Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Мои три главные цели были бы: сократить человеческую популяцию до 100 миллионов во всем мире, разрушить промышленную инфраструктуру и увидеть пустыню с ее полным набором видов, возвращающихся по всему миру.
Дэйв Форман (Dave Foreman), соучредитель организации «Земля прежде всего!»
Среди «круглых дат» событий мировой истории, зримо влияющих на нашу сегодняшнюю жизнь, далеко не последнее место занимает 25-летие с момента вступления в силу Конвенция о биологическом разнообразии (КБР). Напомню, что этот документ был подписан 5 июня 1992 года на одном из крупнейших в истории человечества международных форумов – Конференции ООН по окружающей среде и устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро.
Как написано в учебниках и энциклопедиях, целями Конвенции являются сохранение биологического разнообразия, устойчивое использование его компонентов и совместное получение на справедливой и равной основе выгод, связанных с использованием генетических ресурсов, в том числе путем предоставления необходимого доступа к генетическим ресурсам и путем надлежащей передачи соответствующих технологий с учетом всех прав на такие ресурсы и технологии, а также путем должного финансирования. Формулировки, как видим, весьма округлые, требующие дополнительного разъяснения.
Компонентами биоразнообразия являются все формы жизни на Земле, включая экосистемы, животных, растения, грибы, микроорганизмы и генетическое разнообразие КБР предусматривает два вида сохранения биоразнообразия – in-situ и ex-situ.
Вид in-situ означает сохранение экосистем и естественных мест обитания, а также поддержание и восстановление жизнеспособных популяций видов в их естественной среде, а применительно к одомашненным или культивируемым видам – в той среде, в которой они приобрели свои отличительные признаки. Как правило, подразумевается сохранение компонентов биологического разнообразия на особо охраняемых природных территориях (ООПТ): заповедниках, заказниках, национальных парках, памятниках природы и т. п. Особое внимание обращается на сохранение местообитаний видов и структуры взаимосвязей.
Вид ex-situ означает сохранение компонентов биологического разнообразия вне их естественных мест обитания. Подразумевается сохранение видов в зоопарках и в лабораториях, в частности предлагается ведение генетических банков данных вымирающих видов, дабы в дальнейшем иметь возможность восстановить утерянное (например, путем клонирования).
Прошло еще полтора года после Конференции в Рио-де- Жанейро, документ был ратифицирован минимально необходимым количеством стран (тридцать), 29 декабря 1993 года КБР вступила в силу. К настоящему времени документ ратифицирован 168 государствами. Россия это сделала в 1995 году. Примечательно, что на сегодняшний день лишь одна страна мира не ратифицировала документ. И этой страной являются США. Как это ни странно, но тогдашний президент США Билл Клинтон в 90-е годы проявил полное равнодушие к конвенции. Он тогда лицемерно заявил, что, мол, у Америки есть большое количество разных законов на уровне федеральном и штатов, которые демонстрируют ее приверженность идеалам сохранения биоразнообразия на планете. Мол, она и так делает в области охраны живой природы больше, чем другие страны, а международная конвенция для нее, образно выражаясь, «пятое колесо в телеге». Уже тем более не нужна КБР нынешнему президенту Дональду Трампу, который взял курс на ослабление экологического законодательства США в интересах нефтяных и других добывающих компаний, планирующих начать разработку полезных ископаемых в природных заповедниках и других охраняемых территориях.
Если знакомиться с самим текстом конвенции, то многие ее формулировки также округлые, которые можно толковать по-разному. Таков язык многих международно-правовых документов рамочного характера. Хотя КБР не называется «рамочной», однако, по сути, она таковой является. Для ее практической реализации необходимы более конкретные документы. В 2010 году странами-участниками КБР был принят «Стратегический план в области сохранения и устойчивого использования биоразнообразия на 2011–2020 годы». Всего выделено пять стратегических целей и двадцать задач. Вот их краткие формулировки.
Стратегическая цель A: Ведение борьбы с основными причинами утраты биоразнообразия путем включения тематики биоразнообразия в деятельность правительств и общества.
Стратегическая цель B: Сокращение прямых нагрузок на биоразнообразие и стимулирование устойчивого использования.
Стратегическая цель C: Улучшение состояния биоразнообразия путем охраны экосистем, видов и генетического разнообразия.
Стратегическая цель D: Увеличение объема выгод для всех людей, обеспечиваемых биоразнообразием и экосистемными услугами.
Стратегическая цель E: Повышение эффективности осуществления за счет общественного планирования, управления знаниями и создания потенциала.
На бумаге все выглядит очень красиво и впечатляюще. Но никаких жестких обязательств юридического характера Стратегический план на страны-участницы КБР не возлагает. Гораздо более важными считаются следующие два документа, которые базируются на КБР и которые являются классическими международно-правовыми актами:
Картахенский протокол по биобезопасности; был подписан в январе 2000 года и вступил в силу в 2003 году.
Нагойский протокол регулирования доступа к генетическим ресурсам и совместного использования на справедливой и равной основе выгод от их применения; был подписан в октябре 2010 года и вступил в силу в 2014 году.
Остановлюсь на первом из документов. Примечательно, что после вступления в действие КБР в мире началось бурное развитие генно-модифицированных культур. Их принято обозначать ставшей сегодня всем известной аббревиатурой ГМО (генно-модифицированные организмы). ГМО были и раньше, но в основном в биотехнологических лабораториях. А в 90-е годы прошлого века началось масштабное коммерческое производство ГМО, которые стали использоваться в сельском хозяйстве (растениеводство, животноводство), а также в пищевой и фармацевтической промышленности. ГМО – культуры, живые организмы, которым при помощи генно-инженерных манипуляций приданы некоторые полезные свойства. В качестве примера можно привести перенос генов бактерий в сою, кукурузу, табак, хлопчатник, генов вирусов в тыкву, картофель, рис. Посредством переноса гена антарктической рыбы был получен сорт морозоустойчивых томатов. Принципиально важно, что ГМО содержит новый (чужеродный) ген, который в природных условиях не может передаться. Нарушен механизм воспроизводства культуры (организма). Создание генно-модифицированных растений и организмов принципиально отличается от обычной селекции. Если традиционный селекционер получает растение с нужными свойствами за несколько десятилетий, то современному генному инженеру для этого, причем с гораздо лучшим результатом, требуется всего несколько лет.
Некоторые эксперты оценивали этот феномен как положительный с точки зрения решения задач по сохранению биологического и генетического разнообразия, ибо разработка и практическое использование ГМО, по их мнению, лишь увеличивало такое разнообразие. И более того, решало проблему нехватки продовольствия на планете, ибо ГМО-культуры имели высокую урожайность и были малочувствительны к неблагоприятным факторам природной среды (резкие колебания температур, сорняки, вредители, болезни и т. п.).
Другая часть экспертов полагала, что биотехнологические эксперименты с ГМО лишь ведут к порче биологического и генетического фонда человечества. А вскоре выяснилось, что ГМО негативно влияют на здоровье человека, включая его репродуктивные способности. Искусственное стимулирование биоразнообразия с помощью генной инженерии может привести в конечном счете к исчезновению такого вида, как homo sapiens.
В общем, человечество оказалось втянутым в процесс генно-инженерных экспериментов, которые стали давать с самого начала фантастические прибыли, но их долгосрочные последствия никому не были понятны. Нормальных лабораторных исследований влияния ГМО на здоровье человека и биосферу не проводилось, ибо компании, поставившие производство ГМО на коммерческий поток, ждать не могли: «время – деньги».
Уже к концу 90-х годов стало понятно, что индустрию ГМО следует если не запретить, то, по крайней мере, поставить под национальный и международный контроль. Так появился Картахенский протокол по биобезопасности. На церемонии подписания протокола в 2000 году было заявлено, что его главная цель – создать условия для безопасной транспортировки живых ГМО через государственные границы и обеспечить безопасное применение ГМО в производстве. К настоящему моменту уже более 150 государств мира являются участниками Картахенского протокола. Некоторые лишь формально участвуют в протоколе, другие действительно пытаются обезопасить себя от стихийного замещения естественного биоразнообразия противоестественным. Некоторые принципиально запрещают ГМО, другие требуют серьезных лабораторных исследований и сертификации. По крайней мере, устанавливается контроль над ввозом культур и продуктов, основанных на ГМО. ГМ-продукция официально запрещена в Австрии, Венгрии, Греции, Польше, Болгарии, Люксембурге, Италии, Швейцарии, Японии, Новой Зеландии, Греции, Венесуэле, Франции, Германии, Норвегии, Ирландии.
Увы, ни КБР, ни Картахенский протокол не являются достаточной защитой от ГМО для многих стран, которые являются участниками указанных международно-правовых актов. Сильный напор западных корпораций, которые оседлали «золотую жилу» ГМО, приводит к тому, что «экономика ГМО» продолжает захватывать все новые и новые страны и пространства. Площади возделывания ГМО в мире и объемы сельхозпродукции на их основе с 1996 года, когда началось выращивание трансгенных растений, возросли более чем в 60 раз, что составляет на сегодня более 11 процентов от всех мировых посевных площадей. Такие растения официально выращиваются в 29 странах, особенно широко в США, Бразилии, Аргентине, Канаде, Индии, Китае. Для некоторых культур, таких как соя, кукуруза, рапс, хлопок, доля ГМО в структуре их мирового производства стала превалирующей. Поток трансгенных продуктов постоянно растет, при этом научно обоснованные гарантии их безопасности отсутствуют.
Генетически модифицированными сегодня становятся не только сельскохозяйственные культуры и домашние животные, но даже… пчелы. Заканчиваются работы по созданию трансгенной пчелы, устойчивой к колебаниям температур и химикатам. Но это будут «одноразовые» пчелы, которых придется покупать у мировых корпораций. Пчела – не только средство получения меда. Без нее невозможно опыление растений. ФАО (Продовольственная и Сельскохозяйственная Организация ООН) оценивает ежегодный вклад пчеловодов в сельскохозяйственное производство в 577 млрд долларов. Пчеловоды опасаются, что генная модификация медоносных пчел, по сути, будет являться инструментом для захвата биотехнологическим бизнесом последнего бастиона традиционного сельского хозяйства – опыления насекомыми, которое происходит благодаря работе пчеловодов и никем не управляется.
Те страны, которые подсели на «одноразовые» семена, выведенные в генно-инженерных лабораториях, вынуждены теперь каждый год платить дань транснациональным корпорациям. Лидером здесь выступает американская корпорация «Monsanto». Объем осуществленных ею продаж ГМО-семян в 2016 году составил без малого 10 млрд долл., а в 2017 году – почти 11 млрд долл. На втором месте в мире по этому показателю также американская корпорация «DowDuPont» – примерно по 8 млрд долл. в 2016 и 2017 гг. В топ-20 мировых продуцентов ГМО-семян входят также 12 европейских компаний, в том числе две немецкие компании – Bayer и KWS; пять французских компаний – Limagrain, Florimond Desprez, RAGT Semences, Euralis Semence и InVivo; одна датская компания – DLF; четыре голландские компании – Rijk Zwaan, Barenbrug, Enza Zaden and Bejo Zaden. Остальные шесть – азиатские компании: три китайские – Syngenta (ChemChina), Long Ping High-Tech и Beidahuang Kenfeng Seed; две японские – Sakata Seed и Takii Seed; и одна индийская – Advanta Seeds (UPL).
В ХХI в. семенной фонд человечества становится собственностью транснациональных корпораций (10 корпораций владеют 30 % мирового запаса семян всех сельскохозяйственных культур, а пять – 75 % мирового запаса семян всех овощей). Более того, права ТНК на семена они пытаются защищать патентами как «интеллектуальную собственность». «Экономика ГМО» разрушает отработанную несколькими цивилизациями в течение многих тысячелетий агротехнику со всеми вытекающими для человечества последствиями в ближайшем будущем.
Надеюсь, читателя не удивит, что среди участников протокола нет США (ибо они не ратифицировали КБР). Было бы странно, если бы США стали бы участником протокола, ибо именно американские транснациональные корпорации (ТНК) являются главными продавцами и бенефициарами на мировом рынке ГМО.
Проблема «одноразовых семян» – не только большие издержки на закупку семенного материала. Это также вопрос экономической безопасности государства. Ведь если Вашингтон прикажет тем же корпорациям «Monsanto» и «DowDuPont» прекратить поставки семян в ту или иную страну, они будут прекращены. С катастрофическими последствиями для страны, подсевшей на иглу «одноразовых семян». Ярким примером такой «подсевшей» страны является Россия. В 2016 году тогдашний министр сельского хозяйства РФ Александр Ткачев в интервью телеканалу НТВ сообщил, что Россия до 70 %, а по некоторым видам (например, сахарная свекла) и до 90 % зависима от импортных семян.
Что касается России, то уже прошло восемнадцать лет с момента торжественного подписания документа и пятнадцать лет с момента его вступления в силу, а она до сих пор протокол не ратифицировала. Очевидная версия такова: в нашей стране этому препятствует лобби, действующее в интересах упомянутых выше ТНК. Они, в частности, сумели подсадить наше сельское хозяйство на «иглу» «одноразовых» семян. Впрочем, можно обеспечивать безопасность экономики и граждан страны и без Картахенского протокола. Справедливости ради следует признать, что кое-что для такой защиты было сделано. Прошло два с половиной года с момента вступления в силу законодательного запрета на коммерческое выращивание генетически модифицированных культур в России. В нашу страну, наконец, нельзя стало импортировать трансгенные семена. У нас не разрешено выращивать ГМ-растения на полях, но можно проводить исследования и экспериментировать на опытных участках. Также принятый в 2016 году закон запрещает разводить в коммерческих целях трансгенных животных. По мнению российских экспертов, временный запрет на выращивание трансгенных культур в России – важная, но недостаточная мера. Кроме того, необходимо сделать процесс принятия решений по ГМО открытым и независимым. Наконец, следует запретить использование ГМО во всех продуктах питания. В России для реализации населению разрешены 22 линии трансгенных сельскохозяйственных культур. Это соя, кукуруза и рис компаний Monsanto (теперь Bayer), Syngenta, BASF, Bayer CropScience, BASF (находится в процессе покупки части активов Bayer) и Pioneer Hi-Bred. Сырье из них используется в мясных продуктах, хлебе, консервах, кондитерской промышленности. Кроме того, как выяснилось, не соблюдается мораторий на импорт семян. Виктор Драгавцев, заслуженный деятель науки РФ, доктор биологических наук, профессор, академик РАСХН, этим летом сообщил: «С введением моратория мало что изменилось. Мы сейчас по-прежнему закупаем зарубежные семена, например, сахарной свеклы – 98 процентов от потребностей страны, – отдавая каждый год германским и голландским компаниям по 16 млрд рублей. Мы не закупаем только семена озимой пшеницы, а все остальные приобретаем в размере от 40 до 80 процентов. Однако если мы вдруг сейчас начнем выращивать ГМ-культуры, мы вообще потеряем свой семенной фонд».
Что касается Нагойского протокола, то он уже действует более четырех лет. Документ очень неоднозначный. С одной стороны, он вроде бы призван сделать Землю одним большим заповедником. С другой стороны, он дает возможность транснациональным корпорациям получать доступ к биологическим и генетическим ресурсам бедных стран. Чтобы эксплуатации биологических и генетических ресурсов развивающихся стран ТНК придать «цивилизованный вид», Нагойский протокол предусматривает, что корпорации будут делиться с принимающими их странами частью своей прибыли. О том, как это в реальной жизни это может происходить, достаточно вспомнить, как в ХХ веке нефтяные ТНК «делились» прибылью с теми странами, где они качали «черное золото». Это была беззастенчивая эксплуатация, а для придания видимости легитимности своей деятельности ТНК покупали элиту (компрадорскую верхушку) принимающих стран.
На сегодняшний день 3,6 % Мирового океана и 14,7 % суши носят статус природоохранных зон. По протоколу планируется охранять 10 % Мирового океана и 17 % суши. Согласно последним результатам ученых из США и Китая, эти цифры должны быть гораздо больше. К 2030 году заповедной зоной должна стать треть планеты (включая акваторию), а к 2050 – половина. На следующей Конференции сторон Конвенции о биологическом разнообразии, которая состоится в 2020 году в Пекине, установить конкретную цель на ближайшие 10 лет – сделать 30 % планеты природоохранной зоной. Внимательные критики КБР небезосновательно полагают, что под видом защиты прав животных и растений будет происходить «зачистка» обширных территорий планеты от такого вида, как homo sapiens. Очевидно, что защита биоразнообразия – лишь прикрытие планов по захвату планеты транснациональными корпорациями, действующими в интересах «хозяев денег». Россия свою подпись под Нагойским протоколом поставила, но, слава Богу, ратификации пока не было. Лучше бы ее не было никогда.
Подытоживая размышления по поводу круглой даты КБР, хочу сказать указанная конвенция является еще одним инструментом реализации долгосрочных планов «хозяев денег», которые хотят стать «хозяевами мира». Под видом защиты дикой природы и биоразнообразия КБР должна обеспечивать в интересах «хозяев мира» «зачистку» планеты от такого вида, как homo sapiens.
Удивительно, но почему-то многие сильные мира сего, считающие себя элитой, очень озаботились защитой природной среды и биосферы. Вот, например, высказывание ушедшего в прошлом году из жизни на 102 году американского миллиардера Дэвида Рокфеллера: «Негативное влияние роста численности населения на все наши планетарные экосистемы становится ужасающе очевидным». А вот еще одно откровение: «Каждый человек, который сейчас появляется на свет, вносит диспропорцию в окружающую среду и системы жизнеобеспечения планеты». Эти слова принадлежат Полу Эрлиху (Paul Ehrlich), автору нашумевшей книги «Бомба народонаселения» (1968 год), советнику по науке экс-президента США Джорджа У. Буша. А вот еще хлеще: «Мои три главные цели были бы: сократить человеческую популяцию до 100 миллионов во всем мире, разрушить промышленную инфраструктуру и увидеть пустыню с ее полным набором видов, возвращающихся по всему миру». Это заявление фанатичного американского поборника сохранения биоразнообразия Дэйва Формана (Dave Foreman), соучредителя организации «Земля прежде всего!» И наконец апогеем всего можно считать угрожающий призыв принца Филиппа, герцога Эдинбургского: «Если бы я перевоплотился, то хотел бы вернуться на землю вирусом-убийцей, чтобы уменьшить человеческие популяции». Между прочим, этот фанатичный защитник флоры и фауны на нашей планете, в 1981–1996 годах был президентом Всемирного фонда дикой природы (WWF). Да, кстати, он еще и супруг нынешней королевы Великобритании Елизаветы II. Вот такое любопытное «биоразнообразие» в мире защитников природы получается.
Войти с помощью соц. сетей: