Глава 23
Увидеть Станцию Сдерживания снаружи не удалось – фургон въехал внутрь здания. Погруженный в мрачные раздумья Страд рассудил, что так даже лучше. Он не единожды рассматривал квадратную, составленную из серых каменных блоков, лишенную окон и оттого будто слепую громаду на страницах книг и не горел желанием любоваться ей вживую.
Экипаж остановился. Страд вслед за мракоборцем выбрался наружу и оказался в необычайно просторном тоннеле. Было холодно, далекий арочный потолок светящимся пунктиром разделяли десятки ромбовидных стеклянниц. Вдоль каменных стен тянулись круглые лампы. Тем не менее, несмотря на обилие источников света, тоннель утопал в полумраке, почти осязаемом и зловещем.
– Ну, вот и добрались, – сказал толстяк-погонщик в грязном плаще. – Я вас на пост провожу.
Дролл молча кивнул и первым двинулся по тоннелю, толкая саркофаг со сноедом.
Путь занял не меньше пяти минут, за это время не повстречалось ни одного человека. Страд увидел лишь пару тяглов, замерших у стены. И без того странные на вид, в полутемном тоннеле «рукачи» выглядели по-настоящему жутко.
Громадная каменная глотка кончилась лестницей – та вела к тяжелой железной двери, украшенной светящимися рунами из янтаря. Сбоку лестницы был пандус, по которому Дролл закатил саркофаг.
Погонщик встал возле двери, провел над рунами рукой. Глаза толстяка вспыхнули желтым, и дверь сама собой открылась вовнутрь.
За ней оказался круглый зал, без окон, но ярко освещенный. Чтобы пересечь его из конца в конец, потребовалось бы проделать не меньше сотни шагов. Столы вдоль стен образовывали подобие деревянного кольца, остальное пространство занимали всевозможные шкафы, полки, подставки, каталки, рамы, каркасы… Взгляд то и дело выхватывал колбы, змеевики, пробирки, железные ящики, трубки. Кое-где поблескивали неприятного вида инструменты, похожие на те, при помощи которых Дролл отделил сноеда от мертвой земли Струпьев. Из зала вели три двери – такие же тяжелые и черные, как та, через которую вошли мракоборец, Страд и погонщик, и тоже защищенные янтарными рунами.
Здесь кипела работа: полтора десятка полумагов и прирожденных, одетых в штаны и длиннополые рубахи из гладкого светло-серого материала, сидели за столами, делая записи в толстых журналах, что-то вычисляли, диктовали друг другу, спорили, сновали по залу среди оборудования в поисках необходимого.
Страду от всей этой суеты стало не по себе.
– Сейчас я приведу мастера Медэла, – сказал толстый парень-погонщик. – Подождите, пожалуйста.
Он ушел и вскоре вернулся, следуя позади высокого и очень худого прирожденного.
Маг был лыс, кожа имела болезненный землистый оттенок, отчего лицо с резкими чертами казалось высеченным из камня. Под нижней челюстью с левой стороны Страд увидел синюшную опухоль, величиной со среднее яблоко. Смотрел прирожденный холодно, даже зло.
– Мастер Дролл, – сипло произнес он, останавливаясь в паре шагов, и чуть заметно кивнул. – Мы ждали вас раньше…
– Непредвиденные обстоятельства, – сухо ответил мракоборец. – В докладе опишу все подробности.
Чародей снова кивнул, бросил быстрый равнодушный взгляд на Страда и повернулся. Не говоря больше ни слова, направился к одной из дверей.
– Идем, – сказал Дролл.
«Не хочу», – думал Страд, уже следуя за наставником.
За дверью, открывшейся с помощью заклинания лысого прирожденного, оказался неширокий и темный коридор, пропитанный мерзким запахом химических составов. Напряжение усиливалось, и Страд, надеясь отвлечься, стал считать шаги. На девяносто пятом путь преградила очередная железная дверь – раза в два больше и тяжелее тех, что встречались до этого. Защитные руны из янтаря образовывали на черной поверхности сплошной и причудливый узор.
Прирожденный приложил ладони к рунам, наклонил голову вперед. Лязгнуло, и дверь, вздрагивая и рокоча, медленно поехала в сторону. Прошло примерно полминуты, и путь в Зал Кошмаров оказался открыт.
– Что же, добро пожаловать, – мастер Медэл с холодной усмешкой посмотрел на Страда.
Тот непонимающе уставился на прирожденного.
– Ладно, – чародей нахмурился, в янтарных глазах вспыхнула искра злости. – Будем считать, шутка не удалась. Идемте. Старый сноед скоро станет совсем непригоден. А это портит наш… гм… ресурс.
Страд прекрасно понимал, что мастер Медэл имел в виду под словом «ресурс», и этот человек становился ему все более неприятен.
А сам прирожденный, одарив Страда довольно гадкой ухмылкой, первым переступил невидимую черту, отделявшую коридор от Зала Кошмаров.
…Помещение, в котором располагались сноед и его жертвы, заливало ярким и холодным голубоватым светом. Это был квадратный зал, длиной не меньше двухсот футов. Стены и пол, сложенные из почти черного, со множеством грязно-белых вкраплений камня, дышали холодом. От запаха химических составов, ощущавшегося еще в коридоре, резало носоглотку.
«Вот и они», – подумал Страд, глядя на тех, кто питал сноеда собственным ужасом.
Жертв было не меньше двадцати, каждая занимала металлическую конструкцию – нечто среднее между лежанкой и креслом. Страд переводил взгляд с одного несчастного на другого и не мог не поражаться их похожести. Черные чары сноеда превратили их в скелетов, обтянутых странно посеревшей, гладкой и неестественно блестящей кожей – она напоминала материал, из которого изготавливали одежду для работников Станции Сдерживания. Нижнюю часть тела жертв укрывали черные простыни, из-под них к непрозрачным емкостям на полу подводились черные трубки.
«Для справления естественных надобностей», – понял Страд, против собственной воли продолжая изучать то, что мастер Медэл именовал «ресурсом».
Другие трубки выходили из ртов и носов, по ним в организм осужденных поступали воздух и питательные вещества – из резервуаров, установленных возле каждой полулежанки-полукресла. Глаза жертв стягивали черные повязки, лысые черепа, зафиксированные в специальных металлических обручах, были просверлены в нескольких местах. Из отверстий тянулись серые, охваченные серебристым свечением провода. Касаясь пола, провода переплетались и, будто странные светящиеся щупальца, ползли к сердцу Зала Кошмаров – сноеду.
Порождение Струпьев находилось в самом центре просторного помещения – на каменной плите высотой в три фута, покрытой светящимися янтарными рунами. Из книг Страд знал, что она укрывает один из трех сходящихся под землей трубопроводов и служит магическим фильтром, направляющим силу, которую вырабатывает сноед, в нужное человеку русло.
Огромный черный мозг вздрагивал, лишенные зубов пасти, в которые уходили переплетенные провода, открывались и закрывались, истекая бурой, пенящейся слюной.
Сноед доживал последние часы. Но продолжал пировать.
Кроме порождения Струпьев и его жертв в Зале Кошмаров были пятеро магов. Они подходили то к одному несчастному, погруженному в беспамятство, то к другому, осматривали истощенные тела, следили за работой резервуаров. Молчаливые, в серых одеждах, они больше напоминали призраков, чем людей. Появления Страда, мракоборца и мастера Медэла чародеи, казалось, даже не заметили.
– Итак, мастер Дролл, – заговорил лысый прирожденный. – Не будем и дальше терять время.
Мракоборец чуть заметно кивнул и покатил саркофаг к плите, на которой лежал отслуживший свое сноед.
Только теперь маги обратили внимание на вошедших. Засуетились, один скрылся в дальнем конце зала, но вскоре вернулся, толкая перед собой каталку.
«Для старого сноеда, – догадался Страд. – Увезут в лабораторию и будут изучать».
Чародей остановил каталку возле плиты и встал, скрестив на груди руки и наблюдая за мракоборцем – тот водил ладонями над рунами, мысленно произнося заклинания.
Это продолжалось не меньше десяти минут. Потом руны замигали и вскоре погасли. Сноед затрясся, разинул пасти, и плиту стали покрывать пятна вязкой коричневой слюны. А Дролл начал вытаскивать провода.
Страд не без отвращения отметил, что они уходили в сноедову утробу на добрых полтора фута.
Разобравшись с проводами, мракоборец кивнул стоящему рядом магу, и тот придвинул каталку вплотную к плите. Дролл залез на покрытый рунами кусок камня, обхватил сноеда. Немного приподнял и, сделав пару шагов, столкнул на каталку.
Сноед трясся все сильнее. Пасти открывались и закрывались, исходили слюной.
Дролл спрыгнул на пол, и маг покатил порождение Струпьев прочь.
Несколько секунд ничего не происходило: мракоборец, видно, решил отдохнуть перед тем, как соединить погруженных в беспамятство с новым сноедом. Он застыл, глядя в пол, и Страд смотрел на наставника с напряжением и сочувствием. И поражался его хладнокровию.
«Отвратительнее работы и не представишь», – подумал он.
Тут это и случилось…
Доселе неподвижные, словно жуткие куклы, жертвы сноеда зашевелились. Кто-то выгнулся дугой. Другие затряслись. Третьи подняли дрожащие руки. Тишину просторного помещения разогнали глухие стоны и хрипы.
От неожиданности Страд охнул и шагнул назад.
А обтянутые серой кожей скелеты продолжали двигаться. Резко, дергано – словно через иссушенные тела пропускал заклинания служащий злу чародей.
Ближайшей жертве удалось ухватить черную ткань, скрывавшую нижнюю половину тела. В следующий миг простыня оказалась на полу.
«Это… женщина?» – Страд остолбенел, не в силах отвести взгляд от несчастного.
Вернее – несчастной.
Стоны продолжали затапливать Зал Кошмаров. Его обреченные на медленную смерть обитатели не думали успокаиваться.
Смех.
Пораженный Страд повернулся к мастеру Медэлу и понял, что ему не почудилось.
Прирожденный смеялся. Заложив руки за спину, задрав подбородок, с презрением и брезгливостью наблюдая, как к двум десяткам истощенных, серых, человекоподобных фигур с завязанными глазами возвращается подобие жизни.
Мастер Медэл повернулся к Страду. Прищурился.
– Так всегда бывает, – сказал он, ухмыляясь. – Не знаю, что сейчас происходит в этих лысых черепушках, – чародей кивком указал на жертв сноеда, – но, надеюсь, ничего хорошего.
Страд промолчал и повернулся к Дроллу. Тот склонился над саркофагом и, не обращая внимания на творящийся вокруг кошмар, при помощи заклинаний распечатывал временное пристанище сноеда.
Стоны жертв не помешали услышать щелчок. Саркофаг чуть качнулся, и крышка стала медленно подниматься. Руны на круглых боках конструкции постепенно гасли.
– Не нравится тебе здесь, так ведь? – заговорил мастер Медэл. Страд продолжал смотреть на мракоборца, но чувствовал пристальный взгляд лысого прирожденного. – Считаешь себя чистеньким для этого места. Ну, конечно: тут ведь так гадко, верно? А гадости гораздо проще вовсе не замечать. Как, например, кучу дерьма, оставленную бездомным с восточной окраины, который случайно забрел в центр нашей столицы. Всегда ведь найдется тот, кто уберет мерзость. Главное, чтобы им оказался не ты сам, – в голосе прирожденного чувствовалась издевка. – Или, быть может, ты жалеешь их? – еще один кивок в сторону истощенных серых фигур. – Ну, как же… Разве можно обрекать людей на такие муки? Но задумайся, хотя бы на минуту, являются ли они людьми? Ты мальчик умный, раз наш самый лучший мракоборец позволяет тебе за ним таскаться. И должен знать, кому достаются места в Залах Кошмаров.
– Я знаю, – тихо, но твердо ответил Страд, повернувшись к мастеру Медэлу и глядя в горящие злобой глаза. – Осужденным на смертную казнь и пожизненное заключение…
– Вот именно. Тварям, по непонятной прихоти то ли природы, то ли судьбы оказавшимся в человеческом обличии. И что, по-твоему, они не заслуживают участи находиться здесь?
Страд промолчал, наблюдая за Дроллом. Тот уже извлек нового сноеда из саркофага, водрузил на плиту и теперь снова читал заклинания. Янтарные руны, покрывавшие камень, загорались одна за другой. Серые фигуры продолжали двигаться и стонать.
– А-а, я понял… – продолжал, тем временем, прирожденный. В нем чувствовался странный, сродни сумасшествию, азарт. – Ты из тех, кто предпочел бы, чтобы убийц, насильников и прочих негодяев не существовало вовсе. Чтобы все жили в любви, дружбе и согласии. Ну, ка-ак же… Мир был бы прекра-асен… Глупый идеалист! Твои взгляды хороши, пока не включаешь голову. Как, по-твоему, мы бы боролись со Струпьями, если бы не было тварей в человеческом облике? Кого бы отдавали сноедам? Счастье, что среди нас попадаются чудовища! Иначе, вполне возможно, здесь и сейчас вместо детоубийцы дергалась бы твоя бабушка или любимая!
«Сам себе противоречит», – подумал Страд, упорно сохраняя молчание.
Он чувствовал, что вступать в спор – себе дороже. Мастер Медэл вдруг напомнил фанатика, которого Страд повстречал много дней назад, на пути из Магической Семинарии к мракоборцу.
– Да-да, я знаю, что ты сейчас скажешь, – распалялся прирожденный. – После убийц, насильников и прочей дряни ты бы избавил мир от Струпьев. Впрочем, чего мелочиться… Давай перейдем сразу к Червоточинам, а? Как бы замечательно было без них, не правда ли? Не нужно жить в страхе, не нужно бороться. Последнее – самое главное. Не нужно. Ни с кем. Бороться, – раздельно произнес он. – Вы все такие, идеалисты. Желаете жить без борьбы. Только вот не бывает такой жизни!
Страд не отвечал. Не видел смысла. И понимал, что мастеру Медэлу ответы не нужны. Для него главное – выплеснуть очередную порцию злости, что копилась и копилась внутри. Страд догадывался, что было причиной этой злости, более того, видел ее: слева, под нижней челюстью прирожденного.
Борьба… Маг долго боролся с недугом, боролся мучительно. И требующая справедливости – искаженной от страха, страданий и обиды – душа прирожденного желала, чтобы другие тоже боролись.
– А борьба… Нет он нее толку, чаще всего, – словно подтверждая мысли Страда, добавил мастер Медэл и трясущейся рукой коснулся опухоли.
Полная злости и отчаяния речь опустошила чародея. Но, полагал Страд, ненадолго. Находиться рядом с ним было неуютно, и ученик мракоборца поймал себя на мысли, что предпочел бы сейчас стоять возле наставника. Пускай рядом со сноедом, пускай в окружении жертв порождения Струпьев…
Дролл продолжал зажигать янтарные руны. Сноед ворочался на плите, открывал и закрывал беззубые пасти.
«Он голоден», – Страд поразился собственной неожиданной мысли, но чувствовал, что она верна.
Сноед действительно был голоден. И ощущал присутствие тех, чьи кошмары станут для него лакомством на долгое время.
Несчастные по-прежнему двигались и стонали. Маги в серых одеждах стояли в стороне, наблюдая за мракоборцем. Тот, наконец, зажег все руны на плите и взялся за провода, что тянулись из просверленных голов жертв сноеда.
– Заключительный этап, – сказал мастер Медэл. Пожевал губами, скривился и добавил: – Потерпи, скоро ты сможешь покинуть это неприятное место.
Мракоборец продолжал работу. Конец каждого провода он обрабатывал заклятьем и только потом погружал в беззубую пасть сноеда. Несколько серых фигур, уже соединенных с порождением Струпьев, вернулись в забытье. Среди них была и женщина, к счастью, вновь укрытая черной простыней.
– Профессиональная работа, – в голосе мастера Медэла чувствовалось злое удовлетворение. – Дролл свое дело знает. Смотри внимательно. Быть может, и тебе когда-нибудь придется проделывать эту… гм… процедуру.
Страд, сам не зная зачем, заставил себя равнодушно пожать плечами. Прирожденный, явно не ожидавший такой реакции, хмыкнул и несколько раз перекатился с пятки на носок.
Через четверть часа последний провод оказался в пасти сноеда. Дролл закрыл саркофаг и, оставив его у плиты, пошел к Страду и мастеру Медэлу. Когда он приблизился, Страд увидел лицо наставника, и ему стало не по себе.
Мракоборец выглядел, словно после тяжелой болезни. Лицо блестело от пота, под глазами набухли лиловые мешки. Морщины стали глубже, шрам, протянувшийся от левого виска до подбородка, потемнел.
– Готово, – сипло, почти как мастер Медэл, произнес Дролл, мрачно глядя на прирожденного.
– Прекрасно, – тот с деланной радостью хлопнул в ладоши, потер ими друг о друга. – Никто и не сомневался в вашем искусстве, правда, юноша? – чародей повернулся к Страду, посмотрел на него с прищуром.
Страд растерялся, открыл было рот, чтобы согласиться, но выручил Дролл – положил ему на плечо руку и холодно сказал:
– Нам пора возвращаться.
В янтарных глазах мастера Медэла сверкнула искра злости, но возразить он не мог.
Миновали коридор, остановились в круглом зале. К мракоборцу подошел невысокий молодой полумаг с мышиного цвета волосами, длинным носом и большим родимым пятном на подбородке. Протянул раскрытый журнал. Дролл вытянул над чистой страницей ладонь, глаза вспыхнули янтарем, и на бумаге остался черный, словно выжженный, витиеватый символ. Полумаг благодарно поклонился и вскоре исчез за нагромождением шкафов и полок.
– Итак, пора прощаться, – мастер Медэл усмехнулся, холодно глядя на мракоборца. – Когда вы снова понадобитесь, мы с вами свяжемся. А пока – до встречи, – маг помрачнел и коснулся пальцами опухоли под челюстью.
Как только Дролл и Страд оказались в полумраке каменного тоннеля, к ним подбежал толстый парень-погонщик. Страд обрадовался прирожденному в заляпанном грязью плаще, словно старому другу.
– Пойдемте, я вас домой отвезу, – сказал тот, глядя на мракоборца.
«Домой», – мысленно повторил Страд, чувствуя, как тает тяжкий груз, давивший на плечи несколько часов.
Фургон стоял на прежнем месте. Забравшись внутрь и получив разрешение мракоборца, Страд, наконец, стянул защитный костюм и переоделся в свое.
«Сейчас бы еще вымыться», – подумал он, усаживаясь рядом с наставником.
Тронулись. Поначалу было тихо, однако минут через десять фургон наполнили привычные для Баумары звуки: многоголосье, цокот копыт, шарканье шагов…
Столица кипела, как всегда.
А Страд сидел и размышлял. Все-таки кое в чем мастер Медэл был прав: большинство горожан даже не догадывались о творящемся в Залах Кошмаров. Да, они знали, что есть Станция Сдерживания, но зачем думать об этом, когда хватает своих забот? Что им какие-то Струпья? Пусть ими занимаются чародеи.
Вспомнив о пятне мертвой земли и кошмаре, едва не погубившем его и Дролла, Страд похолодел. Он отчаянно пытался понять, что произошло. Почему купол начал таять?..
«Хотя как раз это можно объяснить, – думал Страд, чувствуя, как фургон сворачивает направо. – Неизвестные. Маг и трое одурманенных заклятьями. Вскрыли трубопровод – отсюда и все беды. Только зачем им это понадобилось?»
Чем дольше Страд размышлял, тем тревожнее становилось на душе. Он чувствовал, что злоумышленники еще проявят себя.
«Но каким образом?..» – Страд нахмурился и бессильно покачал головой.
Нет, сегодня лучше ни о чем не думать. После всех переживаний хотелось одного – добраться, наконец, до лавки под окном, опустить голову на подушку и заснуть.
