Глава 36. Валерия

Это было похоже на сон, я не могла поверить, что все происходит на самом деле. Ступая по дорожке, я ничего не видела, ослепленная вспышками, не могла различить слов в громком гуле со всех сторон, поэтому лишь кивала.

Рука Джинова, за которую я схватилась, была единственным якорем моего готового отчалить сознания. Колени дрожали, в голове царил сумбур. Я даже не узнала своего ректора, пролепетав в ответ на поздравление:

– Рада с вами познакомиться.

А Лидии Васильевне пожелала хорошо провести время в России. На английском или китайском, паре слов из которого меня научила одна из одногруппниц, я даже не поняла. Скорее, последнее – таких круглых глаз преподавательница не делала, даже когда парни из класса подложили в ящик ее стола живую жабу.

Кстати, рисунок той жабы тоже участвовал в отборе на участие в конкурсе.

Сейчас все это казалось таким далеким, что я даже не понимала, придумала я эти воспоминания, или события происходили на самом деле.

– Лампова, улыбнись, – руководил Джинов. – А теперь скажи «спасибо». Отвернись, с этим козлом тебе не стоит общаться…

Я была безмерно благодарна Косте, который ощущал себя в этом безумии, как рыба в воде. Мне же казалось, что меня вытащили из аквариума и выбросили в море. Кишащее хищниками, бактериями, стаями рыб, мусором… А вода оказалась настолько мутной, что невозможно отличить кто есть кто… Что есть что… Ничего не понятно!

Джинов остановился и легонько сжал мою руку:

– Смотри, Лампова. Эта картина моя самая любимая.

Я подняла глаза и окунулась в тот закат, который мы с Костей встречали вместе. Кормили уток, гуляли по зоопарку, смеялись и целовались…

– Как? – выдохнула я, не замечая ни единого признака того, что картина была порвана.

– У Герова работают лучшие специалисты по реставрации, – пояснил Костя и заглянул мне в глаза: – Не я испортил эту работу, Лера. Я сам расстроился, что ее порвали, и сделал все, чтобы восстановить.

Я втянула воздух и задержала дыхание, надеясь, что и слезам не дам выхода. Джинов поймал мою другую руку и проникновенно поклялся:

– Я больше никогда не сломаю того, что тебе дорого. Поверь.

Я смотрела в глаза Косте, а фотографы снимали нас на фоне нарисованного мною заката. В этот момент я поверила Джинову, и была готова отдать и свое сердце. Но не успела и слова произнести, как услышала:

– Джинов, спасибо за приглашение. Прекрасная вечеринка! А это кто?

Костя положил горячую ладонь на мою талию и вжал меня в свой бок.

– Моя девушка! Ее зовут Валерия.

Я уже на автомате улыбнулась и поздоровалась, а Джинов представил миловидного молодого человека, что стоял напротив:

– А это Вениамин, любовник твоей подруги.

– Твою материю, Джинн, – воровато оглядевшись, проворчал тот. – Нельзя ли выбирать другие выражения? Друг, например. Или же знакомый. Это больше соответствует правде, ведь я всего лишь хорошо проводил время с девчонкой, с которой познакомился в ночном клубе.

– То есть стриптизершу, которая живет с тобой на съемной городской квартире уже почти год, нельзя назвать любовницей? – выгнул бровь Костя.

У меня похолодело в груди от неприятной догадки. Застыв на месте, я даже дыхание затаила и, не в силах отвести взгляда от парня в дорогой одежде и холеным лицом, ждала продолжения спора.

– Или ты называешь ее своей сестрой? – ухмыльнулся Джинов.

– Так и есть.

Услышав за спиной звонкий голос Кати, я обернулась. Подруга, не отрывая пристального взгляда от Вениамина, подошла ближе и объяснила:

– Веня сам представил меня сестрой, когда утром после нашей первой ночи в его квартиру пришел арендодатель со стихийной проверкой. С тех пор я живу там, как сестра. Так что плохого в том, что я представляю его, как своего брата? У меня не было другого выбора – мне его не предоставили.

– Не строй из себя жертву, – недовольно поморщился Веня. – Мы весело проводили время, и тебя все устраивало. Вот только я не понял – с какого момента я вдруг стал наркоманом?

– А как еще можно было объяснить то, что я все время провожу с тобой? – вскинула подбородок Катя. – Что сбегаю с занятий по первому зову?

– Это твой выбор, – цинично парировал Веня. – Я звал – ты приходила. Тебя на аркане никто не тянул.

– Если бы не пришла, ты бы позвонил этой белобрысой, – жалобно протянула Катя. – Стерва так и крутит перед тобой хвостом. Мало я ей врезала!

– Сомневаюсь, что врезала именно ты, – хмыкнул Джинов, намекая на синяк под ее глазом. Огляделся на заинтересовавшихся репортеров. Те делали вид, что совершенно не слушают, но не упускали ни слова из нашего разговора. – Ты пришла извиниться или устроить скандал?

– Извиниться, – поникла Катя и виновато посмотрела на Костю. – Извини за то, что ударила и украла деньги. Но их вернула, что еще тебе надо?

– На раскаяние не похоже ни капли, – покачал головой Джинов и кивнул на меня: – Перед ней извинись. И признайся, кто испортил картину.

– Лера, прости, я ее порвала, – послушно проговорила Катя и посмотрела исподлобья: – Но ты сама виновата! Нельзя быть такой доброй… Раздражает страшно! Хочется сделать гадость. А то, что Лидия тебя выделяет и ставит хорошие оценки, так и вовсе бесит! Мои картины красивее и лучше! Но я все время на шаг позади. А когда тебя объявили победителем конкурса, я окончательно разозлилась…

– Это ты так извиняешься? – со смехом перебил Костя. – Плохо получается.

– Но это правда! – возмутилась она. – Я намного лучше.

– Святая простота, – покачал головой Костя и вопросительно посмотрел на меня: – Что ответишь?

Я смотрела на девушку, которой доверяла, которую искренне считала подругой, помогала и прощала, и не могла поверить, какой слепой все это время была.

– Если это правда, – тихо проговорила я, – то я отвечу…