Коронавирус заставил вспомнить о национализации

В последние десятилетия слово «национализация» почти полностью исчезло из лексикона политиков и чиновников большинства стран мира. В ходу было слово «приватизация». Это была эпоха экономического либерализма, когда почти аксиомой считалось, что частная форма собственности обеспечивает большую эффективность, а государственная – неэффективна. А потому надо неуклонно снижать долю государства в активах экономики, оставив за ним лишь минимум функций в области регулирования и контроля. Но вот нежданно-негаданно в этом году грянула эпидемия коронавируса. Она встряхнула экономику посильнее, чем иной кризис.

Трудно сказать, какую отрасль экономики эта эпидемия не затронула. В том же Китае, откуда все началось, предприятия закрывались на карантин массово – независимо от их отраслевой принадлежности. В других странах, где масштабы эпидемии поменьше, предприятия и организации приостанавливали и продолжают приостанавливать свою работу по причине обнаружения носителя вируса среди персонала. И тут отраслевая принадлежность предприятия или организации не имеет никакого значения. Для контролирующих санитарно-медицинских служб это лишь «потенциальный очаг» распространения заразы.

Вот один из самых свежих примеров. Руководство ведущих автопроизводителей в США – компаний General Motors, Ford Motor и Fiat Chrysler – 18 марта приняло решение о временном закрытии заводов по производству автомобилей на территории США, Мексики и Канады. Причиной (или поводом?) такого решения стал выявленный случай заболевания сотрудника вирусом Covid-2019 на одном из заводов Ford в штате Мичиган. Одного случая в отрасли оказалось достаточно для того, чтобы отправить домой на неопределенный срок около 150 тысяч рабочих отрасли. Как сообщила газета The New York Times, аналогичным образом решили поступить японские концерны Honda, Toyota и Nissan в отношении своих заводов на территории Северной Америки.

Ущербы может нести даже такое предприятие, на котором все сотрудники здоровы и никакого карантина нет. Это те предприятия, которые зависят от поставок деталей и узлов с других предприятий, в том числе зарубежных. Существует риск «обрыва» так называемой «производственной цепочки». Случаев таких «обрывов» каждый день во всем мире (и в России, в частности) бесчисленное количество. Наоборот, остановка конечного звена в цепочке может создать негативный «мультипликационный эффект», бьющий по десяткам, сотням и иногда тысячам поставщиков. Так, упомянутое выше решение об остановке американского автопрома снизит занятость на предприятиях-поставщиках деталей и узлов на величину, превышающую снижение занятости в самом автопроме.

Но все-таки можно определить ряд отраслей и секторов экономики, которые явно пострадали и будут продолжать страдать больше других. Фактор пандемии на них оказывает постоянное действие.

Во-первых, туризм и отельный бизнес. Особенно те компании, которые ориентированы на иностранных гостей.

Во-вторых, транспортные компании, которые занимаются международными перевозками пассажиров. Сегодня львиную долю таких перевозок осуществляют авиакомпании.

В-третьих, те учреждения, где на ограниченных площадях сосредотачивается большое количество людей. Это кинотеатры и театры, другие зрелищные и развлекательные учреждения, кафе, рестораны и т. д. Отчасти городской транспорт, торговые учреждения и т. д.

Кое-какие оценки суммарных убытков по указанным секторам экономики уже сделаны. Очевидно, что оценки условные, они постоянно пересматриваются – с учетом меняющейся пандемической и экономической ситуации. Но пересмотр, как правило, всегда в сторону повышения сумм ущербов. По оценкам Всемирной ассоциации деловых путешествий, масштабы потерь туристических фирм по миру могут составлять до 47 миллиардов долларов ежемесячно. Особенно пострадают туристический бизнес Китая и стран, зависимых от китайских туристов (Гонконг, Макао, Таиланд, Камбоджа и Филиппины). Согласно данным Всемирной туристической организации, китайские туристы ежегодно тратили около 260 миллиардов долларов на путешествия (в два раза больше, чем тратят туристы из США), а сами китайцы являются самой путешествующей нацией в мире. В этом году ожидалось, что 500 миллионов китайцев будут путешествовать, но они оказались на «внутреннем карантине», и их денег китайские и иностранные туристические фирмы не увидят.

По подсчетам авторитетной Международной ассоциации воздушного транспорта (IATA), обнародованным 20 февраля, мировые авиаперевозчики могут потерять в этом году 29,3 млрд долл. Однако в марте оценка потерь резко подскочила и стала «вилочной»: от 63 до 113 млрд долл. Такой кардинальный пересмотр обусловлен тем, что изначально оценивались убытки, связанные с возможным сворачиванием авиаперевозок между Китаем и другими странами. В марте, когда ВОЗ объявила о пандемии (т. е. эпидемии глобального масштаба) стало понятно, что сворачиваются авиаперевозки и между другими странами. Большинство экспертов признают, что почти все ведущие мировые компании-авиаперевозчики уже находятся «в минусе», т. е. несут систематические убытки. Примеров бедственного положения авиаперевозчиков бесконечное множество. Так, группа компаний IAG, куда входят известные перевозчики British Airways, Aer Lingus и Iberia, заявила, что уменьшит парк летающих самолетов на 75 % в апреле и мае и урежет расходы за счет временного уменьшения штата. Norwegian Air уже в марте сократила 90 % рейсов и отправила в неоплачиваемый отпуск более 7,5 тысяч человек.

Согласно многочисленным прогнозам, при сохраняющихся тенденциях к маю половина ведущих авиакомпаний мира станут банкротами. Впрочем, есть уже первые «ласточки». В начале марта было объявлено о банкротстве британской региональной авиакомпании Flybe, в середине февраля – итальянской Air Italy.

Власти многих стран мира заявили, что бизнес в беде не бросят. Будут помогать. Виды государственной помощи самые разные. Например, введение на время пандемии «налоговых каникул». Установление на тот же срок моратория на обслуживание и погашение долгов по банковским кредитам. Полная отмена некоторых налогов. Также предоставление субсидий и иных форм прямой финансовой помощи (например, льготных кредитов). Так, в конце февраля администрация президента Дональда Трампа запросила у Конгресса 2,5 млрд долл. на борьбу с коронавирусом. Демократы Палаты представителей сразу предложили увеличить сумму до 8 млрд долл., Трамп предложение поддержал. Азарт растет. 17 марта американский президент обнародовал пакет помощи на борьбу с коронавирусом на сумму 850 млрд долл. (включающий в себя не только помощь бизнесу, но и населению).Сумма заявленных Трампом бюджетных обязательств уже сопоставима с общим объемом бюджетной помощи федерального правительства американской экономики во время кризиса 2007–2009 гг.

Европейский союз старается не отстать от Америки и в феврале обещал выделить из общеевропейского бюджета на помощь разным секторам экономики 25 млрд евро. Позднее обещанная сумма была увеличена до 37 млрд евро. И это в дополнение к тем деньгам, какие планируется выделять на помощь бизнесу из бюджетов стран-членов ЕС. Франция, в частности, анонсировала программу помощи на 45 млрд евро. Правительство Польши обещало сумму, эквивалентную 52 млрд долл. Финляндия озвучила сумму помощи в 15 млрд евро, Австралия – 12,5 млрд долл. и т. д.

Конечно, власти отдельных стран испытывают большой дискомфорт из-за неопределенности относительно того, сколько еще будет продолжаться пандемия и насколько она расползется по планете. Может быть, и указанных впечатляющих сумм может оказаться недостаточно. Частный бизнес может подсесть на постоянный «бюджетный подсос». Конечно, как признают эксперты, если пандемия продлится даже до конца лета (как например, считает американский президент Трамп), то малый бизнес просто вымрет. Да, судя по всему, власти не собираются бросать на ветер деньги для поддержки малого бизнеса. В пятницу 20 марта министерство экономики Германии обнародовало цифру: двадцать пять миллионов предприятий малого и среднего бизнеса пострадали в ЕС от пандемии коронавируса, это 99 % предприятий сообщества.

Вместе с тем приоритеты в программах помощи бизнесу будут отданы оставшемуся одному проценту – крупным и крупнейшим корпорациям. И надо сделать все для того, чтобы не допустить их банкротства. В этой связи высшим государственным чиновникам все чаще приходит в голову мысль о необходимости национализации таких «системно значимых» компаний. 13 марта министр экономики и энергетики ФРГ Петер Альтмайер в интервью Der Spiegel заявил, что власти Германии не исключают временной национализации важных для государства компаний, если те будут испытывать трудности в связи с распространением инфекции COVID-19. «Мы не допустим банкротства экономически крепких компаний», – сказал министр, пояснив, что национализация может стать одним из вариантов поддержки в условиях разрыва из-за коронавируса глобальных цепочек поставок и обвала спроса.

18 марта глава Министерства финансов Франции Бруно Ле Мэр заявил, что правительство страны рассматривает национализацию предприятий в качестве возможной меры их поддержки в условиях пандемического кризиса. Впрочем, он добавил, что национализация будет крайней мерой, когда будут исчерпаны другие способы спасения.

Впрочем, пока Франция и Германия лишь делают заявления о возможных национализациях, Италия уже начала национализацию. Речь идет о национализации частных медицинских учреждений. Как известно, в Италии масштабы и негативные последствия вирусной пандемии особенно большие. Национализация сектора частных медицинских услуг, с точки зрения эпидемиологов и других специалистов, является вообще необходимым условием эффективной борьбы с пандемиями. Как вооруженные силы не могут быть частными организациями, так и медицина всегда должна находиться в полной боевой готовности и быть способной отражать любые эпидемии и пандемии. Кстати, итальянцы, проводя экстренную национализацию медицины, взяли пример с Китая, где почти вся медицина государственная, и она продемонстрировала высокую эффективность борьбы с коронавирусом. Италия, в свою очередь, показывает здесь пример другим европейским странам. Второй страной, которая приступила к национализации частных медицинских учреждений, стала Испания.

Но итальянское правительство пошло еще дальше. В начале этой недели оно объявило, что возьмет под полный контроль авиакомпанию Alitalia, которую окончательно добила вспышка коронавируса в Европе. Напомню, в начале года власти страны выделили ей кредит в 400 млн евро для санации и планировали до 31 мая продать убыточную компанию. Как сообщает Reuters, в связи с новым кризисом Рим отчаялся найти покупателя для авиакомпании и принял решение о ее национализации с компенсацией владельцам в размере 3,5 млрд евро.

Упомянутый выше французский министр финансов Бруно Ле Мэр 19 марта в поддержку своего заявления о национализации сказал, что наиболее вероятными кандидатами на национализацию являются французские авиаперевозчики. Также в СМИ прошла информация о тяжелом положении шведской авиакомпании SAS, которая находится на грани банкротства. В парламенте Швеции звучат призывы национализировать SAS. На повестке дня также стоит вопрос о национализации немецкого гиганта авиаперевозок – знаменитой компании Lufthansa. «Распространение коронавируса поместило всю глобальную экономику и нашу компанию в беспрецедентное чрезвычайное положение, – сказал глава Lufthansa Карстен Шпор. – На данный момент никто не может прогнозировать последствия». В США пока вопрос о национализации авиакомпаний не поднимался. Три дня назад президент объявил, что данной отрасли будет предоставлена финансовая помощь в размере 50 млрд долл.

Российские власти пока внятных мер по защите экономики от пандемии не обнародовало. Если, конечно, не считать сообщения на сайте кабмина от 17 марта о том, что Правительство РФ и Банк России «вводят пакет мер поддержки экономики и населения страны, чтобы минимизировать последствия влияния коронавируса и волатильности на глобальных финансовых и сырьевых рынках». Экономический пакет мер направлен на достижение трех приоритетных задач: 1) обеспечение финансовой стабильности, 2) поддержание финансовой устойчивости отраслей и секторов экономики, 3) поддержка населения и региональных бюджетов. В контексте обсуждаемой темы нас сейчас интересует вторая позиция. К сожалению, до сих пор конкретики по ней в сообщении кабмина нет. А конкретика нужна. Ее особенно ждут российские авиакомпании и туристический бизнес.

Российские авиакомпании, в частности, уже пребывают в тяжелом, можно сказать, предсмертном состоянии. Ограничения на перелеты из-за коронавируса, по данным Ассоциация эксплуатантов воздушного транспорта (АЭВТ), затронули около 40 % рынка международных перевозок российских авиакомпаний. Пока российские авиаперевозчики обратились в правительство с просьбой снижения налоговой нагрузки, в частности предлагают обнулить налог на добавленную стоимость (НДС) на все внутренние перевозки. Впрочем, если до начала лета международные рейсы российских авиакомпаний не будут восстановлены, то часть авиаперевозчиков обанкротится. И альтернативы национализации оставшихся в живых компаний не будет. Если действие «фактора коронавируса» затянется до конца года или даже продолжится в следующем году, то можно ожидать, что вопрос национализации станет актуальным не только в отношении российских авиаперевозчиков, но и компаний многих других отраслей экономики.

Вопрос национализации остро стал в России еще до начавшейся вирусной истерии. Некоторые народные депутаты не раз пытались инициировать законопроекты о национализации. Последняя такая попытка была в феврале этого года. Законопроект об основах национализации в РФ был внесен депутатами от КПРФ во главе с Геннадием Зюгановым, но был отклонен Госдумой. Предполагалось, что основанием для принятия решения о национализации может стать угроза массового сокращения штата работников градообразующей или социально значимой организации, признание стратегического предприятия банкротом, объявление имущества общенациональным достоянием, монопольное или доминирующее положение предприятия, приватизация с нарушением законодательства или по заведомо заниженным ценам, приобретение контрольных пакетов акционерных обществ, создаваемых на базе госпредприятий-монополистов, иностранным капиталом, а также иные обстоятельства. Уверен, что «фактор коронавируса» в ближайшее время вновь поставит на повестку дня вопрос национализации крупных частных компаний.