Шум и ярость

День 2 октября прошел бурно, но довольно бесплодно. По городу ходили парламентаристы, были драки с милицией. На сей раз митингующие использовали арматуру и активно отбивались. На Смоленской площади жгли покрышки. В это время Хасбулатов наконец заявил о необходимости «переходить к решительному противодействию» Кремлю.

3 октября в центре Москвы стихийно собирались группы протестующих сторонников Верховного Совета, от нескольких десятков до нескольких тысяч человек. Милиция, по большей части успешно, разгоняла их, однако ей приходилось переживать чувства Геракла в момент знакомства с Гидрой: разбежавшиеся люди тут же собирались вновь в другом месте. После двух часов пополудни на Октябрьской площади собралась огромная толпа. Оттуда манифестанты отправились к Крымскому мосту. Омоновцы попытались остановить колонну, но на сей раз оцепление прорвали. Милиционеров разоружили, их щиты и шлемы полетели в реку, а убегать им пришлось под градом камней. «Черепахи» ОМОНа тонули в море людей. Напротив высотки МИД многочисленный заслон омоновцев просто снесли, хотя милиционеры пытались использовать водометы, газовые гранаты и резиновые пули. ОМОН разогнали с помощью идущего задним ходом «КамАЗа». Им же протаранили установку водомета. Толпа демонстрантов направилась к Дому Советов. После этого милиционеры начали беспорядочно стрелять боевыми патронами. В суматохе от огня своих погибли даже два милиционера. При этом нужно заметить, что омоновцы понесли от рук протестующих лишь небольшие потери.

В общей сложности в оцеплении вокруг Белого дома стояло 3–5 тысяч бойцов. Однако они, разумеется, были не сгруппированы компактно, единым кулаком, а раскиданы по большому пространству. Позднейшие оценки численности колонны сторонников парламента различались, но во всех случаях речь шла о многих тысячах людей. Они преодолели три рубежа обороны милиции и столкнулись с самым многочисленным отрядом правоохранителей, который состоял из 600 человек. Разумеется, на порядок превосходящая толпа просто сметала эти жидкие редуты.

Руководство МВД, отвечавшее за блокаду Белого дома, явно было растеряно и слабо себе представляло, что делать. Характерны переговоры, которые вели по радио два заместителя начальника ГУВД Москвы:

«Омск – Памиру: Надо производить передислокацию ваших сил. Определить рубеж, определить, где нам их останавливать. Их нельзя сюда пускать.

Памир – Омску: Резерв сейчас я бросил на Крымский. Но если они пойдут – прорвут.

Омск: Так зачем резервы? Надо не резервы, а снимать ваши наряды основные, перебрасывать, и искать рубеж и останавливать. В машину ГАИ, вперед, и применять “черемуху”, больше мы ничего не сделаем с вами, они все поломают.

Омск: У вас сил очень много, и все они остались без дела».

В переговоры вмешивался Руцкой, слушавший их в прямом эфире. Лидер парламентаристов обещал повесить милицейских начальников, если хоть кто-то из толпы погибнет. Между тем генералы отчаянно пытались придумать способ остановить демонстрантов.

Блокада Белого дома была прорвана. Такой резкий поворот событий раскачал даже инертных лидеров оппозиции. Перед зданием теперь стояло, по разным данным, 25–50 тысяч человек. Разгоряченные успехом революционеры ждали активных действий.

Интересно, что многие сторонники оппозиции считали (и продолжают считать), что сокрушение кордонов на пути к Белому дому было, как минимум отчасти, провокацией властей, надеявшихся спровоцировать демонстрантов, милицию или тех и других разом на неадекватные действия. В действительности операции силовиков в течение всего кризиса 1993 года сопровождал невероятный хаос, отвратительный уровень организации и взаимодействия, а после прорыва толпы к Дому Советов руководство столичной милиции оказалось и вовсе близко к панике. Бронетехника и части спецназа МВД отошли даже от здания мэрии.

На кураже Руцкой принял решение штурмовать в тот же день мэрию и телецентр Останкино. Еще одной целью парламентаристов стала гостиница «Мир», где находился штаб сил МВД, блокировавших Белый дом.

Демонстранты – теперь их можно было смело назвать и повстанцами – отправились к мэрии. По дороге они наткнулись на новый резерв правительства – отряд Софринской бригады внутренних войск без оружия. Вэвэшники не оказали сопротивления, наоборот, началось братание между парламентаристами и солдатами. Командир бригады полковник Васильев даже объявил о переходе его подчиненных на сторону Верховного Совета. Но в этот момент софринцы попали под «дружественный» огонь со стороны милиционеров. Кто и зачем открыл огонь, установить не удалось, но очередью из автомата были ранены несколько софринцев. Судя по всему, обстрел был вызван именно «сменой флага» с их стороны. Правда, Васильев, как потом выяснилось, просто старался избежать столкновения. Сорвав овации демонстрантов, он увел свой отряд якобы за оружием – и больше не вернулся.

Тем временем около мэрии царила неразбериха. Вооруженные бойцы «Русского национального единства» кинулись к зданию, милиционеры вяло отстреливались. Стеклянные двери и фасад протаранили грузовиками. С торца здания тоже били стекла, но с другой стороны. Милиционеры, еще находившиеся в мэрии, сочли за лучшее ретироваться и выбрались через окна с той стороны, где их не ждали парламентаристы.

Американский журналист С. Джоуб, присутствовавший при этом суматошном бое, рассказывал:

«…я услышал выстрелы у резиденции мэра. Народ отхлынул назад. Я поднялся по лестнице и увидел, как пять или шесть молодых людей обмениваются с кем-то, кого я не мог видеть, выстрелами из автоматов. Судя по их простой камуфляжной форме, они были из охраны парламента. Один из них задним ходом, на высокой скорости врезался грузовиком в двойные стеклянные двери на входе. Он сделал это, несмотря на то что ему прострелили топливный бак и колеса. Прямо подо мной раздался мощный грохот. Другой грузовик протаранил вход цокольного этажа».

Кровавым противостояние у мэрии назвать довольно трудно. Во время «штурма» один военнослужащий был ранен пулей, еще один, убегая, сильно порезался осколками стекла. Однако милицейские части, окружавшие Белый дом, начали сниматься со своих постов и уходить. Гостиницу «Мир» бросили без боя. Но массовое бегство продолжалось недолго. Руководство МВД быстро восстановило ситуацию. В это время в мэрии ловили не успевших покинуть ее милиционеров и разбирали боевые трофеи. Среди захваченного вооружения оказался даже огнемет. Сопротивление остававшихся в здании милиционеров и солдат было очень слабым, и буквально после нескольких минут перестрелки внутри здания они сдались.

Во время захвата мэрии протестующие чуть не сожгли БТР вместе с экипажем. Бронированная машина застряла между стеной здания и грузовиком, и ее пытались спалить, обливая бензином. Перепуганный механик-водитель смог вывести машину из ловушки и умчаться с пылающей крышей.

Неподалеку от мэрии среди прочего вооружения был захвачен гранатомет РПГ-7. Всего через несколько часов этот простецкий инструмент «гражданского диалога» станет одним из самых важных артефактов маленькой гражданской войны осени 1993 года.