Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Фантастический текст отличается от реалистического в первую очередь наличием фантастического допущения. Оно определяет, в каком поджанре получится история, но об этом чуть позже. Подумайте, какой невозможный элемент вы бы хотели добавить к реальности? Тут есть три основные правила:
Фантастическое допущение должно быть оригинальным! От «качества» допущения будет во многом зависеть и качество всего текста. Если автор берет за допущение то, что «на земле тайно живут вампиры», или то, что «на землю напали инопланетяне», ему придется приложить много усилий, чтобы история не вышла шаблонной.
Фантастическое допущение должно быть оправданным. Оно должно быть средством, с помощью которого автор достигает определенной, одному ему известной цели. Если ту же самую историю можно рассказать в реальном мире, возможно, не стоит и усложнять.
Фантастическое допущение должно быть правдоподобным. Автор может изменить по своему желанию законы физики, но обязан следовать законам логики, чтобы читатель понимал, как и почему работает допущение. Как и в реалистической литературе, достоверность работает на автора, помогая погрузить читателя в мир произведения, поэтому не стоит пренебрегать теоретической подготовкой. Если вы работаете с поджанром научной фантастики, можно придумать фантастическое допущение на основе существующих теорий и технологий, как это сделал, например, Виктор Пелевин в «iPhuck 10», где рассказчик Порфирий Петрович, который пишет роман, – это алгоритм.
Фантастическое допущение не обязательно должно быть только одно. В произведение может функционировать одновременно множество допущений, главное, чтобы все они были взаимосвязаны, образовывали единую цепочку допущений. Например, во вселенной «Дюны» Фрэнка Герберта на планете в системе Канопус живут песчаные черви, черви производят пряность, пряность позволяет расширять сознание и предвидеть будущее, на предвидении основаны межзвездные перелеты и вся галактическая цивилизация.
Перед тем как приступить к написанию произведения, детально продумайте мир. Для начала – определитесь со временем и местом действия. Например, время действия – настоящее, место действия – Москва, фантастическое допущение – рядом с людьми живут Иные, они обладают магией и делятся на Светлых и Темных, за соблюдением порядка следят специальные организации, по одной от Света и Тьмы. Примерно так выглядит мир серии романов Сергея Лукьяненко. Однако этой информации недостаточно, необходимо продумать мир более детально: как работает магия Иных и какой она бывает, какими бывают сами Иные, их быт и культура, как устроены эти организации и так далее. Особенности мира фантастического произведения, степень детальности его проработки и усилия, необходимые для его создания, также зависят от выбранного поджанра. Например, в романе Алексея Иванова «Пищеблок» действие происходит в обыкновенном пионерлагере, из фантастического в нем только вампиры, а каждый из миров «Хайнского цикла» Урсулы Ле Гуин – это отдельная планета со своими природными условиями, расами и их социальным устройством.
Перед автором, создавшим сложный и детальный фантастический мир, встает еще один важный вопрос: как рассказать читателю об этом мире наиболее подробно и при этом не скучно? Вываливать ворох разнообразных, пусть и отлично систематизированных сведений на первых страницах – не лучшая идея, оптимальный рецепт – подавать информацию порционно, равномерно перемежая с активным действием. Но можно придумать и собственный способ ввести читателя в мир. Так, например, Роджер Желязны в серии книг «Хроники Амбера» начинает повествование с того, что главный герой потерял память. Очнувшись в частной клинике, он едет к человеку, который его туда поместил, и читатель открывает для себя мир книги с нуля вместе с героем.
В фантастике существуют архетипические персонажи и сюжеты, однако они сильно варьируются в зависимости от поджанра. Из общих для всего жанра деталей: опасный штамп «суперкрутости» главного героя и квестовость сюжета.
Суперкрутых героев в художественных текстах еще называют Мэри Сью или Марти Стью (для героев мужского пола), этот термин появился в культуре фанфикшена. Мэри Сью обычно обладает всеми возможными положительными качествами, прекрасно справляется с любым делом, а еще ей феноменально везет. Мэри Сью можно встретить и в реалистической прозе, и в жанровой. Тем не менее фантастическая литература особенно тяготеет к созданию персонажей, наделенных бесчисленным множеством гипертрофированных достоинств. На первый взгляд может показаться, что никакой беды, кроме, разве что, большой популярности подобных персонажей, в этом нет. Однако часто получается так, что читателю следить за тем, как суперкрутой главный герой с легкостью преодолевает все препятствия на своем пути, становится попросту скучно. И вот уже Мэри Сью вместо сопереживания вызывает у него легкое (или не очень) раздражение. Для того чтобы избежать подобного эффекта, «подарите» вашему герою какой-нибудь изъян – страх, психологическую травму, слабость или просто вредную привычку. Например, в серии Гарри Гаррисона «Крыса из нержавеющей стали» главный герой, почти идеальный преступник, все-таки попадается время от времени из-за своей самонадеянности. Главная героиня многих рассказов из книг Айзека Азимова «Я, робот» и «Идеальный робот», образованная и сосредоточенная на своей работе женщина, почти не проявляет эмоций и к роботам относится лучше, чем к людям. А очаровательный персонаж Громозека из серии книг Кира Булычева об Алисе Селезневой обладает целым набором слабостей: он впечатлителен, раним, слишком эмоционален и вдобавок страдает арахнофобией.
Архетипический сюжет фантастического произведения по структуре напоминает квест: герой идет к своей цели, выполняя по пути разнообразные задания, сложность которых постепенно повышается, находит помощников и артефакты, а в финале его ждет главный босс. Эта структура берет свое начало в мифологии и в той или иной мере свойственна всей литературе, не только жанровой. Что же предпринять, чтобы ваша история не вышла банальной? Вам помогут живые герои и хорошо проработанный мир.
Есть еще один простой, но действенный прием, помогающий реанимировать слабый сюжет, – это сюжетный твист. Сюжетный твист, или «перевертыш», – событие, которое переворачивает всю историю с ног на голову, то самое «все не то, чем кажется». При пользовании сюжетными твистами важно помнить две вещи. Первое – хороший твист не должен противоречить сюжету и должен быть подготовлен, развешивайте чеховские ружья-подсказки заранее. Иначе, когда внезапно окажется, что все это время главный герой был котиком и ничто на это не намекало, читатель может почувствовать себя обманутым и, испытав сильное разочарование, отложить книгу. Второе – прием сюжетного твиста очень часто используется в кинематографе, поэтому важно не угодить в штамп. Например, один из самых расхожих твистов – «все это был сон/видение/галлюцинация», он опасен не только своей расхожестью, но и тем, что обесценивает всю рассказанную до него историю. Другое дело, когда автор оставляет читателя с двойственным ощущением, с вопросом – было все это на самом деле или нет и есть ли вообще какое-то «на самом деле»… Но об этом мы еще поговорим подробнее в главе, посвященной магическому реализму.
Жанр фантастики очень разнообразен, и методика работы с ним зависит от конкретного поджанра. Поэтому сейчас мы коротко поговорим об основных поджанрах, используя усредненную классификацию с упором на различие подходов к написанию.
Научная фантастика основывается на достижениях науки и техники и часто обращена в будущее. Фантастическое допущение в ней выражено в научно-техническом открытии, например, изобретении машины времени, телепортации или способа достижения бессмертия. Вся научная фантастика условно подразделяется на мягкую и твердую. Твердая допускает использование только реально существующих или реально возможных технологий. Она требует основательной тщательной подготовки, поскольку описание всех научных теорий и изобретений должно вызывать у читателя доверие. Возможно, придется вспомнить азы физики, химии или биологии, а также прочесть несколько книг по теме. Очень важно в погоне за достоверностью не переборщить с научной базой, иначе ваше произведение рискует стать слишком сложным и скучным, это писатель должен в мельчайших деталях представлять работу мира книги, а читатель просто должен в него верить. В мягкой научной фантастике могут появляться самые безумные теории и аппараты, а детальное объяснение механизма их работы не обязательно. К ней относится, все космооперы, вспомним, например, «Звездные войны» – из фильма совершенно непонятно, как работают двигатели звездолетов, но зрителю этого и не требуется.
Например: твердая – Грег Иган «Лестница Шильда», Энди Вейр «Марсианин»; мягкая – Аркадий и Борис Стругацкие «Обитаемый остров», Сергей Снегов «Люди как боги».
Социальная фантастика использует «фантастическое допущение» для того, чтобы изучить поведение общества в тех или иных условиях или продемонстрировать недостатки какого-нибудь реально существующего политического строя или его аспекта. Фантастический жанр особенно удобен для решения таких задач тем, что предоставляет неограниченные возможности по установке изначальных условий. Социальная фантастика также занимается разными гуманистическими проблемами, работает с вопросами расы и гендера, дискриминации, экологии и многими другими. К социальной фантастике относятся в первую очередь утопии и антиутопии (про них мы поговорим отдельно в специальной главе), а также любая социальная сатира.
Хронофантастика и альтернативная история – два тесно взаимосвязанных поджанра. Хронофантастика включает в себя все произведения о путешествиях во времени. «Машина времени» Герберта Уэллса – это ключевой текст для всего поджанра. Альтернативная история – один из самых необычных видов фантастики. Представьте себе, что история в какой-то из моментов пошла по другому пути. Основоположником жанра альтернативной истории можно считать римского историка Тита Ливия. Он описал возможную историю, в которой Александр Македонский не умер, а продолжил править империей. Поворотное событие может быть исторически важным, а может – незначительным, как в рассказе Рея Брэдбери «И грянул гром» или в фильме «Эффект бабочки».
Как только причиной изменений мира становится путешествие во времени, альтернативная история соприкасается с хронофонтастикой. Один из первых примеров – «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» Марка Твена. Герои хронофантастики/альтернативной истории чаще всего пытаются или вернуться домой в будущее, или изменить прошлое, или исправить то, что натворили в предыдущем путешествии. Однако, в отличие от хронофантастики, альтернативная история этими вариантами не ограничивается, например, в цикле романов Владимира Свержина «Институт экспериментальной истории» герои путешествуют по параллельным мирам с альтернативным течением времени.
Приступая к написанию альтернативной истории и/или хронофантастики, важно:
Определиться с течением времени: существует ли риск возникновения временной петли (Сергей Лукьяненко «Пристань желтых кораблей») или все изменения автоматически предопределены (Джоан Роулинг «Гарри Поттер и узник Азкабана»).
Помнить о том, что альтернативная история – тоже история и требует соответствующей достоверности, от дат и цифр до различных бытовых мелочей.
Например: альтернативная история – Филип К. Дик «Человек в высоком замке», хронофантастика – Пол Андерсон «Патруль времени», и то и другое – Стивен Кинг «11/22/63»,
Киберпанк – слово, придуманное американским писателем Брюсом Бетке. В 1983 году он написал одноименный рассказ, главный герой которого был хакером и носил панковскую прическу, что и определило название. Термин киберпанк произошел от слов cybernetics (кибернетика) и punk (отребье, по аналогии с панк-роком). Действие киберпанка происходит в антиутопическом будущем, с высоким уровнем технологий и низким уровнем жизни. Мир урбанизирован и управляется транснациональными корпорациями, искусственный интеллект разумен или даже превосходит человека, главной ценностью является информация, практикуется трансгуманизм, в том числе создание киборгов (вживление высокотехнологичных имплантатов). Главный герой киберпанка обычно эгоцентрик и мизантроп, нонконформист или даже преступник, стоящий вне закона, способен на спонтанные поступки, связан с высокими технологиями и стремится к личной свободе. Главным мотивом в киберпанке является одиночество человека в реальном и виртуальном мире. По всем вышеперечисленным особенностям и механике работы над текстом поджанр киберпанка очень близок к антиутопии, от других антиутопий его отличает в основном специфический сеттинг.
Например: Ричард Морган трилогия «Видоизмененный углерод», Джефф Нун «Вирт», Виктор Пелевин «S.N.U.F.F.».
Стимпанк возник в 80-х годах XX века, в противовес киберпанку и имеет с ним много общего. В мире стимпанка человечество пошло другим путем, на высшем уровне овладело механикой на основе паровых двигателей, а вот двигатели внутреннего сгорания и тем более атомная энергетика изобретены не были, электричество все же существует, но совсем не развито. Стимпанк проникнут духом викторианской Англии, действие происходит в городских ландшафтах, на фоне контрастного социального расслоения, молодого капитализма, противостояния революционеров и консерваторов, утопических идей и духа прогресса. Программными текстами для стимпанка являются научно-фантастические произведения Жюля Верна, Герберта Уэллса, Марка Твена и Мэри Шелли, хотя сами эти тексты к стимпанку не относятся. С киберпанком стимпанк роднит антиутопичность и общий низкий уровень жизни на фоне высоких технологий. Стимпанк открывает настоящий простор для созданий сложного и яркого сеттинга, продумывания паровых машин, дирижаблей, подлодок, необычных профессий, кроме того, в стимпанке иногда появляется магия, хотя и в подчиненном положении у науки. В антураже стимпанка может разворачиваться почти любая история, этот поджанр легко комбинируется с любым другим жанром.
Например: Брюс Стерлинг «Машина различий», Вадим Панов «Герметикон».
Постапокалиптика. Случилась глобальная катастрофа, и остатки человеческой цивилизации ведут борьбу за выживание. Постапокалипсис появился в литературе после Второй мировой войны во многом из-за страха атомной катастрофы. Тем не менее катастрофа в вашем тексте может быть любой – техногенной (созданной человеком), природной, божественной («Апокалипсис Welcome» Георгия Зотова) или даже иметь инопланетную причину. Да-да, Землю могут захватить инопланетяне, зомби, драконы, разумные обезьяны, может случиться потоп, землетрясение, ледниковый период и так далее. Выбор катастрофы – это первый выбор, который должен сделать автор постапокалипсиса. После этого необходимо определится с «условиями», в которых живут оставшиеся люди, есть ли у них государство, каков уровень их технического развития, быт, религия. Религия в постапокалипсисе, к слову, может быть очень любопытной, например в книге Дмитрия Глуховского «Метро 2033» люди поклонялись Виктору Цою. Еще один важный аспект, с которым необходимо определиться автору: есть ли у людей надежда на «спасение» (читай – «значительное улучшение уровня жизни»), например, изобретение вакцины от зомби или путешествие в более безопасную зону к остаткам цивилизации. Это классический сюжет для постапокалипсиса, но следовать ему не обязательно, герои могут жить своей жизнью, а разрушенный мир в таком случае будет просто сеттингом для их приключений.
Например: Дмитрий Глуховский «Метро 2033», Кормак Маккарти «Дорога», Эдуард Веркин «Остров Сахалин».
Об еще одном важном ответвлении фантастики – фэнтези мы подробно поговорим в следующей главе.
Фантастика легко совмещается с другими жанрами, существует боевая фантастика, юмористическая фантастика, любовная фантастика, фантастические ужасы и т. д. Все эти «совмещенные» жанры имеют черты основного жанра, плюс «фантастическое допущение» и соответствующий сеттинг.
Фантастическая литература может решать любые задачи. Она традиционно использовалась писателями для социальных экспериментов и решения философских проблем, построение выдуманного мира дает для этого широкие возможности. Кроме того, фантастика часто служит способом сатирического отображения существующей действительности. Ну и не стоит забывать об эскапистской составляющей – волшебной возможности очутиться в вымышленной реальности, и не стоит относиться к ней с презрением. Джон Рональд Руэл Толкин в своем эссе «О волшебных сказках» писал: «Я считаю, что бегство от действительности – одна из основных функций волшебной сказки, и поскольку я одобрительно отношусь ко всем ее функциям, то, естественно, не согласен с тем жалостливым и презрительным тоном, которым слово „эскапизм” часто произносят…», и продолжал: «Почему, например, следует презирать человека, который, попав в темницу, пытается во что бы то ни стало из нее выбраться, а если ему это не удается, говорит и думает не о надзирателях и тюремных решетках, а о чем-то ином? Внешний мир не стал менее реальным от того, что заключенный его не видит».
Войти с помощью соц. сетей: