Меня так затрясло, словно я коснулся оголённого провода. Поначалу я так и подумал: на работе Митрич иногда бросал фазу под ноги и, огребая заслуженную люлину, ворчал, дескать, 220 настоящему мужику – что банка энергетика. Я хотел было выматерить дурака-электрика, но тут обнаружил над собой взволнованную Ксюху, а за ней – встревоженных соседей по палате.

– Мишка, что с тобой? – Жена обернулась: – Всё. Он уже проснулся.

Это она обращалась к парочке сестричек, которые умело растолкали зевак и подошли к моему ложу. Вид у обеих был усталый и определённо недовольный. Та, что помоложе, заставила меня открыть рот, потрогала веки и несколько раз провела пальцем перед лицом. После всех этих медицинских фокусов она стала ещё недовольнее.

– Кошмар ему приснился, – проворчала старшая и зевнула, прикрыв рот ладонью. – Обычный кошмар.

– Что случилось-то? – поинтересовался я после того, как медработники, тихо матеря идиотов, ушли, а остальные зрители разбрелись по койкам. – Что за паника?

– Паника? – Жена поцеловала меня в лоб и выдохнула: – Ты бы себя видел, паника! Подпрыгивал, точно тебя на электрический стул усадили. И какой там кошмар: глаза то открывались, то закрывались. И главное: будто говорить пытаешься, а звука нет. Знаешь, как я перепугалась? Ты что, решил меня до сердечного приступа довести? Сначала дома, а теперь здесь?

– Прости, – я положил ладонь на её пальцы, ощущая в них слабую дрожь, – испортил тебе весь день рождения.

– Миша, – Оксана наклонилась и поцеловала меня в губы (а дед с крайней левой койки подсматривает, засранец), – день рождения был самым лучшим праздником за целую кучу лет. Знаешь, – жена прилегла рядом, опираясь на локоть, – такое ощущение, словно со мной начал жить совсем другой человек.

– Ах, ты живёшь с другим человеком! – делано нахмурился я. – Изменяешь живому-то мужу.

Ксюха рассмеялась, но я заметил, как по её лицу скользнула тень, точно она вспомнила нечто дурное. Впрочем, мало ли что вспомнилось. Я же рассматривал лицо жены. В приглушённом свете пары ламп оно казалось необыкновенно свежим и молодым. Таким, словно рядом лежала та самая Леди Оксана, из сна.

Внезапно я ощутил два несколько странных, но дополняющих одно другое желания. Во-первых, целовать эту женщину, причём целовать взахлёб, до помутнения блестящих глаз. А во-вторых, рассказать о своём необычном сне. Если он, конечно, сон, а не что-то большее.

Кстати. Я только сейчас вспомнил и поднял правую руку, уставившись на кольцо, оседлавшее безымянный палец. Оксана согласно кивнула и легонько ткнула меня кулаком в бок. Неожиданный подарок, который она сняла с рога единорога, украшал её палец.

– Мишка, ты – засранец, – сказала Ксюха. – Неужели так трудно было сразу признаться, что ты купил парные кольца? Может, хоть теперь перестанешь изображать кобеля на свободных хлебах и покажешь всем, что у тебя есть жена?

– Перестану, покажу. – Я приподнялся, прислушиваясь к ощущениям: голова не кружилась, горло не болело, осталась только лёгкая слабость. – Пошли прогуляемся. Свежим воздухом подышим.

– Меня вообще-то пустили на условиях, что я – никуда, ни ногой. И вообще, как мышка.

– А мы и будем, как две мышки.

После этого две большие «мышки», тихо хихикая и спотыкаясь на тёмных ступенях, прошуршали в больничный садик, едва не утонули в луже, спрятавшейся под ковром листьев, и ещё долго бродили по аллеям, любуясь полной луной и яркими звёздами в обрамлении клочьев медленно ползущих облаков. Потом «мыши» сели на лавку, и я осуществил своё странное желание. Впрочем, потемнели ли глаза Оксаны, не знаю, потому как она их плотно закрыла. Захотелось использовать лавку для совершенно неприличных целей, и я почти созрел для эдакого безумия, но вдруг заметил, что за оградой стоят двое и наблюдают за нами.

Двое. Старик и девушка. Знакомые лица. Чёрт! Стоило мне привстать, как наблюдатели исчезли, словно их и не бывало. А может, просто показалось?

– Что такое? – Оксана выглядела точно пьяная. – Мишка, ты с ума сошёл? Сколько нам лет? Я же чуть не легла прямо здесь, на лавке. Вот была бы хохма!

Мы ещё немного поговорили, ещё немного поцеловались, а потом я заставил жену вызвать такси и лично посадил её в салон автомобиля, взяв обещание, что она позвонит сразу, как доберётся домой.

Стоило вернуться в палату, как навалилась ужасная сонливость. Однако я всё-таки выдержал и дождался Ксюхиного звонка. Жена вернулась без приключений и уже ставила чайник, готовясь к вечернему чаепитию. Мы снова договорились, что если всё будет хорошо, то завтра я вернусь домой. Потом супруга немного помолчала и тихо сказала:

– Мишка, я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю.

Давно мы такое друг другу не говорили. В душе словно поселилось нечто сладкое, розовое и мягкое, как плюшевый медвежонок.

С этим я и уснул.