Почти всю дорогу домой Оксанка молчала. Даже не знаю, слушала она меня или нет. То ли её смущали люди вокруг, то ли что-то ещё, но жена казалась крайне огорчённой или испуганной. Всё это так контрастировало с вчерашним вечером, что я даже не знал, о чём и думать. Однако мысли стали появляться самые нехорошие.

Кроме того, я никак не мог забыть, что где-то в ирреальной Стране мой фантом торчит на дне волчьей ямы, и движение отряда, спасающего вторую Оксану, застопорилось по моей вине. Сегодня утром я обнаружил на теле новый шрам, проходящий от середины бедра до правой ключицы. След от ранения выглядел давним-предавним, но откуда он взялся, сомнений не было. Нехило так меня надело!

По дороге от станции метро к родному дому Ксюха так вцепилась в мою руку, словно боялась потерять спутника. При этом ещё постоянно оглядывалась. Не выдержав этой непонятной паранойи, я тоже стал вертеть головой. И что? Люди, идущие, стоящие, разговаривающие, курящие. Всё как обычно.

Вон Алик из второго подъезда, ругается с киоскёршей, а потом торопливо прошлёпал домой, прижимая что-то локтем под старой курткой. Вон местная шантрапа, обступила обшарпанную тонированную «девятку», едва не лежащую пузом на асфальте. Вон сборище старух, пользуются последними тёплыми деньками, обсев лавочки пред подъездами, точно воробьи ветки зимнего дерева.

– Малыш, – тихо спросил я, легко пожимая пальцы Оксаны, – что-то случилось?

– Миша… – Мне показалось или на её глазах мелькнули слёзы? – Давай поговорим дома.

Дома, значит, дома. Но стало ещё тревожнее. И ещё эти несколько звонков, которые Ксюха пропустила, даже не взглянув на экран телефона. Словно боялась там увидеть нечто страшное. Одно радовало: кольцо, принесённое изваянием единорога, жена не сняла.

Если я опасался, что тревога супруги как-то связана с домом, то, видимо, ошибался. Пока Оксанка готовила кофе, я прошёл по комнатам и осмотрелся. Странно, похоже, вторая половинка в моё отсутствие спала на неразобранном диване в гостиной. Именно на нём лежала подушка и одеяло, наполовину съехавшее на ковёр. Подаренные мной цветы нисколько не увяли, а единорог со своей обнажённой всадницей косились на меня, точно пытались на что-то намекнуть. Так, и без вас загадок хватает.

Ну, хотя бы той, куда делся огромный шикарный букет из спальни? Неужели он настолько зачах за пару дней, что Ксюха, у которой обычно цветы стоят до упора, решила его выбросить? Впрочем, кто знает? Иногда цветы осыпаются на следующий день после покупки. Мне-то что? Мой – вот он, ловит лучи заходящего солнца и блестит росой, будто его только что принесли с поля.

Не знаю, что за секреты у Ксюши, но о всех своих я решил ей сегодня рассказать. Никаких сомнений, что Страна реальна, у меня больше не было: уж больно много подарков – и хороших, и скверных начало попадать в наш мир оттуда. Пусть жена хоть будет подготовлена, если в следующий раз со мной произойдёт какая-нибудь неприятность. Кроме того, я испытывал непонятную уверенность, что должен открыться. Оксана имеет право знать, чем я занимаюсь по ночам.

Однако, как обычно, поначалу разговор пошёл совсем о другом. И очень неприятном.

Ксюха принесла нам кофе и, сжимая в ладонях свою чашку, села в кресло, подтянув колени к груди. Давненько она так не садилась. А ещё и выражение лица…

– Малыш, – присел я рядом. – Да что такое?

И тут она расплакалась. Пришлось даже забрать у неё чашку, чтобы та не выскользнула из дрожащих рук. Вообще не представляю, что могло заставить так разрыдаться обычно спокойную и рассудительную Оксану. Правда, она всё же сумела взять себя в руки.

– Миша, послушай. – Жена хлюпнула носом. – Только, пожалуйста, не перебивай раньше времени. Просто послушай. Ты сам знаешь, что последние год-два у нас всё шло не очень хорошо.

Не то слово! Особенно когда выяснилось, что детей у нас никогда не будет. Не то чтобы я очень хотел возиться с пелёнками и бегать за памперсами, но всё же. Да и бытовуха стала конкретно заедать. Плюс ещё кое-что, отчего мы чуть вовсе не разбежались. А так, то скандалы, то дни, полные молчания.

– Всё бы ничего, так что я уже махнула на всё рукой и начала привыкать. Хоть иногда, знаешь, как хочется какой-нибудь романтики! – Она прижала руки к груди, а в глазах мелькнуло нечто такое, отчего мне стало не по себе. – И вот пару месяцев назад я встретила одного человека. Мужчину.

Она замолчала, а меня точно дубиной по башке приложили. Захотелось немедленно всё бросить и бежать куда глаза глядят. А с другой стороны, кое-что тут же стало понятно. В частности, закрытые двери при телефонных переговорах.

– Подожди, пожалуйста! Потом всё выскажешь. – В голосе Ксюхи прорезалась боль. – Сначала пару раз встретились по дороге. Потом он подвозил меня до соседнего двора. Знаешь, я решила, что нашла настоящего друга, с похожими интересами, таким же мнением и прочим. С ним оказалось так интересно разговаривать, как когда-то с тобой. – В последней фразе прозвучало искреннее сожаление и горечь. И вновь мою голову точно в кипяток опустили. На этот раз – от стыда. – Потом он сказал, что хотел бы видеть такую женщину, как я, рядом с собой постоянно. Начал делать и другие намёки. Да что там, я и сама задумалась: есть ли вообще у нас с тобой какое-то будущее? И вдруг, – она провела ладонью по лицу, – ты начал меняться. Да так быстро, что я и глазом не успела моргнуть, а рядом вновь оказался тот Мишка, в которого я когда-то влюбилась. Не знаю, почему так вышло, да, наверное, и не хочу знать. И тут я поняла, что хочу остаться с тобой, что тот, – она его так и назвала, – был нужен, потому что я хотела найти пропавшего тебя. И день рождения… – Жена покачала головой. По её щекам бежали слёзы. – Я ощутила себя такой предательской сукой, что аж тошно стало! А когда ты попал в больницу, показалось, будто наступил конец света, где я не смогу жить, если тебя не станет. В общем, я позвонила и сказала, что больше не хочу его видеть. Никогда.

Я прошёл по комнате, коснулся ладонью гривы единорога и подошёл к окну. За крышами домов в последних лучах солнца догорали тощие облака. Чёрт возьми, я не знал, что сказать. Только-только между нами вновь стал выстраиваться мостик, и тут такое! Кроме того, я ощущал, что рассказ Оксанки ещё не закончен.

– И что? – глухо сказал я, не поворачиваясь. – Что он сказал?

– Взбесился, – упавшим голосом сказала Ксюха. – Кажется, я его совсем плохо знала и не понимала смысла всего этого. Короче, он сказал, что я пожалею о своих словах, а он заставит меня извиняться так, как я этого заслуживаю.

Что?! Я обернулся, подняв бровь, не в силах поверить в услышанное. Этот говнюк угрожает моей жене? Заставит её извиняться?

– Он раньше упоминал, где работает, но как-то вскользь… – Ксюха обхватила руками плечи и начала дрожать. – И я не обратила внимания. Просто не подумала, откуда у него такая тачка и всё остальное. А он, когда стал угрожать, напомнил, что работает коллектором и имеет возможность раздавить кого угодно. Дал срок до завтра – подумать и приползти к нему на коленях. Миша, – она вновь расплакалась, – прости меня, дуру, я же ничего такого не хотела! Просто хотелось романтических отношений и настоящего друга.

На языке вертелось много гадостей о романтических отношениях, друзьях мужского пола и всякое другое. Даже не знаю, как удалось сдержаться. Наверное, помог мимолётный взгляд на единорога и воспоминание о том, кем я стал в далёком мире Страны. А в этом передо мной сидела испуганная запутавшаяся женщина, которой я в своё время обещал быть вместе в горе и радости. И защищать точно так же, как Леди Оксану. Можно наорать, уйти, бросить наедине с мудаком-коллектором, но какой же я после этого Лорд Защитник? Чем я буду лучше урода, угрожающего Ксюхе? Поэтому я подошёл и сел рядом. Взял руки жены в свои, слегка сжал и улыбнулся:

– Всё будет хорошо.

Она изумлённо посмотрела на меня.

– Мы справимся. Вдвоём справимся.

И тут Оксану точно прорвало. Глотая слова, воздух и слёзы, она начала быстро бормотать:

– Миша, Мишенька! Я же с ним ничего! Только поцеловалась несколько раз, и всё! Миша, прости, пожалуйста, прости, прости. Я же знаю, теперь точно знаю, что люблю только тебя! Миша, пожалуйста, Миша!

Я обнял жену и держал, пока Оксана не перестала дрожать. Потом взял на руки и отнёс в спальню. Положил в кровать и лёг рядом, продолжая обнимать. Ксюха ещё несколько раз всхлипнула, а потом начала ровно сопеть, и я понял, что она уснула.

А потом, неожиданно для самого себя, уснул и сам.