Глава 11

Орудие самообороны… о двух концах: мы делаем с собой то же, что и с другими

 

Уча – учись,

Леча – лечись!

Стучась в сердца людей,

Душу свою проверь.

За что ты любишь?

Ненавидишь ты за что?

Есть зеркало волшебное в других мирах.

Кто создал это чудо, обратился уже в прах.

Истинное лицо оно умеет показать,

Всю правду о тебе способно рассказать…

И там, в туманной мгле,

Покажет, что на дне.

Да, это ты, мой друг!

Что испугался вдруг?

Другим ты себя представлял?

Красивым, словно яркий карнавал?

Кто смотрит на меня из-за стекла?

Не я! Не я! Не я! Не я!

Но, присмотревшись в зеркало потом,

Вздохнешь и скажешь мне о том,

Что это – ты…

 

– Ну и хорошо, – Анна Петровна вздохнула будто бы с облегчением и вытерла руки полотенцем.

Напротив нее, у самой двери, стояла дочь Олечка. Рядом с Олечкой стояла большая, неуклюжая дорожная сумка, а в глазах у нее стояли, никак не решаясь сбежать по щекам, слезы.

Олечка только что рассталась со Стасом, молодым человеком, с которым прожила полтора года. В общем-то, немного, но если их всего-то и было в твоей жизни двадцать два – вполне значительно.

– Я всегда говорила, что он тебе не подходит. Наконец-то сможешь найти себе кого-нибудь получше.

Олечка шмыгнула носом. Анна Петровна подошла и ободряюще обняла дочь:

– Ну, будет тебе. Неужели расстроилась? Из-за гада этого? Тю… Не надо. Не стоят они того. Сейчас помогу тебе вещи разобрать. Комнату ж твою я не занимала, так и стоит все, как ты оставила. Ждала тебя. Не думала, что так надолго тебя хватит. Ну да ладно, дело прошлое. Пойдем, пойдем.

Олечка, подталкиваемая заботливой материнской рукой, на ватных ногах шла в свою детскую комнату. На душе у нее было, прямо скажем, мерзко. Не только оттого, как глупо и неожиданно все получилось со Стасом (он что-то сказал – она что-то сказала – он повысил голос – вот они уже орут друг на друга, как полоумные, – и вот она судорожно запихивает в сумку одежду и косметику), но и оттого, что она как будто сыграла уготованную ей роль в чужой жестокой пьесе.

– Я вот, когда с твоим отцом разбежалась, честно скажу, возблагодарила Бога. Как говорится, баба с возу – кобыле легче, – Анна Петровна, видимо, на радостях от возвращения дочери, сделалась необыкновенно словоохотливой. – И с этим, помнишь его, дядей Сашей, сантехник который… А после Льва Анатольевича и вовсе решила – самой проще. Так что не переживай. Главное – что мы друг у друга есть и друг друга всегда поддержим. – Она уже ловко стелила чистое белье на непривычно узкую для Олечки кровать.

«Угу. Так и есть, – мрачно усмехнулась про себя Олечка. – И ребенка я от тебя рожать буду, да? Господи, насколько б с тобой было легче, если б у тебя в жизни было хоть что-то, кроме меня.»

Будущее в этот момент рисовалось ей в самых темных тонах.

* * *

– Олег, что это такое? – только радикально изогнутая бровь на каменном лице Вадима выдавала какие-то эмоции.

Олег напрягся: он терпеть не мог этот надменно-ледяной тон начальника.

– Отчет о проделанной работе.

– Это не отчет, а сочинение, которое написал умственно отсталый третьеклассник. Ты реально думал, что я это приму?

Олег скрежетнул зубами.

– Переделать. Пока свободен.

Выходя из кабинета, Олег мысленно плевал Вадиму в лицо. Прямо в наглую, высокомерную рожу. Это ж надо так любить унижать людей.

Когда за ним закрылась дверь, Вадим откинулся на спинку кресла и пожевал губами. Достали тупоголовые. Хоть сам всю работу делай, ей-богу…

На столе зазвонил телефон.

Высветившееся имя сразу согнало досадливое выражение с лица Вадима.

– Да, Павел Андреевич! – бодро зачастил он в трубку. – Здравствуйте! Конечно! Сегодня же сделаем, не беспокойтесь! Да, разумеется! Ага! Ага.

Трубка уже безучастно молчала. Вадим отключил телефон и поежился. Очень хотелось стряхнуть с себя липкую, жалкую беспомощность. Он не был уверен, что у него получится.

И вот так всегда. Это похоже на какой-то опорный столп мироздания – ну, по крайней мере, человеческой психики. Эдакая универсалия: ты не можешь сделать другому ничего такого, чего не делаешь с собой. Не сделал с собой раньше или не сделаешь впредь. Репертуар всегда один… И хочешь не хочешь, а приходится обращаться к нему – вне зависимости от того, нравится тебе это или нет.

Поэтому те, кто желает другим одиночества, сами остаются в одиночестве. Злопыхатели остаются тет-а-тет со своей озлобленностью. Да-да, это у них, у тех, кто пристально следит за чужими неудачами, вечно что-то не клеится (не желаешь успеха другому – бессознательно не желаешь его и себе). У женщин, которые методично разводят подруг и знакомых, полный швах в личной жизни (не веришь в чужую любовь – не веришь и в свою собственную). Те, кто любит манипулировать, первыми поведутся на чьи-то чужие манипуляции. Высокомерные, презрительные по отношению к другим люди, как правило, в глубине души презирают себя (и, кстати, чаще всего вызывают желание общаться с ними холодно и надменно). А ограничивает перемещения, развитие и свободу других обычно тот, кто сам сидит взаперти, – и неважно, сколько на счету денег (и сколько, кстати, упущенных возможностей в прошлом).

Этот механизм наряду с действиями Внутреннего Палача – одна из главных «вшитых» защит от, так сказать, неправомерного использования боевого гипноза. И мы еще раз призываем хорошенько поразмыслить над тем, стоит ли использовать описываемые здесь паттерны в корыстных целях, для достижения некоего иллюзорного «могущества» и т. п. Потому что тот, кто портит жизнь другим (особенно осознанно и намеренно), в равной степени портит ее и себе.

И, кстати говоря, это замечательно подходящий момент для того, чтобы по-честному пересмотреть отношение к некоторым своим особенностям и склонностям, с которыми раньше можно было иметь кокетливые, любяще-ненавидящие отношения. «Ах, я такая язвительная, никак не могу научиться держать язык за зубами! Мне человек расскажет что-нибудь важное, я пошучу, а он потом обижается. Что же мне с собой делать?..» Ну-ну. Понимание того, что ровно то же самое мы делаем с самими собой (да, обижаем самих себя, да, обесцениваем самих себя, да, блокируем и подавляем самих себя), обычно создает напряжение, которое необходимо, чтобы отказаться – искренне – от подобных «штучек». Ибо не только досадно и иногда неловко жить в такой стилистике, но часто еще и небезопасно…

Этот механизм равновесия (однообразие репертуара) имеет еще одно ответвление, о котором полезно будет сейчас сказать. Еще К.Г. Юнг писал, что нас во внешнем мире не тревожит ничто, если этого нет внутри нас самих. И это, друзья, ценнейший источник самопонимания и заодно налаживания отношений с окружающими. Рецепт прост: когда вы осознаете, что чье-то поведение вас раздражает (обижает, бесит, цепляет, провоцирует на негативные реакции, заставляет вести с его «носителем» долгие споры в голове), вместо того, чтобы раздражаться, беситься или еще как-нибудь страдать, лучше задать себе вопрос: а когда я сам(а) так делаю? Где это во мне? Как правило, при условии некоторой внутренней честности (честность – лучший друг рефлексирующего и, положа руку на сердце, счастливого человека) довольно быстро обнаруживается список «где» и «когда». И сразу «отпускает» на тему другого. И тут же становится возможным заняться собой, в себе что-то изменить, поправить – и зажить благополучнее.

То же самое касается манипуляций во всем их неприглядном многообразии. Имейте в виду, что если вы «ведетесь» на какие-то специфические воздействия: не можете, скажем, устоять, когда кто-то делает несчастные глаза, или напускает на себя больной вид, или запугивает вас, – значит, сами пользуетесь теми же приемами. Снова волшебные вопросы («где?», «когда?», «с кем?», «зачем?»), правдивые ответы, работа над собой – и вот вы уже можете смело говорить «нет» и идти своим путем, не сбиваясь на одолжения манипулятору.

Да, друзья, большая личностная защищенность (не хотим писать «неуязвимость», потому что это та «плюс бесконечность», к которой можно стремиться, но которую не получается достичь) – это плод глубокой внутренней проработанности.

Итак, возвращаясь к тому, о чем мы писали выше, делаем акцент на главном: в нашей книге много информации о конкретных способах речевого (и не только) поведения, которое здорово позволяет взаимодействовать с чужим бессознательным. Только до, в процессе и после нужно помнить: это всегда работает в обе стороны. Блокируя человеку что-то, вы блокируете это и себе. Эти вещи нужно брать на вооружение, чтобы защищать – свои ценности, свое предназначение, свободу мышления и чувствования, свои отношения и близких людей, соответственно, их ценности, предназначение, идентичность и т. д. Чтобы помогать тем, кто хочет (часто бессознательно) оздоровить свои установки, убеждения и модели поведения. А вот попытки использовать их в качестве «наступательных гранат» для рассеивания собственного безумия, выраженного в словесной форме, – это идея так себе. Небезопасно, как мы уже говорили.

И здесь же скажем вот еще что. Когда встает вопрос «что полезно, а что нет?» (естественно, в психологическом смысле слова), выяснить истинный смысл ситуации не так сложно, как может показаться.

Достаточно бывает задать себе вопрос: а что будет, если все люди станут так делать? Это будет полезно для человечества или нет? Это поможет ему приумножиться, развиться, стать сильнее, мудрее, умнее? Да? Отлично, вперед! Нет? Сворачивай, пока не поздно.

Поэтому, дорогие наши друзья, развивайтесь и будьте свободными, помогайте друг другу, занимайтесь увлекательными делами, рожайте детей и живите интересно и счастливо. И это будет то, что надо!