Глава 22

Уже перед самой каретой вышла заминка – кучер ожидал, когда ему сообщат адрес, по которому направлялись княгиня и виконт с невестой. Комплекс королевского дворца имел пятиугольную форму и являлся городом в городе, занимая огромную площадь с его парками, службами и помещениями и взлётными площадками для драконов. Только парадных входов у него было три, с выходами на площади Согласия, короля Йорга и Благоденствия Этталии. Четвёртая его сторона выходила на площадь Ратуши, на которой, кроме собственно ратуши, располагались и многие другие государственные учреждения Этталии. Широкая и нарядная улица, берущая начало от этой площади, была занята роскошными особняками древнейшей этталийской знати и называлась улицей Ратуши. Пятая – самая короткая – сторона дворцового комплекса выходила на улицу, незамысловато называемую улицей Поставки.

Последняя улица отпадала сразу. Появление кареты с княжескими гербами среди телег с дровами или снедью могло быть воспринято неоднозначно. Первые три могли привлечь слишком много излишнего внимания. Оставался вариант попасть во дворец через ворота для государственных служащих.

– Улица Ратуши! – сообщила Энери груму. Она заметила, как дрогнула рука Сарта, помогающего ей подняться в экипаж.

– Родная, волнуешься, как пройдёт встреча с родителями? – спросил он, когда карета тронулась.

– Нет. То есть да. То есть… Сарт, ты не обидишься, когда узнаешь, кто мои родители? – шепнула Энери. От рук любимого, крепко сжимающих холодные ладони Энери, шло приятное тепло.

– Милочка, что вы, право? – вот же бабулька! Старая-старая, а шёпот на скамье напротив расслышала! – Если он обидится из-за такого пустяка, значит, и любовь ваша пустяшная!

– Бабушка! – Сарт укоризненно посмотрел на старушку, а потом подхватил Энери, демонстративно усадил к себе на колени и, крепко обняв, шепнул на ушко: – Даже если сбежишь, я всё равно тебя найду. Если нужно будет за тебя бороться – буду бороться!

Потом он снял со своей руки перчатку и, расстегнув несколько пуговок на рукаве девушки, коснулся обнажённого запястья. Если прикрыть глаза и спрятать лицо на груди любимого, то можно считать, что осуждающего взгляда княгини как бы и нет. А пыхтит… ну мало ли почему она пыхтит? Одышка мучит! Всё же женщина уже в возрасте.

Карета остановилась. Кучер ждал дальнейших указаний.

– Туда, – указала Энери на ворота королевского дворца и почувствовала, как напрягся Сарт.

Почти приехали. Нужно слезать со столь удобных колен. Сарт молчит, а княгиня с интересом переводит взгляд с одного на другую. И тоже молчит. Ещё бы! Представления положено смотреть молча.

Ещё одна остановка. Уже перед воротами. Слышна перепалка грумов и охраны дворца. Неужели их не пропустят? Такой вариант Энери даже не рассматривала. Княгиня Соэли мученически вздохнула и, показательно кряхтя, стала выбираться из кареты.

– Что за шум вы здесь устроили?! – обратилась она к одному из стражников. – Немедленно пропустите мой экипаж! Я должна попасть во дворец!

– Для того чтобы попасть во дворец, нужно иметь допуск или приглашение, – из караульного помещения вышел ещё один страж, видимо, старший смены.

– И кто же выдаёт допуски?

– Начальник охраны барон Дайкрес, – сообщил стражник.

– И что вы стоите? Зовите его немедленно! – как же княгиня в этот момент стала похожа на сержанта Гритца!

Гвардеец не посмел ослушаться и резво припустил по дорожке. Ждать пришлось долго, не меньше двадцати минут. И к тому времени, когда раздался чёткий звук шагов двух человек, Энери готова была развернуть карету и попробовать попасть во дворец с какого-нибудь из парадных въездов. Уж на них-то стража должна была помнить свою принцессу.

– Архимагистр? – раздался снаружи знакомый голос барона Дайкреса. – Но почему с этого входа?

Начальник охраны заглянул в карету, и дальнейшие слова замерли на его губах.

– Вы?.. Ва… Чего замерли! Открывайте немедленно! – крикнул Дайкрес стражникам.

Карета тронулась. Молчание, царящее в ней, уже можно было резать кинжалом. Остановка. Нужно выходить. Только сейчас Энери вспомнила, что у неё на манжете расстёгнуто несколько пуговок. Пуговки никак не хотели слушаться. Ну и ладно! Достаточно, что кое-как застегнула крайнюю. Торжественно выплыла из экипажа княгиня. Только бы не запутаться в платье и не упасть на виду у всех. Как же хорошо, что Сарт почти поймал в объятия.

Начальник дворцовой охраны шепнул что-то одному из стоящих в дверях стражей, а сам пошёл с гостями. Энери плохо знала эту часть дворца. Ну да ладно, достаточно зайти в один из многочисленных кабинетов, расположенных здесь, и ждать.

– Я вам больше не нужен? – поинтересовался их сопровождающий, пропуская нежданных посетителей в небольшой зал.

– Нет, Дайкрес, благодарю, – ответила принцесса.

Отвесив положенный поклон, мужчина исчез. Нужно было что-то говорить. Но что? Кажется, даже в пещере с вивернами не было так страшно.

– Княгиня Соэли, что же вы стоите? Присаживайтесь! – вспомнив, что их спутница не так уж и молода, Энери на правах хозяйки указала на небольшой диванчик.

– Нет уж, благодарю! Потом опять подниматься, – старушка замерла, опершись двумя руками на неизменную трость. – Не в том я возрасте, чтобы скакать! Надеюсь, нас здесь не продержат до вечера?

Словно в опровержение её слов, за дверью раздались торопливые шаги. В комнату вошёл король. Судя по малой монаршей короне, он ушёл с какого-то мероприятия.

– Леонита! – и отец раскинул руки.

– Папа!

– Ли, девочка моя ты вернулась! Вернулась! – Дейриг крепко прижал дочь к себе.

– Да папа, да! А где мама?

– За ней послали, сейчас будет.

– Папа, как же я скучала! И по тебе, и по маме, и по Горингу.

– И мы, моя малышка.

За спиной раздался ненавязчивый кашель. Ох, как же можно было забыть об этикете.

– Папа, это княгиня Соэли, – принцесса подвела отца к пожилой женщине, отвесившей королю совсем не старческий реверанс. – А это, – они повернулись к неподвижно застывшему Сарту, – виконт Вентер, мой жених. Сарт, это мой папа, Дейриг Рогеннар, – и Сарт тоже согнулся в положенном поклоне.

– Полно вам, виконт, – король протянул руку для рукопожатия. – Приятно с вами, наконец-то, познакомиться лично.

– Мне тоже, – скованно выдавил Сарт.

Обстановку разрядила ворвавшаяся в зал королева. Похоже, её величество бежала, что совсем не положено было при её статусе.

– Лита! Это и правда ты!

И опять последовали объятия и новый круг знакомств. Королева была менее сдержанна в проявлении чувств. После того, как она оторвалась от дочери, её величество бросилась обнимать будущего зятя. Княгиня и король, понимающе переглянувшись, усмехнулись. Контакт налажен.

Проговорили они почти до ужина. Можно было бы и дольше, но всё равно рассказать всё сразу не получится, а время ещё будет. За ужином, на который были приглашены и будущие родственники, подданным было объявлено о помолвке принцессы Леониты Илесты Миолины Энери и виконта Сарта Вентера. Канцлер Дигран благоразумно присоединился к поздравлениям. Слухи во дворце распространяются быстро. И о том, что жених её высочества является магом-универсалом и сыном всемогущего Лутарха, уже знали все. Здесь же король объявил, что бракосочетание назначается на ближайшее полнолуние – время наибольшей силы богини Крейны.

***

Леонита осталась во дворце. Сарт лично привёз её любимицу Стрелу и расстался до завтра. Впервые за долгое время жениху и невесте предстояло находиться так далеко друг от друга.

Любители позлословить затихли в недоумении. Это что же получается? Принцесса исчезала? Исчезала. Известно зачем – лечила нервы после измены маркиза Биэна, которого прочили ей в мужья. Это под большим секретом знали все придворные сплетники. Но вот она возвращается – с коротко стрижеными волосами и новым женихом. И слова-то про него худого не скажешь. Мало того, что виконт Вентер благородных кровей и сын самого Лутарха, так поговаривают, и сам маг-универсал. Попробуй поболтай о таком. Спорить с магами дураков нет. Но к чему такая спешка? Ведь невеста не абы кто, она королевская дочь. А в высших аристократических семействах от помолвки до свадьбы ой как не близко. Если только… и здесь сплетницы многозначительно замолкали. Сбивало с толку объявление, что обряд пройдёт в полнолуние в храме богини Крейны. Обряд не то, чтобы забытый. Но редко используемый. Ведь богине важна не только невинность невесты, милостивая Крейна видит истинность чувств. Она не карает пары, нет. Она награждает. Пары, прошедшие такое посвящение богине домашнего очага, получают её наивысшее благословение и татуировку-браслет. Чем шире браслеты, тем большее благоволение богини получали брачующиеся. Ежели после брачной ночи, проведённой в храме, такие браслеты не появляются, значит, не заслужили молодые подобной благодати.

Странная штука время. Оно может одновременно стоять на месте, растягивая в вечность каждый миг, проведённый без любимого, и нестись вскачь, отсекая моменты, оставшиеся до дня свадьбы. Мадам Тагли и портной княгини Бюрэи, сцепившиеся не на жизнь, а на смерть в споре, кто же будет удостоен чести шить свадебное платье для её высочества, не иначе, как с горя, распили совместно пару бутылочек когли, когда узнали, что свадебный наряд – простое прямое белое платье-рубаху до пят – невеста будет шить сама, согласно правилам древнего обряда.

Последняя неделя перед свадьбой пролетела как в тумане. Её высочество что-то ела, с кем-то общалась, покорно выслушивала чьи-то намёки и поучения. И ждала встречи. Ведь самым сложным было то, что это время нужно было провести порознь с женихом. Как же это сложно сделать, когда чувствуешь его тоску и стремление быть рядом, когда его желания полностью совпадают с твоими. Но милостивая Крейна не предлагает невыполнимых испытаний. Разлука должна стать последней проверкой крепости чувств.

В день бракосочетания Леонита смогла проглотить только несколько чашечек успокаивающего отвара. Как всё пройдёт? А вдруг Сарт передумает? А если Богиня откажет в своём благословении? Вопросы нарастали как горная лавина. Немного успокоила принцессу появившаяся во дворце княгиня Соэли.

– Ваше высочество, – начала она, – этот негодник так накрутил себя, что его волнение передалось не только вам, но и мне. А с моим сердцем нельзя волноваться! Вы уж скажите мне старой, вы точно не откажетесь от моего внука?

– Я? Сарт волнуется, что я от него откажусь? Да ни за что! Так и скажите! А ещё передайте, что если струсит и вздумает отказаться сам – найду хоть за горами Предела и, и… я ещё не придумала, что тогда сделаю! Но что-нибудь сделаю!

– Хорошо, – величественно кивнула княгиня, – так и передам. Пусть даже и не пробует сбежать.

После ухода бабушки Сарта на Леониту снизошло спокойствие. Подействовали ли отвары, или же уверенные слова старушки, но нерациональный ужас понемногу отступил. Всё будет. И всё будет хорошо.

***

Настал вечер. В храм богини Крейны принцесса отправилась в простой открытой карете без единого украшения в сопровождении жриц, тянувших заунывные свадебные гимны. Кажется, смысл этих песнопений было не в том, чтобы пожелать счастья брачующимся, а предостеречь их от столь важного поступка, напугать. В этих гимнах богиня уже не выглядела столь милостивой. Можно развернуть небольшой полог неслышимости, но не будет ли это нарушением обряда? И Леонита продолжала слушать. А вдруг… это такое же испытание-посвящение, как и в храмах других богов? Но тогда что же получается, любовь может быть пятой стихией? Открытие настолько поразило её высочество, что дальнейший путь едва запомнился. Что-то кричали люди, густо стоявшие на обочинах дорог по всему пути следования, о чём-то пели жрицы, стоящие перед входом в храм. Даже папины слова уже в самом храме, куда пустили только ближайших родственников брачующихся, не запомнились.

Сарт. Он уже ждал перед изваянием богини. Его церемониальная одежда – жёсткая тёмно-синяя юбка чуть выше колен – могла показаться ещё более нелепой, чем у невесты. Но только не сейчас. Пусть он даже будет совсем без одежды… Ой, кажется, мысли пошли совсем не туда. И Леонита положила свою ладонь на локоть отца и сделала первый шаг.

Король довёл дочь до жениха, осторожно отпустил её руку и отошёл в сторону. Из-за спины богини вышли двое – жрец и жрица. Обряд соединения они проводили вместе.

Опять зазвучали песнопения, больше похожие на молитвы. И когда Леонита испугалась, что не выдержит и позорно упадёт в обморок, призывы к богине закончились.

– Сарт Вентер, готов ли ты принять эту женщину? – задала первый вопрос жрица.

– Да!

– Защищать, содержать и нести за неё ответственность?

– Да!

– Любить и беречь её и детей её?

– Да!

– Леонита Илеста Миолина Энери Рогеннор, готова ли ты отдаться этому мужчине? – подхватил эстафету ритуала жрец.

Богиня, ну и церемониал у тебя! Хотя, всё верно. Ведь она готова?

– Да!

– Быть верной и во всём доверять своему мужу?

А он, значит?… Ну, это мы ещё посмотрим.

– Да!

– Любить его и родить ему детей?

– Да!

Жрец и жрица дружно сняли с себя ритуальные тёмно-синий и белый шёлковые пояса и, сделав надрезы на запястьях брачующихся, соединили раны и крепко связали руки от локтей до кистей.

Основная часть церемонии закончилась. Клятвы даны. С этого момента Сарт и Леонита считались мужем и женой. До полночи осталось совсем недолго. Ещё можно выйти из храма вместе со всеми, и их брак будет таким же, как у большинства. Но богиня, освещаемая светом полной луны, льющимся из окон, ждала. И они остались. Удовлетворённо кивнул архимагистр, хмуро сдвинул брови король, выдавила вымученную улыбку мама, ободряюще прикрыла веки княгиня Соэли. Родственники покинули храм. Жрец и жрица отточенными движениями собрали сине-белое ритуальное покрывало с плоского широкого алтаря, расположенного у подножия статуи богини, и, осенив молодую чету знаком благословения, вышли.

***

– Сарт, тебе это ничего не напоминает?

– Я подумал о том же. Это посвящение. Посвящение богине Крейне.

– Но что же нам делать? Ждать знака?

Мама, конечно, рассказала Леоните, чего нужно ждать от первой брачной ночи. Но о том, как проходит эта самая ночь в храме богини, не знал никто. И жрецы не сказали ни слова. Что ждёт милостивая Крейна? Будет насылать огонь вожделения, подобно Дуарху? Но ведь они теперь муж и жена. Значит, можно? Отчего же так боязно? И Сарт. Неужели он тоже боится прикоснуться к жене? Поднесёт руку к её немного отросшим волосам и опять отпустит. А так хочется, чтобы он прикоснулся. Можно немного податься к нему. Вот так. Из груди обоих раздался слаженный вздох.

– Освободим руки?

Одной рукой развязывать соединённые на совесть узлы было не совсем удобно. Но удалось справиться, благо, пояса были из шёлковой ткани. Из порезов на запястьях по-прежнему сочилась кровь. Она уже основательно пропитала ритуальные повязки. Кровь, пролитая в храме, принадлежит богу этого храма, и Сарт и Леонита воздели руки над алтарём. Подношение впиталось без остатка. Рубиновые капли по одной падали на холодный монолит и исчезали. Вместе с ними исчезал и сам камень. Вернее, он менял очертания и превращался в мягкое ложе. Значит, всё должно произойти здесь? Но почему же Леониту охватывает оторопь? Это же Сарт. Её Сарт. Её муж.

Ранки затянулись. Алтарь превратился в то, где им предстояло провести ночь. Не в борьбе со стихией, как в храмах водного Арейши и покровителя воздуха Тариоха, не в борьбе с собой, как в храме огненного Дуарха, и даже не проспать, крепко обнявшись, как в храме богини земли Кондры. Здесь они должны стать мужем и женой по-настоящему.

– Энери, – Сарт обратился привычным именем, – ты дрожишь. Боишься богини или… меня? Знаешь, а я ведь и сам боюсь, – вдруг признался он. – Я так привык сдерживать свои желания…

– Какие? – зелёные глаза доверчиво смотрели в карие.

– Прикасаться к тебе.

– Покажи, как? Да, мне нравится!

– Осыпать поцелуями твоё тело…

– Да, мне нравится!

– Раствориться в тебе!

Ложе, совсем недавно бывшее холодным алтарным камнем, с жадностью приняло их в свои объятия. В одно мгновение были отброшены в сторону смешные ритуальные одеяния и ничто уже не мешало наслаждаться друг другом. Прикасаться, осыпать поцелуями и растворяться друг в друге и в любви. Перед ликом богини исчезли все барьеры.

Сарт и Леонита так и не уснули. Они бы и дальше продолжили наслаждаться друг другом, но с первым солнечным лучом их постель опять превратилась в жёсткий камень. Богиня давала понять, что брачная ночь подошла к концу. Дальше они уже сами.

Открылась дверь. В храм вошли жрец и жрица, проводившие обряд. В руках они несли новые одеяния, на этот раз сине-белые, в знак смешения двух начал – белого женского и синего мужского. На этот раз Сарту были предложены простые холщовые брюки и туника без рукавов. Свободное платье Леониты тоже оставляло открытыми руки.

Когда молодая чета вышла, плотная толпа, ожидающая на площади перед храмом, дружно ахнула. По рукам, на которых вчера вечером жрецы сделали порезы, вилась замысловатая брачная вязь. Только браслетами эти узоры назвать было трудно. Рисунок поднимался до плеч и уходил под рубахи. Богиня Крейна благословила своих детей.