Глава 6

Что и кто под прицелом?

 

Набери дерьма в рот и плюнь мне в лицо!

Разбей в парилке протухшее яйцо!

Нельзя приготовить яичницу, не разбив себе яиц…

Проглоти на глазах у девиц десяток мокриц —

Девки в шоке, жуки грызут изнутри, —

На помощь зови и громко ори!

Подожги себя и беги к другу в дом —

Среди ясного неба карающий гром, —

Все ценное сгорело в нем чтоб…

Заодно закажи себе крепенький гроб.

Убеди себя и других, что смысла нет,

Начни пить, чтоб найти ответ.

Скажи друзьям: «Деньги – грязь!»

Убей у них к славе страсть.

Показывай всем шиши,

Поживи, как живут бомжи.

Поломай все и себе, и другим,

Чтобы плохо жилось и тебе, и им,

И, стоя на асфальте, в лыжи обутый,

Спроси сам себя: «Я что… очень умный?»

 

Итак, ясно, что львиную долю вербальной и невербальной агрессии вы будете получать: а) от людей, у которых в какой-то сфере жизни есть ощутимые блоки и трудности; б) от тех, у кого есть корыстный интерес – сделать вас более покладистым и зависимым от себя. Теперь давайте разберемся, на что эта агрессия вероятнее всего будет направлена.

Уже давно в психологии (в практической ее части) в ходу понятие «нейрологические уровни». Это удобная модель для описания иерархической структуры, которой отвечают наши мышление и речь. Часть слова «нейро-», как вы понимаете, обозначает отношение к нервной системе, и это неслучайно: дело в том, что разные «по длине» нейронные цепи и сети вполне можно «разнести» по разным уровням.

Самый простой (нижний, базовый) уровень – это окружение. Он описывает, что конкретно мы видим (ну или кого), слышим, чувствуем. Тут задействуются самые простые нейронные цепочки.

Их строение усложняется по мере «подъема» по пирамиде нейрологических уровней вверх.

Второй уровень – поведение. Тут тоже, в принципе, все понятно. Для его описания употребляются глаголы: сидит, стоит, думает, объясняет, лечит и т. д.

Выше – уже интереснее. Здесь располагаются способности, качества, перманентно присущие тому или иному объекту (субъекту, если точнее): красивый, умный, талантливый, правдивый, лживый, хитрый, «себе на уме» и т. д.

Следующий уровень – убеждения и ценности. Когда вы отвечаете на вопросы: «Что для меня важно?», «Что в этом самое главное?», «В чем я убежден?» – вы попадаете в эту область. Кстати, чем чаще это происходит, тем более развитым человеком вы можете себя считать.

Еще выше находится уровень идентичности, личностной метафоры. Здесь человек определяет: «Кто я?» Врач, шарлатан, целитель, учитель, мучитель, творец… Как видите, вариантов тоже бессчетное множество, и какие-то из них примерять на себя приятно, а какие-то – отнюдь.

Еще выше – уровень миссии с двумя подуровнями: «В чем (моя) задача в этой ситуации?», «Для чего я?» и «Кто еще такой же, как я?» (т. е. выполняет те же задачи). И уже выше него – уровень смысла: «А в чем смысл этого в общей системе?»

К примеру, проанализируем понятную (большинству) ситуацию, пропустив ее через призму нейрологических уровней.

Окружение: яркая лампа, белый халат, инструменты, стол, пациент, кровь.

Поведение: стою, дышу, иссекаю, извлекаю, соединяю, сшиваю.

Способности: хладнокровный, сосредоточенный, безжалостный, компетентный.

Убеждения: «Можно и нужно спасти».

Ценности: человеческая жизнь, здоровое тело.

Метафора: врач, хирург.

Миссия: лечить людей, спасать жизни; в системе: Пирогов, Склифосовский, Боткин.

Смысл: излечение человечества, в более широком смысле – выживание человечества.

И вот тут необходимо обратиться к изначальному вопросу: кто и что под прицелом?

Как вы понимаете, чем выше в этой системе (мы о нейрологических уровнях) находится некий объект, тем большую значимость он имеет для человека. И тем болезненнее переживается агрессия извне, направленная на этот объект. Одно дело – когда раскритиковали твои носки или цвет обоев в прихожей (уровень окружения), другое – когда кто-то нелестно выразился о тебе как о профессионале или о супруге (уровень идентичности)… Да, неприятно и то и другое, но вот масштаб удара слишком разный: в первом случае тебя как будто поцарапали ногтем или наступили тебе на ногу, во втором нападение больше похоже на удар дубинкой по голове. И, соответственно, отвечать ты будешь тоже по-разному.

В общем и целом вербальную или невербальную агрессию, направленную на окружение и поведение, легко пережить, легко заблокировать или игнорировать. И это (как правило) еще не повод для применения тяжелой артиллерии. Но вот кто-то «бьет» (и уже неважно, осознанно или нет) по вашим:

– способностям («ну почему ты у меня такой квелый?»);

– убеждениям («ха, что за глупости у тебя в голове!»);

– ценностям («да ни фига это не важно!»);

– идентичности («какая из тебя актриса?»);

– миссии («а зачем людей лечить, они и так плодятся, как тараканы.»).

Тут-то и наступает «тот самый момент» для применения боевого гипноза. Опять-таки, чем выше по уровням, тем масштабнее удар, потому что те уровни, что выше, напрямую влияют, включают в себя те уровни, что ниже. Испорти человеку отношение к его предназначению – и, как карточный домик, «посыплются» и идентичность, и ценности, и убеждения, и способности, и поведение, и окружение.

История из практики: приходит на консультацию девушка, совсем молоденькая, первый курс университета. Красавица. Зажатая донельзя, дальше, кажется, некуда. Каждое слово выдавливает из себя с усилием:

– Пожалуйста, помогите мне стать увереннее.

Ладно. Разбираемся, собираем факты.

– Учиться нравится?

– Ну да.

– А кем быть хотите?

– Ну, не знаю. Хочу зарабатывать хорошо.

– Что за специальность?

– Экономист.

– Родители определили?

– Да, конечно.

– Ясно. А в детстве кем хотелось стать? О чем мечтали?

– Мечтала стать актрисой. И певицей. Просила, чтобы на вокал меня водили. Я и сейчас пою, когда чем-то по дому занимаюсь. Иногда.

– А почему перестали? На вокал ходить?

– Не знаю, – пожимает плечами.

– Родителям нравилось это ваше занятие?

– Нет, не очень…

В общем, классика жанра. В раннем детстве девочки и мальчики очень и очень определенны в своих желаниях: «Я хочу стать строителем», «Я хочу стать врачом», «А я буду балериной». Самое главное, что эти желания вполне подтверждаются повседневными занятиями: кто-то часами рисует, кто-то танцует под любую подходящую музыку, едва научившись стоять на ногах, кто-то с утра до обеда и с обеда до вечера строит домики, башенки, спасает воображаемых друзей. И – опа! Прямо чудесное превращение: где-то к концу начальной школы все через одного хотят стать «директорами чего-нибудь, неважно чего». Как так получается?

Да очень просто! Чем младше ребенок, тем сильнее в нем восприятие родителей не просто как родителей – как богов. Представьте, как бы вы сами смотрели на людей, которые разговаривают на десяти языках, умеют проходить сквозь стены и прожигать предметы взглядом. Вот примерно то же видит ребенок, который только-только научился завязывать шнурки, когда глядит на родителя, которому подвластно в мире, кажется, все, о чем только можно помыслить.

И что должен чувствовать ребенок, когда это всемогущее существо ему говорит (или показывает, что случается чаще), что то, чего он хочет и к чему стремится, – дурь и блажь? Что воспитатели детского сада и учителя – бедные, неуспешные люди, что строителем работать тяжело и неприбыльно, пусть вон Равшан с Джамшутом строят, что медицина – собачья работа, и конфетки конфетками, а денег все равно будет мало. А то, что мало денег – это очень, очень плохо, способен понять даже трехлетка, потому что «нет денег» – нет мороженого, шоколадок, игрушек и катания на каруселях, и что ж за жизнь тогда такая.

Кстати, а вы задумывались, что даже при нашей неблагоприятной социальной ситуации все равно есть врачи, педагоги и строители, которые живут получше среднестатистических юристов и экономистов? Те, чьи имена и телефоны передают друг другу как дорогой подарок, кого щедро благодарят и всячески чествуют за мастерски проделанную работу? Почему только некоторые? Да понятно же: потому, что блестяще работают; но почему остальные не работают так же? Вопрос, конечно, сложный, и ответ на него неоднозначен, но совершенно точно одна из причин заключается именно в той блокировке предназначения, о которой было сказано выше. Многие «гениальные педагоги» никогда не станут педагогами – вообще никакими. Дай бог, чтоб своих детей родили и их воспитали. Многие «прекрасные строители» никогда ничего не построят – так и будут протирать штаны в офисе над глубоко ненавистными бумажками и с наслаждением человека, расчесывающего незаживающую болячку, постить ВКонтакте мотиваторы про то, что конец недели уже близко, «субботочка, субботонька, где ты…».

Убийство (на худой конец – «гражданская казнь») предназначения, происходящее в детстве, – пример не только красноречивый, но и очень важный в контексте этой книги. Казалось бы, речь не совсем про боевой гипноз: ребенок-дошкольник не будет ведь применять специальные речевые стратегии, чтобы противостоять родительскому прессингу. Но именно на таких вот примерах, эпизодах, историях из детства и строится потом проникновение чужой, враждебной лингвистики или паралингвистики в психику. Иначе все было бы просто: бухгалтер Люда, выдавая расчет, сказала, что у меня мало шансов на лучшую работу. Да плевать, дура она. Но если ее слова ложатся вторым слоем на то, что, скажем, мама или бабушка говорили на тему моей неспособности заработать денег, ситуация осложняется. И дурацкая реплика (в стиле «я ж ничего не имела в виду») только активирует пласт дремлющих негативных установок.

Прелесть ситуации заключается в том, что, отвечая Люде в стиле боевой лингвистики или гипноза, вы разрушаете не только лично ее безыскусную манипуляцию, но и часть этих самых негативных установок из прошлого. Однако об этом позже.

Есть несколько особо важных сфер жизни, агрессия в адрес которых очень хорошо ощутима (и требует адекватного ответа): это 1) дети, 2) близкие люди и собственно отношения, 3) мечты.

«Сладкие» примеры – в студию!

А пожалуйста: «Ну, что там твои спиногрызы поделывают? А, вну-чики, вот вы где! Ну привет!»

«– Но мой муж сказал. – Муж объелся груш! Ты что, собственного мнения не имеешь?»

«Ой, ну что у вас там с Игорем – любовь-морковь?»

«Ты меня прости, но как ты собираешься с таким-то доходом совершить кругосветное путешествие? Цели должны быть реальные. Давай лучше в Турцию летом съездим. Это хотя бы получится».

Знакомые разговоры? Конечно. Ваши ответы? Что-то вежливоблагожелательное в стиле «Ага…»? Недопустимо!

О том, что нужно вместо этого, а главное, почему и зачем это нужно, и пойдет разговор в последующих главах. Продолжаем наш путь, друзья!