Глава 37. Константин

Лампова попыталась шагнуть, но без поддержки покачнулась и сильнее вцепилась в мою руку. Кивнула Кате:

– Подойди.

– Зачем? – удивился я. Догадавшись, что Лампова от меня и на шаг боится отойти, чтобы не упасть, ухмыльнулся: – Лер, я понимаю, как ты зла, но душить соседку на выставке, где собрались самые языкастые репортеры, не лучшая идея…

К нам подскочил раскрасневшийся от воодушевления Геров.

– Отличная идея, – восторженно зашипел он. – Если девчонки подерутся, картины продадим еще дороже. Это же скандал! Отличный пиар! А эта злодейка, как я понимаю, еще и стриптизерша? И твоя Лампова выглядит как звезда! Уже представлю, как студентки раздирают одежду друг друга, и сердце замирает. Ум-м-м… Хочу это видеть. И, судя по глазам репортеров, они тоже жаждут зрелищ. Ты же можешь подстегнуть девушек, Джинн! Подлей масла в огонь.

– Я его сейчас тебе по лицу размажу, – с нежной злостью пообещал я. – Получится картина маслом. И не смей так смотреть на мою девушку!

– Катя, подойди же! – прервав нас, потребовала Лера. Покосилась на меня и попросила: – А ты не вмешивайся.

– Даже так? – выгнул я бровь и подмигнул Герову: – Готовь своих репортеров. Похоже, горючего в Ламповой достаточно, чтобы устроить тут апокалипсис. А она может, поверь мне!

– Уже верю, – нежно протянул он.

– Как вы уже слышали, – громко заявила Валерия, когда Катерина подошла и встала рядом, – это Катерина Лежнева, моя сокурсница и основная конкурентка.

– Что ты делаешь? – прошептала Катя так, что даже я услышал.

– Ты же хотела славы? – холодно уточнила Лампова. – Иначе незачем было устраивать это прилюдное покаяние. Ты всегда умела вовремя подсуетиться, Кать, и из любого события устроить яркое выступление.

А репортеры наперебой заваливали девушек вопросами.

– Вы можете сравнить наши работы и сами вынести вердикт! – повысила голос Лера. – Картины Кати сейчас тоже выставляются… Э… Лидия Васильевна! Это мой преподаватель. Она организовала выставку и расскажет о ней подробнее.

Стая мужчин и женщин с фотоаппаратами набросилась на миловидную женщину, а Лампова отодвинулась от Кати и ледяным тоном добавила:

– Кстати, можешь возвращаться в общежитие. Я скоро уеду, будешь жить одна в комнате.

– Что ты творишь, звезда моя? – заламывал руки Герыч. – Мало того, что с дракой прокатила, так еще и другую выставку прорекламировала на моей? Джинн, твоя Лампова – зло!

– Да, она быстро учится, – рассмеялся я и прижал Леру к себе еще теснее. – Выполнила за меня часть работы.

Лампова удивленно посмотрела на меня:

– Ты о чем?

Лежневу утянули в сторону от нас и, окружив, набросились с вопросами, на которые Катя с удовольствием отвечала. Веня, которому не удалось улизнуть, то краснел, то белел лицом после ее ответов.

– Я пообещал Кате три желания, – пояснил я. – Ввести ее в общество и познакомить с нужными людьми получилось без проблем. Фотосессию с Джиновым я организовал.

– А третье? – растерянно переспросила Лампова.

– Ты помогла исполнить, – шепнул я и кивнул на Герова. Тот не отрывал задумчивого взгляда от сияющей самодовольством Лежневой. – Смотри, он уже размышляет, как подписать с твоей соседкой контракт. А еще вчера считал, что у нее нет таланта и интереса к ее посредственным работам вызвать не получится. Отказал мне наотрез! Но, как сам сказал, черный пиар – самый эффективный. Одно прилюдное признание вины, скандальная связь с сыном владельца сети гостиниц, и необычная история художницы-стриптизерши по всех смартфонах страны! Плюс тебе дополнительная реклама.

– Вот это многоходовка! – понимающе улыбнулась Лампова. – И после этого ты зовешь злом меня?

– Я же сказал Герычу, – хитро подмигнул ей, – что ты еще учишься. Но прогресс на лицо!

– Кстати, – вдруг посерьезнела она. – А за какие такие заслуги Джинн пообещал исполнить ее желания? Соблазнить меня Катя тебе не помогла. Или же… – Помрачнела и отвела взгляд. – А… Второе желание – фотосессия с Джиновым.

Я взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя:

– Катя мне очень помогла. Но совершенно не с тем, о чем ты сейчас подумала. А фотосессия… – Я оглянулся и крикнул: – Эй, Шурик!

Из толпы вынырнул растрепанный паренек в круглых очках и приветливо взмахнул огромным фотоаппаратом.

– Сашка! – ахнула Лера.

– Смотритесь отлично! – фотограф соединил большой и указательный палец. – Кадры очумительные! И с той кареглазой тоже сотня-другая сносных есть…

Голос его утонул в громких звуках. Тихая мелодичная классика сменилась на оглушительную танцевальную, а с потолка полились разноцветные лучи. Герыч подсуетился, и выставка перешла в следующую стадию.

На небольшое возвышение поднялся известный ди-джей, и зал взорвался аплодисментами. Охрана оттеснила посетителей от стен с картинами, работники выставили металлические ограничители.

– Твой звездный час, Лампова, – я потянул ее в середину зала. – Отпразднуем твой триумф танцем на костях завистников?

– Хочешь, чтобы я ноги переломала об эти самые кости? – цепляясь за меня, ужаснулась Лера. – Я едва хожу, какие танцы?!

Ее беспомощность забавляла и умиляла.

– Вот такие!

Обняв, я приподнял ее над полом и закружил.

Вокруг нас становилось все теснее, музыка давила на уши. Заметив, как Лера болезненно вздрагивает от каждого звука, я вынес ее из помещения. Усадив за один из выставленных на лужайке столиков, спросил:

– Ты как?

Она смущенно кивнула на туфли:

– Ноги болят.

Я вздохнул:

– Подожди, схожу за балетками.

Пока шел до машины, думал о ней. Мне понравилось, как повела себя Лампова. Девчонка не стала топить подругу, которая сделала ей столько гадостей, но и прощать не спешила. Уже прогресс! Так легко и изящно провела между Лежневой и собой жирную черту, будто ограничитель поставила, как работники галереи между толпой и картинами. При этом сохранила лицо и повернула ситуацию на пользу всем. Уверен, репортеры это отметят.

Черный пиар, конечно, помогает быстрее забраться на вершину успеха, но отмыться потом почти нереально. Катя навсегда останется девицей легкого поведения, которая еще и неплохо рисует. И от этого ярлыка девушке не избавиться.

Возвращаясь с балетками в руках, заметил рядом с Ламповой того прыща с фингалом, украшающим и без того противную рожу. Сжав челюсти, прибавил шаг.

– Шаров? – голос мой прозвучал, как рык раненого зверя, и парень практически отпрыгнул на метр. – Слушай сюда, придурок, скажу только раз. Если посмеешь приблизиться к моей девушке, заговорить с ней… да хотя бы посмотреть в ее сторону! И я дам семейному адвокату видео твоего разоблачения и команду «фас». Как думаешь, сколько дней после этого ты будешь наслаждаться свободой?

– П-простите, – икая и краснея, проблеял он. – Я лишь…

Булькнув, он заглох и покачнулся, будто приготовился рухнуть в обморок.

– Он извинился, – ответила за парня Лампова. – И рассказал про клуб, в котором увидел Катю. Ты был прав, она там танцует.

Я выгнул бровь, и парня сдуло. А Лера, наблюдая, как я, опустившись на одно колено, снимаю с ее ножки туфельку, смущенно уточнила:

– Ты смотрел то видео?

Я глянул на нее исподлобья:

– «Самовлюбленный индюк и безответственный балбес». Вот что ты обо мне думаешь?

– Прости, я говорила в сердцах, – очаровательно покраснела она. – На самом деле, ты не такой уж и безответственный. Даже обещанные Кате желания постарался исполнить.

– Но выполнять твои мне гораздо приятнее, – шепнул я. – Что ты хочешь, Лера? Приказывай своему Джинну!

– Я уже счастлива, – вскочив на ноги, выдохнула Лампова. – Снова могу ходить! И тебе не придется таскать меня, будто мешок картошки…

– А мне понравилось, – улыбнулся я и, заметив, как Лера зябко передернула плечами, скинул пиджак и надел на нее. – Не знаю, в чем причина, но когда я беру тебя на руки, то ощущаю себя всемогущим. Ни с одной девушкой я не чувствовал ничего подобного. Или же…

Задумался о далеком случае в школе, когда нес подвернувшую ногу девочку. Такая же неловкая, как Лампова! И глаза похожие – словно пронзительно голубое небо в ясную погоду. На память пришли оброненные Лерой слова и обвинения. Словно вспышкой, меня осенило мыслью, которая пригвоздила к месту.

Неужели та тощая сталкерша и есть моя зараза хвостатая?!