Глава 33. Подросток

«Время текло медленно. Подросток проснулся и теперь сидел в стороне, что-то жуя. Один из командиров подсел к нему и участливо слушал. Морда молодого парриса была плешивой, в царапинах. Тело было тощим. Сам он очень часто моргал. Те, кто смотрели на него, испытывали жалость. Мне даже немного казалось, что мы с ним похожи. «Наверное, он тоже потерял семью» – подумала я. И мне захотелось подойти к нему, тоже поговорить, поддержать его, возможно, по-настоящему подружиться.

Но пока я пробиралась сквозь толпу, лицо начальника стало меняться. Из сочувственного, оно превратилось в жесткую гримасу.

Подросток сидел, глядя вниз и плевал на землю. Ничего особенного. Но потом он вскинул голову и издал страшный крик. Это было настолько страшно и неестественно, что толпа всколыхнулась. Сотни лиц вопросительно уставились на нарушителя общественного спокойствия… Видя это, подросток с довольной мордой снова закричал. Потом, с восторженным видом он подскочил на ноги и стал нелепо прыгать и кривляться, имитируя маленького парриса. Солдаты сперва смотрели на него изумленно. Но паррис, беседовавший с ним перед этим, не глядя в его сторону, приказал его связать.

Теперь подросток лежал свертком на земле. Командир подошел ко мне с чуть виноватым видом, как будто собирался оправдываться.

– Этот мальчишка – предатель. Его надо убить!

– Почему? – задала я вполне закономерный вопрос.

– Он говорит, что родителей убил сам. И что его друзья тоже такие же. Все они прихвостни нашего врага. – паррис умолк. Я непроизвольно нахмурилась:

– Зачем предателю рассказывать такое? Он ведь понимает, как с ним поступят в этом случае?

– Думаю, что нет. Вы же видели – он не в себе. Все твердит, что должен был отдать сестренку в жертву за какую-то «безграничную власть», которую ему давал некий трупоед. Отец пытался его вразумить, но видимо, это было уже бесполезно. Вскоре он убил отца. Потом не смог остановиться…и мать…тоже. Трупоед дал ему что-то, что сделало его «могущественным».

Волосы на голове зашевелились от этого рассказа. Ужас полз под кожей. Я вспомнила свою семью, как мы любили друг друга. Когда Деник появился на свет, я очень боялась к нему подойти, даже не дышала в его присутствии. Чтобы не потревожить. Тетка тогда напугала сильно – мол, не смей дышать на наследника! А потом он чуть подрос, и стал до того забавным! Когда ему не было еще года, мы пошли собирать сливы. Мама посадила Деника в платок, который подвесила на ветку, чтобы он спал. А он все никак не засыпал. А потом как перевернулся из платка и выпал на маму с кличем: «Дай сись!». Как мы тогда смеялись!

От мысли, что любимых можно убить, волосы зашевелились на голове.

Но я не могла позволить себе проявить эмоцию при остальных. Мне требовалось мыслить как главнокомандующему. Поэтому было решено узнать поточнее, о каком «могуществе» шла речь. Я не знала, с чего начать допрос. Поэтому просто подсела к связанному и решила осмотреть. Белки были желтыми. Шерсть местами поседела и выпала. Дыхание было зловонным. Было очень неприятно.

– Плохо ты выглядишь… – начала я.

– На себя посмотри! – окрысился допрашиваемый.

– Кто тебя так?

– Никто. – он по-детски засопел. Было что-то ужасное в инфантильном поведении убийцы.

– Не буду таить. За убийство тебя казнят. Причем, не просто повесив, но разорвут на куски. Видишь этих паррисов? – я указала на злые лица вокруг. Видимо, командир успел со многими поговорить.

– Плевать! – лицо подростка выглядело обиженным, с напускной безразличностью. Ему удалось сесть, и теперь они сидел ко мне боком, отвернувшись.

– Я обещаю тебе легкую смерть, если ты признаешь, что ты – ничтожество, и прилюдно извинишься за свои поступки. – сказала я. При этих словах он ощетинился.

– Да как ты, червячка, смеешь со мной вообще разговаривать! Хозяин рассказывал, что вы, пришлые, считаете нас второсортными! Теперь я вижу, что он говорил правду!

– Да?! А он не считает вас рабами? – насмешливо спросила я. В глазах парриса мелькнуло собачье обожание.

– Нет. Он делится «могуществом» с теми, кто ему предан! Но ты, как я вижу, нет. Ты совсем другая. Ты затуманила солдатам мозги, чтобы собрать армию против хозяина. Но я вас остановлю!

– Что ты несешь?

– Я-полубожество, могущественнейший среди всех паррисов! И если ты не струсишь развязать мне руки, я тебе это докажу!

Это была именно та реакция, на которую я рассчитывала. Нет ничего лучше, чем узнать об оружии врага путем его демонстрации.

Сделав вид, что поддалась, я развязала его.

И сделала огромную ошибку. Как только мальчик почувствовал, что руки его свободны, он тут же выхватил серебристую колбу толщенной в палец и приложил ее к шее. С виду почти ничего не произошло. Только злобная гримаса сменилась на торжествующую. Шерсть, стоявшая дыбом, улеглась. Казалось, он вновь овладел собой. Больше ни ужимок, ни криков или чего-либо подобного не было.

Мы насмешливо переглянулись. Задние ряды стали расходиться. Командир развел руками и скорчил рожу. Но подросток продолжал стоять неподвижно. Теперь он повернулся и смотрел выжидательно прямо на меня. Я спокойно подошла. И тут из темноты его глаз в полной тишине на меня посмотрела любопытная Смерть. Это длилось доли секунд. Парень нахмурился, и шерсть на нем стала менять цвет, постепенно превращаясь в белесый пушок. Потом и вовсе втянулась, обнажив розоватое тело, местами покрытое желтой себорейной коркой. Его передернуло. По рукам и спине шел тремор. Желтоватые, покрытые грибком ногти вспучились. Белки налились кровью.

Остальные выдры снова повернулись, теперь уже глядя с отвращением на происходившее. У парня, тем временем, носом пошла кровь. Он несколько раз изверг фекальные массы, после чего сморщенная кожа лопнула, обнажив странного вида мышцы. Перед нами стоял живой труп. Только по венам струился розоватый песок, который превращался в серебристый дым. Так длилось около пяти минут, пока, наконец, тело не исчезло окончательно.

Какое-то время я машинально продолжала смотреть на то место, где стоял этот паррис. Странно, но внутри не было чувства удивления, изумления. Только нереальности произошедшего. Как будто это был сон наяву. Однако опешившие лица вокруг без слов говорили, что этот сон видели все.

«Отойти!» – грубо прикрикнула я, досадуя. Затем оподошла к тому месту, чтобы осмотреть его. Сев на корточки, я потрогала почву. Он была в этом чуть теплее, чем рядом. Но в остальном такая же. Никаких физических следов трансформации не было.

Мне нечего было сказать выдрам вокруг, поскольку в голове были лишь догадки. В голове вспомнились слова о могуществе, которое дал подростку Вварайя. Возможно, это было не все. Надо было подготовиться к возможному столкновению. Я поднялась и жестом подозвала к себе парриса, допрашивающего подростка.

– Комадир, как ваше имя?

– Кикон – был ответ.

– Командир Кикон, передайте остальным командующим, чтобы построили ряды и были наготове.

Через несколько минут выдры стояли ратью с мечами наготове. Было неясно, с чем нам предстояло бороться, поэтому прислушивались к каждому шороху. Наконец тишина настолько усилилась, что стала слышна флатуленция пауков.

Казалось, что ничего не происходило, кроме того, что по рядам стал носиться невесть откуда взявшийся ветер. Временами он распадался на дымок, задевая головы солдат, заставляя их рефлекторно пригибаться. Но потом он стих.

После этого в задних рядах началась сумятица. Волной она неслась по рядам волосатых голов и настороженных ушей, пока не докатилась до меня. Оказалось, что один из стражей, из тех, что стояли у задних ворот, поднял штык и вонзил его в другого. Его тут же связали. Но он клянется, что не понимал, что делает.

Вскоре убийца уже предстал передо мной. Но не успел он ничего сказать, как один из его конвоиров ударил его смертельным разрядом меча.

Сразу после этого конвоира пронзили кинжалом в сердце. И тут у всех словно помутнел рассудок. В тусклом свете подземелья у паррисов началась паника. Выдры начали убивать друг друга по очереди, втаптывая в грязь. В борьбе за жизнь, было не ясно, кто одержим, а кто просто защищается. Как в кошмарном сне, медленно, поскальзываясь на трупах, сквозь слезы бессилия, я бросалась то к одному, то к другому. И везде успевала лишь подхватить убитого. Торопилась я, но торопился и невидимый враг. Смерть отталкивала жертвы, и смеясь, шла по кругу, пока, наконец, не остановилась. Ее эфемерные глаза смотрели прямо на меня. Мои ноги стояли в крови, но я больше не боялась. Я лишь поманила ее, встав на колени. И она ветром вошла в меня.

Внутри раздалось ликование: «Что, чужеземка, и ты слышишь меня? Смотри, твои враги хотят тебя убить! Хотя, нет… так с тобой не пойдет. Я хочу, чтобы страдала… Как же ты уродлива и противна! Совершенно лысая. Паукообразные ноги. Ты всегда будешь здесь чужой, никто тебя не полюбит. Возьми нож… Хочется снять с тебя эту кожу…Ну-ка, сними ее!» Мои руки вынули клинок из ближайшего убитого, и провели им по руке. Жгучая ненависть управляла биомассой, заставляя кипеть злобой. Смерть хохотала в горле как рокот водопада, заглушая истинную сущность, которой принадлежало это тело…

Но враг просчитался. Наученный противостоять поррокам, мозг стал блокировать чужую волю. Шаг за шагом вытиснял он инородный разум, пока не вытолкнул его вовне. В глазах прояснилось. У моих ног лежал подросток-паррис. Только теперь его было почти не узнать. Он был совершенно седым. На уголках губ запеклась пена. Глаза его, ослепшие от катаракты, выражали лишь страх и безумие. Казалось, передо мной был глубокий старик, выживший из ума. Разговаривать с ним было бесполезно, и я отошла. Теперь я понимала, что подростки-убийцы – это эксперимент Вварайи. Он, вероятно, изучал действие этого странного препарата, дающего «могущество» на существах разных миров. И, возможно, сейчас уже готовит армию неслыханной мощи.

Время снова потянулось. Погибших печально хоронили. Умерло двадцать паррисов. Четырнадцать были тяжело ранено. Я лишь проходила по рядам, отыскивая особо горевавших, и подбадривала их, кладя руку на плечо. Это было единственным, что я могла сделать для живых. Раненных было решено взять с собой, чтобы отправить с остальными переселенцами, которые, возможно, попадутся нам на пути.

Прошли мгновения, а может, часы. Я сидела в стороне, прокручивая события. В голове звучало:

 

Как песнь об убитых воинах,

Плачет душа во льдах

Я не та, в которую верили,

Но я та, которая – мать.

Я слышу голос каждой,

Кто понял, что сын мертв

Я знаю, что мне верили,

И не смыть мне эту кровь.

 

Вдруг верхнего города уже нет? Тогда хотя бы часть населения была цела – те, кто остались под землей. Какая участь их ждала? Рабов, обреченных на смерть. С этими мыслями я сидела, методично пережевывая слегка протухшее мясо червя. Воды здесь было вдосталь. Подземная система рек обильно орошала подводные обиталища паррисов. Группа из десяти выдр ушла как раз за водой, чтобы двинуться дальше. Через час они вернулись. Несколько десятков солдат отправились попить к новым запасам.

Вернулась разведка. Они доложили, что узел работает, но им никто не ответил. Надо было выдвигаться.

Многим воинам вдруг стало плохо. У них потекла кровь из носа. Без сомнения, это была лучевая болезнь. Рийто рассказывал мне о такой. Некоторые воины стали даже падать в обморок.

Я подскочила и закричала: «Воины! Слушай мой приказ: новую воду не пить. Довольствуйтесь старыми запасами. Троим солдатам отправиться предупредить колонии позади. Вода – источник заразы. Это только первый из зол, что принес нам враг. Это лишь начало. Мы должны пройти в тыл врага. Там есть место, где от этого можно излечиться. Не отчаивайтесь, вместе мы спасем вас! А теперь, выдвигаемся вслед за разведчиками!»

Все дружно поднялись. Даже тем, кому было плохо.

Армия шла вперед еще много смен. Воды не осталось. Мы подбирали полустухшую воду в домах. Многим поначалу это давалось с трудом, поскольку они полагали, что это было чистой воды мародерство.

Наконец, мы дошли. Разведчики доложили, что там стоял гарнизон, неизвестно, своих или чужих солдат. Я спросила, была ли на них форма или нет. Форма была. Были и доспехи. Значит, враги.

Я вывела всех своих ребят во вражеских доспехах. Остальная часть должна была нас ждать в засаде. Мы двигались с запада через пустой город. Стражники вышли нам навстречу.

– Стой, кто идет?

– Свои. – Отвечал один из моих паррисов, как мы и договаривались.

– Что вы здесь делаете?

– Там, у южных ворот была замечена группа повстанцев, нас послали вам в подмогу.

– А почему вы пришли с запада, и как вы прошли мимо нас?

– Мы спустились в прошлую смену.

– А. странно, почему нам не доложили?

– Забыли наверно.

– Возможно. Так вы нашли кого-нибудь?

– Да, там была пара ребятишек. Мы их распугали.

– Почему не убили? Ведь приказ был убивать любого, кто не в форме.

– Да как можно, это ж дети.

– Дети-дети. А теперь из-за вас придется туда тащиться. Ладно, показывайте дорогу.

Мы вели их прямо на засаду. Нашей задачей было отобрать их доспехи, а их самих связать и бросить в одном из домов.

Но когда открылись ворота и там оказались пауки, наши жертвы стали палить без перебоя столь мощными патронами, что пауки повалились одни за другими. Действовать пришлось молниеносно. Я отдала приказ. Расстрелять. И мои ребята стреляли из-за меня в себе подобных. Но это была война. Не замарать руки было бы трусостью. Мы стали палить, целясь в лица. Ведь стражи не стали закрывать доспехи полностью. Они были слишком уверены в том, что у местных нет патронов. А в шлемах было тяжело дышать. Они, оторопев, не успели ничего предпринять – не ожидали нападения с нашей стороны. Перед нами лежало пятнадцать трупов. Пятнадцать новых комплектов доспехов.

Когда поднимались наверх, добыли еще два костюма. И тут я поняла одну вещь. Паррисы Золотого города и стражи так хотели эти костюмы, что готовы были присягнуть на верность тому, кто их даст. Именно поэтому уговаривать их менять сторону после того, как они стали обладать «чудо-силой» возможно было только лишь предложив им нечто большее. В этом таилась главная сила и опасность моего командования и моей операции. У меня было верных двадцать пять воинов – добывших доспехи. И еще больные радиацией. Вварайя не мог и не стал бы их исцелять.

И тогда я приняла решение. «Храбрые воины. Кто из вас готов пойти и добыть себе доспехи, не предавая свою семью? Кто не боится рискнуть, чтобы врагу не достались ваши семьи в рабство? Кто готов стать новым спасителем и увековечить своё имя. И умножить свою силу?»

«Я!» послышалось со всех сторон.

«Тогда я обещаю вам, каждый будет иметь возможность получить костюм. Держитесь за нами. Мы расчистим охрану, чтобы вы могли беспрепятственно выйти. И добыть то, чего вы так хотите. Но помните: когда мы победим, предателей будут расстреливать. А мы победим, потому что это ваша земля. И не дадим ее чужаку на растерзание! За чистую воду!» – совершенно нелогично закончила я. Но это было уже неважно. На нас ринулась толпа, и мы кинулись вперед. Исполнять обещанное».