Глава 5

Когда Кархи вернулся в башню, тролль протянул ему выкупленное кольцо Зариэль.

— Наш золотой запас на черный день, — гоблин немного полюбовался подарком певицы и решил оставить его пока на пальце. Принц Кирдаль наверняка носил кучу золота, негоже теперь в теле Кархи обижать его. — Урр-Бах, мне позарез нужно узнать о Кирдале.

— У библиотекаря спроси, — посоветовал Урр-Бах, убирая со стола в ящик книжку про вампиров. И отдай мне твой амулет, иначе я пойду искать артефакт Сертония без тебя. Ты представляешь, что он с нами сделает, если принц Кирдаль объявится в его заведении?

Кархи попробовал представить, но не смог. С другой стороны, использовать ненадежный амулет среди магов и впрямь глупо, тем более что у него есть старый добрый приворотный рецептик. Гоблин без слов положил амулет в ящик стола на книжку про вампиров. Урр-Бах тихо выдохнул. Для него амулетик в руках гоблина был пострашнее десяти украденных артефактов исчезнувшей магической империи.

На следующий день, вернувшись в Академию, друзья решили посидеть на лекциях, чтобы объяснить всем любопытствующим свое внезапное исчезновение, благо, если такие найдутся. Под нетерпеливый перезвон гонга Урр-Бах и Кархи очень медленно, если не сказать вальяжно, направились на лекцию Щуки. Народу по дороге к зданию факультета алхимии было непривычно мало и все странно смотрели на напарников. Тролль, поймав очередной удивленный взгляд незнакомого студента, не выдержал и перегородил ему дорогу.

– Приятель, ты посмотрел на нас, словно мы проспали бесплатную раздачу столетнего эльфийского вина.

– Он вас просто пожалел, неучи! – раздался сзади знакомый голос Щуки. Магичка кивком отпустила студента и принялась с любопытством разглядывать сыщиков.

– Не знаю, где вы пропадали, но заявились вы явно не вовремя. Сегодня первый курс алхимиков сдает промежуточный экзамен. Если вы пропустите его, то вылетите из Академии как не расплатившийся за выпивку матрос из кабака. Или платите штраф в размере оплаты за весь триместр. По знакомству могу переломать вам ноги боевым заклинанием, это тоже поможет вам отложить пересдачу до выздоровления. Друзья испуганно переглянулись и попятились.

— Я последнюю неделю зубрил лекции и готов отвечать хоть сейчас, — поспешно заявил гоблин.

– А у меня память хорошая, с первого раза запоминаю, – застенчиво признался Урр-Бах, гадая, спасут ли защитные амулеты от заклинания Щуки, вдруг магическая штуковина решит, что перелом лучше, чем исключение из Академии или неприятный разговор с Сертонием.

Урр-Бах вычитал из книжки по артефактам, которую ему притащил из библиотеки Кархи, что некоторые амулеты могли чувствовать настроение своих хозяев и в зависимости от этого активировали соответствующие заклинания. От неожиданности тролль позабыл, что такими свойствами обладали лишь единичные уникальные амулеты, созданные знаменитыми магами для себя любимых, а не амулеты гвардейцев, с которыми справлялись даже старшекурсники.

— Тогда нечего стоять здесь пнями, живо идите за мной! – магичка развернулась и упругим быстрым шагом направилась к зданию факультета алхимии.

— Я особенно тщательно проверю ваши знания по моему предмету, -- пообещала Щука напоследок и величественно удалилась, рассекая шумную толпу студентов как корабль набегающие волны. Только студенты, в отличие от воды, сами спешили отойти в сторону, чтобы не нарваться на отповедь желчного преподавателя.

Большой зал, который использовали для торжественных собраний факультета и публичных экзаменов, был до отказа набит студентами, как из числа алхимиков, так и из других факультетов. Традиции открытых экзаменов была не одна сотня лет. Зачем это было сделано, тоже было не до конца понятно. Одни настаивали на пользе освежения в памяти пройденного материала старшими курсами, другие – на страхе опозориться перед будущими коллегами и, соответственно, большим усердием в учебе. А третьи, среди которых была и Щука, вспоминали поговорку, что злопамятнее мага бывает только пьяный маг. Много лет наблюдая за смешками зрителей из числа студентов, сопровождающих каждую ошибку или ляп первокурсника и ответные взгляды невезучих, она пришла к выводу, что подобные представления всегда порождают неприязнь между самолюбивыми магами и алхимиками из числа прирожденных лидеров по происхождению или харизме. Это был самый простой способ для монарха не допустить объединения магов или богатейшей верхушки в монолитные группы, способные диктовать короне свои условия.

Магония и пятнадцать веков спустя продолжала влиять на умы королей, заставляя их изобретать множество способов держать магов подальше от политики. А человеческое самолюбие, тщеславие, жадность, честолюбие, высокомерие и глупость, которыми в той или иной степени наделено большинство магов, довершали тонкую систему равновесия между центрами силы в государствах. Конечно, насмешка далеко не всегда вызывает вражду, но Щука, изучив в свое время критическим взглядом курсы обучения будущих магов и алхимиков, составленные столетия назад, пришла к выводу, что многое оттуда можно было бы убрать и изменить, и оставлено это было с оглядкой на более высокие материи, нежели простое обучение. Одно деление боевых магов на подгруппы с первого курса с замысловатыми, требующими обязательного столкновения лбами студентов, давало немало пищи для размышлений.

Урр-Бах и Кархи, разумеется, ни о чем подобном и не подозревали, но чувствовали себя крайне неудобно, наблюдая за растерянными лицами, так сказать, однокашников, и злорадными ухмылками аудитории. Преподаватели дотошно расспрашивали о непонятных явлениях совершенно непонятными словами, вгоняя несчастных в краску. Некоторые на глазах становились заиками и если не пускали слюну, то только благодаря сухости во рту из-за сильнейшего волнения. Особенно усердствовала Щука, буквально выворачивая наизнанку будущих алхимиков и, особенно, эльфиек, что крайне не нравилось Кархи.

Эльфийки были одеты на удивление скромно, старались тупить прелестные глазки, и отвечали тихо и, как правило, неправильно. Щука сыпала саркастичными замечаниями за всех экзаменаторов, большей частью из мужчин, снисходительно похмыкивающих в ответ на безграмотный лепет красавиц. Иногда вставляла язвительные замечания, граничащие с невоспитанностью, старая бабулька с поразительно густыми черными волосами и ястребиным взглядом. На взгляд Урр-Баха, старушенции было лет этак под двести, это если обкорнать ее налысо. Тролль подозревал, что это будет последней глупостью смельчака и решил, что если бабка задаст ему вопрос, на всякий случай называть ее высокоуважаемой госпожой. Кархи подобными мелочами не заморачивался и сделал зарубку, что Щука и старуха в безвкусном серо-голубом платье завидуют красоте его девочек. Так он называл про себя всех эльфиек, которых перезревшие завистницы методично разделывали под орех на глазах сотен студентов.

Глупцом оказался бы тот, кто подумал, что взыскующим знаний лоботрясам в штанах уделялось меньше насмешек и каверзных вопросов. Единственным плюсом было то, что друзья поняли, что квадрант чем-то очень сильно отличается от квадрата и проекция светил обязательно падает на землю. Когда на экзекуцию вызвали Урр-Баха, тролль как раз упорядочивал знания в голове и гадал, почему проекции такие тяжелые, раз заваливаются на землю подобно пьяным оркам.

Взойдя на высокий подиум, тролль с замиранием сердца взял самый верхний билет, вызвав презрительные улыбки у многих студентов. Он громко и медленно, с запинками, прочитал вопросы: "Влияние фазы луны на силу зелий и отваров. Воз..., возмущаюшие силы астрала и способы их компен..., компенсации. Места концен..., концентрации магических энергий в проекции на тело мага". Урр-Бах поднял ореховые глаза и озадаченно уставился на преподов, которые составили этот бред. Маги важно кивнули в ответ и с интересом воззрились на мохнатого студента.

– Попрошу подробно остановиться на первом вопросе, – заявил старый мухомор, чей шепот на лекциях по зельеварению и алхимии так приятно погружал Урр-Баха в дрему.

– А где тут останавливаться? – не понял тролль. – Просто рвешь траву, когда ее видно, то есть при полной луне у себя в огороде, а когда ее нет, спокойно пьешь дома пиво и радуешься, что не ты сломал сегодня ногу в овраге. Или у алхимиков наоборот? Я не собираюсь калечиться ради пука крапивы! Лучше накинуть цену на другие травы, те, что рвут днем.

Старый пердун под ухмылки коллег возмущенно зашелестел о вопиющем незнании основ зельеварения, но его прервала магичка.

– С фазами луны разобрались, ответьте на второй вопрос, какие возмущающие астральные силы вам известны и чем, по вашему мнению, маги их компенсируют?

Урр-Бах вытаращил глаза на Щуку, словно она только что сплясала перед ним голой танец плодородия. Тролль знал целых пять слов, начинающихся на "компен" и все они были в высшей степени неприличными даже среди гномов, которые и обогатили ими и так не маленький запас ругательств, использовавшихся в Каэре. Урр-Бах застенчиво кашлянул, разбудив задремавшего декана факультета алхимии Парассилиэля, и переспросил:

– Что-что с ними маги делают?

– Ком-пен-си-ру-ют, – отчетливо и по слогам повторила магичка.

– Не знаю такого слова, – смущенно признался тролль. – Компендархва, компенварт, компенгирш еще куда ни шло, а что вытворяют при компенсации, даже боюсь представить! – Урр-Бах передернулся и с неподдельным интересом посмотрел на экзаменаторов.

Некоторые из них оказались знакомы с культурным наследием гномьего фольклора и отреагировали – кто усмешкой, а кто и недобрым пурпуром лица. Огромная аудитория зашумела, студенты со смехом делились с соседями своими познаниями. К этому времени и Щука, похоже, тоже поняла или припомнила смысл этих слов и заалела. Старуха-долгожительница сухо рассмеялась. Конфуз решил исправить сам декан Парассилиэль.

– Второй вопрос также остался не засчитан и позволю себе заметить, юноша, что компенсация – это синоним выравнивания, возмещения, обычно добавлением чего-либо. Например, компенсация поломки вещи деньгами в размере ее стоимости.

– Так бы сразу и сказали, – не очень вежливо отозвался тролль. – Я же не знаю привычек магов, поди, догадайся, как они компенсируют!

– Я искренне рад за вас, – улыбнулся маг, – по крайней мере, вы вынесете с экзамена это новое слово. Не сомневаюсь, что в будущем это знание вас сильно выручит.

Урр-Бах с нескрываемым сомнением в глазах вежливо кивнул. Вздумай он произнести это знание вслух в приличном обществе, и его бы попытались отметелить раньше, чем он его выговорил бы полностью, еще бы и ножичком полоснули. "Вот что такое опасное знание, – понял тролль. Убьют даже за попытку поделиться им".

– Раз мы прояснили этот вопрос, тогда поведайте нам, юноша, где находятся места концентрации магических энергий в проекции на тело мага, – декан ободряюще улыбнулся Урр-Баху и не прогадал.

– А что тут думать?! Вся сила мага находится в ушах, – уверенно заявил тролль, выбросив из головы лишнее слово "проекции". Зал грохнул, преподаватели не отставали от студентов, восхищаясь первородной дремучестью студента. Единственным, кто не смеялся, был сам Урр-Бах, с жалостью смотревший на невежд. Его жалость была так сильна, что Парассилиэль, вволю отсмеявшись, повелительно поднял руку, призывая зал к тишине.

– Будьте так добры, поясните свой ответ. И скажите, если это не большой секрет, кто вам об этом рассказал.

– Шаман наш рассказал, – буркнул тролль, почувствовавший насмешку в вопросе мага. – А ему можно верить, он с астралом без всяких компенсаций общается. Да и уши магов на шее таскает тоже не из бахвальства.

– Какие уши? – не понял декан.

– Обычные, человеческие. Ну и не только их, видел я и ухо гнома с рубиновой серьгой. После этих слов маги подскочили, словно их тоже кто-то из астрала решил компенсировать.

– Как они у него оказались? – требовательно и куда менее вежливо спросил Парассилиэль.

– Много зим назад, мой отец еще первую дубину не выстругал, на огород шамана забрели какие-то засранцы и принялись рвать его травы, да еще и топтать ячмень, а такой лишь у шамана растет. Он из него пиво варит и с Б’Урр Хырром и духами разговаривает. Сам шаман только после вчерашнего путешествия в мир духов в себя пришел, а тут вдруг слышит чужаков. Кто этому обрадуется, да еще когда заметит, что они сотворили с его огородиком?

Пришельцам повезло, быстро умерли, шаман сильно не в духе был, – поспешил успокоить слушателей Урр-Бах. – А главными у них были гном с рубином на ухе и один пучеглазый полукровка эльф, с белыми волосами до задницы. Волосы на пугало пошли, много бочек пива за него шаман получил от деревни. Птицы боятся клевать ячмень рядом с ним.

– Пропавшая экспедиция Глумара! – ошеломленно выдохнул мухомор-алхимик. – Ее так и не нашли!

Опять поднялся шум, правда не такой глумливый, совсем не веселый. Многие бросали в сторону тролля косые взгляды. Урр-Бах понял, что Глумаром оказался владелец уха с рубином или полукровка, так здорово выручивший его земляков.

– Позвольте полюбопытствовать, а где находится ваше селение? – Парассилиэлю с большим трудом далась улыбка, и тролль понял, что надо варить пиво, пока горит костер.

– Совсем близко, господин маг, месяц пути по западному тракту на Холмогорье до Рваного Уха, а после через лесочек на юго-восток, дней десять. Тропа там широкая, не заблудитесь. Обогнете высокий холм и сразу же увидите Мохнатый Пень. Это деревня моя, а за ней, у опушки, домик шамана нашего. У вас красивые волосы, – тролль восхищенно посмотрел на бордового мага рядом с деканом. Тот действительно имел блестящую гриву светло-русых волос, которая была предметом его гордости. За время допроса тролля он поглаживал их не меньше дюжины раз.

– А шаман не будет против этой встречи? – мило улыбнулась Щука.

– Да он всегда рад гостям! – с жаром произнес Урр-Бах. – Мне обещал амулет удачи сделать, если я привезу ему в гости нелысых магов. Если хотите, можем хоть завтра выехать.

Предложение тролля было встречено без энтузиазма и в непривычной тишине. Маги и студенты смущенно отводили друг от друга глаза и с сожалением вздыхали, видимо, сетуя на множество неотложных дел.

– Как зовут вашего шамана? – подала голос сурового вида бабуля.

– Парящее Бревно, – с гордостью ответил Урр-Бах.

– Это не тот шаман, что выбил летающими бревнами тяжелых луфардских панцирников в последнюю войну с троллями? – поинтересовался Сертоний, неожиданно выступивший вперед из зала.

– Он самый, господин магистр.

– Желающие посетить Парящее Бревно могут завтра подать прошения в ректорат. Если наберется хотя бы дюжина, я дам свое согласие. Но хотелось бы напомнить, господа студенты, что вы здесь сидите для того, чтобы стать магами и алхимиками, а не разъезжать по гостям. Это занятие вполне можно оставить на потом. И господам преподавателям я настоятельно не рекомендую прерывать учебный процесс. Все с облегчением вздохнули.

– Полностью поддерживаю господина ректора, – заявила Щука. – И советую тем, кто все-таки решится пренебречь его добрым советом, тщательно помыть уши. Личная гигиена – неотъемлемая часть жизни мага и залог его здоровой долгой жизни.

– ... и троллей, – едко добавила старушенция, не понижая голос. Остальные предпочли не заметить ее слов. Сертоний кивнул председателю экзаменационной комиссии, возвращая ему старшинство, и снова исчез в толпе.

Урр-Бах понял, что он остался без амулета удачи, о котором мечтал с детства и донимал шамана, пока тот не полечил его своим корявым посохом. Тролль тяжело вздохнул и внезапно вспомнил о бесценном шедевре, что пылился в башне, дожидаясь богатого ценителя современного искусства. Урр-Бах еще раз громко кашлянул и, напустив на себя вид позастенчивей, громко произнес:

– Если кто надумает узнать дорогу до моей деревни, не стесняйтесь. Шаман не только заклинания редкие знает, он еще и добрый. Лет двадцать назад одного эльфа спас, тот заплутал в нашем лесу. Отхо..., выходил, как родного сына, – Урр-Бах непроизвольно почесал спину. – Тот его даже отблагодарил, несколько картин нарисовал ему. Правда, почему-то пальцами рисовал и слюнявил их, как дурачок, но ведь старался! Мазню его шаман даже нам раздал, а самую понравившуюся у себя в нужнике повесил. Сказал, помогает не хуже настойки сенны. Когда посылал меня учиться в Академию, на прощание дал одну картину. Велел тоже повесить на видном месте, чтобы городские радовались и становились умнее.

– Так вот где пропадал Хейлор! – воскликнул пораженно старый алхимик.

– Кто? – Урр-Баху стоило большого труда сохранить невозмутимый вид, когда сотни глаз смотрели на него как на деревенщину, на которую свалился с неба мешок с золотом.

– Не важно, – ответил Парассилиэль вместо старика. – Кстати, вы не могли бы показать мне ее. Я давно мечтаю купить что-нибудь эльфийское. Его коллеги оторопели от такой наглости. Первым опомнился маг с красным жбаном.

– Я с удовольствием присоединюсь к показу и смею заверить, что готов не только вам хорошо заплатить, но и помочь лучше подготовиться к экзаменам в конце триместра, и даже, к последующим двум триместрам.

– Раз так, то завтра вечером все желающие могут осмотреть картину, – заявил Урр-Бах, скрывая радость.

– Объявляется благотворительный вечер для повышения грамотности среди троллей и приобщения их к искусству, – громко объявил Кархи, выскочив на подиум. – Все деньги пойдут на строительство школы в деревне Урр-Баха и оплаты работы учителя из Эркалона. Одна серебряная монета за вход на выставку неизвестного эльфийского шедевра! Единственный шанс увидеть картину, пока она не ушла в коллекцию!

– Может, господин гоблин соизволит вспомнить, что он находится на экзамене, а не в уличном балагане? – одернула Кархи магичка. – Вообще-то ваша очередь продемонстрировать, что вы усвоили за ваше недолгое обучение, – магичка с явным сомнением произнесла последнее слово и жестом показала занять место Урр-Баха. Тролль с облегчением присоединился к зрителям и решил любой ценой закончить дело с пропавшим артефактом до следующего экзамена.

– Эй, друг! Даю триста золотых за картину, если покажешь мне ее сегодня же! – услышал тролль слева от себя. Урр-Бах, раздраженный такой низкой оценкой современного искусства и его труда, показал кулак тощему парню с узким лицом и тонкими губами, и угрожающе попросил его сейчас не беспокоить. Парнишка поспешил выполнить просьбу громилы и тут же удалился подальше.

В это время Кархи закончил перебирать билеты по второму кругу и, недовольный имеющимся раскладом, принялся задумчиво их перетасовывать.

– Сколько не тасуй, все равно не вытянешь звезду, – заметила старая магичка. Гоблин со вздохом вытащил билет из середины и по привычке повернул его к себе, чтобы не видели экзаменаторы напротив. Кархи кашлянул и зачитал: "Ретроспективный анализ влияния алхимии на научный прогресс. Способы разработки новых зелий и эликсиров и обеспечение безопасности здоровья при их испытании. Влияние внутренней магической силы на развитие мага и основные способы развития энергетических каналов".

– Самый легкий билет, – с некоторой обидой заметил старик.

– Что же, надеюсь, вы записывали мои лекции.

– Почти всю тетрадь исписал, – признался гоблин, вызвав непонятную усмешку у Щуки. – Значит, так, алхимия может этот прогресс подстегнуть, а может и закопать в землю. Это, смотря, кто ей заплатит.

– Что?! Как это? – возмутился алхимик.

– Если у тебя есть не только ум, но и деньги, то алхимик спасет тебя от кровавой лихорадки или еще какой заразы, а без золота пусть у тебя хоть дюжина косяков на лбу помещается, сдохнешь со всеми своими идеями. Или вы бесплатно раздаете эликсиры? – Кархи с надеждой посмотрел на раскрасневшегося старичка. – Тогда можете мне сварганить один рецептик...? – гоблин начал искать в кармане выдранный из книги листок с любовным эликсиром, верно рассудив, что тот получится у алхимика куда быстрее и надежнее.

– Алхимия не имеет отношения к деньгам! – завопил лектор, вскакивая на ноги. – Мы подарили людям стекло, краски, эликсиры, перегонный куб и ...

– Успокойтесь, коллега! – декан поморщился. – Студент просто не понял вопроса. Ретроспективный – это, юноша, означает направленный в прошлое, то есть нужно было лишь перечислить открытия, которыми алхимия щедро поделилась с остальными.

– Я и сказал, делится, если заплатишь, – ответил гоблин. – Или поговорку "Богат как алхимик" не про вас придумали?

– Каждый труд достоин денежного вознаграждения, а тяжелый и опасный для здоровья, и зачастую, и для жизни, труд алхимика должен цениться втройне дороже, – торжественно произнес декан. – Это слова великого Сельсиуса, открывателя цветного стекла.

– Мы думаем одинаково, только выражаемся по-разному, – согласился Кархи. – На первый вопрос я ответил. Теперь второй вопрос, про варку новых эликсиров и поиск добровольцев их выпить. Старичок хотел, было, поправить трактовку вопроса, но декан жестом попросил его промолчать – наступил полдень и уже хотелось хорошенько перекусить.

– Скажу сразу, сварганить эликсир или настойку проще косяка. Просто берешь полкувшина хорошего "Особого гоблинского" или "Шепота штольни" и кидаешь туда интересующую тебя травку или несколько трав. Так каждый второй рецепт в газетке "Сам себе лекарь" делается. А в другой половине вместо полкувшина советуют треть или целый кувшин. Через десять дней обычно все готово и можно угощать гостей. Стоит только объявить, что ты проставляешься, и полквартала к тебе тут же прибежит. Выбирай любого! Мой папаша вообще сам делал настойки, когда заболеет. Брал кувшин "Шепота штольни" и окунал туда траву после каждого глотка. До сих пор здравствует и лечится с друзьями.

Симлис тихо застонал и обхватил голову руками. Остальные смотрели на него с сочувствием.

– Так, малыш, быстро отвечай нам на третий вопрос, и мы идем на перерыв, – произнесла Щука. – После него будет практическая часть, там и покажешь, как делают эти настойки.

– Влияние внутренней магической силы на развитие мага и основные способы развития энергетических каналов, – еще раз прочитал Кархи, позабыв словодробительный вопрос. Он с досадой цокнул языком – вопросец был убойный. Прощай, отличная отметка! Гоблин очень надеялся повесить тисненый, прекрасно выделанный пергамент, на котором бы красовалась отличная оценка за этот экзамен, на стену позади своего стула в кабинете. Мало ли как звезды станут, детектив, соображающий на «отлично» в алхимии и началах теории по магии, всегда может накинуть треть за свои услуги. Да и эльфийки будут не против познакомиться со студентом Академии.

Кархи собирался числиться в ее рядах до конца жизни, поэтому любой документ, да еще с хорошими оценками, был нужен как рыбе вода. Остальные по имеющемуся образцу можно будет сделать у знакомых мастеров, хоть и не за маленькие деньги. Кархи не привык сдаваться и решил хотя бы попытаться угадать правильный ответ, благо, магов перед ним было больше, чем надо и можно спокойно разобраться, что у них общего.

– Не тяни с ответом! – поторопила Щука. – Если не знаешь, так и скажи.

– Я хочу сдать экзамен на «отлично»! – уверенно заявил гоблин. – Только вопрос слишком расплывчатый. На него могу и полдня отвечать.

– Ответь только, как магия влияет на тело магов и расскажи про три самых распространенных способа концентрации энергии в ключевых точках организма, – не выдержала магичка.

– Ну, маги медленнее стареют, начал тянуть гоблин. – Чем старше, тем больше любят благородные металлы и камни. Когда их больше – намного лучше магичится, – добавил Кархи, стараясь по глазам Щуки понять, в какую сторону надо повернуть. – Они повышают концентрацию энергии в кошель..., я хотел сказать, в точках, самых ключевых. Терпение магички иссякло и она резко встала.

– Эй, тролль, иди сюда! – велела Щука. Урр-Бах недоуменно посмотрел на нее и нехотя пошел выручать друга.

– Покажи своему приятелю светлячок! – приказала магичка. Тролль с гордостью поднапрягся и извлек из указательного пальца крохотный шарик света, вполне достаточный, чтобы шуровать в подозрительных домах и вызвать восхищение у самой красивой в Каэре троллихи.

– То же самое может сделать любой из магов! – произнесла магичка. – А теперь раскинь мозгами и попробуй сообразить, чем все-таки отличается недомаг тролль от настоящих магов в анатомическом аспекте.

Кархи, честно говоря, не сразу понял последние слова Щуки, но тут же сообразил, что речь идет о теле. Гоблин принялся переводить взгляд с друга на магов перед собой, иногда поглядывая и на народ в зале.

– Шерсть полностью выпадает? – неуверенно предположил Кархи. Зал откровенно загоготал. Щука резко повернулась к аудитории и так тяжело посмотрела, что тут же наступила тишина.

– Последняя попытка, – зловеще улыбнулась магичка.

Кархи принялся быстро зыркать, буквально ощупывая взглядом магов, но ничего лишнего не находил: две руки, две ноги, пальцев тоже по пять. Зубы гоблин не считал, но вроде беззубых или, наоборот, чересчур зубастых магов было не видно.

– Подсказываю, в каком возрасте магическая энергия замедляет развитие мага? – смилостивилась Щука.

– Чего? Замедляет?! – страшная догадка пришла в голову без пяти минут отличника. Настолько страшная, что Кархи широко открыл рот в глубочайшем изумлении и вытаращил глаза как удивленная лягушка. – Писюн не растет?! – хрипло воскликнул он.

– В точку! – мгновенно подтвердила бабуля, с интересом следившая за мыслительным процессом гоблина. – Маг в постели не намного лучше евнуха. Потом она еще что-то добавила, мстительно поглядывая в сторону важных старцев, сидящих в переднем ряду, но ее слова потонули в страшном крике Урр-Баха. Тролль, брезгливо погасил светлячок.

– Маги! – с презрением произнес Урр-Бах, громыхнув на весь зал низким голосом. – Сначала дадут на медяк, а потом выяснится, что забрали на золотой. А здесь не только без штанов оставили, но и ..., – тролль безнадежно махнул рукой. – И вертел я на реторте всю вашу магическую белиберду! Урр-Бах спрыгнул в зал и, во весь голос вспоминая все слова на гномий глагол "компенс", рванул к выходу, расталкивая в стороны всех без разбора, кто подвернулся ему на пути.

Выскочив из зала, Урр-Бах безумным взглядом обвел страшное место, выдал еще пару этажей заковыристых ругательств и двинулся к группе студентов, осторожно несущих на подставках какое-то, без сомнения, магическое барахло.

– Эй, недоразвитые! – окликнул их Урр-Бах, решительно перегородив путь к залу, из которого он вылетел. – Что это за палка?

– В-великий жезл Кхарра Вспыльчивого. Он давно уже неактивен и ...

– И хрен с ним! – окончил за испуганного студента тролль, забирая его с бронзовой подставки. – Через неделю верну, – сурово заявил Урр-Бах неуверенно пытавшемуся возразить парню. – Вам и этого хватит за глаза, топайте, пока я его сам не активировал, – тролль с силой ударил странным металлическим жезлом по внушительному левому бицепсу и целеустремленно направился к общежитию.

Когда Кархи вошел в комнату, то увидел мрачного друга, лежащего на кровати и бездумно смотрящего в потолок. Гоблин заливисто рассмеялся.

– Здорово ты студентиков напугал. Там такой шум поднялся, что самому Сертонию еще раз пришлось подниматься наверх и объяснять, что магия никак не влияет на мужиков.

– Правда?! – не поверил Урр-Бах. – Может, он и объяснил, почему лучшими алхимиками Эркалона так гордятся самые дорогие бордели в городе? А ведь мы знаем, что маги любят там отдыхать.

– Урр-Бах, ты как маленький! – рассердился Кархи. – В любом случае, тебе ничего не грозит, магией, если называть так светлячок, ты занялся от силы месяц. Или ты еще до сих пор растешь? То-то, я смотрю, ты мелковат по сравнению с другими троллями.

– Я уже вырос, – хмуро буркнул Урр-Бах. – Не верю я больше магам. Пока сам не смогу убедиться – никаких светлячков!

– Ну, ты и упертый, – гоблин покачал головой и вдруг засмеялся. – Я когда шел к тебе, то народ втихую судачил о тайных знаниях и двенадцатой ступени посвящения, на которой открывают всю правду о магии. Сертонию и магам придется еще не раз выступать с опровержениями. Совсем как в газете после дутой сенсации от конкурентов через квартал. Кстати, сейчас начнется зачет по алхимии, не хочешь сходить?

– С меня хватило и этого сборища! – тролль презрительно фыркнул. – Я сыщик, а не собиратель корешков в глухую ночь. Пусть компенсируют без меня! К Рхызу всех магов, их магию и артефакты!

– А я пойду, гляну, может, и смогу управиться с одним рецептиком, – Кархи открыл дверь. – Зачет по алхимии поможет нам поднять расценки.

– К Рхызу и алхимию! – рявкнул расстроенный до глубины души тролль.

Кархи решил, что приятелю нужно побыть одному и тихо прикрыл дверь. У выхода из общежития он неожиданно столкнулся с незнакомой молоденькой эльфийкой в прелестном темно-зеленом платье и открытых сандалиях из дорогой кожи болотного хрума. Ее гоблин приметил еще на экзамене в зале факультета рядом с Сертонием. Глядя на чудное видение, Кархи уже даже нашел изящный комплимент на эльфийском, но его язык, часто живущий совершенно независимо от головы, опередил его мысли и поэтому гоблин, с вытаращенными от восхищения глазами и придушенным голосом громко сообщил на ломаном эльфийском:

– Магией никогда не занимался и развил все, что нужно, уже в десять лет!

Лапуля испуганно пискнула и с места перепрыгнула через порог, перейдя на быструю рысь. Кляня свой язык и общество, внушившее такой страх эльфийкам перед говорящими на их языке гоблинами, Кархи пошел на зачет по практической алхимии.

Зачет проходил быстро. Студенты, по трое, вставали перед походными жаровнями, греющими котелки с родниковой водой, и демонстрировали навыки по варке простеньких отваров от простуды, радикулита или воспаления легких. Комиссия откровенно скучала и тихо обсуждала только им понятные темы. Обычно на практику приходили только сами сдающие, но в этот раз студенты решили взглянуть на забавного тролля. К общему разочарованию, когда вызвали Урр-Баха, гоблин объявил, что его товарищ плохо себя чувствует и сдаст зачет позже.

Сам Кархи деловито подошел к своему котелку, зачем-то нюхнул кипящую воду и повернулся к старичку, который так сильно валил его на теории.

– Папаша, простите, господин профессор, мне нужно вот это, – Кархи показал алхимику список из эльфийского рецепта любовного зелья.

– Это слишком сложная вещь для первокурсника, а тем более, гоблина, – категорично заявил Симлис. – Предлагаю показать свое умение заваривать щавель.

– Я этот рецепт сто раз дома варил! – возмутился Кархи. – Сам дедушка меня похвалил за него, он очень хорошо снимает боль в суставах.

– Что там у вас? – раздраженно спросил Парассилиэль, отвлекшись от разговора с Щукой.

– Этот студент решил варить многокомпонентное зелье с использованием высокоактивных ингредиентов, – пожаловался старый алхимик.

– Ингредиенты дорогие?

– Стандартные, если не считать вечерней росы из восточных эльфийских лесов.

– Тогда Рхыз с ним, вернее, пусть пробует. Алхимия – долгий путь проб и ошибок, заканчивающийся блестящим результатом, – опять процитировал декан какого-то озолотившегося умника.

– Это, случайно, не средство от насморка? – прогундел краснолицый маг слева от Парассилиэля. – Второй день никак не избавлюсь от него. Вы, господин главный алхимик, могли бы и помочь коллеге, попросив любого из сдающих сварить этот, без сомнения, несложный рецепт.

– Следующий студент сделает его, – декан кивнул в сторону эльфа-первокурсника, лучшего среди новичков.

– Премного благодарен, – простуженный маг чопорно поклонился.

Симлис вздохнул и велел ассистенту принести нужные студенту ингредиенты. Саму страницу из книжки гоблин тому не дал, сославшись на семейную тайну. Старшекурсник, глядя на пожелтевший пергамент, лишь пожал плечами и, запомнив короткий список, вскоре вернулся с нужными компонентами.

Кархи быстренько пробежал глазами два скупых абзаца с указаниями по готовке зелья. Больше всего гоблина беспокоил слишком маленький змеевик перегонного аппарата, что заметно уступал худшим самогонным аппаратам самых криворуких гоблов, и обнаруженная ошибка в рецепте. Для чего надо было гнать зелье вместе с капающей из пальца собственной кровью, Кархи не понимал. Подозвав студента, он спросил, зачем может понадобиться кровь в приличном рецепте и получил лишь высокомерное: "Ингибитор или катализатор, неуч!". Непонятные слова помогли Кархи упростить рецепт, сэкономив свою драгоценную кровь и приступить, наконец, к работе.

Кархи черпаком добавил воды в кипящий котел и по очереди начал бросать ингредиенты. Вечерняя роса, розовое масло, корень папоротника. Дальше по списку шло еще пять корешков, отличить которые друг от друга гоблин не смог бы и с ножом у горла. Решив не тратить время на глупости для доверчивых простаков, что с открытым ртом смотрят на священнодействие алхимиков, Кархи бросил все корешки одновременно, заставив воду потемнеть и громко забурлить. Гоблин поспешил бросить напоследок толченый янтарь и размолотый минерал огневик. Потом снова вспомнил о крови и, подумав, решил, что раз при бодуне всегда сухо во рту и густая кровь бьет в голову, пока не выпьешь из колодца холодной воды, то слюна и кровь относятся к водной стихии и, следовательно, взаимозаменяемы.

После такого блестящего умозаключения, которому позавидовал бы любой теоретизирующий магистр алхимии, Кархи, теперь проявляя незаурядные задатки алхимика – экспериментатора, незаметно плюнул в котел и тут же закрыл его тяжелой крышкой с вделанной в нее медной трубкой. Она после изгиба вниз становилась обычным змеевиком, к которому был приложен охлаждающий артефакт. С конца змеевика в толстый стеклянный флакон с широким горлышком скоро закапала прозрачная жидкость с сильным запахом разнотравья весеннего поля.

Кархи гордо поглядывал по сторонам на окружающих, с важным видом вертелся у перегонного куба, то и дело, контролируя силу огня в жаровне, и готовился к получению первого в своей жизни зачета по алхимии. Преподаватели бросали заинтересованные взгляды на ароматную жидкость, которая пахла лучше большинства известных им духов. Симлис тихо подозвал ассистента и потребовал от него полный список ингредиентов. То же самое скоро проделали декан факультета и еще половина преподавателей.

Внезапно в котле громко бухнуло, потом еще раз, и скоро непонятный грохот внутри перегонного куба превратился в нескончаемый нарастающий шум. Ароматные прозрачные капли из змеевика изменили цвет на багрово-красный. Но хуже всего было то, что аромат цветущего поля превратился в неописуемую смесь протухшей рыбы, мыловарни и болотные духи знает что еще.

Кархи оторопело наблюдал за столь эффектным алхимическим таинством, застыв на месте и обо всем позабыв. Тут же выяснилось, что зелье – действительно работает и даже лечит. Первым выздоровел простуженный маг, оказавшийся ближе всего к перегонному кубу. Маг сначала выкатил глаза, потом судорожно вдохнул несколько раз заработавшим шнобелем и опять перешел на дыхание ртом, согнувшись при этом в три погибели и размазывая слезы и сопли по толстым щекам. Не успел гоблин вслед за ним пустить слезы от едкого запаха, как котел победно громыхнул и запустил медную крышку со всеми трубками к потолку.

Мощное облако плотного зелено-желтого дыма накрыло зал. Пришедший в себя Кархи рванулся к выходу, чтобы не стать случайной жертвой какого-нибудь мага или студента. Вокруг него спасались, кто как мог. Несколько магов применили левитацию, позабыв, что находятся на первом этаже, и мужественно пробили своими черепушками витражные окна, состоящие из самых больших в Эркалоне целых кусков стекла. Добрая часть студентов метнулась в их сторону, почуяв живительный воздух, и с успехом смяла свинцовые переплеты, и перемолола в пыль большинство разноцветных стекол – гордость алхимического факультета и всей Академии.

Гоблин вовремя свернул по направлению к окну и благополучно выбрался из алхимической душегубки. Пока все возвращали себе способность дышать без слез и раздирающего легкие кашля, благоразумный Кархи помчался к напарнику под его защиту. Его навыки вышибалы вполне скоро могли быть востребованы. Все это запыхавшийся от быстрого бега гоблин быстро пересказал другу, ворвавшись в их комнату словно весенний порыв ветра. Урр-Бах кровожадно обнажил зубы:

– Сейчас я этих ущербных тоже компенсирую! За окном раздался нарастающий шум толпы и скоро друзья увидели разъяренных студентов во главе с каким-то франтом в изодранной одежде и помятым лицом. Урр-Бах предвкушающее засучил рукава и потер костяшки.

– Кархи, подай-ка мне стул!

Гоблин поднял невысокий резной стульчик у своей кровати и передал его напарнику. Тролль выломал короткую толстую ножку и протянул ее Кархи.

– Бей засранцев по точкам, самым ключевым и малоразвитым! Колени и почки тоже сойдут, если сможешь, и по зубам пройдись.

Неожиданно дорогу толпе преградила Щука. Она сурово оглядела студентов и негромким спокойным голосом сказала:

– Каждый учащийся в Академии должен знать, что в ходе магических или алхимических опытов происходят досадные происшествия и несчастные случаи. И если бы за это каждый раз били, то у нас не было бы ни магии, ни алхимии, и следовательно, и Академии. Непонимание этого вопроса заставляет меня проверить вашу готовность стать выпускниками Академии. Если вы сейчас же не разойдетесь, то придется мне еще раз просить ученый совет вызвать вас на экзамен по теории магии и алхимии, начиная с первого курса. И советую не обижаться на новичков. Они, в меру своих скромных способностей, как могут, тянутся к знаниям. Прошу вас отнестись к этому с пониманием и, по возможности, помогать им в усвоении знаний. Я могу рассчитывать на вас?

Студенты испуганно закивали и поспешили исчезнуть с глаз магички. Повторно сдавать экзамены за несколько лет лично Щуке никто не хотел. Женщина же не спеша поднялась в комнату сыщиков, быстро оглядела ее и сурово посмотрела на разгильдяев.

– Стоимость стула вычтут из вашего жалованья. Да-да, я знаю, кто вы такие, – добавила магичка в ответ на изумленное переглядывание друзей. – Господин Сертоний был моим наставником и удостоил меня своей дружбы. Общаться с вами господин магистр решил через меня. Если возникнут какие-нибудь вопросы, обращайтесь ко мне. Ваше невежество служит отличной маскировкой для дополнительных консультаций после занятий. А вас, господин Урр-Бах, попрошу вернуть жезл, он хоть и не рабочий, но оставлять его без присмотра опытных магов все равно никому не советую. Магические вещи великих мастеров опасны всегда.

– Я был не в духе, госпожа, – тролль извлек из-под кровати жезл и протянул его магичке.

– Надеюсь, ваш друг вам объяснил, что магия никак не влияет на мужчин? – усмехнулась Щука.

– Точно? – тролль недоверчиво посмотрел на Щуку.

– Поверьте, я знаю, о чем говорю. Урр-Бах поостерегся задать более конкретный вопрос и решил, что раз магичка говорит, что проверяла лично, то и впрямь говорит правду.

– А на что тогда влияет магия? – не выдержал Кархи.

– С тринадцати-четырнадцати лет у магов уменьшается потребность в пище. Приблизительно на четверть-треть от обычных смертных. Обычно у мужчин больше, хотя должно быть наоборот. Еще одна загадка природы магии. Остальное компенсирует магическая энергия.

– А как же толстяки среди магов? Я видел их и здесь – спросил тролль.

– Это следствие чревоугодия, – осуждающим тоном ответила Щука. – Любой из них вполне может обходиться куда меньшим количеством еды.

– А пить вино обязательно? – Кархи решил прояснить вопрос до конца.

– Нет, но без него жизнь скучновата, – магичка снисходительно улыбнулась. – Советую вам не пытаться пересдавать практическую часть, я попрошу Парассилиэля поставить вам зачет или запру его вместе с вами в одной лабораторной. Но до этого, думаю, не дойдет. Кстати, что это был за рецепт? Кархи со вздохом протянул ей страницу.

– Похоже на любовное зелье, – хмыкнула Щука, возвращая листок. – Вот только я не заметила, чтобы ты добавлял свою кровь.

– Я подумал, это лишнее, – признался гоблин. – Зачем мне любовь, если у меня не будет сил на нее после кровопускания? О плевке Кархи на всякий случай промолчал, вдруг магичка обидится.

– В этом случае кровь нейтрализует реакцию, результаты которой вы имели возможность наблюдать и чувствовать. Витражное стекло пусть восстанавливает Парассилиэль за свой счет. Он должен следить за студентами, а не болтать или дремать. Пора наводить порядок у алхимиков. Они забыли, что на любом экзамене может случиться нечто подобное.

– Приятно слышать, что мы уже приносим пользу, – довольно заявил Кархи.

– Не развалите только Академию, пока ищите артефакт, – Щука кивнула, прощаясь, и покинула их комнату.

Друзья после ухода магички почувствовали зверский голод из-за всех этих треволнений и решили отметить сдачу экзамена в своем любимом "Жареном карасе". Проходя мимо хмуро глядящих на них студиозусов, напарники лишь посмеивались. Чуткое ухо тролля уловило обрывок разговора двух спорящих будущих магов.

– Уже дошли до тридцать третьей ступени посвящения, – поведал Урр-Бах гоблину.

– Завтра доберутся до сотой, – ответил Кархи, – уж поверь бывшему газетчику. – А сколько народу ломанется проверять здоровье, даже не представляешь. Урр-Бах смущенно промолчал.