Заключение

– Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья? – спросил Остап. – Только подсчитайте все.

– Сто рублей, – ответил Балаганов, с сожалением отрываясь от хлеба с колбасой.

– Да нет, вы меня не поняли. Не на сегодняшний день, а вообще.

Для счастья. Ясно? Чтобы вам было хорошо на свете.

Балаганов долго думал, несмело улыбаясь, и, наконец, объявил, что для полного счастья ему нужно шесть тысяч четыреста рублей и что с этой суммой ему будет на свете очень хорошо.

– Ладно, – сказал Остап, получите пятьдесят тысяч.

Ну, вот и конец. Теперь все ясно. Занавес сдернут, отлив прошел, а те, кто был без штанов, замечены и пересчитаны. Богатство от вас никуда не уйдет.

Сам я не богатый человек, но и не бедный. Хочу ли я стать богаче? Да, думаю, мне нужно порядка тридцати миллионов долларов – чтобы вложиться в интересные проекты и, не напрягаясь, финансировать полезные процессы. Но когда я ими овладею, мой образ жизни изменится несильно: например, я не буду менять жилье. Переезжать в другую страну насовсем тоже не планирую, но, может быть, поживу с семьей в разных местах какое-то время.

К счастью, я не похож на Шуру Балаганова, и уже не подсчитываю, сколько мне нужно денег на какие-то покупки. Когда я понял, что мои акции в ближайшие несколько лет сильно подорожают, я с предвкушением составил небольшой список того, что хочу купить, буквально пунктов десять. Первым номером были новые ролики. Я их так и не купил. Вторым была машина – Mercedes купе. Тоже не случилось: купил Рено Дастер в минимальной комплектации, а семейную «Тойоту» просто подремонтировал.

Чего-то из списка просто расхотелось, что-то стало неактуальным, что-то я отложил на светлое будущее (кто-то говорит «на черный день»). Со временем список стал казаться странным. Я его до сих пор храню: проверяю себя, не оторвался ли я от реальности? Не превратился ли в жлоба?

НАДЕЮСЬ, КНИГА ПОМОЖЕТ И ЕЩЕ ЧЬИМ-ТО МЕЧТАМ О ПОКУПКАХ СТАТЬ РЯДОВЫМИ ДЛЯ НЕГО ВЕЩАМИ. ПОТОМУ ЧТО САМЫЕ ЛУЧШИЕ В МИРЕ ВЕЩИ – ЭТО НЕ ВЕЩИ.

Приложения

Как инвестируют рептилоиды

Есть множество страннейших финансовых инструментов, о которых мы не знаем почти ничего. Некоторые из них показались мне особенно интересными; даже не как класс активов, а просто из-за занятной истории. Материал собирал не я, тем он и ценнее: правильней получать знания из первоисточника или от топового специалиста в области. Так что вам повезло, что мне удалось таковых найти и допросить.

Litigation Finance

Материал предоставлен телеграм-каналом @Nonblockchain – блог для интересующихся финансами не только по работе

Представьте, что вы – маленькая компания TINY COMPANY LLC с выручкой 50 миллионов долларов, внезапно осознавшая, что на вашу интеллектуальную собственность положила глаз (и наложила лапы) огромная транснациональная корпорация EVILCORP. Естественно, что первая ваша мысль – самая простая и логичная: проучить засранцев (а вторая – «они за это поплатятся, я подаю в суд!»). Однако, если присмотреться, она может быть не такой уж и привлекательной. Почему?

Дело, как всегда, в деньгах. У вас может хватить денег на найм хорошей юридической фирмы, однако EVILCORP с ее бездонными карманами может находиться в состоянии суда бесконечно долго – дольше, чем это может позволить себе TINY COMPANY LLC. Какой же напрашивается выход, снова спросите вы? Отозвать иск и позволить EVILCORP даром пользоваться плодами труда ваших гениальных сотрудников? Но все-таки как насчет того, чтобы все-таки проучить этих козлов?

Специально для тех, кто желает действовать в рамках закона, на свет появился инструмент под названием litigation funding (legal financing, third-party funding, lawsuit loans). Это специальный механизм финансирования судебных издержек, при котором инвестор предоставляет участникам процесса – истцам или юрфирмам – финансирование в обмен на долю в выигрыше, присуждаемом по итогам суда. Как правило, инвестор надеется получить минимум 15–20 % дохода на вложенный им капитал в зависимости от кейса. Процесс выбора объекта (то есть иска) для инвестирования разнится от компании к компании; однако в целом можно сказать, что инвесторы используют количественный анализ, чтобы определить вероятность исхода дела.

Практике litigation finance в ее текущем состоянии нет и двадцати лет. Сначала она стала популярна в Великобритании (конкретно – в Англии и Уэльсе, где в общем виде она разрешена с 1967 года, а в случае дел о банкротстве аж с конца XIX века) и Австралии. В США тема пришла в конце девяностых вместе с британскими и австралийскими фирмами, открывшими там свои офисы. Сейчас именно американская индустрия litigation finance – крупнейшая в мире, не в последнюю очередь из-за объема деловых споров, которые здесь принято решать в суде (а не на стрелках на заброшенном заводе).

Каков объем рынка в денежном выражении? Ответить на этот вопрос очень сложно из-за завесы секретности, присущей судебной системе в целом и поведению игроков в частности, однако можно взглянуть на публичные данные крупнейших представителей litigation finance.

В материале 2017 года Bloomberg упоминает юридическую фирму Pierce Sergenian, основанную выходцами из гигантской конторы Quinn Emmanuel. Pierce Sergenian специализируется на так называемых contingency-fee кейсах, гонорар по которым выплачивается юристам только в случае положительного исхода дела. Одновременно компания работает над 10+ кейсами, что было бы практически невозможно без внешнего финансирования. Ведь выплата contingency fee может растянуться на многие и многие месяцы – и даже годы. У Pierce Sergenian такое финансирование есть: деньги в обмен на долю в выигрыше им предоставляет компания Pravati Capital. По словам Pierce Sergenian, у них есть соглашение на финансирование текущих и будущих кейсов на восьмизначную сумму. Иными словами, разброс сделок может быть от 10 до 99 миллионов долларов, точные данные не раскрываются.

В том же материале упоминается Burford Capital – еще один участник рынка, но совершенно другого уровня. Burford Capital – один из первых игроков данного сегмента рынка, и однозначно самый большой. Активы компании составляют около 3 млрд долларов, из которых 1,3 миллиарда – собственный капитал, и 1,7 миллиарда – средства под управлением. В 2016 году инвестиции Burford в судебные иски составили 378 миллионов долларов (на 83 % больше, чем в 2015), а по состоянию на 2017 год общий объем инвестиций достиг 1 миллиарда долларов. У Burford имеются инвестиции в размере 100 миллионов долларов в международный портфель юридических фирм с фокусом на коммерческие иски, а также 50 миллионов долларов вложений в фирму, специализирующуюся на арбитражном производстве. Кроме того, Burford предоставила финансирование в 45 миллионов долларов British Telecommunications на ведение текущих судебных тяжб. Против кого, не уточняется, но ответчиков может быть 10 и больше.

Можно выделить две основных причины, почему рынок litigation finance и его немногочисленные игроки – хорошая инвестиция, хотя бы с точки зрения диверсификации.

Во-первых, доходность вложений никак не коррелирует с фондовым рынком. Безусловно, причиной исков могут стать события, так или иначе связанные с рынком (например, инсайдерская торговля), однако на исход процесса не влияют ни торговые войны, ни рецессии, ни даже заявления звезд Snapchat (если вы понимаете, о чем я).

Во-вторых, litigation finance предлагает (пока) невероятную для других финансовых инструментов доходность: 36 %. Это прямое следствие высоких входных барьеров в отрасль, которые, помимо наличия значительного количества длинных денег, предполагают еще и большое количество связей среди юридических фирм, судей, лоббистов etc. Впрочем, как прогнозируется, в ближайшие несколько лет доходности все равно будут сильно выше среднерыночных.

Основные риски, с которыми могут столкнуться желающие вложить свои кровные: регуляторный риск и приход новых игроков.

Уровень регуляторного риска может разниться от страны к стране, поэтому необходимо тщательно изучить, насколько законодательство той или иной географической зоны позволяет использовать этот инструмент.

Приход новых игроков на рынок может привести к снижению текущего уровня доходностей (которые, как отмечалось выше, космические).

Кроме того, всегда остается риск того, что иск, в который вложился инвестор, постигнет негативный исход. Этого можно избежать с помощью обычной диверсификации – по потенциальному объему выигрыша, географическому или иным признакам.

Первый и главный аргумент – это отличная возможность для истцов защитить свою честь и достоинство даже при отсутствии у них значительных денежных средств, необходимых для полноценного участия в судебном процессе. Litigation finance позволяет вам не отвлекать собственные средства, даже если они у вас есть, а привлечь вместо этого длинные инвесторские деньги. Тогда свои можно, например, прокутить. У этого аргумента есть и другая сторона: юридическим фирмам такое финансирование позволяет оставаться на плаву и покрывать операционные расходы, не дожидаясь поступления доходов от contingency-fee-кейсов, что в противном случае вынудило бы юрфирмы дисконтировать часовые ставки и ставить ограничения по максимальной стоимости услуг для клиента.

Многие противники litigation finance утверждают, что увеличивающийся объем капитала приводит к росту необязательных исков – то есть исков, которых можно было, при прочих равных, избежать. Одна из статей заканчивается эпичным «There’s a killer empirical Ph.D. thesis to be done on how many – and what kind of – additional lawsuits actually stem from litigation funding». Увеличивается и длительность судебных процессов, а объем компенсаций истцам, которые предпочли привлечь litigation finance и продолжать тяжбу, отказавшись от досудебного урегулирования, снижается.

Внешнее финансирование считается достаточно дорогим для истца инструментом, который способен съесть значительную часть компенсации, полученной в случае положительного решения суда. Кроме того, некоторые считают, что практика litigation finance оказывает давление на американскую судебную систему в целом.

ПОСЛЕ ВСЕГО ВЫШЕНАПИСАННОГО ВЫ ПОЧТИ НАВЕРНЯКА ДОСТАЛИ ИЗ-ПОД МАТРАСОВ СВОИ КРОВНЫЕ И ТЕПЕРЬ СМОТРИТЕ НА МЕНЯ С НЕМЫМ ВОПРОСОМ: «А КУДА, СОБСТВЕННО, ДЕНЬГИ НЕСТИ?»

Вариантов не так уж много. На профильном ресурсе Seeking Alpha выделяют следующие:

1. Burford Capital. Безоговорочный лидер рынка, торгующийся на AIM (Alternative Investments Market, субрынок London Stock Exchange). Лучший вариант для инвестиций в отрасль для неаккредитованных инвесторов.

2. Juridica. Представляет собой closed-end fund (закрытый ПИФ, если по-русски), также торгующийся на AIM. В силу своего характера – не самый ликвидный инструмент, подходящий далеко не всем.

3. Альтернативные методы инвестирования – TrialFunder и LexShares. Они представляют собой краудфандинговые платформы, на которых аккредитованные инвесторы могут вложиться в финансирование того или иного иска, а жаждущие – найти себе инвестиции для ведения судебных войн.

По России же выяснилось интересное. В декабре 2016 года был запущен стартап по финансированию судебных процессов Platforma, а уже осенью 2017 года благодаря привлеченным на Platforma инвестициям был выигран первый суд: одна коммунальная компания-должник судилась с другой за предоставленное и неоплаченное теплоснабжение. Инвестор, вложив 500 тысяч рублей, получил 2,8 миллиона. Почти 500 % ROI (что составило 15 процентов от суммы выигранного иска).

Platforma представляет собой аналог описанных выше TrialFinder и LexShares. В принципе, любой желающий при наличии свободных средств может попытать счастья. Компания удерживает 10 % комиссии от суммы привлеченных инвестиций, а также получает процент от объема выигранного иска. По состоянию на ноябрь 2018 года было профинансировано 15 исков на общую сумму в 1,5 млрд рублей, завершены 3 дела, в процессе рассмотрения – иски на 500 миллионов рублей. По словам представителей компании, инвестиции получают не более 2–3 % исков (на Западе 1–2 %). Инвестиции по проигранным искам инвестору, естественно, не возвращаются.

Тогда же, в 2016 году, на свет появилась еще одна компания – NLF Group, она куда больше похожа на классических игроков типа Burford. Цитата из интервью Максима Карпова, управляющего партнера NLF Group: «…вместе с давними бизнес-партнерами мы создали National Legal Finance – группу компаний, которая фактически является инвестфондом (юридически нет), занимается судебным финансированием и другими правовыми инвестициями, в том числе приобретением и реализацией прав требования. Фонд был создан специально для развития рынка судебного инвестирования в нашей стране. Мы покрываем расходы на экспертизы и иные мероприятия для установления определенных фактов и обстоятельств, госпошлину, на услуги юристов и последующее исполнение судебных решений в обмен на долю в будущем взыскании».

На своем сайте NLF утверждает, что является лидером рынка правового инвестирования в России. Проверить сложно, но это похоже на правду: до конца 2018 года компания планировала вложить в судебные разбирательства не менее миллиарда рублей (важно отметить, что они используют только собственный капитал), а объем профинансированных исков превышает 6 млрд рублей. Так же, как и Platforma, компания финансирует около 2–3 % поступивших исков, а в 2019 году планирует выйти на 40–50 профинансированных исков в год.

ТО ЕСТЬ ВАРИАНТЫ ЕСТЬ И У НАС. БЫЛО БЫ ЖЕЛАНИЕ.