Брюс Маккечни смотрел из окна кабинета на залитый солнечным светом осенний пейзаж. Озеро мирно поблескивало, на аллее под высокими буками лежал золотисто-коричневый ковер из листьев, которые продолжали неспешно оседать на землю, словно снежные хлопья. Не было ни малейшего ветерка.

Помещик сжимал и разжимал кулаки, вены на лбу вздулись, он буквально кипел от гнева. Его глаза были прикованы к извилистой, изрезанной колеями дороге, идущей от отеля Кранларич через всю долину. Маккечни наблюдал за машиной, серебристым «роллс-ройсом», — шофер ехал медленно, пытаясь избежать многочисленных выбоин.

«Ягуар» и «мерседес» покинули стоянку отеля раньше, только его собственный «Рэндж-Ровер» остался на мощеной площадке, как символ запустения. Они уехали, эти богатые охотники с юга, и больше не вернутся. Недовольные клиенты, которые будут рассказывать в своих эксклюзивных клубах о крахе охотничьей империи Кранларич. Охота завершилась, жители деревни сторонились этого места, и не было доступных загонщиков. Ни деньгами, ни запугиванием нельзя было заставить последних гнать куропаток на клиентов. Вчерашняя охота закончилась ничем, когда стрелки сами попытались поднять в воздух птиц. В конце дня разразился скандал, и Маккечни вернул уезжающим клиентам деньги. Это было самое малое, что он мог сделать, пытаясь сохранить репутацию Кранларича в эксклюзивных охотничьих кругах.

Пять гостей, которые должны были прибыть на выходные, аннулировали бронь по телефону. Это никак не было связано с отсутствием птиц. Причиной «пустой» предстоящей недели была шумиха вокруг исчезновения двух стрелков. Слухи циркулировали в высших охотничьих кругах. Это должно было случиться. И всему виной крабы!

Брюс Маккечни сел за стол и положил голову на руки. Его ярость, покипев, угасла. Самоконтроль восторжествовал. Сперва пришел гнев, затем отчаяние, и, наконец, трезвое рассуждение.

Помещик закурил сигару и снова вспомнил недавние события. Как только он поздравил себя с уходом ракообразных из Лох-Мерса, они схватили очередную жертву. Отчасти крабы оказали ему услугу. Последние десять лет Фредди Ло был для него помехой. Но дальнейшее присутствие тварей беспокоило помещика.

Он пришел к решению: если крабы не вернутся в море, их необходимо уничтожить. И уничтожить до того, как публика узнает об их существовании. Но как?

И тут в голову ему пришла идея. Пришла настолько внезапно, что ее простота поразила Маккечни. Он вспомнил прошлогодний инцидент с браконьерством на участке реки Аннан. Банда использовала динамит. Прежде чем на место прибыли инспекторы, браконьеры похитили несколько сотен фунтов лосося. Горожане, находившиеся в нескольких милях оттуда, услышали взрывы и предположили, что начались военные ночные учения или владелец карьера проводил взрывные работы, которые днем были бы опасны.

В поместье Кранларич располагался карьер, заброшенный со времен Джеймса Маккечни. Там оставалось немного динамита.

Помещик улыбнулся. Чем раньше наступит темнота, тем быстрее он сможет приступить к работе. Крабов ждал очень неприятный сюрприз.

Когда опустилась тьма, Брюс Маккечни вышел из отеля «Кранларич». Его немногочисленные сотрудники были заняты своими делами, поскольку из-за отсутствия гостей не нужно было готовить изысканный ужин и накрывать на стол.

Он быстро шел, неся в руке большой пустой чемодан. Луна не встанет еще пару часов, и Маккечни был благодарен ночной тьме, готовой скрыть его деятельность. Сперва нужно забрать динамит из старого карьера. Он надеялся, что там кое-что осталось и фитили еще рабочие. Маккечни помнил, как мальчишкой бросал зажженные шутихи в ручей. Они шипели, но не гасли. Тогда он еще не понимал, что эти юные выходки в дальнейшем сослужат ему хорошую службу. Под водой даже маленькие взрывы становились мощнее.

Однажды форель, что спряталась за камнем неподалеку от взрыва шутихи, всплыла на поверхность, оглушенная. Ее потом поджарили на костре. На этот раз все было сложнее и гораздо опаснее, однако Маккечни был уверен: ни одно живое существо не сможет уцелеть после того, что он запланировал на эту ночь.

Помещик осторожно спустился по крутому склону, ведущему в карьер. Слабый свет звезд, являвший окружающую местность в виде силуэтов, очерчивал отвесные стены карьера столетней давности. Низкорослые деревья, которые пустили корни на самом краю осыпающегося обрыва, каким-то образом продолжали держаться, из года в год упорно противостояли редким небольшим лавинам, следовавшим за проливными дождями.

Земля выровнялась, и Маккечни увидел симметричный контур рабочего барака — безоконного строения из гофрированного железа и досок. Его пульс участился, когда что-то метнулось прочь при его приближении. Возможно, крыса. Маккечни достал из кармана маленький фонарик и включил его, направив луч прямо перед собой. Теперь светом пользоваться было безопасно.

Дверь оказалась не заперта. Маккечни криво улыбнулся. Она громко заскрипела, когда помещик толкнул ее, сырой несвежий воздух заставил его сморщить нос. Никто не бывал здесь долгое время. Только крысы.

В маленьком огороженном месте были неряшливо поставлены деревянные ящики, покрытые слоем пыли. С потолка свисала паутина. Из ее центра на помещика с любопытством смотрел неподвижно сидящий паук.

Маккечни принялся двигать ящики, стирая пальцами слои грязи. Нашел инструменты, запчасти, пустые коробки. Его охватила тревога. Взрывчатка должна быть где-то здесь. Если только… Маккечни подумал о недавних вспышках терроризма в городах и задался вопросом, не попал ли кранларичский динамит в руки подрывников. А затем он нашел ящик, который искал, новый, невскрытый, с целыми красными пломбами. На нем стояла дата — 1950-ый. Это был год, когда работы в карьере прекратились. Ему повезло.

Маккечни поднял с пола ломик и подсунул его под крышку. Раздался громкий треск, и кусок деревянной крышки отлетел. Этого было вполне достаточно. Помещик посветил фонариком на содержимое ящика.

Восьмидюймовые бруски взрывчатки были уложены аккуратными рядами, запалы подсоединены, все готово для использования.

Маккечни тихо рассмеялся. О большем он не мог и мечтать. Совсем как новенькие. Помещик принялся методично перекладывать содержимое в чемодан. Двух десятков брусков было достаточно для его цели. После того, как они рванут, в озере мало что останется в живых. Жаль только рыбу — форель и лосося, — но ничего не поделаешь. Уничтожение гигантских крабов было приоритетом.

Через пару минут Маккечни вышел из барака, выключил фонарик и принялся выбираться из карьера. Помещик не мог позволить себе рисковать. Обитателям Кранларича он скажет, что этой ночью банда городских браконьеров посетила поместье и взорвала динамитом озеро. Жители деревни не будут задавать слишком много вопросов.

«В том, что тебя не любят, — подумал Маккечни, — иногда можно найти свое преимущество. Это удерживает местный сброд на удобной дистанции».

Путь от карьера до северного берега Лох-Мерса занял больше часа. К тому времени, когда Маккечни добрался до места, где была пришвартована маленькая моторная лодка, он весь вспотел. С облегчением выдохнув, помещик опустил чемодан на землю. Пока все хорошо.

Можно было воспользоваться более крупным судном, предназначенным для рыбной ловли, но у того имелись свои недостатки. Мощный двигатель был слишком шумным. Люди услышат его, особенно прислуга самого Маккечни. Гребная лодка управляющего поместьем была тихой, но слишком медленной.

Перед тем, как начать, помещик остановился на пару минут, чтобы перевести дух. Внезапная мысль пришла ему в голову, и на мгновение возникло желание отказаться от всей затеи. А что, если… что, если крабы

где-то рядом, тихо ждут в зарослях, когда он отплывет подальше от берега? Перспектива была пугающей. Вселяла ужас. Здесь, в темноте, помещик мог исчезнуть без следа, точно так же, как Фил Райленд, Пол Барретт и Фредди Ло.

Маккечни с трудом взял себя в руки. Маловероятно, что крабы начнут действовать до восхода луны. И все же в этой жизни ничего стоящего нельзя получить без доли риска. Маккечни пришлось организовать убийство брата, иначе сейчас он не был бы помещиком Кранларича. Вся его жизнь — череда отчаянных афер, таких же, как сегодняшняя. И не было оснований полагать, что на этот раз удача его подведет.

Двигатель завелся с первого же рывка, и лодка начала медленно удаляться от берега, скользя сквозь камыши. Маккечни сидел за штурвалом и смотрел вперед — по отражению на воде он понимал, куда движется.

Десять минут спустя, переведя двигатель на холостой ход, помещик вынул из чемодана первый брусок динамита и поднес зажигалку к фитилю. Шнур зашипел, и Маккечни, бросив динамит за борт, стал наблюдать, как тот исчезает за шлейфом подводных искр. Теперь нужно поспешить.

Он дал полный газ, сделал еще одну остановку, поджег и бросил очередной брусок динамита, затем двинулся дальше. Его прошиб пот. На каждом смертоносном цилиндре было по получасовому запалу. Не то чтобы подводный взрыв мог как-нибудь навредить ему в лодке, но… он мог потревожить и привести в ярость всех крабов, которые окажутся вне зоны досягаемости. Канверс или Джо Кинлет могут услышать приглушенные взрывы и придут посмотреть, в чем дело. Много чего может пойти не так.

Лодка оставляла за собой белый пенный след. Помещик управлял судном одной рукой, поджигал бруски взрывчатки другой и бросал их за борт, не замедляясь. Он полностью обогнул маленький островок в центре озера и пошел параллельно восточному берегу. Посмотрел на часы. Двадцать минут — и причал снова появился в поле зрения. Отлично. Последний брусок отправился за борт, и Маккечни взял прямой курс на причал. Двигатель взревел на полной мощности, заглох и снова завелся.

Помещик добрался до суши и вытащил лодку на берег, настолько далеко от воды, насколько смог, а затем бросился бежать: пустой чемодан, казалось, был тяжелее, чем полный. Один раз он упал и тут же поднялся на ноги, не обращая внимания на пораненное колено.

Когда Маккечни добрался до буковой аллеи, в окнах первого этажа задней части отеля все еще горел свет. Вокруг было тихо. Выполнение миссии прошло незамеченным.

И тут он услышал глухой гул от первого подводного взрыва — длительный рокот, похожий на далекий раскат грома. Помещик вошел через парадную дверь и успел достичь своего кабинета до того, как прозвучал второй взрыв.

Встав у окна, Маккечни принялся считать глухие подводные взрывы. Они раздавались приблизительно с трехминутным интервалом. Луна только поднималась над Криффелом, и в ее слабом свете было видно поверхность Лох-Мерса. Всякий раз, когда детонировал очередной заряд, по воде прокатывалась рябь, но полная сила взрывов приходилась на глубины.

Помещик криво улыбнулся. Ничто в этом озере не сможет выжить. Все формы жизни будут уничтожены. Этот факт вызывал сожаление, но из моря был проход, по которому в озеро в конечном итоге снова попадет форель и лосось.

Раздался стук в дверь, неистовые удары костяшками пальцев по дереву. В озере взорвался очередной заряд ди

намита.

— Войдите.

Дверь открылась. Это был Джо Кинлет, а за спиной у него стоял Канверс.

— Сэр, — произнес егерь с тревогой, — на озере взрывы. Браконьеры.

— Неужели? — Маккечни наклонил голову и прислушался. Взрыв номер пятнадцать. — Браконьеры? Иди туда, Джо, и посмотри, что происходит. Вам, Канверс, лучше пойти с ним. Но не рискуйте. А я пока позвоню в полицию.

Мужчины ушли, закрыв за собой дверь. Маккечни снова сел. Больше он ничего не мог сделать. Они вскоре вернутся и сообщат, что никого не видели, а он ответит, что ему не удалось связаться с полицией. В

таких отдаленных местах вроде этого часто бывали проблемы с телефонной связью, да и беспокоить лишний раз полицию было не нужно. Очень жаль, что погибло столько рыбы. Утром необходимо будет вытащить лодки и собрать как можно больше дохлой форели и лосося. Кинлету впредь придется интенсивно патрулировать по ночам, чтобы предотвратить дальнейшие набеги.

«Да, — поздравил себя помещик, — все прошло согласно плану».

Он лишь надеялся, что утром на поверхности озера не будут плавать мертвые крабы. Нет, твари слишком тяжелые. Теперь все они, вероятно, уже мертвы и лежат на дне в самой глубокой части озера. И слава богу.

Маккечни налил себе бокал бренди и выбрал из кедровой коробки на столе одну из самых дорогих кубинских сигар. Его успех требовал небольшого праздника.

— Похоже, здесь никого. — Кинлет выглянул из кустов в ярдах пятнадцати от озера. — Странно. Какой смысл взрывать всю рыбу и сматываться?

Канверс молча сглотнул, не особенно беспокоясь по поводу самого поручения. Его дело — домашнее хозяйство. Он служил у нескольких помещиков, и единственные вылазки на природу, в которых Канверс участвовал, включали в себя помощь с провизией для пикников на болотах во время сезона охоты на куропаток. Он поднял воротник пальто. Чем быстрее они вернутся в отель, тем лучше. Разбираться с подобными вещами — работа егеря.

— Нам лучше немного подождать, — пробормотал Кинлет.

Канверс внутренне застонал.

— В этом нет никакого смысла, — запротестовал он своим привычным скрипучим голосом. — Браконьеры ушли. Мы ничего не сможем сделать.

— А может, не ушли, — резко возразил Кинлет. — Может, они все еще прячутся, ждут, когда можно будет спустить на воду лодки и собрать добычу.

Мужчины погрузились в молчание. Луна полностью вышла из-за Криффела, и без тумана эта часть долины была отчетливо видна, мирно поблескивало озеро. Взрывов больше не было. Каждый из двух десятков зарядов сдетонировал.

— Мне кажется, я что-то слышал. — Канверс подошел ближе к своему спутнику. — Там, в камышах.

— Давайте тихонько понаблюдаем, — прошептал другой.

Прошло несколько минут. Звук в плавнях повторился — чавкающий, будто нечто тяжелое выбиралось из тины.

— Что это? — Канверс вцепился Кинлету в руку. — Что это может быть?

— Похоже, кто-то вытаскивает лодку из озера, только мы наверняка увидели бы их раньше. Хорошо, что я взял с собой ружье. Давайте подойдем поближе.

Дробовик придавал обоим храбрости и вселял чувство непобедимости. Если это действительно лодка, то браконьеров ждал неприятный сюрприз. Кинлет крался вперед, держа наготове двуствольное ружье, с ударниками во взведенном положении. Канверс держался рядом. Лакей не хотел потерять спутника из виду.

Заросли камыша в этом месте были очень густыми, четыре или пять футов в высоту. Мужчины смотрели, как они покачиваются, будто через них пробиралось ползком нечто тяжелое. Оно с чавканьем приближалось, то и дело издавая металлическое пощелкивание. Еще ярд — и, кто бы это ни был, он окажется на суше, открытом пространстве. Кинлет вскинул ружье. Он уже репетировал вступительную речь: «Ладно, парни. Не пытайтесь выкинуть какую-нибудь глупость. Просто стойте на месте и держите руки так, чтобы я их видел. Полиция уже в пути».

Ближайшие камыши расступились. Огромная фигура размером с теленка, неразличимая в темноте, двинулась вперед. За ней была еще одна бесформенная масса, со светящимися красными точками.

— Что это, черт возьми? — буркнул Кинлет.

— Я… не знаю. — Канверс отступил назад. Он хотел было сказать: «Это какая-то тварь», но его голосовые связки отказались работать. Ноги подкашивались, будто им было трудно удерживать тело. Лакей повернул голову. Он не мог бежать. И не мог заставить себя смотреть.

— Это… крабы! — закричал Кинлет. — Огромные, как коровы!

На мгновение элемент неожиданности заставил обе стороны — людей и ракообразных — впасть в ступор. В тени камышей крошечные красные глазки моргнули с удивлением и ненавистью.

Чик-чик-чик.

Ведущий краб двинулся вперед, размахивая клешней, сокращая расстояние между собой и людьми. Их разделяло три ярда.

Джо Кинлет положил палец на спусковой крючок. Он действовал инстинктивно, два ствола сравнялись с красными глазами. Звук первого выстрела был оглушающим, второй раздался почти сразу после первого. Оба ствола выстрелили в чудовищную морду. Егерь знал, что не промахнулся. Ничто не выжило бы после выстрела с такого расстояния.

Что-то ударило по ружью. Раздался металлический лязг, и оружие вылетело из рук Кинлета, завертелось в воздухе и упало среди камней справа от него. Морда твари нависла над ним, целая и невредимая. Только она была в тысячу раз злее, чем раньше, шипела и щелкала. Плавни ожили. На каменистый берег выбирались фигуры. Повсюду светились глаза.

— Господи! — Егерь сделал шаг назад и уткнулся в Канверса. — Здесь все кишит этими тварями. Бежим!

Канверс застыл, охваченный ужасом, не в силах поверить в увиденное. Этого не может быть. Это невозможно. В здоровом и цивилизованном мире подобные твари не имеют права на существование. Но они существуют, прямо здесь, двигаются в пугающей упорядоченной манере, формируя круг, который отрезал бы людям путь к отступлению.

— Бежим!

Был только один шанс. Кинлет оттолкнул Канверса в сторону, увидел, что тот споткнулся и упал, и бросился в маленькую брешь, пока та не закрылась. Слишком поздно!

Крабы двигались быстро, и круг замкнулся. Кинлет остановился и попятился, запнулся ботинком об упавшего лакея и с трудом сумел удержать равновесие. Канверс тихо хныкал, закрыв руками лицо.

Егерь оглянулся. Крабы надвигались, сужая круг. Он выпучил глаза, пытаясь найти логическое объяснение, но тщетно. В борьбе с этой проблемой Кинлет пересек узкую грань, которая разделяла здравомыслие и безумие.

— Ладно, ублюдки. Если хотите повыступать, вы пришли в правильное место. — Сыпля ругательствами, Кинлет попытался нанести удар в ближайшую крошечную морду.

Контакта не произошло. Едва рука вытянулась на полную длину, как что-то вцепилось в нее мертвой хваткой. Раздался звук, будто мощные ножницы перерезали туго натянутый трос. Затем глухой стук.

Кинлет размахнулся для нового удара и выбросил вперед обрубок руки, с хохотом забрызгивая кровью противников. Он совершенно не осознавал, что ниже локтя у него ничего нет. На этот раз егерь нанес хук левой, тот тоже был отражен, а рука схвачена. Хрустнула кость. Грубая ампутация оставила болтающиеся сухожилия и рваное мясо. И все же он сопротивлялся, безрукий, пытаясь наносить удар за ударом.

Крабы подбирались все ближе. В ту ночь они были не в настроении, чтобы играть. Шок от серии подводных взрывов разозлил их как никогда. Ракообразные винили в произошедшем слабого человечка.

Лес клешней сбил егеря с ног. Он пытался отбиваться ногами, даже когда их лишился. Торс был рассечен от горла до промежности. Крабы отрывали плоть от костей, пока егерь был еще жив. Кинлет непонимающе наблюдал, как пожирают его внутренности, и, умирая, все еще улыбался своей последней шутке. Он сделал из этих уродов настоящее кровавое месиво!

Канверса крабы могли бы и не заметить, так как он лежал в крови тихо и неподвижно. Но это уже не имело значения, потому что его сердце перестало биться.

Лысая голова поблескивала в лунном свете. Один из ракообразных схватил ее двумя клешнями и потянул. Раздался хруст. Голова отделилась и выскользнула из окровавленных клешней, ударилась об острый камень и раскололась, пролив серое вещество. Тварь присела и принялась жадно лакать, почувствовав знакомый вкус. Краб уже пробовал такое. Не так давно. Но он не помнил, когда именно. В любом случае это не имело значения.

Брюс Маккечни услышал выстрелы и подошел к окну. В кого, черт возьми, там стреляет Кинлет? У озера что-то происходило. Он всмотрелся, но было слишком темно.

Вернувшись к столу, помещик открыл выдвижной ящик и вытащил бинокль. Тот был оснащен инфракрасными линзами, причем очень мощными.

Потребовалось несколько секунд, чтобы его настроить. Маккечни увидел движущуюся темную массу, скопление форм. У него перехватило дыхание. Даже на таком расстоянии, в полутьме, не могло быть никакой ошибки: крабы уцелели после взрывов и теперь на берегу. Невозможно было разобрать какие-либо детали, но помещику казалось совершенно очевидным, что его слугу и егеря убивают, а затем пожирают, точно так же, как Джока Рауза.

Маккечни не смог бы им помочь. Да и не особо хотел. Его беспокоили вовсе не их смерти. В этих отдаленных местах работники были легко заменимы. Его беспокоило то, что крабы все еще живы. Ничто в озере не могло уцелеть после детонации двадцати четырех зарядов. Но эти адские чудовища даже не пострадали!

Помещик продолжал бесстрастно наблюдать за бойней. Три минуты, не больше, а затем все было кончено. Теперь он отчетливо видел ракообразных, вышедших на лунный свет. А затем Маккечни напрягся. Руки, что держали бинокль, затряслись.

Крабы двигались клином, военным строем, идеально организованно… направлялись вглубь материка, в сторону отеля «Кранларич»!

Относительно их пункта назначения не могло быть сомнений. Они шли напрямик, преодолевая наклонный участок местности с невероятной скоростью. Маккечни посчитал их. Пять, может, шесть десятков. К тому же из плавней появлялось все больше, следуя за передовым отрядом.

Вторжение в поместье Кранларич началось.