Глава 2

Утром тролль привычно растолкал приятеля, еще раз велел ему не высовываться, и пошел на место преступления.

Кархи тоже недолго валялся в постели и поэтому вскоре уже подходил к зданию факультета Воздушной стихии, где, по словам Ирриселя, примостилась кафедра вербальной магии. Почему именно у воздушников, гоблин сообразил сразу, вспомнив старую загадку о том, что язык — бич воздуха. Сейчас Кархи хотел познакомиться с тем из этих бичей, что накропал "Эльфийский за неделю по методу полиглота и ассистента магистра вербальной магии Эркалонской Академии Магии Большого Косяка", и при возможности дать ему в ухо за доставленный конфуз по дороге в Сераз. Потом можно будет обмыть знакомство и попросить бесплатно улучшить произношение эльфийского.

Гоблин поднялся на второй этаж, нашел широкую дверь с роскошной двуязычной табличкой "Кафедра вербальной магии" на общем и эльфийском. Кархи поскреб буквы, убедился, что их позолота держится на совесть, и пинком открыл дверь.

— Ну, что, гобл криворукий, пришла к тебе смерть за твою халтуру! — весело поприветствовал Кархи всех, и осекся. На него вытаращились пятеро эльфов весьма преклонного возраста. Смерть давно стучалась к ним, но, похоже, никак не решалась лишить Эркалон последних знатоков древних магических практик.

— Долголетия всем и неутомимости в постели, — несколько смущенно поприветствовал по-эльфийски ученых мужей гоблин. – Где у вас прячется Большой Косяк? Зашел сказать ему, что его самоучитель никуда не годится.

– Юноша, поищи косяки в другом месте, – сурово ответствовал белобородый дед и встал из-за стола справа.

– Так вы и косячками балуетесь? — неприятно поразился Кархи. — Теперь понятно, из-за чего ваша книжка полна ошибок, а чтобы было все шито-крыто, прикрылись каким-то полиглотом и ассистентом. Что с простого гоблина взять? Как это у вас ученых называется, когда куча народу под одной умной статьей подписывается? Вспомнил, братская могила. Вы, вообще, имеете хоть каплю совести?! Из-за вашей халтуры я не смог жениться на приличной девушке и не посадил с ней священный дуб в Квирсале! Мое сердце разбито и требует дать в зубы этому ассистенту.

– О чем вы толкуете? – не выдержал второй эльф, с бородой пожиже и покороче. Кархи вытащил из котомки самоучитель и показал его остолбеневшим эльфам. — Хватит отпираться от своей халтуры! Вот, "Эльфийский за неделю по методу полиглота и ассистента магистра вербальной магии Эркалонской Академии Магии Большого Косяка". Ладно, Рхыз с вами, так и быть, прощу вас за вашу подлянку, если вы дадите мне исправленную копию книжки. Или вы вообще не собираетесь исправлять свои косяки? – Кархи подозрительно посмотрел на полиглотов. Эльфы впятером обступили гоблина.

— Юноша, разрешите полистать эту книгу, -- обратился к Кархи самый длиннобородый эльф.

– Держи, папаша, только не делай вид, что видишь ее впервые.

Ученые мужи принялись листать труд неизвестного коллеги, и вскоре Кархи впервые в жизни увидел, как у эльфов встают дыбом волосы. Первым выдал себя самый молодой и горячий из них, на вид ровесник двоюродной бабки гоблина. Эльф принялся наизусть цитировать целые страницы самоучителя на эльфийском, а затем попытался бросить книжку в Кархи.

– Так это твоя работа? – гоблин ловко отвернулся от снаряда, схватил стул и от души огрел им драчуна. Тут еще двое эльфов ввязались в потасовку, не забывая сыпать знакомыми фразами. Кархи ловко уклонялся от рук ученых, опрокидывая мебель и тоже громко демонстрируя хорошее знание самоучителя.

Шум в кабинете стоял преизрядный, поэтому неудивительно, что скоро Кархи связали студенты под мудрым руководством высокого черноусого стихийника, прибежавшего из соседнего помещения, где он читал лекцию о боевых заклинаниях из области воздушной стихии. Гоблин сопротивлялся, вопил о наглой халтуре, требовал вернуть деньги и спрашивал имя настоящего автора "Разговорного эльфийского языка за три месяца", от которого за лигу несло добротной гоблинской работой. Не услышав ответа, Кархи обвинил ученых в воровстве и потребовал суда над шайкой эльфов.

Маг стихийник ничего не понял из этого бреда, а потому подошел к разбушевавшемуся Кархи поближе и с силой втянул воздух. На удивление, гоблин был трезв. Не желая тратить свое время на разбирательство с этим делом, профессор велел двум самым бестолковым студентам доставить гоблина к ректору и, осведомившись у коллег вербальщиков, все ли с ними в порядке, пошел дочитывать лекцию.

Каково же было удивление Сертония, когда почтенный заведующий кафедрой вербальной магии Руссилион пожаловался на бесчинство гоблина. Ректор велел ввести Кархи, выслушал версии обеих сторон, полистал самоучитель и решил, что сыщик прекрасно маскируется. Чтобы отвести от него подозрения, Сертоний сурово произнес:

– Рассмотрев данное дело, властью, данной мне Советом Академии, приказываю поместить студента Кархи в читальную камеру на неделю, дабы он осознал свое неподобающее поведение. А вам, многоуважаемый Руссилион, советую внести все необходимые правки в данный самоучитель и передать бесплатно по экземпляру во все издательства Эркалона, чтобы в дальнейшем все желающие изучить этот прекрасный язык могли не опасаться за правильность перевода. Я обязательно упомяну о вашей достойном всякой похвалы труде при встрече с королевой. Она непременно одобрит популяризацию языка ее далекой родины.

Сертоний проследил, как вербальщик с недовольным видом забрал самоучитель и побрел на выход. "Хоть толк будет от старых дубов, – подумал ректор, – не все же время перепечатывать высохшие фолианты в бесконечных статьях о теоретических возможностях вербальной магии. Да и королева будет довольна, что я занялся обучением ее языку среди простонародья". Магистр перевел взгляд на гоблина. Насупленный Кархи исподлобья смотрел на клиента. Сертоний холодно улыбнулся и приказал одному из присутствующих в комнате дежурных магов отвести провинившегося в камеру.

Вопреки ожиданиям гоблина, камерой называлась просторная и светлая комната этажом ниже кабинета ректора. Сопровождающий маг добродушно усмехнулся в густые усы и велел не грустить.

– Когда-то и я здесь отдыхал, – с ностальгией произнес маг. – Хотя с преподами не дрался, так, пошалили с друзьями в кабаке. Если надумаешь почитать, попозже принесут учебники по твоему курсу. На столе хватает бумаги, чтобы сделать нужные выписки, а с амулетом "Усердного писца" можешь попробовать написать и свой учебник, если с головой не в порядке. Кархи оживился и тут же взял со стола небольшой перстень с мелким сапфиром.

– Как его заставить работать? – гоблин начал с любопытством вертеть амулет.

– Сожми в ладони и подержи немного, большинство бытовых амулетов активируются подобным образом. Только не забудь, что за пятикратную скорость при письме придется расплачиваться болью в кисти и онемением пальцев. Почаще делай перерывы, а лучше, вообще им не пользуйся. У нас, магов, это считается дурным тоном, строчить как безумный переписчик на рынке. Магические труды пишутся после долгих размышлений, опытов, и скорость здесь неуместна. Кархи закивал.

– Кормить будут хорошо, все остальное найдешь в соседней комнате. И не пробуй сбежать – верный путь к отчислению.

– Мне тут нравится, – Кархи посмотрел в окно, плюнул на удачу вниз и сел за стол.

– Плеваться тоже не советую, слюну могут вернуть, да еще с каким-нибудь заклятием, – посоветовал маг. Гоблин вспомнил, где находится, и решил, что с этой привычкой лучше пока расстаться.

Когда дверь за магом закрылась, и снаружи опустился обычный засов, Кархи активировал амулет "Усердного писца" и с радостным изумлением убедился, что его рука с пером послушно выводит на листе все его мысли. Побаловавшись с пару минут за ходом своих мыслей, Кархи в очередной раз окунул перо в чернильницу и довольно разборчиво написал заголовок: "Удивительные приключения отважной девственницы в Эркалоне в поисках великой любви". Гоблин решил провести непредвиденный отдых с пользой и посрамить Бешеную Молнию с ее бездарными книжками про любовь.

Кратко описав прелести своей героини по имени Тинвириэль (жалкие два листа), Кархи милосердно быстро убил ее отца на дуэли, и недрогнувшей рукой отправил в могилу безутешную вдову мать и неожиданно заболевших чахоткой всех сестер. Потом чуток дал пострадать девушке из-за бедности, бессердечности жадных родственников, всеобщей грубости и неоцененной красоты, и поспешил познакомить ее с первым претендентом на ее чистое и наивное сердце. Баронет оказался слюнтяем и не понял, какое сокровище к нему попало, хотя все-таки довел дело до романтической ночи.

И тут у разошедшегося гоблина возникла проблема, он не знал, как именно закончил вечер баронет: галантно снял штаны и учтиво повалил Тинвириэль на кровать или наоборот, учтиво снял штаны и галантно повалил на кровать. С аристократками Кархи никогда так интимно не общался, и поэтому был в затруднении. Подумав, гоблин решил, что при желании учтивым может быть даже его кузен Тупая Башка, а он точно снимает штаны не один раз на дню. Поэтому, решил гоблин, галантность нужна аристократам скорее всего в постели.

После разработки подобной логической методы творческий процесс пошел у Кархи куда активней. Смятое перо в зеленокожей руке быстро бегало по листам дешевой бумаги, сноровисто и галантно роняя героиню любовного романа в объятия и постели знатных аристократов, великих магов и военачальников. Картины всех этих событий так ярко возникали в голове гоблина, что он скоро сдался и дописал еще три листа с восхвалением ее дивного тела и души. Для читающих по слогам на обложке была по памяти нарисована рыженькая студентка Академии в подобающей роману одежде (очень красивое фамильное ожерелье из розового жемчуга, изящные сандалии и бронзовый браслет с защитным заклинанием от нищих безродных насильников).

Кархи и не заметил, как сам увлекся куртуазными приключениями неописуемой красоты эльфийки. Красавица освободилась от власти своего создателя и начала вытворять такое, что Кархи не раз бросало в жар. Пару раз эркалонской девственнице удалось смутить даже гоблина до бледно-зеленого окраса, который чрезвычайно редко посещал Кархи за всю его короткую, но богатую на неловкие ситуации жизнь. Онемевшая от непривычной работы кисть положила конец самоистязанию будущего классика художественной литературы.

Деактивировав амулет (новое словечко как первый плод усердной учебы), гоблин отложил перо, с наслаждением потянулся и встал, чтобы размять затекшие мышцы. Рука после действия амулета сильно одеревенела и требовала отдыха. Кархи положил кусок кирпича на стопку исписанных страниц, чтобы завистливый сквозняк не выбросил его шедевр в окно, и пошел перекусить, благо, еду занесли весьма аппетитно пахнущую. К своему удивлению, гоблина совершенно не тянуло сделать пару глотков вина из небольшой, размером с бокал, бутылочки. Творчество требовало ясного ума, и гоблин с удовольствием подчинился, задействовав другую руку. Почерк сильно изменился, но остался вполне читабельным.

Тинвириэль вновь проснулась в роскошной кровати с балдахином и снежно-белыми атласными простынями, и приготовилась закатить очередной грандиозный скандал в порыве оскорбленной невинности. Кархи твердо верил, что без балдахина и атласных простыней с аристократами спят только уличные девки, которых пользуют в комнатах для прислуги, поэтому внимательно следил за всеми постельными принадлежностями воздыхателей героини и их чистотой.

* * *

Пока Кархи собирался посетить автора самоучителя, Урр-Бах уже стоял возле музея, отдельно стоящего в стороне квадратного двухэтажного здания с высокими узкими окнами и приоткрытой дверью. Тролль, не колеблясь, открыл дверь со строго запрещающей это делать табличкой, и очутился в огромном зале с колоннами по периметру. Многочисленные маленькие столики, выстроенные в ровненькие ряды, составляли основную часть обстановки.

Урр-Бах подошел к ближайшему столику, на котором посверкивал рукоятью странный костяной ножик. "Кинжал для жертвоприношений разумных животных сиркийского шамана. Эпоха пращи и дубинок, двадцать семь веков до нашего времени. Осторожно, экспонат содержит остаточную магию неясного действия!". Тролль покачал головой, дивясь оружию из невообразимо далекой старины, и пошел дальше, гадая, кого мудрый шаман считал животными. При наличии щедрой выпивки ими легко становились представители всех рас, чему сам Урр-Бах не раз был свидетелем, работая вышибалой в кабаках.

На следующем столе красовался непонятный медальон с дымчатым кристаллом. "Стандартный охренительный талисман купцов периода распада Дамальской империи. Сделан двенадцать веков назад". Урр-Бах еще раз прочитал, уважительно посмотрел на слово "стандартный", и на всякий случай отошел подальше от столь мощной магии. Не успел он подойти к очередному экспонату, как его окликнули.

– Здесь запрещено находиться до особого распоряжения! Для кого висит табличка на двери? – низенький полный гном, возмущенно размахивая короткими руками, катился к троллю.

– Я только хотел посмотреть на украденную штуковину, – признался Урр-Бах, играя неоднократно и успешно испробованную роль недалекого громилы.

– Как можно увидеть то, что украдено? – удивился гномик. – Ты, вообще, кто такой?

– Студент, алхемию учу у вас, – признался тролль, наивно хлопая глазами. Он уже понял, что перед ним стоит друг Сертония, хранитель музея. Никто другой из гномов не вел бы себя как хозяин и в то же время глядел умными глазами.

– А-а, так тот самый тролль, – протянул гном. – Алхемию учишь, говоришь? И чем она отличается от обычной алхимии? Урр-Бах пожал плечами:

– Нам еще не рассказывали. А где тут штуку старинную сперли? Надо было на ночь капканы у двери ставить, чтобы никакая магия не помогла ворам.

– Еще один советчик, – не зло проворчал гном. – Здесь такие охранные заклинания стоят, что капкан выглядит детским ножичком рядом с ними. Ладно, идем, покажу, где эта штуковина лежала, и потом ты пойдешь дальше учить свою алхемию. Тролль довольно кивнул. Друг Сертония провел его в левый конец зала, где синяя шелковая ткань покрывала такой же столик.

– Вот здесь лежала та самая штуковина, которую украли, – объявил гном. – Чтобы ее засунули вору в задницу.

– В газете писали, что она большая, – возразил Урр-Бах, внимательно осматривая место кражи. Ничего особого он не заметил. Просто на одном из многих десятков столов исчез амулет. Не будь он таким древним, его бы и хватились не сразу. – Жаль, капкан не поставили, – тупо повторил тролль, решив, что делать здесь нечего.

– Может, когда-нибудь и поставим, – гном махнул в сторону выхода. – У меня полно дел и тебе пора идти на учебу.

– Меня самогон обещали научить гнать без сивухи, – радостно сообщил тролль, продвигаясь к выходу.

– Рад за тебя, сынок, я бы и сам от этого не отказался. Ну, все, иди. Тут Урр-Бах вспомнил про непонятный амулет и повернул к столику.

– От чего защищает этот охренительный талисман?

Гном близоруко прищурился и выдал на своем наречии нечто далекое от науки. Вытащив из кармана миниатюрную чернильницу с железным пером, он начал исправлять.

– Студенты, забери их демоны! – проворчал хранитель. – Придется теперь осмотреть все экспонаты. Ты, давай, беги уже, видишь, работы подвалило. Гном запер за Урр-Бахом дверь, которую уже несколько недель никто из учащихся и преподавателей не осмеливался открывать, видя предупреждение. Бестолковый тролль мог просто быть безграмотным, факультет алхимии теперь вполне мог принять и такого. Гном решил обрадовать при встрече друга Сертония новой сентенцией: как только алхимики стали получать золото не из тигля, а от богатых ослов, их наука начала превращаться в самогоноварение.

Сыщик медленно обошел здание по периметру, выискивая места, удобные для проникновения внутрь. Кроме окон других дверей не было. Тролль решил, что если понадобится попасть в музей, то лучше делать это через дверь, чтобы не схлопотать особо мощное заклинание. Дверь же используется каждый день, и ставить на нее что-то серьезное неудобно, иначе придется подолгу возиться у входа. Защитных заклинаний он особо не боялся, надеясь на защитный амулет.

Посетив музей, Урр-Бах окончательно убедился, что искать артефакт обычным способом бесполезно. Надежда быстро его найти не оправдалась. Нужно было заставить вора выдать себя. Приняв решение, тролль пошел на семинар по практической элементарной магии, которому почему-то отводился целый день раз в полмесяца.

Аудитория, в которую вошел Урр-Бах, размерами ничем не отличалась от обычного лектория, разве что вместо рядов сидений вокруг стула преподавателя в центре комнаты кругом стояли обычные табуреты. Преподаватели из других факультетов называли их насестами для бездарей, намекая на отсутствие магических способностей алхимиков. Практические занятия большей части студентов-алхимиков обычно прогуливались, благо, оценки были чистой фиктивностью и факультетом не учитывались.

Маги-стихийники, отбывающие часы у алхимиков, тоже не утруждались, если конечно среди бездарных не оказывалось симпатичной студентки. Мохнатый здоровенный тролль при всем желании не тянул даже на девушку, не то что красавицу, поэтому удостоился кислого взгляда молодого мага и занял табурет справа от усердно пыхтящего паренька с закрытыми глазами.

– С ним все в порядке, может к лекарю пора нести? – обратился Урр-Бах к преподу. Парень тут же открыл глаза и недовольно сказал:

– Не надо, я ману добываю.

– Чего добываешь? – тролль посмотрел вокруг табурета, но ничего не заметил.

– Магическую энергию накапливает, – вмешался маг. – Советую и тебе заняться этим.

Урр-Бах покорно закрыл глаза и тут же запыхтел загнанным лосем. Через пять минут у него закружилась голова и тролль решил, что теперь маны у него хватит на ближайшие двадцать лет. Тролль открыл глаза и уставился на мага. Тот в свою очередь с интересом смотрел на сыщика.

– Что-нибудь чувствуешь?

– Кожу лица покалывает, – неуверенно ответил Урр-Бах.

– Отлично, а теперь представь, что ты окружен ярким светом. Тролль опять закрыл глаза и вспомнил, как восходящее солнце било в глаза, когда он подростком гнал коров на пастбище.

– Угу, – буркнул Урр-Бах, чувствуя себя дураком.

– Теперь направь свет в тело, и пусть он течет от солнечного сплетения под грудиной в правую руку, и выходит из указательного пальца в виде шарика.

Урр-Бах, не открывая глаз, решил, что это последнее, что он делает здесь с закрытыми глазами, и если, когда он откроет их, на лице мага будет улыбочка, то энергия выйдет не через палец, а через целый кулак, и зайдет прямо в челюсть мага. Тролль натужился, гоня представленный свет к пальцу. Это оказалось непросто, пришлось как следует сосредоточиться. Изумленный вздох заставил его прервать занятие и открыть глаза. Теперь челюсть отвалилась у Урр-Баха – над его указательным пальцем висела крупная желто-оранжевая искра, излучая вокруг слабый свет.

– Поздравляю, у тебя есть слабенький магический дар! – искренне заявил маг, довольный как кот, заметивший бесхозную крынку молока. Сегодня он станет героем дня среди коллег и, пожалуй, единственным, сумевшим за всю историю Академии выявить дар у тролля, да еще и провести быструю инициацию.

– Это не опасно? – тролль с тревогой наблюдал за огоньком.

– Совершенно нет, можешь вызывать его, когда будешь искать ключи ночью.

Урр-Бах представил, как Кархи подбирает отмычку при свете его огонька к замку двери в доме подозреваемого, и повеселел. Не нужно таскать потайные фонари, следить, чтобы они не разбились, не кончилось масло, и не отсырел трут.

– А колдануть что-нибудь этакое? – тролль неопределенно махнул рукой, и искра погасла.

– Слишком слабый дар, – покачал головой маг, – чтобы светлячок не гас, нужно не забывать представлять, как энергия выходит из пальца в шарик. Две дюжины студентов молча глядели на чудо. Впрочем, все они были с таким же даром и не завидовали.

– Надо промочить горло, – прямо заявил Урр-Бах. Он благодарно поклонился преподавателю и пошел искать Кархи, чтобы похвастаться. Однако гоблин как сквозь землю провалился. Наконец, когда сыщик уже забеспокоился, его окликнул знакомый эльф, второкурсник Иррисель.

– Эй, верзила, твоего друга заперли в камере чтения за драку с преподавателями.

Пока тролль соображал, что за камера такая, где наказывают чтением книг, эльф рассказал все, о чем успел узнать из слухов. По ним, Кархи заявился на кафедру вербальной магии и начал требовать косячок, и какого-нибудь гоблина для раскумаривания. Не получив ни того, ни другого, напарник принялся ругаться по-эльфийски и крушить мебель.

– Все-таки, наверное, косячок выкурил перед этим или винца глотнул – заметил Иррисель. – Сейчас твой товарищ сидит в камере в башне ректора. Ничего страшного, через недельку его выпустят.

Урр-Бах, не представляя, зачем Кархи поперся к магам, разочарованно вздохнул. Показывать фокус со светлячком расхотелось. Тролль выяснил у эльфа, куда выходить камера и, подойдя к стене главной башни, попытался высмотреть напарника, но у окна никого не было. «Дрыхнет после обеда», – решил Урр-Бах и пошел в столовую перекусить, и заодно обдумать дальнейшие действия по поимке вора.

Неделя в одиночестве прошла быстро. Урр-Бах с утра шел на лекции, решал этюд-два в мирт, потом немного дремал и шел обедать. Послеобеденное время тролль обычно проводил на какой-нибудь скамейке в парке в тени, решая следующий этюд или просто наблюдая за бурной студенческой жизнью. Все замечания преподавателей о недопустимости прогулов занятий Урр-Бах выслушивал с каменным выражением, затем просил дать надежный рецепт для хранения голов врагов, чтобы не воняли. После этого любители читать нотации оставляли странного студента в покое.

Сертоний же добродушно улыбался, выслушивая при случае жалобы на лень тролля, и советовал не мешать ему усваивать те знания, которые он уже успел выслушать на лекциях. По донесениям дежурящих магов, гоблин целыми днями что-то строчил, вызывая оторопь у сторожей. Еще была свежа легенда, когда один из наказанных студентов написал за неделю печально известный "Трактат о бесполезности магии при похмелье и мужском бессилии", из-за которого был бит не один маг, подвизавшийся на ниве лечения упомянутых недугов. Сам Сертоний считал, что гоблин, чтобы убить время, рисует очередные похабные картинки, о которых ему рассказала его бывшая ученица. Когда в последний день заточения Кархи магистру сообщили, что гоблин начал изучать труд по алхимии, Сертоний еще раз убедился, что держать взаперти студентов дольше недели нельзя, несмотря на регулярно поступающие предложения о противоположном от возмущенных ленью нынешних студентов преподавателей.

Сам же гоблин, регулярно меняя руки, благодаря амулету умудрился за неделю написать толстенный том о нелегком поиске великой любви вечно невинной красавицы Тинвириэль. Кархи, любовно перелистывая свой опус, дошел до заголовка – "Удивительные приключения отважной девственницы Тинвириэль в Эркалоне в поисках великой любви" и тут понял, что совершил огромную ошибку. После всего, что вытворила его героиня в Эркалоне, включая все четыре сломанные резные ножки кровати, изорванную атласную простыню и порванный прелестными зубками в клочья балдахин из плотной сиркийской ткани в гостях у холодного, как горный лед, иностранного герцога, она никак не могла остаться девственницей.

Покумекав с четверть минуты, гоблин уже без амулета старательно вывел на последней странице фразу: "Прекрасная богиня Герлона, покровительница любви и верности, видя, с каким упорством и мужеством наша красавица искала свою единственную любовь, сошла на землю и исцеляющим поцелуем вернула спящей принцессе Тинвириэль ее невинность. Конец". Кархи перечитал абзац, удовлетворенно выдохнул и на обложке вывел свое имя – Кархи Галантный. Потом тщательно завернул свое творение в навощенную бумагу и положил книгу в сумку. Завтра его должны были выпустить из заточения, и гоблин решил первым делом посетить издательство "Эльфийский поцелуй". Он нисколько не сомневался, что вскоре в лучших домах Эркалона девицы будут страдать вместе с его героиней, позабыв о книгах Бешеной Молнии.

* * *

– Тебя уже выпустили? – спросил Иррисель, заметив на скамье Кархи. – И, как впечатления от камеры?

– Спокойно можно идти бить морды эльфам еще раз, – ответил Кархи, любуясь эльфийкой, читающей книгу через пять скамеек от него. – А ты чего тащишь? – гоблин ткнул в большую коробку Ирриселя.

– Это меня декан припахал, – пожаловался второкурсник. – Через два месяца на факультете ежегодный маскарад в честь спасения открывателя цветного стекла, а меня декан уже сегодня послал к артефактникам за амулетами иллюзий. Они их для нас заряжают и проверяют их работу, а артефактники старшекурсники каждый год делают для нас новые. Вот, дюжины полторы наши завернули, они опять какую-то фигню придумали, лишь бы сдать практику. Один артефакт наводит вместо морды осла его зад, другой вместо тумана вокруг фигуры оставляет на одежде не отстирываемые пятна. А один и вовсе подсунули запрещенный, его еще сто лет назад должны были сломать.

– Зачем? – лениво поинтересовался гоблин, не спуская глаз с эльфийки,

– Ты что, ничего не слышал об амулете "Эльф на час"? – удивился Иррисель. – О нем же даже в учебнике для первокурсников написано. У него еще два камня есть, черный агат и белый кварц, а между ними крохотный рубин.

– Мне было не до учебников, расскажи лучше про амулет, – гоблин решительно перевел взгляд с ножек девушки на эльфа. – Что за странное название?

– Он полностью превращает любого разумного в эльфа, трансформируя его тело. Из-за этого его и запретили, так как любая иллюзия должна быть только наведенной, то есть легко выявляемой. Этих артефактов в свое время уйму наделали для бала в Академии по случаю рождения наследника. Студента перевели через курс выше, еще и стипендию повышенную дали.

Потом все эти амулеты потихоньку перекочевали в дома свиданий. Эльфы всегда пользуются популярностью, – самодовольно заметил Иррисель. – Когда стало об этом известно, власти начали конфисковывать амулеты и уничтожать их. К тому же выяснилось, что часть из них бракованная. В чем именно проблема, не знаю, в учебнике молчок. Теперь представляешь, что они нам подсунули? И куда девать весь этот хлам, даже не представляю. Старый Гирлах послал меня подальше и велел приносить их в следующем году, сказал, что ему недосуг возиться с игрушками для слабоумных. И вдобавок сейчас меня еще наш декан взбодрит за то, что притащил неисправные амулеты обратно. Будто мне делать нечего, как бегать между этими старыми пердунами.

– Иррисель, хочешь, покажу способ, как от них по-тихому избавиться?

– Не врешь? – эльф недоверчиво посмотрел на вскочившего гоблина.

– Вытаскивай неисправные, – велел Кархи. Иррисель положил плетеную из ивы коробку на скамью и вытащил серый холщовый мешочек с перевязанным лентой клапаном.

– Смотри, ты шел мимо скамеек и тут споткнулся. Коробка полетела на землю и все, что в ней было, рассыпалось по земле. Пока ты собирал амулеты, мимо шел один тупой гобл. Он выхватил мешочек с неработающими артефактами и начал кричать что-то про злых духов. Потом с воплями побежал в сторону башни ректора. Ты ни в чем не виноват. Посмотри, никого из алхимиков рядом нет? Иррисель оглянулся и отрицательно покачал головой.

– Нет. Хотя, вон, третьекурсники идут.

– Пошли их меня догнать, – Кархи быстро выхватил мешочек из рук эльфа и с громким криком побежал к башне Сертония. Пробегая мимо группы студентов, он завопил: – Злые духи, спасайтесь!

Не успели алхимики посмеяться над его глупостью, как Иррисель, уже пожалевший о затее, возмущенно закричал:

– Держите гоблина, он амулеты для маскарада стащил!

Студенты с азартом молодости пустились в погоню, громко улюлюкая. Кархи развил приличную скорость и когда прибежал к знакомой башне, преследователи были далеко позади. Не медля, гоблин высыпал на ладонь амулеты, нашел приметный амулет с белым и черным камнями на ромбе из серебра, сунул его во внутренний карман и опять завопил, привлекая внимание окружающих:

– Духи, спасите меня от злых духов! Кархи швырнул амулеты в толпу из студентов, преподавателей и дежурных магов, собравшихся в холле башни, причем старался, чтобы они разлетелись во все стороны. – Топчите их, чтобы духи не выбрались наружу! – крикнул гоблин, изображая перепуганного до смерти суеверного выходца из Великого Шаманата, про которых эркалонцы так любили рассказывать анекдоты.

Хотя после короткой суматохи со сбором амулетов и их подсчетом Кархи удостоился выволочки от самого декана факультета артефакторики, пришедшего на встречу с Сертонием, гоблин был доволен, как пятилетний пацан, получивший в подарок деревянную лошадку. Он разжился таким амулетом, что может не ждать, пока удастся сварить любовное зелье, и сразу после его зарядки приступить к поиску своей половинки, вернее половинок. Кархи не питал иллюзий относительно мифа о любви с первого взгляда, и намеревался познакомиться как можно с большим числом эльфиек, чтобы выбрать достойнейшую. Чего именно претендентки должны удостоиться после ночи любви, гоблин пока не решил. Может, шанс на вторую ночь и букет скромных цветов от надежных поставщиков?

Еще Кархи слышал о новой моде, которую занесли эльфы с юга. Называлась она романтический вечер со свечами. Гоблин, когда услышал об этом, долго ломал голову, как правильно выбрать нужную длину свечей, чтобы к тому времени, когда они догорят, можно было спокойно заваливать подружку, без риска получить по морде и устроить пожар в постели. Кархи прикидывал и так, и эдак, и, в конце концов, решил заменить ненадежные свечи старыми добрыми водяными часами с барахолки, с колбой на целых четверть часа. Вместо воды можно было налить "Особого гоблинского", прозрачного как слеза, чтобы утром можно было еще и опохмелиться.

Не желая ждать ни одного лишнего часа, Кархи купил газету объявлений "Работа для всех", открыл ее на странице с заголовком "Магические услуги" и быстро нашел объявления магов, заряжающих различные бытовые и защитные амулеты. Кархи внимательно просмотрел все предложения и выбрал мага в не самом престижном районе столицы, где ночью грабили и обворовывали куда чаще, чем обычно. Расчет гоблина был прост – амулет числится в каком-то запрещенном списке. Кархи от Моргалика знал, что все маги обязаны сообщать властям при попытке зарядить запрещенный артефакт и, при случае, задержать нарушителя. В последнем Кархи сильно сомневался, заряжать амулеты шли полные бездари, и не было для магов прозвища обиднее, чем "заливала".

Кархи пошел к магу без Урр-Баха по двум причинам. Во-первых, судя по имени Герон, маг был человеком, ради чего гоблин и потратил столько времени на чтение объявлений. Люди обычно плохо запоминали лица гоблинов, они казались им на одно лицо. С Урр-Бахом шанс на то, что в случае какого-нибудь казуса их найдут по описанию, возрастал во много раз. Вообще-то Кархи никаких подвохов не ждал, но решил сразу все делать, как положено, без хвостов.

Во-вторых, Урр-Бах не очень одобрял его увлечение эльфийками и мог, чего доброго, отнять опасный, по его мнению, амулет. Сам Кархи не боялся превращений в эльфа, иногда, после особо длительных пьянок у родственников или друзей, он ощущал себя помирающей свиньей без всяких амулетов. Таким образом, говоря языком магов, опыт успешной частичной трансформации Кархи уже имел и был полностью готов к кратковременной полной межрасовой трансформации тела с сохранением исходных ауральных характеристик и бихевиористических императивов. Сам гоблин всех этих мудреных понятий и слов, конечно, не знал. Он просто хотел найти любовь, для начала, даже без водяных часов.

Кархи долго плутал по незнакомому кварталу, ища Кирпичную улицу. Видок у домов был хуже, чем гоблин предполагал, а сам квартал по большей части находился всего в одном шаге от превращения в обычное бандитское гнездо, где боязно ходить даже днем. Маг Герон жил в развалюхе чуть лучше, чем соседи, и оказался тощим небритым типом с бегающими глазками и засаленными штанами. Гоблин понял, что лучше здесь не задерживаться и тут же перешел к делу.

– Приятель, даю две монеты серебром за зарядку дедушкиного амулета. – И еще один, если не будешь на него пялиться. Ты же можешь зарядить его через тряпку? Маг довольно хрюкнул.

– Это противозаконно, юноша.

– Вот из-за этого и получишь сверху еще одну монету.

– Сначала надо узнать, сколько энергии мне потребуется потратить на его зарядку, – отозвался заливала. Кархи протянул завернутый в платок и тщательно связанный амулет.

– Ого, да тут одной работы на половину золотого! – радостно воскликнул Герон. – Что это тут такое? Похоже на мощный защитный амулет от атаки уровня магистра или что-то из боевой магии.

– Чистая защита, только древняя, – поспешил успокоить Кархи. – Насчет половины золотого ты, конечно, оговорился, у меня больше десяти серебряных эркалонов нет.

– Поищи еще два и будет порядок.

– Я лучше поищу мага подешевле, – Кархи забрал амулет и медленно пошел к выходу.

– Рхыз с тобой, пусть будет десять! – маг загородил путь к двери.

– А за девять не хочешь? – поинтересовался Кархи.

– Мне полдня восстанавливаться придется, – возразил Герон, забирая амулет. – Очень он у тебя емкий. Точно не боевой? А то отправишься после меня на дело и завалишь им кого-нибудь, а потом на меня укажешь.

– Я мирный гоблин и мечтаю только о покое, – Кархи принялся, было, осматривать помещение, в котором находился, но тут же прекратил это занятие. Голые стены без штукатурки, рассохшийся стол и пара стульев с ободранной набивкой, вот и вся обстановка. Тем не менее, маг как-то умудрялся каждый год платить за продление лицензии на свою деятельность, и отстегивать налоги в казну и подарки стражникам, чтобы не лезли в его дела. Гоблин еще раз посмотрел на мага и решил, что тот вполне может иметь дом в хорошем квартале. Судя по всему, зарядка артефактов была прибыльным делом.

Маг попытался рассмотреть магическим зрением рисунок магических линий артефакта, но к удивлению понял, что не может. Рисунок оказался слишком сложным, чтобы так сразу определить его назначение. Радовало, что к мощным боевым артефактам, которые приносили ему обычно на зарядку окрестные авторитеты, он точно не относился. "Похоже на амулет красоты", – решил Герон и, успокоившись, принялся за дело. Зарядка длилась больше часа, что весьма удивило Кархи.

– А ты что хотел? Надеюсь, ты знаешь, как с ним обращаться? – ответил маг на вопрос гоблина. – Это довольно мощный амулет и если дедушка тебе не сказал, что с ним делать, лучше избавься от него.

– Чего тут знать, зажимаешь в руке и активируешь, – отозвался Кархи, забирая артефакт.

– Ладно, если что, опять загляну подзарядить амулетик.

– Деньги не забудь, – буркнул уставший маг, провожая клиента.

Не успел Кархи отойти от дома Герона, как заметил троицу подозрительных забулдыг, идущих к нему навстречу с явно корыстными целями. Гоблин сунул руку в карман и громко сообщил:

– Еще шаг, и сожгу вас к Рхызу, даже головешек не останется!

Мужики посмотрели на дом мага, переглянулись и решили не искушать судьбу. Герон был хорошо известен в районе, как и его занятие. Кархи сплюнул на землю и не спеша пошел к ближайшей приличной улице, тщательно следя, чтобы за спиной не было никого подозрительного. "Придется ходить сюда с Урр-Бахом, иначе какие-нибудь недоноски обязательно грабанут. Герон – тертый малый, такой будет молчать".

Гоблин по дороге домой заглянул на улицу Писцов, выбрал лавку побольше и отдал почтенного вида мужчине свою книгу.

– Нужно две копии. Писец с одного взгляда оценил объем работы:

– Одна копия обойдется в половину золотого. Итого получается золотой эркалон. Через час все будет готово.

Кархи, удивленный столь короткими сроками, не стал торговаться, так как на своем опыте понял, что работа предстоит не из легких, и отдал один из двух оставшихся у него золотых. Писец повернулся к длинному столу, за которым сидело пятеро мужчин разных возрастов, но все из людей и, положив труд Кархи перед одним из них, велел начинать работу. Переписчики быстро разделили книгу на пять равных частей, активировали амулеты "Усердного писца", и перья запорхали в их руках, как птицы. Кархи заворожено смотрел, как быстро растет стопка листов, и пожалел, что с ним не было такого писца в камере. Тогда бы он сочинил не одну, а целых три книжки про Тинвириэль.

Через час гоблин уже шел в издательство "Эльфийский поцелуй", адрес которого узнал у тех же писцов, не один раз выполнявших работу для начинающих писателей. Кархи не стал рисковать, поэтому прикинулся обычным посыльным и передал эльфийке за стойкой, безвкусно одетой в длинное, до пят, красное платье, копию книги.

– Когда моему господину приходить за гонораром? – поинтересовался гоблин. – Когда я снова стану девственницей, – грубо отозвалась эльфийка, не оценив название шедевра галантной любви. Она положила книгу на полку справа от себя, где скромно стояли еще два опуса неизвестных Кархи озабоченных графоманш.

– "В плену у эльфийского князя"– вслух прочитал Кархи на добротном белом корешке книги, стоящей на самой верхней полке. – Что-то знакомое. Точно! "В объятиях эльфийского князя", книжку написала одна сильная магичка, Синульда Бешеная Молния.

– Это ее следующая книга, только вчера привезли отпечатанный тираж, – с пиететом в голосе произнесла невежливая девица. Госпожа Синульда подарила мне серебряные серьги и эту книгу с автографом! Слева от эльфийки стояла высокая плетеная корзина, наполовину заполненная рукописями.

– Это еще что такое? – спросил зеленокожий певец любви.

– Госпожа Вирисилиэль, она владелица "Эльфийского поцелуя" и его главный редактор, прислушалась к мнению госпожи Синульды и не приняла этот бред, – охотно ответила эльфийка, вернувшись к листанию популярной женской газеты "Я – эркалонка!". – В одной книжке какой-то грязный гончар влюбился в дочь купца, в другой – дочь ювелира влюбилась в мага. "Что все эти низкорожденные могут знать о великой любви?", – мудро спросила госпожа Синульда у госпожи Вирисилиэль.

Кархи взял в руки три книги сверху. Первая называлась "Любовь до гроба", вторая – "Любовь до смерти". По идее, самой крепкой должна была оказаться любовь в третьей книжке, так как она называлась "Орех любви", но проверять это у гоблина желания не было.

– Слышь, подруга, – обратился Кархи к читающей эльфийке, чьи огромные сережки позвякивали при любом движении, – мой хозяин сказал, что если его книжка окажется в руках твоей Вирисилиэль, когда у нее будет хорошее настроение и она будет без Бешеной Молнии, то он готов подарить целый золотой. Девушка оторвалась от газетной статьи о двадцати простых способах управления мужчинами вдали от еды и постели, и недоверчиво уставилась на гоблина.

– Не врешь? Кархи достал из кошелька серебрушку и катнул в сторону эльфийки, – мой хозяин никогда не обманывает. Девушка проверила на зуб монету и впервые улыбнулась.

– Хорошо, постараюсь выбрать время поудачнее.

– Тогда бывай, сестренка и, кстати, когда это случится? Девица задумалась.

– Через два или три дня, сейчас она не в духе, вчера на приеме увидела у старой подруги платье такого же фасона, как у нее.

– Тяжелый случай, ты особо не торопись, пусть как следует успокоится, – заволновался гоблин. – Я зайду на следующей неделе, – Кархи покинул этот островок любви и пошел домой.

Весело посвистывая, гоблин дошел до башни агентства, где застал друга в компании Нирры и Марсиэль.

– Девчонки, как я по вас соскучился! – Кархи побежал лобызаться к Марсиэль. – Голубка моя троллистая, скажи мне, как ты поступишь, если я вдруг превращусь в эльфа? Полезешь с поцелуями? – гоблин с надеждой посмотрел на сестру Нирры.

– Дам под дых и добавлю каблуком, – призналась Марсиэль, схватив Кархи за уши. – А ты что сделаешь, если я стану гоблиншей? Гоблин содрогнулся от ужаса.

– Только попробуй! Кстати, Марси, а на что ведутся эльфийки больше всего, на песни под окном или стихи при свечах?

– Не знаю, милый, – Марсиэль вздохнула, – я бы и с гоблином сошлась, спой он мне про любовь. Кархи, не долго думая, тут же затянул песню о безответной любви. Голос у него был сильный, так что он тут же кубарем скатился с колен Марсиэль.

– Ты совсем сдурел? – рассердилась Марсиэль.

Кархи, потирая колено, решил, что про амулет расскажет как-нибудь в другой раз, когда будет положительный результат. За время отсутствия друзей девушки добросовестно присматривали за башней, вытирая пыль со стола в кабинете партнеров и на кухне. Сурш тщательно поливал растительность на террасе, не забывая и о зеленом тюльпане.

Сыщики, в свою очередь, поделились своим житьем в Академии, красочно описывая наряды студенток (Кархи) и нудные лекции (Урр-Бах). Про остальное напарники упомянули вскользь, не желая говорить о самом расследовании. Девушки попались понимающие, и не настаивали на подробностях. Когда подруги ушли, друзья распили принесенный Ниррой кувшин пива, наблюдая в окно за городской суетой.

Урр-Бах вздохнул, надо было возвращаться в Академию. Про то, что он теперь умеет зажигать магический светлячок, тролль промолчал, решив еще немного потренироваться, чтобы свет был ровнее и поярче.

* * *

Урр-Бах и Кархи, удостоверившись, что с башней все в порядке и девчонки иногда смахивают пыль на пол, пошли было в Академию, но, буквально у дверей, их перехватила красотка с решительно сжатыми губками.

– Вы те сыщики, с которыми договорился мой дядя о поиске наследства? – спросила черноволосая девица с изумрудными глазами, в которых Кархи тут же утонул. "Полуэльфийка!" – восторженно вынес вердикт гоблин, ласковым взглядом исследуя выпуклости клиентки.

– Граф Тарзитский был у нас, – уклончиво ответил Урр-Бах. – О вас он ничего не говорил.

– И не скажет! – отрезала девушка. – Пять дней назад он помер в ночной пижаме у окна своей спальни, сжимая в руке кинжал. Слуги слышали леденящий душу вой. По завещанию я – его единственная наследница и требую от вас немедленного исполнения договора. Отыщите поскорее драгоценности, пока и меня не убил этот проклятый вампир. Друзья переглянулись.

– Вообще-то у нас сейчас важное дело..., – произнес тролль, но клиентка его перебила.

– Вы давно уже должны быть в Тарзите. Тем более что я готова доплатить триста золотых, если вы хотя бы скажете, где прячется этот кровосос. Желающих покончить с проклятием рода будет достаточно. В доме сейчас гостят остальные наследники с родственниками, не считая опытного боевого мага, который нанял другой мой дядя.

При слове "дядя" лицо девушки непроизвольно скривилось, из чего Кархи сделал вывод о весьма натянутых родственных отношениях. "Сто тысяч золотом способны разорвать и прочную веревку, не говоря уже о нежных чувствах аристократов", – подумал гоблин, пожирая взглядом хорошенькую наследницу.

– Эй, лопоухий, перестань на меня так смотреть, а то в глаз получишь, – девушка угрожающе сдвинула брови. "Еще и дерется!"– с восторгом подумал Кархи, опуская влюбленные глаза.

– Когда едем? – спросил не очень довольный тролль, жалея о паузе в расследовании в Академии.

– Прямо сейчас! Карету я взяла как раз, чтобы в ней хватило место и для тебя, – клиентка показала рукой на большой бежевый экипаж с двумя караковыми рысаками.

– Как вас зовут, госпожа? – подал голос Кархи, с трудом скрывая дрожь в голосе от любви с первого взгляда, в которую он не верил еще час назад.

– Зовите госпожой графиней Тарзитской, можно просто госпожой графиней, – девушка поправила локон. "Двадцать три или двадцать четыре года, красится мало, потому что хватает румянца от прогулок на свежем воздухе, – сделал очередное умозаключение Кархи. Любит лошадок, это хорошо, значит и в постели с меня не свалится".

– А если понадобится вас быстро предупредить об опасности? – спросил хитрый гоблин. – Пока выговоришь "госпожа графиня", упырь начнет уже рвать ваше горло, – Кархи так натурально изобразил этот процесс, что девушку передернуло.

– Хорошо, хорошо, зовите меня госпожой Теларой, а если увидите вампира, то просто Теларой.

– Урр-Бах, – коротко представился тролль, которому худосочная девица не очень приглянулась. Он не стал ничего говорить о людских выдумках про вампиров, годных лишь пугать неразумных детей. Если у человека есть возможность оплатить свой страх, да еще и золотом, то кто он такой, чтобы этому мешать? Сам Урр-Бах боялся только потревоженных покойников, но это легко решалось: просто не ходить на кладбище, а если там оказался, то вести себя крайне тихо и уважительно. Проблема была в Кархи, который, похоже, не боялся ни мертвых, ни живых.

– Кархи, к вашим услугам, – гоблин вежливо поклонился, жалея об отсутствии широкополой шляпы с пером из задницы павлина. Он как-то вычитал, что широкие поля помогают уберечь голову от помоев, если кто ненароком решит их вылить со второго этажа, а красивое перо способно сохранить важный вид, даже если уклониться от грязного потока не удалось. Беда была в том, что в Эркалоне помои не выливали на улицу даже самые последние забулдыги, боясь тут же сменить место жительства поближе к Рхызу, а павлины, одичавшие в Эльфийском парке, весьма трепетно относились к своему хвосту и не подпускали никого ближе, чем на пятьдесят шагов.

– Я сейчас захвачу походную сумку, – гоблин заторопился в башню. Оказавшись в своей комнате, Кархи взял висевшую на спинке стула сумку, вытащил оригинал и копию своей книжки, положил их в ящик стола. Потом бросил в сумку разговорник эльфийского, с которым он не расставался, убедился, что амулет "Эльф на час" по-прежнему висит на шее, и пошел вниз.

– Сейчас заедем по пути в один магазинчик, мне вчера хозяин обещал подыскать книжку по вампирам, – соврал гоблин, первым направляясь к карете, чтобы галантно открыть дверцу перед красавицей. Та, не обратив на учтивость Кархи никакого внимания, уселась в карету и спросила:

– Зачем?

– Как говорят умные гоблины, прежде чем вдыхать незнакомый дым, надо взглянуть на траву. Кархи крикнул вознице остановиться, когда карета свернула на соседнюю улицу и проехала три дома. Гоблин на минутку забежал в небольшую букинистическую лавку и вернулся оттуда полностью готовым к охоте на вампиров.

– Двигай через переулок Плотников, – велел Кархи узколобому детине на козлах. – Прикупить пару осиновых дрынов, – признался гоблин на немой вопрос напарника. – Вампиры их почему-то не любят. – Кстати, как насчет деревянных бус на шею из осины? – обратился Кархи к клиентке.

– Лучше пусть меня убьют! – решительно заявила Телара, касаясь рубинового ожерелья. – Большей безвкусицы мне и представить трудно.

– Есть еще головки чеснока, – подал голос Урр-Бах.

– Ты победил, это еще ужаснее, – девушка поежилась.

Покупка двух деревяшек немного затянулась, неразговорчивому пожилому плотнику пришлось долго искать подходящий ствол. В итоге он остановился на осинке, предназначенной для журавля колодца. Споро распилив заготовку и, заострив половинки с одного конца, плотник содрал с друзей целую серебряную монету за срочность. Колья для вампира получились с рост Кархи и немного приободрили Телару.

– Вы получите дополнительно по двадцать золотых, если согласитесь охранять меня днем и ночью, пока я не получу наследство и не уеду из Тарзита. Напарники переглянулись – дело обещало стать просто золотым дном.

– Я буду дежурить по ночам возле вашей комнаты, – обнадежил девушку Кархи, гадая, следуют ли наполовину эльфийки моде чистокровных сородичей спать голышом. – Мои метательные ножички к вашим услугам, – гоблин ловко вытянул из рукава нож и тут же спрятал его обратно. Телара с сомнением оглядела Кархи.

– У меня уже есть удачный опыт работы телохранителем, – добавил гоблин. – Мы – профессионалы высокого полета! Никто не приблизится к вам ближе, чем на три шага без вашего разрешения. Могут, правда, травануть, но от этого и сотня телохранителей не защитит. Впрочем, я могу готовить лично для вас, госпожа. Девушка представила стряпню гоблина и решительно заявила:

– Я полностью доверяю нашей старой поварихе. Кархи с сомнением посмотрел на Телару, вытащил из кармашка грязно-белый кристалл, весьма смахивающий на кусок соли, и с сомнением сказал:

– Если что, мой рвотный камень всегда со мной.

– Хотелось бы узнать о ваших родственниках, которые делят имущество двух покойных графов, – вмешался Урр-Бах, чтобы прервать поток предложений напарника. – Мы не совсем поняли, сколько народу надеется разбогатеть за их счет.

Девушка, тщательно подбирая слова, чтобы не потерять лицо перед незнакомыми собеседниками, начала перечислять родню.

– Моя тетя Рисуаль получает четверть от стоимости спрятанных драгоценностей. Сейчас она живет с остальными в "Поющем дрозде" вместе с двумя сыновьями Иларом, Марзифом и дочерью Геррой. Двоюродному дяде Ренвору тоже причитается четверть, с ним приехали его жена, заср..., я хотела сказать сын – сотник столичной стражи Тумвал, и боевой маг Киршес. Я получаю треть, а бабушка Маризенна – остальное.

– Народу много, – неодобрительно заметил Урр-Бах. – Будут мешаться под ногами.

– Там, наверное, каждый следит за остальными, небось, и в сортир подглядывает, вдруг вытащат мешок бриллиантов из тайника в нужнике, – добавил Кархи. Милый румянец на щеках лапули подтвердил его подозрения.

– Кто самый неприятный из этой компании? – тролль вопросительно уставился на клиентку.

– Ренвор с сыном, этим засранцем Тумвалом, и их маг, – Телара решила не жеманиться и говорить как есть. – Они суют нос во все дела, маг обшарил весь дом своими непонятными заклинаниями и артефактами, а Тумвал по десять раз допросил слуг, угрожая им своей кутузкой. Перелапал всех служанок, у которых нет внуков.

– А он, случайно, не рассчитывает заодно прибрать к рукам вашу часть наследства? – спросил Урр-Бах, подумав, что в засранцы попадают по другой причине. Девушка неохотно кивнула с такой гримасой отвращения, что Кархи сделал себе мысленную зарубку непременно спасти от отравления этого недоноска, питайся тот хоть одной родниковой водой.

– Сколько слуг постоянно живет в доме? – продолжил уточнять детали Урр-Бах, настраиваясь на работу.

– Сейчас осталось только восемь. Повариха Грулла готовит хозяевам последние тридцать лет, ее сын Дурби служит конюхом, он сейчас правит нашей каретой. Еще остались три служанки, кучер тети Рисуаль и садовник. Тергол, личный слуга моего покойного дяди, он ездил к вам договариваться о встрече, сейчас живет в моем доме в Эркалоне. Такого прекрасного управляющего в столице трудно найти. Две девушки получили расчет после смерти дяди, они ни за что на свете не соглашались работать дальше. Помощник садовника тоже поспешил уйти от нас, его до смерти перепугал вой вампира. Слуги говорят, он даже слегка тронулся умом, хотя особого ума за ним я никогда не замечала, он даже цветы не мог толком подобрать для букета.

– Я тоже не силен в этом, – прямо сказал тролль, недовольный такой примитивной оценкой умственных способностей мужчин.

– От вас и не требуется срезать розы, – парировала клиентка. – Что еще сказать о моих дорогих родственниках? Старайтесь поменьше с ними общаться и не разбалтывать то, что узнаете.

– Что можете сказать о маге? – поинтересовался Кархи, заметив в окне помпезный особняк с серыми тяжелыми колоннами и непропорциональными узкими окнами, наводящими мысли о вечной хандре его обитателей.

– Самовлюбленный и самоуверенный осел, – Телара поправила шляпку и критично осмотрела складки на платье. – Считает себя лучшим магом в Эркалоне, и ведет себя соответственно. Постоянно пугает окружающих здоровенными магическим светлячками из пальцев, освещая себе путь во время прогулок по саду перед сном. При этом скуп, служанки мне рассказывали, что заставил их подшить пару камзолов, которые привез с собой, и даже спасибо не сказал.

– С магом будем держать ухо востро, – пообещал Кархи, незаметно поправляя метательный нож в рукаве. Амулетик от ректора Академии давал шанс пересчитать его магичеству ребра прежде, чем закончится его защита. Урр-Бах думал схожим образом и машинально почесал кулак, левый. На днях тролль с удивлением вычитал в "Досуге без косяка", что левши предпочитают умственный труд и творческую работу. Решивший перед этим особо замысловатый этюд, Урр-Бах быстро согласился с мнением уважаемого еженедельника, припомнив, скольких дебоширов он мастерски уложил на пол за время работы вышибалой в столичных кабаках. Уже тогда тролль предпочитал вместо тупого удара по голове дубинкой использовать изящный удар слева, и творческий пинок левой ногой под ребра особо неспокойным клиентам.

– Вот и наша кузина вернулась! – фальшиво протянул огненно-рыжий, с красноватой кожей лица молодчик, поигрывая перстнем, камушек в котором, на взгляд Кархи, спокойно позволял плюнуть на наследство, если ты не транжира. Изящная трость с дорогой инкрустацией и двумя рубинами в глазницах льва в навершии тоже могла обеспечить выпивкой до конца жизни любого любителя хорошего пива. Дорогой камзол с золотой вышивкой, моднющие брюки-дудочки и золотые пряжки на туфлях красноречиво говорили о том, что их владелец не готов считать каждый золотой.

– Без вашей очаровательной улыбки нам стало тоскливо в этой глуши, – добавил высокий жилистый мужчина, внимательно изучив спутников Телары.

– Ты привезла с собой друзей детства? – Тумвал растянул губы в презрительной улыбке. – Теперь понятна твоя дикость.

– Я скорее выйду замуж за гоблина, чем за тебя, кузен, – не осталась в долгу девушка, заставив прилить кровь к голове у Тумвала, и огромный энтузиазм у Кархи. – Это консультанты по наследствам и розыску имущества. Не одному же тебе искать спрятанные камни.

– Если ты сравниваешь возможности мага с этими..., любителями. Тумвал хотел сказать "животными", но вовремя заметил, как Урр-Бах сжимает кулаки и невзначай делает шаг в сторону, ставя его между собой и магом.

– Они позаботятся о том, чтобы найти камни и вампира, – заявила Телара. – Я требую, чтобы им не мешали выполнять мои приказы.

– Это в высшей степени неблагоразумно, – подал голос маг. – Охота на вампира требует многолетней подготовки, тренированного ума и дара магии.

– Мы как-нибудь обойдемся без магии и зубрежки, – решительно заявил Урр-Бах. – Я пока вижу мага, но не вижу пойманного вампира.

– Острый кол лучше десятка заклинаний, – добавил Кархи, демонстрируя главное оружие.

– Предупреждаю сразу, если кто вздумает по ночам шутить или пугать огоньками непонятными, мы с напарником пустим их в ход, не задумываясь, – тролль многозначительно погладил деревяшку. – И, вообще, вся эта возня с вампиром не стоит и ломаного медяка. Кархи взглянул на Телару и важно заявил:

– Мы скоро его поймаем и засунем ему кол в то место, куда следовало его вонзить первому графу, то есть в сердце.

– У некоторых аристократов странные наклонности, – добавил тролль, с удовольствием наблюдая за вспыхнувшим от злости лицом Тумвала. За время работы вышибалой Урр-Бах успел невзлюбить стражников, чья работа заключалась в опрокидывании кружек пива за счет заведения в ненасытные глотки, и ленивом пересчете трупов после очередной поножовщины. Сейчас перед ним стоял целый сотник из этой стражи и держал себя так, будто он командир сотни прославленных ветеранов одного из пограничных полков, а не шайки жадных и ленивых стражников.

Тролль, конечно, понимал, что есть и честные стражники, которые действительно ловят головорезов по ночным подворотням, а днем в поте лица ищут воров и их добычу, чтобы вернуть ее хозяевам. Но пока он таких не видел, и даже не слышал. А раз так, то мудрая наука логика говорит, что сто первый стражник должен быть не лучше предыдущих ста, тем более сотник, и тем более, столичный сотник, да к тому же и с наглым магом.

– Не простолюдинам об этом судить! – резко ответил Тумвал, – да еще и не уроженцам Эркалона.

– Мы, тролли, действительно плохо понимаем такие вещи, – с простоватым видом сказал Урр-Бах. – Вот когда к нам приходят на наше Холмогорье, тогда все ясно. Вот дубина, а там важные аристократы с боевыми магами, которые разбираются в разных хитростях, вроде как убить вампира через задний проход.

– Тумвал, не задирай моих специалистов, – раздраженно произнесла Телара и повернулась к напарникам. – Идите за мной, господа, я покажу вам дом.

Невозмутимо пройдя мимо пышущих злобой соперников, друзья пошли к входу особняка. Он оказался достаточно большим, чтобы вместить кучу родственников и полудюжину слуг. Некоторые комнаты даже пустовали, напоминая о лучших временах. Предыдущие два графа обитали на втором этаже, в просторной спальне с окнами на порядком заросший парк из вязов и лип. Справа от спальни располагался кабинет. Урр-Бах подивился его захламленности, три стены были завешаны разнообразным оружием, за которое лично он не дал бы и бочки пива. Кархи тоже быстро убедился, что железяки не имеют ни одного стоящего камушка или золотой пластины, и вернулся к созерцанию фигурки клиентки.

Телара выборочно прочитала напарникам последние письма преставившегося дяди, разрешила Кархи пролистать пару десятков книг по оружию и охоте, тоже без выпавших бумажек со страшными тайнами. Урр-Бах, на всякий случай, сдвинул к центру комнаты книжную полку, всю мебель, и убедился, что кроме паутины, улик нет. Кархи с задумчивым видом принялся обстукивать стены и пол, потом заставил тролля забраться на скрипнувший под его тяжестью письменный стол и кулаком простучать потолок. Времени на это и передвигание мебели заняло почти два часа. То же было проделано и в спальне. После пробного поиска тайника с драгоценностями Телара сделала два вывода: никаких тайников в этих комнатах нет, и уборка известки, осыпавшейся с потолков под ударами кулачищ тролля, и возвращение мебели и вещей на прежнее место займет у прислуги несколько дней.

– Сейчас ужинаем и присматриваемся к остальным халявщикам, а завтра простучим весь чердак, – заявил Кархи другу. – Не знаю, что с нужником делать, может, полоумный старик специально утопил камушки там, назло всем.

– Я слишком большой, придется тебе как-нибудь самому с этим справиться, – поспешно сказал Урр-Бах. – Или нанять золотарей.

– Нет, старик вроде был не настолько безумен, – тут же решил гоблин, – камней там точно нет. Лучше чердак внимательнее осмотрим.

Девушка со странным выражением лица выслушала диалог профессионалов, но промолчала, решив не заострять внимание на "халявщиках" и брезгливости напарников. Тот энтузиазм, с которым они перевернули все вверх дном, внушал надежду, что точно также они будут работать и дальше.

– Телара, хорошо бы подкрепиться, – обратился Кархи к девушке. – Мы сегодня работали как портовые грузчики.

– Госпожа Телара, – поправила гоблина клиентка. – Ужин будет в шесть часов вечера.

– Еще полтора часа ждать, – Кархи с досадой взял кол и повернулся к троллю. – Урр-Бах, пошли пока опрокинем пару кружек пивка в кабаке, он отсюда недалеко, помнишь вывеску с облезлым котом?

– Я могу попросить повариху дать вам что-нибудь перекусить, – предложила девушка. Урр-Бах с жалостью посмотрел на замухрышку, представил горсть зелени на тарелке, и замотал головой.

– Мы подождем до ужина, а пиво поможет снять усталость. Заодно приглядимся к горожанам. Надеюсь, здесь живут честные люди, и никто не упрет наши колышки, пока мы отдыхаем?

– Лучше бы вы их оставили здесь, – после небольшой заминки посоветовала Телара, с опаской взглянув на зловещего вида бревнышки. Кархи стоял со своим колом практически в обнимку, словно пьянчужка, решивший отдохнуть у дерева.

– Придется не спускать с них глаз, – решил Урр-Бах. – Пошли, дружище, а то в глотке пересохло. Тут тролль что-то вспомнил и обернулся к клиентке:

– Надеюсь, госпожа в курсе, что специалистов не кормят на кухне со слугами? – многозначительно спросил он. Телара увидела решительные глаза тролля и радостную ухмылку Кархи, представившего, как он поднаберется хороших манер рядом с аристократами.

– Хорошо, я предупрежу служанок, – девушка проводила взглядом выходящих сыщиков и пошла на кухню.

Кабачок "Старый кот", в двадцати минутах ходьбы от поместья, у восточной стены городка, был, против ожидания тролля, многолюден. Урр-Бах отметил приличную одежду посетителей и толкнул приятеля локтем:

– Повезло, вроде не клоповник.

– Ага, – вяло откликнулся гоблин, уставший тащить на плече кол. Приятели вошли в чистое небольшое помещение и тут же привлекли всеобщее внимание.

– Эй, хозяин, по две кружки пива и дай что-нибудь с мясом, – громко объявил тролль, занимая пустующий столик недалеко от двери. Кархи с облегчением прислонил тяжелую ношу к стене рядом с колом напарника, и принялся, в свою очередь, глазеть на тарзитцев. Или тарзюков? Все-таки тарзитцев, – решил гоблин, попробовав прохладное светлое пиво с отличным вкусом. Тарзитцы тем временем тихо шушукались, глядя не столько на друзей, сколько на колья. Наконец, один худой, как палка, дед не выдержал и спросил:

– Сынки, откуда вы и для чего вам эти страшенные колья?

– Говорят, вампиров у вас развелось видимо-невидимо, вот и решили заработать пару монет, избавив вас от них, – ответил словоохотливый Кархи. – Кстати, никто не видел вампиров перед тем, как дали дуба два ваших графа? Следы страшных когтей на стенах, крики страшные по ночам, кровь или ничейные покойники с разорванными глотками? – перечислил гоблин, не замечая, как бледнеют от страха горожане после каждого его слова.

– Нет, упаси нас Светлая Девятка! – отшатнулся в испуге дед.

– Невнимательные вы, – укорил народ гоблин, – два графа копыта откинули, неизвестно, сколько еще путников по оврагам лежит, а у вас тишь да гладь. Смотрите впредь внимательнее, если что приметите, бегите в "Поющий дрозд" и сообщите нам. Может, тогда успеем помочь вам. Кстати, никто не хочет купить этот колышек, а то он мне не по руке, придется новый делать да вымачивать в растворе солнечного серебра.

– Какого серебра? – переспросил дед.

– Солнечного, оно особое, его получают только алхимики Академии Магии.

К большому разочарованию Кархи, желающих приобрести кол, даже вымоченный в солнечном серебре, не нашлось. Друзья быстро доели и пошли обратно в поместье, сопровождаемые любопытными и немного испуганными взглядами тарзитцев.

Подойдя к графскому дому, гоблин удивленно присвистнул – у входа стояли две большие кареты, вокруг которых суетились служанки.

– Смотри, Урр-Бах, наследников становится все больше. Не удивлюсь, если и жмуров прибавится, вампир-то, поди, тоже не прыгает от радости. Тролль решительно подошел к пожилой женщине, старшей служанке и громко поинтересовался, кого еще принес Рхыз. Женщина, уже оценившая предстоящую работу по наведению порядка в господских комнатах после их обыска, недовольно сжала губы и нехотя пояснила, что это приехали родственники первого умершего графа: два внучатых племянника и двоюродная сестра усопшего с мужем и дочерью. Все потомственные и родовитые аристократы.

Кархи, стоя рядом с другом, слова тетки слышал, будто сквозь туман. Рядом с Теларой у входа стояла настоящая синеглазая эльфийка с роскошной гривой каштановых волос. Телара была, конечно, тоже красавицей, но не чистокровной эльфийкой. Только Кархи, эльфу в прошлой жизни, причем, не самому последнему аристократу, не пристало смотреть на плод греховной связи неразборчивого эльфа с человеческой женщиной, если перед ним стоит чистокровная дочь эльфийского народа. Гоблин коснулся висящего на шее амулета "Эльф на час", и пошел знакомиться.

– Урр-Бах, ты пока побудь здесь, – Кархи так посмотрел на напарника, что троллю осталось только наблюдать, как красавица сначала вытаращила синие глаза, услышав приветствие Кархи по-эльфийски, а потом, когда воодушевленный таким восхищением его способностями, гоблин продолжил выражаться на языке эльфов, красотка резко сказала на общем: "Нахал!", и ушла в дом.

Затем Телара популярно объяснила, что гоблин нанят как сыщик, а не как воздыхатель, и вообще, у гоблинов шансов охмурить любую эльфийку не больше, чем дотянуться до луны. Урр-Бах хмыкнул, видя скептическое выражение лица напарника. Когда Телара ушла в дом, тролль молча покачал головой и двинул следом, прихватив за плечи непутевого гоблина. Кархи погладил амулетик и многообещающе ухмыльнулся.

* * *

Для друзей выделили комнату на первом этаже, в которой раньше жили уволившиеся служанки. Комната небольшая, но чистая. Сыщики умылись чистой водой из стоящего медного таза, причесались, как смогли, почистили одежду и, дождавшись служанку, пошли за ней в столовую.

В центре огромного помещения стоял длинный стол, на котором, по прикидкам Кархи, можно было при желании плясать полудюжине гоблинов без риска для другой мебели. Сейчас за ним сидело множество народу, готовясь изысканно поглотить прорву еды, и мимоходом вести изысканные светские беседы. Кархи чувствовал себя готовым обсудить с синеокой эльфийкой, сидевшей справа от пожилого эльфа, любую тему на языке любви. Тролль внимательно осмотрел присутствующих, приметил самый широкий стул и, пробасив: "Добрый вечер, господа", уселся на него. Кархи на эльфийском громко пожелал всем остаться в живых после ужина и довольный собой, плюхнулся рядом с Урр-Бахом. Все эльфы дружно вытаращили глаза на говоруна, но промолчали. В столовую вошла припозднившаяся клиентка, села справа от Урр-Баха и будничным тоном объявила:

– Позвольте представить вам моих гостей, консультантов по поиску имущества, почтенного Урр-Баха и его партнера Кархи. Напарники вежливо склонили головы. Гоблин недовольно зыркнул на Телару, обиженный титулом партнера почтенного.

– Будем знакомы, – тролль, специально хорошо перекусивший в "Старом коте", чтобы не мести все со стола, еще раз кивнул и величественно протянул руку к жареному каплуну, положив его целиком к себе на тарелку. Рука эльфа, сидящего напротив, повисла в воздухе над пустой тарелкой. Кархи, тоже было положивший глаз на золотистую кожу прожаренной тушки, разочарованно вздохнул и тут же сноровисто дернул за бедро запеченного с черносливом гуся, пока его не утащили аристократы, голодными глазами взирающими на Урр-Баха, что было, конечно, невежливо.

Гоблин при рывке нечаянно заехал локтем в плечо Ренвору, двоюродному дяде клиентки, извинился, положил добычу на тарелку и увидел, что теперь окружающие таращатся на него.

– Здесь еды на всех хватит, – поспешил успокоить народ Кархи с набитым ртом, пережевывая мягчайшее мясо. Родственники Телары тут же поспешили заняться своими тарелками, наполняя их кусочками разных блюд.

"Странный народ эти графья или кто там они, смотрят тебе в рот, словно только что приехали из голодающей провинции, а сами себе накладывают по чуть-чуть", – озадаченно подумал гоблин, ловко дергая невезучего гуся за вторую лапу. Опоздавший опять эльф с раздражением начал пилить себе серебряным ножом крылышко. После пятого бокала какого-то розового вина гоблин понял, что наелся и готов к застольной беседе.

Сидящий слева от него отец столичного сотника с каменным лицом жевал свинину, глядя прямо перед собой. Мать эльфийки боязливо трогала вилкой тушеные овощи, словно боясь, что они закричат от истязаний. Справа от Кархи напарник приканчивал каплуна и искал глазами нож потяжелее, чтобы одним ударом разрубить тушку гуся пополам. Не найдя подходящего тесака, он с хрястом сломал гусю хребет, вежливо поинтересовался у Телары, не желает ли она половину гусика и, не дожидаясь от худышки понятного отказа, аккуратно положил законную половину к себе в тарелку.

Сама Телара негромко беседовала с какой-то бледной девушкой с волнистыми белокурыми волосами, похоже, дочерью хозяйки дома, графини, тети Рисуаль. За девушкой сидела ее мать, матрона с властным лицом и горделиво прямой спиной. За ней о чем-то переговаривались ее сыновья, обалдуи под тридцать лет.

Напротив Кархи сидело семейство эльфов, упитанный отец семейства, которому было под полтинник, его жена, еще одна матрона с проглоченной палкой для хорошей осанки и кислым лицом, то ли от недоедания (два салата, что она съела, не хватило бы и на одного не голодного кролика), то ли от скверного характера. Радовала лишь дочурка, синеглазая красавица Лирмель, аппетитно и деликатно съевшая салат с хорошим куском рыбы. Слева от эльфов сидел Тумвал с древней бабулей Маризенной, которой, тем не менее, по прикидке гоблина, досталась почти пятая часть наследства.

Справа от эльфов сидели приехавшие племянники первого помершего графа, два угрюмых крепыша. Чего они надеялись получить кроме дармовой еды, Кархи не представлял. Правда, робкие взгляды, которые бросала на одного из них дочь Рисуали, подсказали гоблину, что это обычные охотники за приданым. Второй из братьев на протяжении всего ужина безуспешно пытался разговорить эльфийку.

Поняв, что с ним сейчас никто не горит общаться, Кархи решил лично продемонстрировать окружающим и, особенно, одной заносчивой эльфийке и одной грубоватой полуэльфийке, свой высокий уровень культуры. Он пнул под столом напарника, отвлекая его от мясной закуски, и громко обратился к нему:

– Урр-Бах, что ты думаешь об убийстве Хейлора? Мое сердце чуть не разорвалось, когда я прочитал об убийстве этого великого, даже не побоюсь сказать, величайшего художника нашего времени!

Тролль, не ожидавший от друга такой подлянки, поперхнулся маринованным в каком-то хитром кисло-сладком соусе куском телятины, быстро начал дожевывать его под любопытными взглядами враз замолкших сотрапезников, попутно соображая, как бы ответить поумнее.

– За те две тысячи монет, что назначили за голову убийцы, стражники будут рыть носом землю день и ночь. Убийцу скоро найдут, а картины... Урр-Бах вздохнул и торжественно добавил: великие картины этого зас..., замечательного художника не переживут, то есть переживут нас и ваших внуков.

– Так вы, господа, ценители живописи? – оживилась графиня Рисуаль, весь ужин недовольно косившаяся на Телару и ее "специалистов". Остальные переваривали ответ тролля, пытаясь связать своих внуков и известность картин с продолжительностью жизни троллей.

– Я только учусь понимать это великое искусство, – поспешно ответил Кархи, заподозрив какой-то подвох.

– Тогда я попрошу почтенного э-э..., Урр-Баха высказать свое мнение об этой скромной коллекции, – матрона плавно взмахнула рукой в сторону стены за спиной тролля, попутно бросая злорадный взгляд на Телару.

Гости зашевелились и заулыбались. Каждый был наслышан о коллекции картин руки известного мастера Тризеля, которую собрал покойный граф Тарзитский пять лет назад. Телара сверкнула глазами, но промолчала. Хозяйка подскочила к растерявшемуся Урр-Баху, с приветливой улыбкой взяла его за мощную длань и подвела к стене, увешанной знаменитыми картинами. Кархи прикинулся простачком, ободряюще подмигнул приятелю, и стал ждать, когда тролль вспомнит его урок о том, как надо оценивать современную живопись.

Урр-Бах беспомощно осмотрел по очереди все картины, зачем-то пересчитал их – ровно четырнадцать, и начал считать про себя до ста. Досчитав в полной тишине до ста, тролль решил, что картины по ошибке перевернуты вверх ногами, или все было нарисовано во время одного, но очень длительного запоя с отвратным бухлом, и обреченно продолжил счет.

Дойдя до двухсот, забывший все наставления друга тролль понял, что пора бить морду автору картин, но тут же вспомнил, что поганца рядом нет. И тут Урр-Бах заметил три ярко-зеленых пятна в правом углу картины, подписанной "Улыбка вечности". Его глаза машинально прошлись по соседней картине и увидели те же пятна. Урр-Бах густо хмыкнул, явно что-то припомнив, и заинтересованно начал осматривать правые углы всех картин. Он пересчитал их еще раз и обернулся к торжествующе смотрящей на него Рисуали:

– А где пятнадцатая картина? Вопрос так поразил хозяйку, что она тотчас ответила:

– Ее отдали в ремонт, рамка в углу разошлась. А как вы узнали, что картин было пятнадцать? – опомнилась Рисуаль. Урр-Бах пожал плечами и невозмутимо ответил:

– Половину картин Рожок нарисовал при мне. Жаль, этот козел издох не вовремя.

– Какой козел? – насмешливо переспросил Тумвал. – Это картины великого Тризеля!

– Это картины намалевал козел по кличке Рожок пять лет назад, – также спокойно ответствовал тролль. – Его хозяин Клаврис, однорукий и безногий ветеран, жил через дом от меня, на улице Каменотесов, когда я приехал в Эркалон. По вашему старому королевскому указу, ему как калеке за заслуги перед родиной, подарили козу на прокорм, да только получил он почему-то козла. Пока он бодался с бюрократами, его козел вырос. Хорошо, рядом заросшие пустыри были, было, что жевать. Сам Клаврис махнул рукой на город с его подачкой и стал ради смеха учить Рожка картины рисовать. Маляры ему кисть старую дали, я ее потоньше обрезал, а Клаврис научил козла брать кисть в зубы и тыкать ею в бумагу.

Где-то через полгода старик вдруг разжился настоящими холстами с рамками. За пятнадцать штук он последние сбережения отдал, сам мне говорил. Видите эти пятна в углу? Рожок всегда сначала тыкал в угол и только потом начинал водить мордой по сторонам. Умная скотина была. Жаль, издох рано. Клаврис едва загнал какому-то мутному хмырю эти пятнадцать картин, и Рожок того, велел остальным любить искусство. Старик сказал, что красок наглотался, их же из отравы разной получают. После этого Клаврис уехал из города подальше, в другой город. Мне сказал, искать другого такого же способного художника, как Рожок. На прощание попросил иногда бросать пук травы на могилку козлика, он его на пустыре закопал, вернее, копал я. Только траву рвать мне было как-то недосуг, тем более для козла.

Окружающие, после необычайно длинной для тролля речи, молча смотрели то на Урр-Баха, то на картины. Наконец, эльф первым подошел поближе к картинам и принялся рассматривать пятна. За ним потянулись и остальные. Рисуаль беспомощно стояла столбом, потом недобро взглянула на тролля и присоединилась к остальным.

– А пятна действительно очень похожи друг на друга, – радостно объявил Кархи. – В этих полотнах достигнута цель современной живописи: писать картины настолько близко к природе, чтобы нельзя было отличить кисть художника от кисти козла. Великий Тризель первым достиг этой вершины. Рожок был вторым, но, как говорят некоторые гномы, если ты повторил мастера, ты сам – мастер. Поэтому картины эркалонского козлика также ценны, как и шедевры Тризеля.

– Это невозможно! Просто невозможно! – вскричала Рисуаль, потеряв железное самообладание. – Эту коллекцию смотрели лучшие критики и знатоки живописи, и все были в восторге.

Урр-Бах сочувственно посмотрел на недалекую женщину, которая верила таким проходимцам, как критики. Лично сам Урр-Бах не доверил бы им даже рисунки обычного козла, не говоря уже о великом Рожке. Кто такие критики, тролль не очень хорошо представлял, но сильно подозревал, что это как-то связано с оценкой барахла, чтобы сбить или завысить его цену. Первый известный Урр-Баху после приезда в Эркалон скупщик краденого любил называть себя критиком. Как-то один из его клиентов не согласился с оценкой принесенной им хорошей пары сапог и прирезал ценителя прекрасного.

После конфуза гости поспешили перевести разговор на другие темы, чтобы не смущать хозяйку. Тема для разговора сразу нашлась. Отец Тумвала и маг, оказывается, участвовали в каком-то пограничном конфликте, правда, Урр-Бах так и не понял, в каком качестве, если ни у одного из них не было шрамов. От боевых действий постепенно перешли к тактике, от тактики к стратегии, а там и до политики дошли.

Пожилой эльф неплохо знал историю, хорошо разбирался в международных отношениях и, вообще, выглядел весьма солидно. И, похоже, ему не понравилось, как гоблин и тролль непочтительно обошлись с хозяйкой. Он ловко подвел разговор о давней вражде Луфарды и Пертийского княжества. Вспыхнувшая вражда двух правителей была необъяснимой, но весьма кровавой. Причины неприязни монархов, никогда не видевших друг друга, историки за два века объяснить так и не смогли. В остальном, правители были вполне милыми и умными, оставшись в памяти потомков как покровители всего и вся (результат почетных пожизненных пенсий известнейшим историкам в Луфарде и налоги от семи десятков пограничных деревень в пользу жрецов бога торговли и знаний по завещанию князя).

Обсудив несколько самых известных версий вражды, эльф повернулся к гоблину и сердечно улыбнулся.

– Может быть, вы, уважаемый, имеете свое мнение по этому вопросу?

Кархи сморщил лоб, чтобы побыстрее разгадать эту несложную, в общем, тайну. За всю свою жизнь гоблин наблюдал превеликое множество драк, и все они возникали из-за денег, баб, тупости, избытка или нехватки выпивки. В особо сложных случаях эти причины присутствовали все разом. Но это у простых гоблинов, людей или прочего простонародья. У правителей причины для драки должны быть глубже и утонченнее, как нижнее белье аристократа тоньше грубых порток грузчика. И тут Кархи вспомнил про свою любимую тему – переселение душ. Он вспомнил пару примеров из книжки мудрого эльфийского философа "Сколько раз мы рождаемся, и за что я уродился гномом" и правильный ответ не заставил себя ждать.

– Проще косяка, господа. Эльфийская философия объясняет все на свете с помощью учения о переселении душ. Я недавно читал, что одна мамаша постоянно ссорилась с дочерью по пустякам. Когда они, измученные непонятной враждой, пришли к этому эльфу, он дал им курнуть одной травки и выяснил во время их полудремы, что они в прошлой жизни были проститутками в одном портовом борделе. Как-то раз они не поделили матроса с монетами, и одна из них пырнула ножом соперницу. А в этой жизни они стали матерью и дочерью, перенеся сюда вражду. Так что, очень даже может быть, что эти ваши правители всего-навсего не поделили какого-то клиента в прошлой жизни, борделей в Каэре всегда хватало, как и матросов.

Кархи, гордый собой, снисходительно посмотрел на потерявших дар речи собеседников. Даже недалекого Тумвала проняло от этой простой разгадки, что говорить об остальных. Эльф беззвучно открывал рот, как пойманная рыба, но так и не нашел нужных слов. Кархи, донельзя довольный своей железной логикой и сообразительностью, позволяющей как орехи разгрызать вековые тайны королей, пожелал всем спокойной ночи и пошел наверх.

Урр-Бах, уважительно покачивая головой, начал подниматься следом. При всем своем недоверии к переселению душ, объяснение друга было самым разумным из всех, что он сегодня выслушал. Сам же Кархи подумал, что от любовных романов пора переходить к серьезной литературе, например, написать исторический трактат о войне и мире в Каэре с точки зрения учения о переселении душ.

Гости тоже поспешили разойтись, сославшись на усталость и позднее время. Напарники проводили Телару до спальни, убедились, что она заперлась изнутри, и пошли спать. Вернее, пошел тролль, а Кархи остался сторожить покой клиентки. Гоблин понадеялся увидеть через какую-нибудь щель, что за книги читают девушки. К его досаде, когда на дом опустилась ночная тишина, ни одна из спален не порадовала лучиком магического светильника. Девицы дрыхли, позабыв о священном обычае предков читать голышом высокую литературу для духовного обогащения.

Расстроенный Кархи плюнул на покрытый воском пол и пошел за периной. Притащив тяжелую перину, он уложил ее рядом с дверью клиентки. Чтобы мимо него не проскользнул не только вампир, но и еще какой злодей, Кархи сходил за стульями в кабинет графа и повалил их на пол в трех шагах по обе стороны от двери. Гоблин по печальному опыту знал, что в темноте самый опасный враг здоровью – перевернутый кем-то по пьяни стул. Деревяшки перекалечили народу не меньше, чем грабители в темных подворотнях. Обезопасив себя и клиентку от нежелательных гостей, Кархи растянулся на мягкой перине.

Крик, полный ужаса, совсем не потревожил сон гоблина, перед которым группа "Эльфийские пупки" танцевала самые откровенные и предосудительные номера, не вошедшие в выступления. Тут к ним присоединилась подружка Телары Лирмель. Самой клиентке это почему-то не понравилось и она чувствительно заехала Кархи ногой под ребра, не удержалась и упала прямо в его объятия. Кархи вдруг стало трудно дышать, и он проснулся. На нем кто-то барахтался и, судя по беглому ощупыванию, этим неизвестным была девушка.

– Телара, солнышко, я тебя тоже люблю, – ласково произнес счастливый Кархи. Заунывный нечеловеческий вой откуда-то снаружи прервал объяснение в нежных чувствах. Гоблин выругался, поднялся на ноги, взял девушку за руку и двинулся к выделенной друзьям спальне, обходя невидимые стулья вдоль стены.

Вот так в комнату к спящему Урр-Баху ввалились перепуганная Телара и Кархи, счастливый от того, что в минуту опасности девушка за защитой бросилась именно к нему. Тролль похрапывал самым возмутительным образом, пока гоблин не растолкал его под леденящий душу вой кровососа. Урр-Бах не сразу понял, из-за чего его разбудили. Вой вампира его совершенно не впечатлил, но мерзавец мало того, что напугал до смерти двух графов, так еще помешал хорошо выспаться.

Тролль глубоко вдохнул и взвыл низким голосом так жутко, что у Телары зашевелились волосы на голове, а у Кархи вдобавок сжался желудок, возможно, от предчувствия еще одного плотного ужина. Вампир озадаченно умолк на самой пронзительной ноте, зато во дворе завыли собаки. В доме завизжали женщины, захлопали двери, началась бестолковая беготня.

– Вампир пошел баиньки, – тролль широко зевнул. – Ты иди, поохраняй госпожу, а я еще немножко клопов подавлю, – Урр-Бах отошел от окна и завалился на кровать. – Завтра надо поискать этого ублюдка, иначе от недосыпа и мешок с рубинами проморгаем, – пробормотал тролль.

– Телара, радость моя, опасность миновала, – ласково сказал Кархи и нежно погладил кисть девушки. Телара отдернула руку, бросила недовольный взгляд на опять захрапевшего тролля и пошла к себе. Гоблин поспешил занять свой пост у двери.

– Он на крыше! – воскликнул Тумвал, появляясь из-за угла вместе с магом и одним из сыновей хозяйки. Тут пол вздрогнул, и воздух сотрясли ругательства Тумвала. Через миг к ним присоединился маг. Ротозеи поднялись и, подойдя к спальне Телары, заметили гоблина.

– Эй, как там тебя, ты не слышал, с какой стороны кричал вампир? – обратился маг к Кархи.

– Мужик, меня зовут Кархи, не можешь запомнить, запиши, – огрызнулся гоблин. – Ваш вампир уже сбежал, кому надо, может, не боясь, менять портки. С госпожой Теларой все в порядке. Пока мы здесь, так и будет.

Маг хотел, было, приструнить наглого гобла, но вспомнил о тролле. Оба, похоже, имели какие-то обереги, раз откровенно чихали на его магические способности. Защитных амулетов от магических атак в Эркалоне хватало, хоть и за немалые деньги.

– Завтра начнем поиски вампира, – обратился маг к Тумвалу. – Попробуем мое новое поисковое заклинание.

Завтрак прошел в нервозной обстановке. Телара, понятно, была напугана перспективой стать третьей жертвой вампира. Хозяева и гости тоже были взволнованы, ведь вампиру ничего не стоит походя порвать еще одну глотку. Или не одну.

Урр-Бах был не в духе, ему снилась Нирра, и его разбудили на самом интересном месте, когда он принялся расчесывать шерсть на спине красавицы. Кархи сытно икнул и взял в руки принесенную с собой книжку. "Самые достоверные истории о вампирах, случившиеся в Эркалонском государстве за последние триста лет", – вслух прочитал гоблин, обрывая вялые разговоры за столом. "История о Лувирском кровососе и полном изничтожении оным чудовищем семейства главного городского мытаря"– начал читать гоблин. – В сем славном городе жил известный всем бездельник, грубиян и бесчестный негодяй Гвиур, всю свою недолгую жизнь досаждавший почтенным горожанам поступками злыми и постыдными...

– Достаточно! – велела Телара. – Нам хватает истории и о своем вампире, чтобы слушать еще и о чужом ужасе.

– Здесь Лугар Урсильский пишет, что этот упырь сначала прикончил отца сборщика налогов, через месяц самого мытаря, а потом начал убивать по очереди остальных. Очень напоминает местного вампира. Может, он в эти места переселился? – с надеждой, от которой всех передернуло, поинтересовался Кархи. – В книжке пишут, что единственный уцелевший наследник засадил всю землю на сотню шагов вокруг дома чесноком, все двери и окна поменял на осиновые, полы тоже везде перестелил на осиновые доски. И, представляете, помогло! Вампир куда-то пропал. Здесь, правда, есть еще одно объяснение случившемуся. Говорят, стоит вампиру лишить жизни шестерых родственников по крови, и он впадает в вековую спячку, – Кархи принялся пересчитывать глазами сидящих за столом. – Похоже, здесь хватает народу для крепкого сна нашего кровососа, – радостно заключил Кархи.

– Это совсем другой вампир, – возразил Урр-Бах, – он обслуживает только местных графов.

– У того свидетели видели выбитые клыки, поэтому рвать горло ему неудобно. Дурачок, сейчас такие зубы выпиливают из костей, что давно мог бы себе вставить и не мучить ни себя, ни людей, – Кархи презрительно фыркнул и смачно вгрызся в грушу.

– Если у него ума не хватает, чтобы не мешать другим спать по ночам, то, может, действительно дурачок, – Урр-Бах потер глаза. – Надо будет отыскать его и пересчитать его клыки. И ребра заодно.

– Я полагаю, что с этим злом должна бороться магия, – напыщенно объявил маг. – Поисковые заклинания всегда приносят результаты. Урр-Бах хмыкнул и встал.

– Кархи, займемся поисками кровососа. Где они обычно живут?

– На кладбищах, конечно же, – гоблин вскочил и припустил за другом. – Желательно заброшенных. Урр-Бах скривился – опять кладбища, да еще и заброшенные. С другой стороны, клиентка заплатила деньги и их надо отработать, нравится тебе это или нет. Когда напарники добрались до Тарзита и небрежно поинтересовались у первого прохожего, где здесь кладбище, то у немолодого каменщика наступил временная немота. Он лишь бессвязно бормотал, потихоньку пятясь от тролля со здоровенным колом и гоблином с книгой, на кроваво-красной задней обложке которой внизу крупно было написано "Десять надежных способов прикончить вампира".

– Он, случаем, не дурачок? – обратился тролль к Кархи. – Давай, у другого спросим. Навстречу шел зеленщик, толкая перед собой тележку с фруктами и овощами.

– Эй, приятель, подскажи, как пройти на кладбище, – попросил Кархи. Мужичонка в сине-серой рубахе также вытаращил глаза и начал гнуть пальцы, указывая на все стороны света. Каменотес в сторонке следил за собратом по несчастью.

– Где кладбище?! – рявкнул тролль, потеряв терпение.

– У з-з-западной окраины, – с трудом выдавил слова торговец.

– А заброшенных кладбищ нет поблизости? – поинтересовался гоблин.

– Там старая часть есть, за оврагом, – обрадовал Кархи осмелевший зеленщик.

К этому времени вокруг них образовалась небольшая толпа из десятка обывателей, жадно прислушивающихся к разговору. Кархи посмотрел на них и решил, что пора искать очевидцев и свидетелей по слухам. "Два свидетеля по слухам равняются одному очевидцу", – любил говаривать орк из криминальной хроники, его бывший наставник в газете "Глоток правды", собирая очередной материал о громком преступлении. Правда, частенько бывало, что разобраться в собранном материале нельзя было и с кувшином "Шепота штольни". Тогда орк пускал в дело житейский опыт и скромную фантазию, порождая очередной скандал с опровержениями.

– Мужики, сегодня ночью перед рассветом вампир мимо не пробегал? – обратился Кархи к любопытным. – Этот ублюдок выл у "Поющего дрозда", а потом смылся, когда нас заметил. Толпа испуганно заохала. Похоже, предыдущее общение друзей с горожанами в "Старом коте" на тему вампиров не прошло даром.

– Не видели? Тогда как заметите кровососа или попадете к нему в лапы, не будьте свиньями, хоть, кричите погромче, когда вас начнут харчить. Если мы с напарником будем недалеко, обещаю, тут же прибежим на помощь. Или не дадим бродягам обобрать труп. Что, здесь не грабят? Хорошо, тогда поможем дотащить тело до лекаря. Вы, главное, орите погромче. Люди оторопело внимали гоблину. Некстати рядом завыла бродячая собака.

– Ладно, Кархи, пошли на кладбище, нам еще могилы до ночи надо все осмотреть, – Урр-Бах двинулся налево, сориентировавшись по солнцу. Сзади молчала толпа. Потом все засуетились и заполошно ринулись в разные стороны предупредить о напасти родных и друзей.

* * *

Путь на кладбище оказался недолгим и приятным. Дорога была обсажена цветущей акацией, в кронах деревьях переговаривались еще не ставшие на крыло птенцы, гудели пчелы. Прохладный восточный ветерок приятно освежал кожу, нагретую ярким солнцем. В небольшом Тарзите, где число жителей не превышало десять тысяч, кладбище было маленьким и по-деревенски скромным. Пройдя через узкие ворота, которые никто не охранял, напарники увидели ряды скромных надгробий из известняка. Кое-где могилы выделялись размерами стел, но никаких явных следов вампира видно не было. Друзья начали обходить кладбище, постепенно приближаясь к его противоположной границе, которой служил неглубокий, но достаточно широкий овраг. За ним виднелись древние могилы и с десяток темных каменных склепов.

– Нет здесь никого, и никогда не было, – буркнул тролль, не желая исследовать заброшенные могилы. – Последнему дураку же ясно, что если вампир пристал к богатой семье, да еще и знатной, то дело нечистое. Этого засранца надо искать среди живых, а не по кладбищам шляться.

– Урр-Бах, мы должны проверить все версии, чую, ночной горлодер прячется там. Или прятался.

Тролль с большой неохотой начал спускаться в овраг. Кархи шел рядом, пересказывая очередную историю о вампирах. Урр-Бах, слушая этот бред, в сотый раз пожалел, что не выскочил в окно ночью и не поймал воющего ублюдка. Теперь приходилось за это расплачиваться, слушая глупые сказки среди могил.

Оказавшись по другую сторону оврага, напарники увидели множество расплывшихся безымянных могил, труху от бедняцких деревянных надгробий и невысокие склепы. Сыщики начали тщательно осматривать входы в каменные подземелья. У четвертого их ожидал сюрприз – кто-то сбил проржавевший почти насквозь замок и нарушил покой усопших. Дверь была плотно прикрыта и издали ничем не выделялась.

– Смотри-ка, вот где прячется кровосос! – азартно прошептал Кархи, отодвигаясь назад за кол приятеля.

– Если этот мерзавец здесь, то сейчас пожалеет об этом, – Урр-Бах решительно толкнул дверь. Затхлый прохладный воздух и темнота встретили друзей за дверью. Тролль поежился, чувствуя себя нарушителем границы между живыми и мертвыми. Он мысленно напрягся и извлек из пальца на левой руке небольшой тускло светящийся шарик света. Кархи восхищенно присвистнул:

– Ну, ты даешь! Небось, научился, пока я взаперти сидел?

– Не всем же в Академии бить эльфов, иногда можно и поучиться малость, особенно если Б"Урр Хырр чуток одарил тебя магией, – важно ответил тролль.

– Жаль, что у меня дара нет, а то бы был обеспечен бесплатной выпивкой до конца жизни. Кстати, попробуй светлячок выпустить не из руки, а из уха, – Кархи с любопытством уставился на приятеля.

– Зачем? – не понял Урр-Бах. – Чтобы не держать все время руку вытянутой. Да и свободная рука не помешает, если вампир внизу.

Тролль хмыкнул и мысленно направил поток энергии в оба уха. Два маленьких светлячка, словно кисточки у рыси, повисли на кончиках его ушей, вызвав новый поток восхищения гоблина. Осветив себе, таким образом, дорогу вниз на несколько шагов вперед, Урр-Бах двинулся вниз по холодным каменным ступеням.

Кархи насчитал пятнадцать ступеней, прежде чем они оказались внутри длинного узкого склепа. По обе стороны виднелись ниши с каменными саркофагами. Тролль медленно пошел вдоль ниш, внимательно ища следы на запорошенных вековой пылью плитах. Следы чьих-то ног он заметил почти сразу. Неизвестный прошел почти до конца склепа и явно двигал тяжелую крышку саркофага в предпоследней нише слева. Урр-Бах в густом полумраке приподнял кол, приставил его тупым концом к верхней плите и резко навалился на него, рывком сдвигая крышку саркофага. Тролль моментально перевернул кол и ткнул им в отверстие. Раздался глухой звук камня. Урр-Бах расширил отверстие. Саркофаг был пуст. Опустив руку с огоньком глубже, тролль заметил, что внутри валяется довольно чистая мешковина.

– Запасная лежка кровососа, – объявил Кархи, держа в руке метательный нож. – В книжке написано, что когда ловили упыря из Лысух, нашли три тайника. Кровосос каждую ночь менял место спячки. Правда, везде обнаружили следы контрабандного пойла и товаров, но это к делу не относится. Урр-Бах, если мы устроим засаду, то поймаем его сегодня ночью или завтра! Кархи представил, как подносит отрубленную башку вампира Теларе и предвкушающе облизнул губы. Башке ничего не случится, если после этого он ее покажет и Лирмель.

– Я лучше подкараулю его возле дома, – Урр-Баху решительно не нравился склеп.

– Обещаю, если в ближайшие три ночи никого здесь не поймаем, то будем ждать его у поместья. – Урр-Бах, я чую, что вампир сюда придет.

– Ладно, идем покупать светильник, от моего светлячка здесь толку мало, – тролль развернулся и затопал к выходу. Подземелье его угнетало. Кол Урр-Бах оставил внизу, чтобы не привлекать лишнее внимание.

Через три часа друзья опять стояли у входа в склеп. Кархи держал небольшой, слегка погнутый сверху светильник, и мешочек со снедью, чтобы не умереть от голода в ожидании кровососа. Гоблин высек огонь и зажег светильник. С ним спуск оказался куда приятнее и увереннее. Кол внизу никуда не делся и Урр-Бах, прислонив его к стене возле лестницы, осмотрелся в поисках места для засады. Заходить вглубь он передумал, ни к чему отдалять себя от выхода длинным коридором. Вампир вполне мог быть вооружен какой-нибудь острой железкой или мощным боевым артефактом. Тот, кто решил избавить Тарзит от графов, должен хорошо запастись оружием на все случаи жизни.

Между лестничной площадкой и нишами слева имелся небольшой простенок, достаточный, чтобы скрыть тролля от взгляда спустившегося с лестницы вампира. Урр-Бах поудобнее взял кол и сделал несколько замахов, следя, чтобы деревяшке ничего не мешало. Хорошо, что потолок был для этого достаточно высок. Колоть в темноте тролль не решился, велик шанс промахнуться или легко ранить, даже если вампир надумает взять с собой ночной фонарь. Если не надумает, придется довериться слуху. Урр-Бах имел опыт потасовок в темноте – не всегда в кабаках, где он работал, было больше двух ламп и их обычно тушили или тащили в первую же минуту поножовщины.

Друзья поднялись наверх, чтобы поужинать на свежем воздухе.

– Урр-Бах, попробуй грудинку, такую я давно не ел, – Кархи протянул другу толстый ломоть хлеба со здоровенным куском мяса. Напарники неторопливо наелись, созерцая багровый закат и красные облака.

– Красота-то какая! – восхищенно выдохнул Кархи. – Вот чего в Эркалоне точно нет, так это таких закатов. Одни крыши домов и толпы народа. Плюнуть и то некуда. Хотя, из нашей башни вид будет даже получше, весь Эркалон, как на ладони.

Солнце постепенно скрылось за горизонтом, оставляя мир во власти зловещей ночной тьмы. Урр-Бах со вздохом шагнул в склеп. Кархи тщательно прикрыл дверь и, посвистывая, пошел следом за другом. Скоро его ждали восхищенные глаза Телары и ее подружки Лирмель, а там и до глубокой благодарности недалеко. Вновь представив глубину этой благодарности, гоблин часто задышал в предчувствии жарких ночей, полных страсти.

– Чего засопел, испугался? – добродушно поинтересовался тролль. – Поздно! Его башку придется тащить тебе, я к этой пакости даже не притронусь.

Кархи нащупал через дерюгу мешка купленную по дешевке ржавую пилу и гордо промолчал. Тяжелой работы гоблин никогда не боялся, даже наоборот, это она от него вечно убегала.

Урр-Бах вздрогнул, когда ему послышался тихий шепот из глубины склепа. Мертвые шепчутся! – испугался тролль. – Кархи, ты слышишь шепот? – тихо обратился к другу Урр-Бах, поднимая кол.

– Это я считаю по-гоблински, чтобы не заснуть, – признался Кархи. Тролль с облегчением выругался. Гробовая тишина давила как могильная плита. Урр-Баху все время казалось, что вот-вот из какого-нибудь каменного гроба раздастся невнятное бормотание, поднимется тяжелая крышка, и восставший мертвец недовольно поинтересуется, какого Рхыза живые не дают ему покоя и после смерти.

Глубоко за полночь к склепу приблизились четыре темные тени. Шаг их был бесшумен, поступь уверенна. У склепа неизвестные остановились. Одна из теней прошелестела: – Здесь!

Другая тень выдвинулась вперед и толкнула мерзко заскрипевшую дверь. Мертвенный голубоватый свет осветил каменные ступени, и мрачный путник по-хозяйски начал спускаться вниз. С заметным отставанием, за ним следовали остальные, держа в руках короткие клинки, светящиеся слабым багрянцем преисподней.

Скрип, раздавшийся сверху, и неприятное свечение, часто видимое на болотах и кладбищах, заставили Урр-Баха подобраться. Что за тварь спускалась вниз, он не знал, на вампира было не похоже. Неужели это оживший маг? К встрече с ним тролль был решительно не готов, но деваться было некуда. Урр-Бах посильнее сжал кол над головой и, как только порождение тьмы шагнуло мимо него, со всей яростью живого создания обрушил кол на ее затылок. Оружие тролля к его удивлению словно преодолело густой сироп, ощутимо замедлившись, но все же достигло цели. Тварь безмолвно повалилась на холодные плиты, и мертвенный свет погас.

Все это произошло в полной тишине. Когда тьма опять окутала склеп, друзья вновь услышали шаги.

– Прислужники по крови, – тихо шепнул сгорбившемуся троллю гоблин, узнавший все о вампирах из своей книжки. – Они не так опасны.

Урр-Бах молча кивнул, не сомневаясь, что Кархи этого не увидит, отодвинул взволнованного напарника за спину и резкими ударами вытянул по хребту непонятные фигуры с дрожащими полосками рубинового света. Потом ловко, ориентируясь на тусклое свечение звякающих о стены железок, приголубил взвывшую от боли нечисть тяжелым кулаком по голове. Этого оказалось достаточным, чтобы в склепе наступила тишина.

Кархи тут же зажег фонарь и изумленно присвистнул. На полу лежали знакомые личности: маг, Тумвал и двое братьев, охотников за приданым. Мечи спутников мага мерцали под действием какого-то мощного заклинания. Тролль громко крякнул и первым делом проверил жилку на шее мага. Дубоголовый был жив. Кархи задрал "прислужникам" веки и с облегчением начал обшаривать карманы тупых аристократов. У мага оказалась куча непонятных амулетов, один из которых спас ему жизнь, смягчив удар Урр-Баха. По амулету оказалось и у остальных. Их тоже не тронули. Никаких изобличительных бумаг не было. Чтобы хоть как-то отыграться на сорвавших поимку вампира дураках, гоблин окунул палец в кровь, натекшую из рассеченного затылка мага, и вывел на полу: "Скоро умрут все из рода тарзитского отродья". Последние слова вышли бледновато, но все равно читаемыми.

– Это чтобы на нас не подумали, – пояснил Кархи озадаченному другу. Урр-Бах хмыкнул, дивясь хитроумию напарника, и решительно зашагал к выходу. Больше шляться по склепам он не собирался до конца своей долгой, как он надеялся, жизни.

– Эти недоноски будут и дальше мешаться у нас под ногами, если мы ничего не будем делать, – пробормотал под нос Кархи, игнорируя зов друга с лестницы. – Сейчас мы этим смельчакам поумерим прыть, – гоблин, не долго думая, вытащил из кошеля мага все четыре золотые монеты, достал из своего кармана серебро и медь. С удовольствием положил медные монеты на глаза оглушенных придурков как предостережение всем самонадеянным любителям беспокоить мертвых. Потом вложил каждому в ладонь по серебрушке.

– Пусть поломают голову, за что им заплатили, а за обедом я помогу им сообразить, если совсем тупыми окажутся, – Кархи цинично осклабился.

Едва оказавшись за пределами пустого, слава всем богам, кладбища, тролль остановил Кархи и потребовал вытащить из его мешка бутылки с выпивкой. Отхлебнув за раз половину, Урр-Бах без сожаления вылил оставшуюся жидкость себе на одежду. Гоблин понятливо кивнул и повторил трюк с другой бутылкой.

Друзья постарались, чтобы их возвращение в дом заметили и почувствовали как можно больше народу. Хозяйка и гости были на ногах, несмотря на предрассветный час. Поймав взгляд Телары, Урр-Бах икнул и сказал:

– Мы, это, ловили кровососа в городе. – А вы, госпожа зря не спите, с нами ничего плохого не случилось.

– Куда-то пропали Кларс с Трамом, Тумвал и маг, – ответила девушка, отодвигаясь от пропахших сивухой сыщиков.

– С магом они и без куска мыла куда хочешь войдут и выйдут, – постарался успокоить клиентку Кархи. – Мы, пожалуй, пойдем немного поспим. Всю ночь охраняли город.

Тетя Рисуаль демонстративно сжала губы в презрительной улыбке и отвернулась от напарников. Друзья, не обращая внимания на висевшее в воздухе неодобрение, поднялись в свою комнату. Сбросив одежду, они помылись над тазиком и с чистой совестью завалились спать.

Назад: Глава 1

Дальше: Глава 3