Возвращение с того света
Государства живут, к счастью, гораздо дольше их граждан. Пульсация государственной жизни, государственного «тела» не столь частая, как пульсация человеческая. От одного удара сердца и толчка крови до другого в государстве проходят годы, а иногда и десятилетия.
В 1991 году сердце российского государства встало, но огромное количество граждан отчего-то не заметили этого – у многих был странный, необъяснимый праздник, сродни массовому помешательству.
Настойчивые, но не всегда чистоплотные люди убедили миллионы граждан в своей логике – причём не системой доводов, а двумя-тремя нелепыми фразами, вроде идиотской максимы «все империи распадаются» или не менее вздорного обещания: «так всем будет только лучше».
Между тем, распад Советского Союза, который являлся всего лишь переименованным изводом Российской империи, нелегитимен ни с точки зрения народного выбора, ни с точки зрения правды исторической, ни с точки зрения экономической, ни с точки зрения международных законов.
Референдум гласил: подавляющее большинство граждан страны – за сохранение Союза. Здесь можно было бы поставить точку. Но пришлось – запятую.
С точки зрения законодательной произошёл вообще абсурд – трое, как позже выяснилось, не слишком трезвых людей, никем не делегированных, в обход всяческих норм и здравого смысла, решили судьбу империи, построенной трудом многих поколений. Всё это было настолько поспешно и подло сделано, что, как ни взгляни, напоминает жуткое преступление, совершённое в бредовом состоянии. Борису Ельцину нужна была власть, и он получил её бесстыднейшим образом, поставив граждан страны перед фактом. С тех пор это деяние отчего-то называется торжеством демократии. Мировая история не знает примеров столь масштабной подмены.
Силы, которые были потрачены когда-то на собирание империи и устройство внутриэкономических связей – кровотока, скелета, мышечной её сетки, – подсчёту не поддаются. На присоединение одного достопамятного Крыма ушли целые, вдумайтесь, столетия – военных походов, жертв, подвигов, страстей, муки, ярости, снова жертв и снова подвигов, и огромной крови. А после крупный, большеголовый, мясной человек взял авторучку, и росчерком пера всё это отменил.
С тех пор огромная часть евразийского пространства, в своё время находившегося в составе российской империи, пребывает в состоянии перманентной войны. Какие-то военные конфликты попадают в объектив средств массовой информации – к примеру, связанные с судьбой Нагорного Карабаха, Абхазии, Приднестровья, Осетии, Чечни; но многие другие конфликты мы даже не заметили, – например, разнообразные события в Узбекистане и Таджикистане, где жертвы исчислялись десятками тысяч.
Самое страшное, что ничего и нигде ещё не завершилось: любой из перечисленных конфликтов находится в состоянии тления.
Те же самые досужие чудаки, что рассказывали нам про «все империи распадаются», теперь пытаются свести евразийские конфликты к российскому влиянию, или нашему прямому вмешательству, что в целом абсурдно, потому что выключение России из этих процессов элементарным образом приведёт (и приводит) к полному хаосу, когда война будет продолжаться бесконечно, подпитываемая различными игроками – от США и Великобритании до Турции и Китая.
Простейший пример: если бы не Россия, война за Нагорный Карабах сегодня находилась бы в горячей стадии, и продолжалась бы до тех пор, пока Азербайджан не вошёл бы в Ереван с развёрнутыми знамёнами – или наоборот; а после того, как это случилось бы, началась бы резня, а потом партизанщина – ещё лет, минимум, на сто.
С точки зрения экономической, по факту, в прибыли не осталось ни одно из выпавших из состава СССР государств, хотя представители элит обогатились в астрономических масштабах; какие-либо итоги этих процессов подводить рано, да и невозможно – в любом случае, статистику будут предоставлять нам бенефицианты распада, а они вам наговорят, только следите за руками.
Наконец, если б действительно существовали неподконтрольные институты международного права, однажды самый честный в мире суд с прискорбием заявил бы, что развод между республиками Союза не состоятелен согласно параграфу такому-то, такому-то и такому-то; придётся опять собраться вместе и повторить всё заново; либо вообще не разводиться.
Всего этого, конечно, не случится.
Но будет что-то другое.
Логика существования государств, и тем более империй, являет собой средоточие тысяч и тысяч человеческих логик, логик силы и логик милосердия, права и беззакония, раздора и братства, исторической памяти и её отсутствия.
Сводить всё это к нелепым диагнозам – хоть о распаде всех империй, хоть об их неизбежном восстановлении – глупо.
Однако, если на минуту замолчать и прислушаться – то можно услышать: жизнь в этом огромном теле запущена вновь.
Мы вроде бы не видели поблизости реаниматоров, и сами в этом не очень участвовали, – но лицо, смотрите-ка, порозовело, и веки подрагивают.
Значит, у нашего государства имеются свои сроки и свои цели, которые могут быть на какой-то момент нами не вполне различимы.
И не только у нашего, конечно.
Евросоюз в треморе, то греки, то англичане раздумывают жить в общем европейском доме, те отделяются, эти объединяются, тут миллион мигрантов, там военный переворот, здесь дефолт, – жить по-прежнему интересно.
Ничего ещё не закончилось.
