Глава 5. Шмели и бабочки

Делиться своими снами с мужчинами Максим не стал, но Веронике пришлось рассказать о последнем, так как он обещал ей раскрыть подробности.

– Костя называет такие сны метаконтактом, – задумчиво проговорила девушка, перестав хлопотать у костра; наступил вечер, и они готовились ужинать.

– Можно назвать и так, – отозвался Максим, возившийся с грибами; на сей раз решили сделать настоящую жарёнку, благо во взорванной ракете нашлось плоское металлическое блюдо, приспособленное под сковороду.

– Как ни назови, но ты всё-таки экстрасенс, – улыбнулась Вероника. – Никто из нас не видит таких снов, только ты.

– Обыкновенная интуиция, – отмахнулся он.

– Необыкновенная, у человека должна быть генетическая предрасположенность к такому контакту. У нас её нет, у тебя имеется. Может, твои дальние предки симбиотировали с лесом.

– Как обезьяны? – прищурился он.

– Не ёрничай, наши прапрадеды действительно жили в согласии с природой и лесом и научились его понимать. Возможно даже, это умение отложилось и в геноме человека.

– Красиво говоришь, товарищ археолог. Термин «симбиотировали» меня вообще сразил.

Вероника шутливо начала душить Максима, и кончилось это затяжным поцелуем.

– Не отвлекайся, – сказал он с напускной строгостью.

– Слушаюсь, командир! – кинула Вероника руку к виску. – Кстати, слово «симбиотировали» не моё изобретение.

– Костино?

– Нет, услышала на симпозиуме в Питере в прошлом году. А о наших предках не раз говорил мой шеф Вениамин Витальевич: он не только археолог, но и знаменитый историк, специалист по славянской истории, берущей начало в Гиперборее. С ним было интересно.

Максим вспомнил вечно озабоченного профессора Маркина, которого удалось переправить на «большую землю» вместе с другими уцелевшими членами экспедиции ЮНЕСКО. Учёный не меньше чем Редошкин невзлюбил Костю и нередко ворчал о «безответственности молодого поколения», не одобряя манеру поведения ботаника. Впрочем, характер Константина не приветствовал и Максим.

– Эх, маслица не хватает, – сказал он. – Надо попросить Костю найти нам замену. Нарежешь перчик?

Вероника с готовностью бросилась выполнять просьбу.

«Перчиком» они называли синие и фиолетовые плоды неизвестного растения, названного Костей капсикором. Эти угловатые коробочки размером с ладонь взрослого человека действительно вкусом напоминали горьковатый болгарский перец, лук и хрен одновременно и заменяли землянам привычные овощи. Вместе с грибами они составляли отличный вкусовой букет.

Максим помешал грибы двузубой вилкой.

Выяснить, какую функцию эти найденные в ракете предметы выполняли для её экипажа, не удалось, но в качестве вилок они вполне годились, и можно было не искать более удобную утварь.

Рука девушки, ссыпавшей нарезанный «перчик» на «сковороду», коснулась руки майора. Она застыла на мгновение, смутилась, встретив его взгляд, но руку не отдёрнула. Он сжал её пальцы, коснулся их губами, и лицо Вероники наполнилось светом.

– Макс…

Он прижал палец к губам.

– Т-с-с!

Она невольно оглянулась и увидела, как из-за вершин ближайших деревьев скользит, опускаясь к лагерю, аэробайк с двумя пассажирами.

Максим отправил Редошкина к лагерю боевиков, чтобы проверить, не появлялись ли над ним земные летательные аппараты, дроны или вертолёт, но Костя увязался за сержантом, и час назад они улетели.

Об отношениях Максима и Вероники ботаник не догадывался, в отличие от Редошкина, и майор не намеревался их афишировать, хотя ничего предосудительного в этом не было. Нельзя сказать, что он потерял от племянницы президента голову, но жизни без неё уже не представлял.

Аэробайк спикировал к поляне с костром.

Редошкин управлял им как заправский автогонщик – ему нравилось лихо маневрировать в воздухе, и, похоже, пассажир за его спиной испытывал не менее позитивные эмоции.

– А мы нашли синелистник! – объявил Костя, соскакивая с седла.

– Что вы нашли? – удивилась Вероника.

Редошкин покрутил пальцем у виска, скрылся на тропинке к «хитрому домику».

– Есть такой вид инвазивных растений. – Костя подскочил к костру, затрепетавшими ноздрями принюхиваясь к аромату жареных грибов. – Ух, как вкусно пахнет! Что тебе шашлык!

– Объясни.

– На Гавайских островах растёт синелистник великолепный – полукустарник родом из американских тропиков. Его во всём мире разводят в качестве живого украшения. Но в Полинезии он стал настоящим сорняком, бичом всей флоры, заполонив чуть ли не все острова. Я был на Гавайях, видел – сплошная сине-зелёная стена, фиг пролезешь. Здесь он тоже растёт: мы летели зигзагами и прошли над зарослями синелистника. Самое интересное, что он выше гавайского раз в десять и гуще, хотя листья такие же по форме. И весь этот синелистный островок диаметром метров под двести окружён «манграми», аж двумя цепями. Что, кстати, является ещё одним подтверждением моей теории локальной защиты. Местные мангры и баобабы на самом деле являются плантоидами, задача которых защищать лес от паразитической флоры.

– Сел на своего конька, – проворчал Максим.

– А что я сказал? Имею полное право на гипотезу.

Вернулся Редошкин, покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Максима.

– Ничего.

Он имел в виду, что никаких следов выхода беспилотников над лагерем боевиков обнаружено не было. Неделю назад они внезапно появились в небе над лагерем, посланные, как оказалось, специалистами ГРУ, каким-то образом нашедшими выход с Земли в мир Заповедника, была организована спасательная экспедиция, и вертолёт под управлением непосредственного командира Максима полковника Савельева забрал домой двенадцать человек экспедиции ЮНЕСКО. Но обратно он не прилетел, и хотя надежда на возвращение спасателей ещё тлела в душе Реброва, с каждым днём она становилась всё призрачней и призрачней. Вероятнее всего, тоннель, соединивший Землю в районе африканского Баира с Заповедником, прекратил существование. Оставшиеся в лесу могли застрять в нём надолго, если не навсегда.

– Африканца не видели? – поинтересовался Максим, скрывая разочарование.

– Нет.

– Видели косуль, – сказал Костя. – И бабочек. Они тут кругами над нашим болотом болтаются, штук пятьсот, наверно.

– Охраняют, – фыркнула раскрасневшаяся Вероника.

– Очень может быть.

– А шмелей? – спросил Максим.

– Не встречали, – пробурчал Редошкин, поглядывая то на девушку, то на командира. – Помочь, Верочка?

– Мы уже всё приготовили.

Максим спросил о появлении шмелей не зря. Утром один из этих полосатых шестилапых и четырёхкрылых созданий упал на Веронику, когда она умывалась, но был разрублен Максимом надвое. Больше шмели в округе новой базы переселенцев не появлялись, однако Максим не сомневался, что посланцы чёрного леса вскоре проявят к ним свой интерес.

– Надо готовиться к встрече, – сказал он.

– Из ПЗРК по ним стрелять бесполезно, – понял мысль командира Редошкин. – Да и «фаустпатроны» тратить жалко. Нам бы огнемётом обзавестись.

– У леса попросите, – развеселился Костя. – Больше не у кого. Кстати, почему бы не использовать солярку из катера? Можно факелы сделать и отмахиваться.

Максим и Редошкин переглянулись.

– Устами младенца… – проговорил сержант.

Максим пошевелил бровями.

– Надо подумать, как сделать простенький огнемёт из подручных средств.

– Подумаем.

– Прошу к столу, – объявила Вероника.

Стол у них был. Мужчины вбили в землю четыре сухих корня, сделали каркас, накрыли сверху слоем жердей, и получился неказистый, но практичный стол. Сделали и табуреточки, использовав сухие ветки и «доски» корней засохшего могучего «фикуса», найденного неподалёку на берегу реки. Поэтому словосочетание «сесть за стол» отвечало процессу вполне.

– Хлебушка бы… – сморщился Редошкин.

– У нас ещё остался сухарь, – с готовностью предложила Вероника.

– Настоящего хочется, свежего.

– Найдём хлебное дерево – будет у вас хлеб, – пообещал Костя, уплетая жареные грибы за обе щеки.

– Откуда здесь хлебные деревья?

– Раз есть ягоды, похожие на земные, и целый арсенал пальм, то вполне могут быть и остальные породы деревьев. Я уверен, мы ещё и бананы найдём, и ананасы, и какой-нибудь дуриан. – Костя издал смешок.

– Дуриан сам ешь.

– А что? Очень даже вкусный плод, только пахнет…

– Как выгребная яма.

– Подумаешь, зато вкусно и полезно. Ещё убедитесь, что я прав. Мы не исследовали и миллионной доли территории леса. Жаль, что у нас только один аэробайк.

– Вот именно, мы и так эксплуатируем его нещадно. Не знаю, на каком топливе он летает, но любое топливо имеет свойство заканчиваться.

– Он антигравитационный.

– Какая разница? Пусть антигравитационный, но его аккумуляторы тоже не вечны. В один прекрасный день они сдохнут, и байк придётся бросить.

– Это ещё когда случится.

– Да в любой момент. Хорошо, если он предупредит нас об этом заранее, чтобы мы успели приземлиться. Не то грохнемся ещё с высоты в пару километров. Я правильно рассуждаю, командир?

Максим кивнул, наливая себе компот. Он и сам не раз задумывался о конечности ресурса аккумуляторов аэробайка, но был готов к тому, что остановка двигателя может случиться в любой миг. Вряд ли это произойдёт внезапно, так как аппарат такого уровня должен был обладать хоть какой-то простенькой системой сигнализации, но перспектива возвращаться к лагерю пешком, в особенности если аккумуляторы разрядятся в десятках километров от поселения, была реальна.

– Надо найти зарядное устройство, – сказал разрумянившийся от еды Костя, отодвигаясь от стола. – В ракете наверняка оно было. В крайнем случае можно поискать запасные аккумуляторы.

От ракеты бешбармак остался, – возразил Редошкин.

– А вдруг что-то уцелело?

Сержант посмотрел на Максима.

– Костя прав, – сказал майор. – Надо будет разобраться в конструкции аэробайка, найти аккумуляторы, чтобы ознакомиться с их формой, слетать к ракете и поискать уцелевшие.

– Нет там ничего целого, мы смотрели.

– Не найдём, тогда и прикинем свои транспортные возможности. Но мотаться по лесу ради его изучения пока повременим. У нас есть более насущные задачи.

– Сбор грибов, – съязвил Костя.

– Захочешь есть, будешь собирать всё, что съедобно, в том числе и грибы.

– Грохнули бы одну косулю, на месяц мяса хватило бы.

– Оставь свои дурацкие замашки! – сердито проговорила Вероника. – Сказано уже: никаких охот устраивать не будем! Переходи на растительную пищу, это полезно, дольше проживёшь.

– Вечно везде побеждает тот, кто сильнее, а не тот, кто умнее, – сказал Костя с кривой ухмылкой. – Тренд однако.

– Ну, насчёт полезности вегетарианской пищи можно поспорить, – сказал Редошкин, не обратив внимания на колкость, также заканчивая ужин компотом. – У нас в генетике заложено есть конкурентов, мясоеды мы, и без животного белка организм слабеет.

– Вот! – вскинул вверх палец Костя. – Веганы намного менее креативны, чем мясоеды!

– И это спорно, – отрезал Редошкин. – Человечество состоит не из одних мясоедов, общего предка у него не было. Я читал, что мы – потомки разных видов высокоразвитых существ, которые когда-то населяли Землю. Существует теория, что мы созданы представителями внеземных цивилизаций. Они смешивали свои собственные ДНК с клетками живущих на нашей планете приматов, что и привело к возникновению всех земных рас. Дарвиновская теория в этом ракурсе отдыхает.

Костя раскрыл рот, глядя на Редошкина как на фокусника, поразившего его ловкостью рук. Удивлённый взгляд ботаника говорил, что он не ожидал от сержанта таких интеллектуальных рассуждений.

Максим усмехнулся в душе. Жора Редошкин заканчивал МГУ, по образованию он был востоковед и африканист, а в спецназ ГРУ попал вследствие своих специфических навыков мастера по выживанию в экстремальных условиях. Эти навыки привил ему с детства отец, инструктор Школы адекватного реагирования при Генштабе Министерства обороны. Но думать Редошкин умел.

– Ну вы даёте! – пришел в себя Костя. – Я знаком с дарвиновской теорией происхождения видов, хотя и не поддерживаю её. Кстати, существует прогноз какого-то забугорного агентства о том, что к 2036 году в обиход войдёт искусственное мясо и убивать животных в массовых количествах перестанет быть необходимостью. Останутся лишь охотники, для которых в кайф будет не потребление мяса, а процесс охоты.

– Тут ты прав, – согласился Редошкин. – Любителей пострелять братьев наших с вертолёта полно.

– А вы разве не из той пор… – Костя споткнулся, потом исправился, – не охотник?

– Нет, – усмехнулся Редошкин. – Мясоед, как и все мои родичи, всю жизнь проживающие в деревне и имеющие своих свиней, коров и кур, но не охотник.

– Я думал…

– Это хорошо, что иногда ты думаешь. Скажи, если ты такой умник, как нас нашли ребята из ГРУ? Даже вертолёт за нами прислали.

– Я уже говорил на эту тему. Нас выбросило в этот лес по какому-то каналу, который соединяет вселенные. Вот и всё.

– А с чего он возник, этот канал?

– Ну, из параллельной вселенной вытянулся…

– Конкретнее.

– Я вам не уфолог, – пожал плечами ботаник. – В Инете много таких фантазёров, что якобы видели порталы из параллельных миров и вообще ходили туда-сюда. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Может, они и вправду существуют в виде своеобразных червоточин. Кстати, космофизики тоже обсуждают такие червоточины, хотя входами в них являются чёрные дыры.

– Думаешь, нас засосало в чёрную дыру?

– Скажете тоже, – фыркнул Костя. – Если бы на Землю свалилась чёрная дыра, она засосала бы всю планету!

– Тогда что на нас свалилось?

– Какой-нибудь блуждающий портал. – Глаза Кости загорелись. – А что? Классная идея! В Инете описываются десятки случаев пропажи людей, так почему бы не существовать блуждающему порталу? Бродит по Земле, засасывает попавшихся на пути аборигенов.

– Если он засосал столько зевак, где они все? Я имею в виду, что по лесу в этом случае должны шататься сотни землян.

Костя поиграл пальцем на губах.

– Ну, портал может быть и не один. Если уж наших спецназовцев, – он кивнул на Максима, – разбросало по большой территории леса, то захваченных на разных материках Земли и подавно разнесёт на тысячи километров.

Редошкин посмотрел на Максима.

– А голова у него иногда варит, командир. Мне его идея нравится. Ты не находишь, что он прав?

– Время покажет, – сказал Максим.

Редошкин встал, глянул на часы: у него, как и Реброва, был многофункциональный хронометр «Слава» отечественного производства, выглядевший брутальным гаджетом, выдерживающий удары о камень и способный работать под водой на глубинах свыше двадцати метров.

– Пойду прогульнусь перед сном по периметру. – Сержант взял в руки карабин. – Дежурим как всегда?

– Сегодня я с вечера, ты после двух-трёх.

– Лады. – Редошкин исчез за кустами.

– Зря вы себя истязаете дежурствами, – блаженно растянулся на траве Костя. – Тут же никого нет, от кого надо сторожиться.

– А тот страшный негр? – передёрнула плечиками Вероника, начиная убирать со стола.

– Он, наверно, давно слинял подальше от нас.

– А если нет?

– Пусть товарищ майор спросит у леса. – Костя хихикнул, погладив себя по животу. – Если они общаются на ментальном уровне, как он утверждает, лес обязательно ответит.

– Не груби!

– А чо? Я ничо, констатирую факт.

Вероника кинула на Максима извиняющийся взгляд, и тот ответил ей успокаивающим кивком. Настоящего мысленного общения с лесом (метаконтакт – самый удачный термин, надо признаться) у него ещё не получалось, однако, возможно, ботаник своей шуткой выразил реальное положение вещей. Заповедник мог ответить на вопрос, хотя и не прямо, как это делает человек, поэтому стоило потренироваться «ментальному метаконтакту» ради обоюдной пользы.

– Идея неплохая, – сказал Максим, – попробую объяснить лесу, чего мы хотим.

Внезапно раздался треск ветвей, топот, и на поляну выскочил Редошкин с карабином через плечо.

– Шмели!

Максим вскочил, невольно хватаясь за нож.

– Где? Много?!

– Рой, штук полсотни точно! Кружат за «манграми».

– Заметили тебя?

– Чёрт их знает. Я особо не прятался…

– Ужас! – прижала кулачок к груди Вероника. Она ещё утром пережила атаку одного шмеля и до сих пор находилась под впечатлением.

– Да что вы их так бои… – Костя не договорил.

Послышалось многоголосое жужжание, и на поляну со стоящими на ней людьми целеустремлённо спикировала туча насекомых размером каждое с хороший огурец.

– Макс! – взвизгнула девушка, закрывая голову руками.

– В шалаш! – рявкнул Максим ей и вскочившему Косте. – Пулей!

Оба кинулись к шалашам.

– Круг!

Редошкин метнулся к нему, поднимая мачете, и они стали спиной к спине, как при групповом бое с превосходящими силами противника.