Глава 7

«Наше дело правое»: защитим детей

 

Из древних времен легенды идут,

В которых про злодеяния поют.

Беды, проклятья людей

Часто калечат наших детей.

Кто сам не живет, тот злом изойдет,

Но перед этим к тебе он придет:

Выплеснуть боли горсть,

Излить на ребенка злость —

Твоего ребенка…

Что делать, как защитить

Тех, кем привык дорожить?

Как малыша исцелить?

Черное слово, как нож, разит…

Не бойся, на это найдется ответ,

Поможет стереть отпечаток бед!

Главное – ребенку быть сильным давать,

Будет ему на порчу-сглаз наплевать.

Если будет твой сын львом,

Тут и кукушка запоет соловьем.

Если сильна, как пантера, дочь,

Любой мрак унесется прочь…

 

– Ой, это что, все мальчики ваши? – любезно улыбнулась старушка, сидящая у окна.

– Да, мои, – со сдерживаемой гордостью улыбнулась Ольга, рассаживая детей – младшего на колени, старшего – на соседнее свободное сиденье. Ей всегда казалось, что это как-то очень круто – двое сыновей, тем более таких: бойких, светловолосых, похожих друг на друга.

– Ох, жалко-то как маму! Надо было вторую девочку рожать…

Ольга подавилась улыбкой, но старушка смотрела на нее все так же любезно.

– Что значит – надо было? Кого надо было, того и родили, – ответила Ольга сухо.

– Ай, что вы мне объясняете-то?! – старушка со знающим видом махнула рукой. – Столько с ними хлопот, столько бед, а вырастут – и носа к тебе не кажут! То ли дело доченька…

– Про «носа не кажут» – это вы, наверное, на своем опыте, да? – прищурилась Ольга.

– А то! – вздохнула старушка.

– Ну, может, надо было к ним как-то иначе относиться? И не в том дело, что у вас сыновья, а в том, что надо было с ними как-то иначе отношения выстраивать? – отчеканила Ольга.

Старушка схватила воздух ртом и умолкла, поджав губы.

«Да воздастся каждому по вере его», – подумала про себя Ольга совершенно без евангельского оттенка.

«Ой, а чего он у тебя такой чумазый? Поросенок любит грязь?»

«Мальчик, хватит топать ногами!»

«Он у вас не глупый, он просто ленивый…»

«Ну что это за игры, все в войну да в войну, пусть лучше порисует!»

«Это твоя дочка? Какая беленькая, хорошенькая, ну чисто цыпленочек.»

«Что ты тут раскомандовалась? Командир полка, нос до потолка. Мамочка, она так и будет ездить у вас на шее, опомнитесь, пока не поздно!»

Из этих примеров – ни один не уникален, кстати сказать, а встречается/слышится в устной речи регулярно – следует, что, опять-таки, бить можно по разным нейрологическим уровням. И вот тут не работает правило «чем ниже, тем легче». Чуть позже объясним почему.

Как вы понимаете, и тут действуют два основных оправдания подбора речи: «а что я такого сказал(а)?» и «ну я же хотел(а) как лучше для вас».

И опять-таки, ни для кого не секрет, что эти выпады делаются для достижения конкретных целей.

Строить вас. Да-да, лично вас. Потому что вы – эээ… не очень хороший родитель. Или хороший, но неопытный, и сами со своим ребенком разбираться и решать вопросы не умеете. Ходит он у вас абы как одетый, перепачканный, недостаточно укутанный (реже – чересчур укутанный). Ведет себя из рук вон плохо, со старшими уважительно разговаривать не умеет, вежливо улыбаться не обучен, тихо сидеть на месте не желает, бегает, смеется, ногами топает. Кошмар! Но ничего страшного, вот же, прямо у вас перед глазами, – образчик успешной жизни и идеального социального поведения. И он/она быстренько научит и вас, и вашего ребенка, как жить.

Именно поэтому здесь претензии на уровне окружения и поведения далеко не безобидны. Это такие же полноценные «крючки», которые вам забрасывают и на которые вы (якобы) должны среагировать нужным (не вам) образом. И поэтому отвечать на них имеет смысл соответственно – соответственно заложенному посланию: заблокировать вашего ребенка – косвенно, через вас, или впрямую. Вы, может быть, знаете, что один из самых сильных эффектов имеет специфический «родительский» гипноз. Тут все просто. Малыш ползает, ходит, играет, занимается своими делами, просто смотрит в окно. А в это время рядом с ним разговаривает Некто Важный. Папа с мамой, например. Или мама с бабушкой. Или папа с другом. И разговаривают они – о нем, о ребенке…

Вот как вы сами себя чувствуете, когда кто-то рядом с вами начинает обсуждать вас? Конечно, во взрослом социуме такое уже встречается нечасто или бывает из вежливости как-то завуалировано. А в детско-взрослом общении представлено сплошь и рядом. Так вот, можете себе вообразить, как важно ребенку бывает это слышать. Как внимательно он это слушает и впитывает, даже если внешне никак не реагирует. Даже если у него в арсенале пока всего одно слово «агу» или он просто молча ползает по комнате, будьте уверены: слова, прозвучавшие рядом с ним, в свое время будут извлечены из глубин памяти и расшифрованы. Все то непонятное, что ребенок слышал, в определенный момент обретет для него смысл. Пусть даже осознанное не будет иметь доступа к этим воспоминаниям – по крайней мере, без специальных техник, – бессознательное будет, уж поверьте. Именно поэтому нужно быть очень внимательным, когда что-то говоришь младенцу или рядом с младенцем. То, что вам представляется невинной болтовней, для него может превратиться в решающие программы обустройства своей жизни.

Так вот, еще раз подчеркнем: когда кто-то из взрослых рядом с ребенком говорит об этом самом ребенке, он фактически делает ему внушение. Оно может «пройти» вовнутрь и закрепиться там, если:

а) послание исходит от родителя или поддерживается родителем;

б) послание согласуется с тем, что родители сообщили раньше. Дорогие друзья, вы же понимаете, что это – ответственность.

Ответственность за то, что будет в голове у наших детей. И мы, вообще-то говоря, принимаем ее, порой даже охотно берем на себя, например когда решаем, стоит ли ребенку смотреть тот или иной мультик, фильм. Однако имеет смысл задуматься над тем, что речь, услышанная ребенком из наших уст или подтвержденная, прямо или косвенно, нашими высказываниями, влияет на то, что у него в голове, гораздо больше, чем все на свете мультики, вместе взятые.

Поэтому когда кто-то начинает причитать рядом с ребенком «ой, какой плохой, непослушный мальчик», сокрушаться о том, что «вот та девочка – чушка, а не девочка», рассказывать вам, что он «не тянет, потому что лентяй», смело обрывайте «оратора». В зависимости от контекста можно делать это более мягко или более жестко, но помните, что никакая вежливость не стоит того, чтобы ваш ребенок вдруг решил, что он плохой, ленивый, глупый поросенок.

(А если вдруг у кого-то радостно екнуло в груди: «Ну, может, хоть так он услышит, что я пытаюсь до него донести, хоть так попробует что-то исправить», – нет, и не надейтесь, дорогие. Потому что когда какие-то определения закрепятся на нейрологическом уровне способностей или нейрологическом уровне метафоры, ребенок уже ничего не будет ни менять, ни корректировать. Он будет – автоматически! – простраивать все нижестоящие уровни в соответствии с вышестоящими. То есть вести себя и выглядеть как тот, кем вы его определили. Ну или кто-то с вашего, может быть, молчаливого согласия.)

Поэтому, пожалуйста, дорогие друзья, будьте бережны с психологическим будущим ваших детей. Вы действительно за него в ответе, может быть, гораздо больше, чем за многие другие вещи, которые стараетесь держать в поле зрения. А если вдруг почему-то сложно держать удар, нацеленный на ребенка, или вообще сложно распознать эту «пассивную агрессию» как таковую… Что ж, это значит, что пришло время выпустить на свободу свою хищную часть, внутреннего зверя, архетип Тень. И сделать это с осознанием своего полного морального права. Согласитесь, это очень, очень приятное ощущение. Будьте сильными, друзья, и давайте вашим детям проявлять личную силу. Им это нужно, как воздух и свет.