Влюблять

Миша мне сразу понравился. Но я не сразу поняла чем.

Мальчик как мальчик. Вокруг были и покрасивее, и повыше, и покруче.

А он взял – и примагнитил.

Можно смело сказать, что это была любовь с первого взгляда.

Чуть позже я расшифровала эту магию. Препарировала свои чувства и поняла в чем дело.

У любой симпатии есть причины.

Либо люди узнают в другом человеке себя и совпадают волнами. Либо видят в другом человеке то, что у самих в дефиците.

Миша был очень уверен в себе. Настолько, что местами перебор.

А я – наоборот. Настолько неуверенная, что не передать.

Я была так поражена его самоуверенностью, что не могла налюбоваться. Образно говоря, я испытывала дикую жажду в вопросах самодостаточности, а у него этого добра целый колодец.

Я все время старалась держаться рядом. Меня просто лихорадило, если он прогуливал лекции, и мы не виделись. Как это? Сегодня без него? Ни глоточка?!

Рядом с уверенным человеком всегда легко и спокойно. Я смотрела на него с восхищением: если начнется пожар, то все будут бегать, кричать «пожар! пожар!» и создавать панику, а он будет тушить. А я, соответственно, подавать ведра с водой.

Я хотела быть рядом. Пыталась ему понравиться. Ну как пыталась, просто смотрела, смущалась и, если мы встречались глазами, экстренно отводила взгляд. Так себе флирт, конечно.

Но я была Джейн Эйр, а не Саша Грей. Во мне бушевали гордость и предубеждения, а не вот это все.

В один ужасный день я узнала, что у Миши есть девушка. Что он ее встречает и провожает в институт, и живут они вместе, и даже завели котенка.

Мой мир рухнул. Котят заводят как репетицию детей. Значит, у них счастливая и полноценная семья.

А я так… однокурсница.

«А чего, собственно, ты хотела? – спрашивала я себя. – С какой стати он вообще будет на тебя смотреть?»

Моя подруга носила глубокое декольте. Говорила: «Ходить надо с козырей».

У меня не было там козырей. Так… валетики.

Моими козырями были ноги, но я и так на них ходила. Как еще их выпячивать, я не знала. При встрече весело садиться на шпагат? Или закидывать ногу за шею?

Неуверенные люди меня поймут: я совсем не чувствовала себя конкурентоспособной на рынке невест.

Чувствовала, что я среднестатистическая. Никакая. Никакашечка.

Однажды Миша провожал меня вечером домой. Мы, просто друзья, вышли из института, когда уже стемнело, и пошли к остановке. И заметили, как мой автобус уходит. А следующий через сорок минут. Мы бежали, кричали, но не успели.

Он весело мигнул стопарями и уехал.

– Блин, – вздохнула я. – Я тут околею.

Мне было холодно. Миша отдал мне свою куртку, и мне стало холодно за него. Очень хотелось обняться, чтобы согреться, но нельзя, у него есть котеночек. И какая-то женщина, которая убирает за ним лоток.

Мы стояли на остановке минут пять и вдруг увидели, что навстречу едет мой автобус, но пустой. Может, он сломан был, может, просто не на маршруте, но он не останавливался на остановках.

– Ой, давай спросим, вдруг он туда, куда тебе надо? – предложил Миша.

– Как спросим, он же не остановится.

– Остановится!

– Как ты это себе представляешь? Это невозможно!

Миша выбежал на дорогу и вытянул руку, будто ловил такси. А поймал автобус. Он остановился, как вкопанный, этот зеленый автобус. Я его на всю жизнь запомнила.

– А вы не до Измайловского парка, случайно? – спросил Миша у водителя.

– Да, я в депо.

– Девочку не подбросите? Замерзнет же. Ей туда же.

Водитель молча открыл переднюю дверь, и Миша галантно подал мне руку.

Я ошарашенно вошла в пустой автобус, в последний момент вспомнив про чужую куртку.

– Я номер записал, ничего не бойся, из дома позвони, – торопливо шепнул мне Миша. – И главное, запомни: нет ничего невозможного.

Минут через десять мы обогнали тот, первый, автобус, на котором я должна была ехать. Я все еще не могла прийти в себя.

Я поняла, что уверенность – это возможность доехать туда, куда хочется, быстрее и комфортнее, чем запланировано в расписании судьбы.

Прямо там, в том автобусе, я очень захотела стать уверенной. Накачать в себе это качество, как пресс.

Чтобы в дальнейшем останавливать на полном ходу не пойми откуда взявшиеся нужные мне автобусы.

А еще я поняла, что очень хочу влюбить в себя Мишу. Чтобы он всю жизнь провожал и встречал только меня, отдавал только мне свою куртку и только мне ловил автобусы.

Он сам сказал, что ничего невозможного не существует, и даже доказал.

В общем, сам виноват.

Прямо в том автобусе, за пару остановок до Измайловского парка, родился новый человек – уверенная в себе Оля.

Так, что мы имеем? Есть мальчик, который мне нравится. Но он занят.

Но, с другой стороны, он очевидно тянется ко мне, может, и неосознанно.

Все перемены в институте мы хохочем вместе, гуляем, болтаем, и даже бутеры с собой берем с учетом «перекусывать я буду не в одиночестве».

Значит, мой козырь не в декольте и мини-юбках, и не в готовке: мои бутерброды с колбасой – это явно не то, что так прельщает его в моем обществе. Мой путь к его сердцу тернист и неоднозначен, и пролегает он через буераки моего недоказанного интеллекта.

Я уверенно поставила себе задачу: надо стать для него интересней той, с котеночком.

Дальше было смешно.

Я много читала. Тогда на пике популярности были детективы Марининой и Дашковой, так вот их я все прочла и почерпнула оттуда много интересностей.

Моя дальнейшая тактика завоевания Миши была обусловлена прямолинейностью и недалекостью: я вместе с бутербродами скармливала Мише истории о том, как прошли мои выходные. А прошли они очень активно, ибо за субботу и воскресенье я успела попасть почти во все передряги, в которые попадали главные герои детективов. История, рассказанная от первого лица и перенесенная в спальный район столицы, в моем исполнении приобретала невероятный мистический размах.

Миша зачарованно слушал меня, на лице его было восхищение. Такое выражение сейчас, спустя семнадцать лет брака, бывает у него только после особенно удачного борща с деревенской сметаной.

А тогда он смотрел на меня во все глаза, завидовал моей интересной жизни и ни секунды не сомневался, что эта вот забитая девочка-ботанка с учебниками под мышкой по субботам лазает по крышам, болтает с нумизматами, нашедшими золотую монету царских времен, и случайно нападает на след преступников, находящихся в федеральном розыске.

В общем, тактика сработала. Миша влюбился намертво.

Спустя год мы стали жить вместе, а его бывшая съехала к маме вместе с котеночком.

В этой истории есть грустный эпизод.

Этот котеночек однажды сильно заболел и умер. И Миша ездил помогать его хоронить.

А я сидела в этот момент у него дома и думала: а вдруг она, бывшая, таким образом просто пытается его, Мишу, вернуть? Ну, мол, объединенные общим горем, они обнимутся и… А может, она и котенка для этого извела? (Всем же известно, что бывшие наших мужиков – ведьмы.)

После этой мысли я решила, что с детективами пора завязывать.

А еще пора завязывать с враньем. Нельзя построить семью на лжи.

Тем же вечером, когда Миша вернулся домой, я сказала:

– Ты должен кое-что прочитать.

И протянула ему собрание сочинений Марининой.

– Сегодня? – ужаснулся Миша.

– Нет. Не сегодня. Постепенно. У тебя появятся ко мне вопросы после прочтения. Но я устала носить в себе эту тайну.

Миша был заинтригован и немедленно стал читать. Я ждала развязки.

Он читал все выходные. Я уехала на это время к подруге.

Когда мы встретились, он смотрел на меня все с тем же восхищением.

– Я знаю, что мне в тебе понравилось, – сказал он. – Твоя самоуверенность. Ты так уверенно и филигранно врала, что я ни секунды не сомневался, что все это произошло с тобой. Я, когда читал, сначала даже глазам своим не верил. Я вообще сначала подумал, что Маринина – это ты…

Я хохотала. Теперь – это семейная байка. О том, как неуверенная Оля мимикрировала в уверенную и победила в войне за любовь.

А я просто знала тайну: «невозможно» – это всего лишь слово. Которого, возможно, вообще не существует.

Особенно, когда уже случилась любовь…