Глава 22. В плену
Воздуха не хватало, грудь стянули невидимые путы, показалось, что он находится под водой на большой глубине, и Максим напрягся, заработал руками и ногами, не чувствуя их, пока не выплыл в свет и плеск, вдохнул воздух изо всех сил… и на него обрушилась волна боли, оконтурив тело своеобразной рубашкой или скорее саваном.
Вернулись ощущения, кричащие о том, что он связан по рукам и ногам и висит под углом, приклеенный к чему-то твёрдому и колючему. Голова пульсировала болью в районе затылка. Спину кольнуло, будто в неё всадили иглу.
Максим приоткрыл глаз, стараясь выглядеть неподвижным и находящимся без сознания.
Он и в самом деле висел, примотанный к стволу дерева (спина доложила о впившихся в тело колючках) жёсткими верёвками, которые на поверку оказались лианами.
Пахло сыростью, гнилью и аммиаком – вполне земным болотом.
Наступило утро, и солнце послало луч в щель между ветвями густого леса, напоминая о себе. «Узел перетекания измерений», как выразился лес, роль связника с которым выполнял дуб-великан. Кто бы мог подумать… Итак, где нас привязали, майор?
Сердце птицей рванулось в груди.
И где Вероника?!
Попытка разорвать лианы, стягивающие руки, грудь и ноги, ни к чему не привела.
Но охватившая его паника длилась всего несколько секунд. Воля справилась с ней, как справлялась всегда в экстремальных ситуациях.
Он огляделся.
Сердце сжалось снова. Он находился в зарослях чёрного леса, закрывавшего обзор со всех сторон. Лишь одно светлое пятно было доступно взору – пятачок неба в узком колодце свободного пространства между стенами фиолетово-зелёного кустарника, вызывающего неаппетитные ассоциации переплетённых кишок, паутины, лиан и стеблей саксаула. По сути эта полянка представляла собой своеобразную тюремную камеру, и выбраться из неё без мачете не представлялось возможным. К тому же пленник был привязан к стволу жердеобразного дерева, похожего на бамбук, обросший колючками, и каждое движение вызывало боль в спине и руках.
Максим попытался шевельнуться, терпя уколы, и тотчас же над купами колючек взлетели струйки шмелей, играющих роль охранников камеры.
За спиной послышались странные звуки: скрип, треск, писк, костяной стук.
Максим вывернул голову насколько мог и краем глаза увидел удивительную картину: сверху на поляну сыпались в проём между зарослями буро-фиолетовые лоскуты и камни, обретали усики и лапки и пристыковывались друг к другу, формируя некую конструкцию, вскоре начавшую обретать форму черепахи.
Максим понял, что стал свидетелем сборки крылатого монстра, с каким земляне уже сталкивались дважды. Попробовал разорвать путы ещё раз, убедился, что лианы и жилы чёрного плюща по твёрдости не уступают железным кандалам. Начал выворачивать голову в другую сторону, надеясь увидеть Веронику, но добился лишь вспышки боли в голове и растянутых мышцах шеи и спины, куда впились острые шипы «пыточного» дерева.
Дьявол! Как он здесь оказался?! Неужели чёрный лес догадался послать своего монстра к лагерю и тот напал на лежащих у дуба контактеров?! Если так, то ты, майор, кретин, совершивший непростительную ошибку, расслабившийся в присутствии доверившейся тебе, профессионалу, девчонки и не предусмотревший возможные манёвры противника! Нет тебе прощения! И что ты теперь будешь делать в данной ситуации?
Монстр, смонтированный из живых деталей, поворочался из стороны в сторону, опробовал крылья и взлетел. Но вскоре вернулся с чернокожим гигантом на спине, одетым в полинялый пятнистый милитари-комбинезон. Это был командир боевиков СОА, которого Максим отпустил две недели назад в надежде, что тот, оставшись один, не посмеет причинить вред тем, кто оставил его в живых.
Африканец соскочил со спины громадины на серую, лишённую травы землю, подошёл вплотную. Толстые губы казембе раздвинулись в издевательской усмешке.
– Привет, – сказал он по-русски с кавказским акцентом и перешёл на ломаный английский: – Вот мы и встретились, мфуму. Ты не рад?
Максим не ответил.
Африканец обошёл дерево, к которому был привязан пленник, подёргал лианы.
– Хорошо постарались помощнички, даже мне не удалось бы отвязаться. Что молчишь, русский? Не ожидал встречи?
Максим снова промолчал.
Африканец поднял брови, изучая его лицо.
– Гордый, да? Чего же не спрашиваешь, где твоя мисс?
Максим не пошевелился.
– Она строптива, надо признаться, как и все вы, русские, но уверяю тебя, я её укрощу, причём при тебе. Не возражаешь?
Максим молчал.
Африканец пошевелил вывороченными губами, продолжая изучать пленника.
– Ты глухой, русский? Или ещё не пришёл в себя? Не ожидал, что попадёшь в плен?
Максим молчал.
Превосходство в глазах африканца сменилось злобным торжеством и ненавистью.
– Ладно, господин молчун, придётся развязывать тебе язык другими способом. Я даже пальцем тебя не трону, ты сам захочешь поговорить.
Вившиеся над головой чернокожего шмели кинулись на пленника, начиная вонзать в него шприцеобразные зазубренные жала длиной до трёх сантиметров.
Максим едва не закричал от боли, но огромным усилием воли сдержал крик, молясь в душе, чтобы жала не прокололи глаза.
Сознание затуманилось…
Очнулся он от сильной затрещины: африканец врезал ему ладонью по щеке.
– Живой? Добавить ещё или ты по-прежнему будешь молчать?
Максим не ответил, пытаясь волевым усилием расширить кровеносные сосуды лица, чтобы очистить их от яда. Лицо зудело, щипало и стреляло болью.
Глаза африканца выразили озабоченность.
– Надо же, не подействовало! Сильный мфуму! Что ж, тогда будем идти намеченным путём.
Четырёхкрылый динозавр за спиной казембе шевельнулся, поворачивая крокодилью морду к Максиму.
Майор напрягся, ожидая, что летучий зверь прыгнет на него и примется грызть. Но «дракон» вместо этого взлетел и через минуту вернулся, сбрасывая со спины обмотанную лианами Веронику.
Голову обдало жаром. Стало трудно дышать. Губы свело от усилий сдержать крик.
Африканец ухмыльнулся, заметив, как изменилось лицо пленника, подошёл к Веронике, лежавшей с закрытыми глазами, пошлёпал её по лицу.
Девушка пришла в себя, широко распахнула глаза, увидела привязанного к дереву Максима, вскрикнула:
– Макс!
Попыталась освободиться от пут, не смогла.
– Максим! Что они с тобой сделали?!
Он вынужден был разлепить распухшие губы:
– Успокойся, я в норме. Потерпи немного, скоро нам помогут, и мы будем на свободе.
– Кто нам поможет?!
– Мои бойцы… они уже наверняка в пути.
– Но они далеко!
– Не кричи, веди себя достойно. Пусть видит, что мы его не боимся.
Вероника прикусила губу, бледнея, но лицо её слегка разгладилось. Она взяла себя в руки.
– Говорите по-английски! – ощерился Мигомберо. – Зубы выбью! Ну?! Что ты сказал?!
Максим молча прислонился затылком к стволу дерева, чувствуя, как распухает и немеет лицо. Укусы шмелей не прошли даром, и хотя их яд не был смертельным, бороться с ним было трудно.
Африканец с силой ударил его кулаком в подбородок, разбивая губы в кровь.
– Говори!
Вероника вскрикнула.
Максим улыбнулся, продолжая молчать. Очень хотелось плюнуть в лицо предводителя боевиков, но он отказался от этой идеи, желая сохранить тело от повреждений разъярённого негра.
Африканец замахнулся ещё раз, но бить передумал, бросился к девушке, начал разрезать на ней лианы.
– Хорошо, гордец, гляди, что сейчас будет!
Максим понял, что, если он ничего не придумает, произойдёт нечто страшное, что изменит не только его отношение к самому себе, но и судьбу Вероники. Напрягся, чувствуя, как петли плюща и лиан на груди впиваются в кожу рук и груди, начиная чуть-чуть поддаваться. И всё-таки он, наверно, не смог бы освободиться и остановить взбешённого африканца, если бы не вмешалось провидение.
Сначала издалека долетели частые щелчки, напоминающие выстрелы.
Африканец застыл, вздёргивая голову. Он был опытным воякой и мог по звуку определить, из какого оружия стреляли.
То же самое сделал и Максим, узнав голос карабина М4.
Стрельба стихла, но в её направлении зародился тихий шум, покатился к людям, постепенно разрастаясь и захватывая всё большие районы чёрного леса.
Африканец замотал стебли плюща вокруг тела извивающейся в попытке освободиться Вероники, ударил девушку по лицу.
– Лежи смирно, если хочешь остаться живой! – оглянулся на Максима, показал отнюдь не белые зубы. – Узнаю, в чём дело и вернусь, командир. – Последнее слово гигант произнёс по-русски.
Вскочил на дракона.
Захлопали крылья, монстр легко, с необычной грацией, будто ничего не весил, поднялся в воздух.
Вероника повернула голову к Максиму. На щеке девушки остался отпечаток ладони африканца, и майор, стиснув зубы, поклялся в душе воздать ему сполна.
