Глава 40. Валерия

Будь проклята привычка носить с собой документы! Если бы паспорта остались в общаге, меня бы не выбросили из страны так легко. Впрочем, кого я обманываю? Если уж вопрос с визой решился за час, то и мой загранпаспорт, прикажи Джинов-старший, в аэропорт доставили бы вертолетом. У меня совершенно не было выбора.

Как и у Кости.

Я закрыла глаза и, вспоминая его белозубую улыбку, снова заплакала. Хорошо, что он пришел попрощаться. Джинн снова подарил мне исполнение желания. Пусть этот миг был самым печальным в моей жизни, он же был и самым счастливым.

Радость с привкусом соли.

Перед посадкой в самолет я поняла, что Костя прав. Мне нужно улететь. Я знала, что Джинов добр, потому и приказал мне убираться. Видел, что я снова влюбилась в него по уши. Или же и не переставала любить, маскируя чувства ненавистью. Его желание было гуманным.

И очень болезненным.

Я до последнего надеялась, что понравилась ему. Искала ответ на невысказанный вопрос в глазах, в объятиях, в нежных поцелуях.

Такая наивная. Ничему меня жизнь не учит! Вот как с Катькой. Я верила девушке до последнего, оправдывала, а она с легкостью втыкала мне ножи в спину. Хотела мою победу, мою выставку… моего Джинна. Последнего я простить не смогла.

Зато лишь благодаря Кате я поняла, что все бы отдала, чтобы остаться. Вот только Джинову я не нужна. Что бы он ни говорил, я так и осталась соплячкой, которую он донес до медпункта. Возможно, теперь он не испытывает такой, как в школе, неприязни. Возможно, даже считает меня другом. Но девушку во мне так и не увидел.

Иначе бы озвучил совершенно другие желания.

Я сжала кулаки. Надо было удавить в себе гордость и воспользоваться тем, что поначалу он хотел меня хотя бы от злости к отцу. Зная, что не пошла бы на это, все равно сожалела. Да, мне бы такое легкое отношение к жизни, как у бывшей соседки.

Вынув из сумочки подаренный Глебом сотовый, я открыла приложение Джинова. От меня так спешили избавиться, что даже не вытащили капсулу.

Линия эмоций колебалась на дне, но стоило подумать о Косте, как возникал пик. Не «дзинь», но все же почти счастье. Может, приложение право? Со мной счастливые воспоминания, и этим стоит ограничиться.

Жила же я как-то до того, как мне на голову свалился Джинн. Выживу и сейчас. Я не одинока! У меня есть друзья, родители…

Родители!

Я едва дождалась, когда мы прилетим, и я попаду в аэропорт. Позвонила по «вайберу» маме.

– Привет. Мам, ты только не переживай… Я в Вене!

– Так ты и собиралась, – растерянно отозвалась она. – Только, я думала, это будет после окончания семестра.

Я не стала говорить, что меня Джинов вытурил из России, лишь сообщила:

– Зато будет время обжиться до начала занятия, – и тут же сменила тему: – Мам, у меня радостная новость. Мои работы заметили, и в одной очень престижной галерее столицы состоялась выставка-аукцион. Теперь я богата!

Я похлопала по сумочке, где лежала пачка денег от Джинова-старшего. Как сказал отец Кости, это «компенсация возможных неудобств», а на деле – откупные. Чтобы я не спорила и делала, как хочет богатый серьезный дядя. Я и не спорила. Какой смысл сопротивляться, если Косте я все равно не нужна?

Я смахнула слезу и с усилием улыбнулась (мама всегда чувствовала мое настроение без всяких там приложений, только по голосу):

– Мам, я могу вам прислать половину? Мне одной слишком много.

– Что ты, – испуганно отозвалась она. – Это же твоя первая зарплата! Ее нужно потратить на себя. Купи себе чего-нибудь красивого, моя девочка! Я тебе ничего не могла позволить, приходилось изворачиваться… Так может, сейчас будешь выглядеть как куколка! И пришли мне фотографию.

Я промолчала. Мама всегда извинялась, что не могла одеть меня так же, как знакомые своих дочерей, но меня это никогда не беспокоило. Ну разве что один год, когда так хотелось, чтобы Джинов меня заметил.

– Хорошо, – согласилась я. – Пришлю фото и треть денег. Купи и ты себе чего-нибудь красивое, мам. Буду ждать твою фотку!

Пока она не успела возразить, я отключила вызов и, сделав селфи, отправила. Все равно лучше, чем сейчас, я вряд ли когда-нибудь буду выглядеть. Алена, знакомая Джинова, настоящая волшебница!

Затем перевела деньги с карты, которую Геров пополнил еще вчера. Представив, как отреагирует мама, получив такую сумму, тихо рассмеялась. Ведь она будет думать, что у меня осталось в два раза больше. А мне, чтобы освоиться в Вене, хватит и денег, полученных за то, что я отказалась от любви.

Улыбка вновь растаяла, стало гадко, но я тряхнула волосам и налегке направилась к выходу. Солнышко палило так, что я мгновенно вспотела. Как же здесь жарко! Сняла пиджак Кости, в который куталась, будто в его объятия, а затем и свой.

– Мисс Лампова?

Я повернулась и при виде невысокого седовласого мужчины кивнула. Он протянул руку:

– Феликс Майер, ваш куратор. Мистер Джинов уведомил меня о вашем приезде и попросил встретить.

– Так мило с его стороны, – проворчала я и с улыбкой добавила: – Извините, что так рано. Я знаю, что занятия начнутся еще не скоро.

– Мистер Джинов все объяснил, – уверил меня Феликс, не раскрывая это «все», хотя я сама бы не отказалась послушать, что придумал миллиардер. – И я согласился с его щедрым предложением.

«И этого купил», – простонала я про себя.

– Мне нравится, пусть и рискованно начинать сразу с выставки. Но… – он взял мою руку и слегка пожал: – Вы же наша новая русская звезда! Ваши работы прилетят грузовым самолетом, и сразу приступим к работе.

– Работы, – прошептала я, пытаясь сообразить, о чем речь. – Вы о проданных картинах? Но как же их владельцы?

– Так вы не знаете? – несказанно удивился Феликс. – Мистер Джинов оплатил коллекционерам их аренду. Очень щедро, не правда ли?

– Даже слишком, – проворчала я. – Похоже, я обошлась отцу Кости весьма недешево.

– Жаль, что владелец «Заката над зоопарком» отказался, – печально вздохнул Феликс. – Я хотел полюбоваться этой вашей работой воочию.

Мне было все равно, кто купил порванную и склеенную картину. Она как мое сердце, – казалась целой, но была истерзана и никогда не станет целой.