9.2

Ветер перемен

В продолжение темы травы у дома летом 2018-го вышла на IPO невиданная доселе контора: конопляная ферма Tilray. Ребята выращивают и продают конопельку пациентам, британским ученым, аптекам и даже правительству. Разместились они по 17 долларов за акцию, но в первый же день бумаги улетели до 22 баксов (на 32 %). Втянули они целых 153 миллиона долларов, которые собираются потратить на удобрения, полив и семена в чудесном штате Онтарио.

Это настоящая победа для индустрии, которая цветет и пахнет. В 2014 году тема привлекла 120 миллионов долларов, в 16-м году – 300 лямов, и в 17-м почти 600 миллионов. Там не только выращивание, но и наука (конечно!), всякие комплаенс-сервисы, платежные системы, маркетинг-данные, ну и, конечно, селекционеры с новыми замечательными сортами и способами выращивания ганджубаса. Гидропоника – это уже прошлый век! Сейчас в моде вертикальные фермы и другие достижения народного хозяйства.

Тилрэй – это лишь одно из вложений фонда Privateer Holdings (название зачот – корсары вперед!). Они еще владеют сайтом Leafly (куда без модного журнала), линейкой продуктов Marley Natural (брендированные понятно кем косячки, аксессуары и даже косметика).

Интересно, что Tilray все еще не может продавать ароматное растение по всей Америке: конопля запрещена федеральным законодательством, хотя уже 30 штатов ее в той или иной форме разрешили. Просто покажите мне. Где сказано. На белом листке. Русским текстом. Что я не имею права сажать, даже белладонну, у себя на участке? Вы посчитали, сколько вы, курящие, дыма выкурили – пустого? Этого пасленыша?

Но американский Онищенко (некто Джефф Сешенс), оказывается, ненавидит марихуану и считает, что «хорошие люди ее не курят». Похоже, он в меньшинстве, ведь ветер дует в сторону добра. Напомним, что хулиномическая редакция придерживается научно обоснованного мнения: вы обязаны ее употреблять. Пускай через чай, пускай через пирожки, через муку, макароны, колбасу мясную, как угодно!

Даже сама «Кока-Кола» подумывает о выпуске напитка с конопелькой. Говорят, что она ведет переговоры с канадским производителем травки Aurora Cannabis по поводу добавки свежего каннабидиола в колу. Редакция, конечно, поддерживает, но помнит о тех временах, когда в Кока-Колу добавляли коку. Это вам не тряпки жечь!

«Мы внимательно смотрим на рост потребления психонеактивного (бля!) каннабидиола как составляющего функциональных напитков по всему миру», – говорит представитель «Кока-Колы» Кент Ландерс в своем емейле Блумбергу. Акции Авроры (канадского гровера) взлетели на 23 % в момент этого заявления, ну и остальные производители ганджубаса (вышеупомянутый Тилрэй) приободрились процентов на пять-семь.

Причем «Кока-Кола», продажи которой падают с каждым годом, не первая с такой идеей. Производитель пива Corona – Constellation Brands – увеличивает свою долю в другом канадском райском саду Canopy Growth. Другой производитель недопива Coors заявил о сотрудничестве с Quebec Hexo (некогда известная под угарным названием «Гидропотекарь») – с целью добавления марихуаны в пиво. Что может быть лучше пива? Ну, вы поняли. Даже Гиннес и Хайнекен планируют такие важные и ответственные шаги! Слава канадскому правительству и человечеству.

А больше я ничего говорить не буду, пока вы не объясните, почему мое тело изможденное находится здесь. Начнем с вас.

9.3.

Красота на продажу

В начале 2018-го вышел глобальный отчет банка Credit Suisse о последней сотне лет в инвестициях. Из этого отчета умелые ребята почерпнули много интересного. Выяснилось, например, что литература – не лучший вариант инвестирования; как, впрочем, и многие другие «страстные» вложения. Взять хотя бы вашу жену – тоже не особо интересный инструмент в финансовом плане.

Лишний раз отмечу, что отчет предназначен богатым (HNWI) и даже дико богатым (UHNWI) перцам – тем, у которых бабла больше чем на 30 лямов баксов. Они могут себе позволить вкладывать во всякие странные, но прикольные вещи. В целом богатство ультра-хай-нетов распределяется примерно так: 25 % – это финансовые активы (акции, облиги, кэш), 24 % в коммерческой недвиге, 23 % в бизнесе и 16 % в жилой недвижимости. Всего 6 % богатства вложено в предметы коллекционирования.

ЧТО ТАМ ИНТЕРЕСНОГО? ЭТО КРАСИВЫЕ РЕДКИЕ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ НЕ ПРОИЗВОДЯТ НИКАКОГО ФИНАНСОВОГО ПОТОКА.

Скорее наоборот: расходы на хранение и страховку картин выльются в 0,4 % и в 0,1 % в год соответственно. Но они дают владельцу награду эмоционального плана. То есть это некое сочетание финансовой диверсификации, защиты вложений и радости обладания. Топовые консультанты советуют их самым жирненьким буратинам.

Скрипки Гварнери и Страдивари часто покупаются инвестфондами, которые потом дают на них поиграть разным виртуозам – считается, что если не играть, скрипка портится. Но, кстати, слепые прослушивания отдают предпочтение современным пластиковым «Ямахам», а не древним итальянским деревяшкам. Но – парадокс! – те от этого только дорожают.

ВАЖНО, ЧТО ВСЕ ЭТО, КАК ПРАВИЛО, ОЧЕНЬ ДЛИННЫЕ ДЕНЬГИ.

Из акций и бондов можно выскочить день в день, но картину или редкую книгу быстро не продашь. Кстати, за последние сто лет книги росли в цене медленнее всего из проанализированного списка. Но редкие книги держат ценность веками – у многих предметов искусства просто нет такой истории, как у книг. А старинные сборники гравюр сейчас распродаются постранично – кстати, отличный вариант начать домашнюю коллекцию; какие-то сто баксов, рамка – и у вас на стене висит отпечаток XVII века. Я начал именно с них, хотя монеты и боны коллекционировал с детства.

В отличие от марок и монет, у музыкальных инструментов, картин и книг есть интересная особенность – покупаются тут отдельные предметы или тома, и паевого фонда из них не сделаешь, да и сам ценовой индекс составить нелегко – спасибо ребятам из Credit Suisse. Если ты в букинистике полный лох, то и богатство папино ты только растранжиришь на Камасутру.

Еще одна особенность подобных активов – высокие транзакционные издержки (аукционы и транспортировка), поэтому горизонт владения должен быть очень дальним – ведь рост цены за 2–3 года может не покрыть этих расходов. Что же предлагают профессионалы для нищебродов с лямом баксов?

Эди Ху, специалист по инвестициям в искусство из гонконгского Citi, советует убедиться в том, что полотно за миллион долларов вам нравится. Арт-рынок переменчив, и может оказаться, что на картину придется пялиться довольно долго. Так пусть она хотя бы будет красивой! Сделайте домашнюю работу: проверьте, что продается из рук в руки каждые пару лет – и не покупайте. Например, китайское современное искусство было на пике несколько лет назад, а сейчас не так интересно инвесторам.

В конце 2018-го коллекционеры искали работы азиатских художников XX века. Японские экспрессионисты и авангардисты Кадзуо Ширага и Атсуко (я бы даже сказал, Отсука) Танака росли в цене в последние годы, да и корейские минималисты Ли Юфан, Парк Сео Бо и Чунг Санг Хва (это реальные люди) сейчас на подъеме.

Рисунки тушью сейчас недооценены – а они ведь отлично подходят к современным интерьерам. Лучшие работы 70-летнего шанхайца Ли Хуайи можно приобрести за 600–700 тысяч долларов, и изыски некоего Лиу Дана тоже можно найти дешевле миллиона.

А вот австралийское искусство не пользуется спросом за пределами страны. Но взгляните на работы Бретта Уайтли, который помер от передоза в 1992-м. Его холсты смахивают на Матисса и других звезд начала XX века. Самая дорогая его работа продалась за 2,9 миллионов долларов, но небольшие масляные картины можно достать меньше чем за миллион.