Да, до этих штучек мастер…

Мы стали встречаться весьма часто, зависая в кафе по многу часов, благо жили и живем по соседству в городском районе Пурвциемс. Стандартный напиток Петропавловского – сухой мартини с рижским бальзамом, безо льда. Пьет мало, много курит и говорит, и легкость в мыслях – необыкновенная. Беседуя с Юрием, любой человек постепенно соглашается с его логикой. По крайней мере, трудно объяснить иначе, что Петропавловский получил цареву грамоту – подписанную лидером ЗаПЧЕЛ Янисом Юркансом доверенность на представление политического объединения в разного рода делах и операциях. Можно предположить, что и финансового характера в том числе.

Определенную роль сыграло отменное знание Петропавловским латышского языка. Юркансу и ему подобным латышским либерал-интеллигентам это крайне импонирует. Они раскрываются, как цветочек навстречу солнцу… А ведь там может быть коварный источник радиоактивного излучения! Пару раз Юрканса хорошо приложил на лопатки этот Юра, но только позднее. Прежде с этой франшизой от Яниса Юрканса как бы его человеком считался, хотя, разумеется, работал еще и со Жданок.

Да с кем он тогда не контачил! Пересказывал, например, с удовольствием, смачно, фразу, которую произнес вице-мэру Риги от ЗаПЧЕЛ Долгополову:

– Ты, Сергей, как червь в гнилой коряге. Роешь там свои извилистые ходы… А я беру стальной, отточенный, блестящий на солнце топор – и разрубаю эту корягу напополам! И там лежишь ты – голый и мягкий!

Бывший заведующий отделом кадров Рижского горисполкома Сергей Леонидович, однако, оказался невозмутим и ответил:

– Юра, тебе надо меньше пить.

Или вот, например, вышел в 2001 году скандал с не-гастролями в Латвии Егора Летова. Святой безумец русского панка был снят пограничниками независимого государства, помещен в «обезьянник» и депортирован с объявлением о запрете на последующий въезд в ЛР. Что они так ополчились на странствующего гуру вольного безумия? На самом деле, конечно, Летов к тому времени уже не был фронтменом Национал-большевистской партии, от Лимонова отошел, но репутация осталась.

Как пояснял потом Юрий Петропавловский, это он создал медийный шум вокруг ожидавшейся летовской гастроли, хотя заранее предполагал, что певца протеста в Латвию не впустят. Просто ему был нужен очередной кипиш, и тут сгодилась горстка панков, которые, узнав, что Летова выслали, устроили небольшое спонтанное шествие к сейму. А депутат – тогда еще VII сейма – Мирослав Митрофанов пригласил в помещение фракции… Владимира Линдермана, который дал там что-то вроде пресс-конференции по поводу произвола властей в отношении Летова.

Юрий Петропавловский утверждал, что последний даже гонорар за выступление в Риге получил… Линдерману после этого демарша категорически воспретили появляться в сейме, даже в качестве посетителя.

За несколько месяцев до активного начала движения в защиту русских школ Петропавловский уже спродюсировал один молодежный проект. Некий латышско-русский юноша Эдгарс Залитис решил назвать себя Иваном Стальным. Сказано – сделано. Паспорт даже сменил. Стал отрок всюду пиариться как лидер движения «Солидарность». Не совсем понятно, впрочем, каковы были цели этого новоявленного Леха Валенсы. Юра тем не менее с ним возился. Но занимался Петропавловский и делами федерации тай-кик-боксинга, в которой был вице-президентом. Потом крепкие бойцы помогали в охране массовых мероприятий.

Вообще, чтобы понять Петропавловского, надо учитывать его генезис. Семейные корни: дед – офицер армии Колчака, но не кадровый военный, а из мещан, демократически настроенных. Чуть не эвакуировался из России с Белой армией, но тифом заболел и – остался. В период ежовщины его расстреляли. Что не помешало его сыну Алексею Петропавловскому стать полковником артиллерии. Он командовал дивизионом особой мощности, и били они по германским батареям под Ленинградом. В 50-е фронтовик служил в Риге. Так как в нашем городе тогда действовали все православные церкви, что и до войны, Алексей Петропавловский заходил в храм и крестился – при полном обмундировании. А на политруков плевать хотел.

Военная косточка была и у Юрия – он, закончив Академию художеств, пару лет служил командиром роты охраны Прибалтийского военного округа. Это подразделение в 70-е годы вроде как было рассчитано и на несколько иные задачи – как то: участие в ликвидации массовых беспорядков. Юрий часто, хотя и весьма таинственно, рассказывал о том, как во времена оные высшие чины контрразведки ПриБВО уже прикидывали варианты развития событий. Приводил такой вот диалог:

– А скажи-ка, Юра, ты ведь местный – где здесь у вас больше всего антисоветчиков?

– Ясное дело, товарищ полковник: в Союзе писателей, Союзе художников, Союзе композиторов!

– Ничего-то ты не понимаешь, Петропавловский. Это же наши советские писатели, наши советские художники, наши советские композиторы. Иди уж…

Тем самым Ю.А. Петропавловский определенно намекал на засоренность творческой интеллигенции Латвийской ССР агентурой не только Комитета государственной безопасности, но и военной контрразведки. И если первую можно вытащить из оставленных в Риге пресловутых «мешков КГБ», то вторая законспирирована навеки.

После Академии художеств, где Юрий учился, в том числе у будущего разоблачителя пакта Молотова – Риббентропа, убийцы Советской Латвии (© Борис Пуго) и народного депутата СССР Маврика Германовича Вульфсона, Петропавловский работал в производственном объединении «Альфа» в отделе промышленного дизайна. Он долго и увлеченно рассказывал, какое это было могучее предприятие и как могло бы жить, когда б не подлый премьер № 1 Латвийской Республики Иварс Годманис, разваливший завод.

У меня на сей счет ныне несколько иное мнение – развал начался до того, а именно благодаря Закону СССР о социалистических предприятиях от 1988 года, позволявшему директорату продавать на открывавшемся рынке огромные мобилизационные резервы, обналичивая ранее своего рода виртуальные деньги. Это было гораздо выгоднее – на свой карман, разумеется, – чем исполнять заказ ВПК, который к тому же сильно скукожился из-за медового месяца Горбачева с американцами.

Но и после «Альфы» Юрий Петропавловский не пропал. Уже упомянутый хороший английский вкупе с навыками карате сделали из него неоценимого консалтингового эксперта, как для сделок с иностранцами, так и с местными бизнесменами силового плана. В начале 90-х именно такое сочетание было весьма актуальным и востребованным.

– Я был на таких разборках, с которых не возвращаются, – говаривал Юрий после четвертого коктейля, добавляя для закуски что-то еще про стекающие мозги.

Еще до выборов у нас нарисовалась пара дел вполне практического свойства. Так, Петропавловский порекомендовал мне обратить внимание на шаткие идейные позиции тогдашнего социал-демократического мэра Риги Гундарса Боярса. Я обратил, и мои наблюдения вкупе с аргументами Юрия вылились в большой критический материал. Как мне теперь понятно, внутри коалиции ЛДСРП – ЗаПЧЕЛ шла подковерная борьба, и такая статья помогла дискредитации Боярса, который хотел проторить дорожку в Москву.

Когда я уже вступил в Соцпартию, Петропавловский помог организовать сцену и музыкальную аппаратуру в парке 1905 года. Мы с рижскими русскими рокерами сделали там сборный концерт, вел его Андрей Яхимович. Хотя была платная реклама сейшна на популярном тогда среди русских Радио Пик Юрия Журавлева (заломил, жук, повышенный прайс как за политический ролик!), народа было немного. Знакомые музыкантов и гуляющие местные жители, привлеченные гитарными аккордами и барабаном – редкостью для замшелого Гризинькалнса.

Формально это не был праздник Петропавловского – мероприятие было под Рубиксом. Угощая музыкантов виски, я тогда не вдавался в сугубо раздельное хозяйствование составных частей ЗаПЧЕЛ и выразил признательность Юрию, когда он решил материальную сторону дела. Но поначалу он здорово взбесился, когда Альфред Петрович отказался платить за аппарат. Я впервые видел Петропавловского в такой ярости. Спасибо Юрию, он рассчитался за аппаратуру.

Такой вот у меня был взрослый товарищ, и нашим отношениям вскоре предстояло, как это говорят, выстрелить.