Глава 7

Мысли о новом рисунке не отпускали Влада всю ночь.

После кладбища вся их компания, как он и планировал, заехала в ресторан, чтобы поужинать и взять еды с собой. Влад заодно продолжил расспрашивать Юлю о рисунке. Та честно старалась, описывая ему все изображение чуть ли не по сантиметру, в мельчайших деталях, но он все равно не мог понять, какое отношение Аглая может иметь к происходящему. Он с трудом представлял ее в роли возможной жертвы. И почему она была изображена голосующей на проезжей части?

– Ты уверена, что там изображена Аглая? – этот вопрос он задал как минимум раза три. И с каждым разом голос Юли в ответ звучал все менее и менее убежденно.

– Влад, я не знаю! У вас тут не фотография и не детальный портрет, – в конце концов огрызнулась она. – Просто сначала показалось, что есть нечто такое… Не знаю, то ли в общем впечатлении, то ли в фигуре, то ли в позе, то ли в манере одеваться… Лица тут толком не видно.

– Игорь, а ты что скажешь? – в отчаянии поинтересовался он у водителя. – Ты ведь тоже ее видел.

Но тот только предсказуемо пожал плечами, о чем радостно сообщила Галка, которая, естественно, ужинать тоже поехала вместе с ними. От нее было мало пользы, она лишь сопровождала разговоры странными, всегда слишком резкими комментариями, и утомила Влада еще до того, как он успел доесть. Аглаю она не видела, а потому выступить с дополнительным мнением не могла, но заставила Влада пожалеть о том, что они с Юлей не отправились ужинать вдвоем. Почему-то ему казалось, что тогда от их «мозгового штурма» было бы больше пользы.

Ночью, лежа в своей кровати с закрытыми глазами, Влад пытался представить рисунок в деталях, восстанавливая в памяти каждую мелкую подробность, упомянутую Юлей. Вместе с тем он вспоминал свое недолгое общение с Аглаей месяц с небольшим назад и подозрения, возникшие у него тогда.

Современная ведьма, больше похожая на психотерапевта, она вызвала в его теле бурную реакцию, которую даже при большом желании нельзя было принять за сексуальную. Ее голос и запах пытались пробудить какие-то воспоминания, но те, очевидно, лежали слишком глубоко. Сколько ни старался, Влад так и не смог их вытащить.

Тогда он заподозрил ее в причастности к убийству Юлиной подруги, с которого началась череда трагических и пугающих событий, но никому не сказал об этом. Просто еще пару недель они с Игорем пытались следить за ней. Ничего не высмотрели: Аглая жила между домом и работой, никаких подозрительных контактов не имела и даже усадьбу Грибово больше не посещала. В конце концов Влад усомнился в собственных подозрениях, но теперь они вылезли вновь.

Влад уснул, крутя в голове эти мысли. Где-то на границе сна и реальности рисунок, который он пытался воспроизвести в воображении, неожиданно предстал перед внутренним взором до того четко, словно превратился вдруг в фотографию. А потом – и в видеозапись, потому что внезапно ожил. Полетело навстречу черное полотно мокрого асфальта, замелькали по краям деревья, а впереди загорелось поднимающееся солнце. Влад услышал веселую бодрую музыку, которую сам же только что и включил, перейдя на радиоприемнике с канала усыпляющего мягкого джаза.

Дорога изогнулась и вытянулась в длинную прямую линию, теряющуюся где-то за линией горизонта. На переднее стекло упали капли вернувшегося дождя, дворники смахнули их, а впереди появился женский силуэт.

Она стояла на обочине, одинокая и беззащитная, держа над головой маленький зонтик и отчаянно тянула руку, прося водителя остановиться. Откуда она взялась посреди лесной дороги? Здесь не было даже автобусных остановок, на которой ее могли бы высадить за безбилетный проезд. Или ее высадили из машины, бросив на произвол судьбы?

Он не мог не остановиться, хотя в голове успела промелькнуть мысль о засадах на дорогах, когда человеку подсовывают какую-то безобидную причину притормозить, а потом из-за частокола деревьев нападают вооруженные люди. Но ведь это могла быть и просто женщина в беде. Влад никогда не умел проходить мимо женщин в беде.

Решение было принято за секунды, он тут же начал сбрасывать скорость и мигать поворотником, показывая, что будет съезжать на обочину. Сигнал был больше для женщины, чем для других участников движения, потому что ни одной другой машины он не видел. На этом шоссе, пролегающем через старый лес, они оказались вдвоем: Влад и неизвестная женщина.

Он проскочил мимо, слишком быстро ехал и не успел вовремя погасить скорость, но она заметила его маневр и побежала следом, воюя с зонтом, который выворачивало от набегающих потоков воздуха. Влад разблокировал двери, она дернула на себя переднюю и склонилась, засунув голову в салон.

– Спасибо, что остановились, – поблагодарила с чувством. – Можете подбросить меня до города? Любого! Только у меня нет денег…

– Садитесь, – улыбнулся Влад, пытаясь разглядеть ее лицо, но глаза словно заволокло пеленой слез, перед ними все расплывалось.

Женщина снова поблагодарила и села рядом, обдавая его запахом своих духов. Сердце забилось быстрее, а машина снова тронулась с места.

Чтобы мгновение спустя улететь в кювет. Влад не увидел и не понял, как это произошло. И почему вдруг стемнело, хотя только что было раннее утро. Он попытался оглянуться, но тело не слушалось, на глаза навалилась тяжесть, ему никак не удавалось поднять веки, но он слышал и чувствовал, что рядом кто-то есть. Кто-то тянулся через него к замку ремня безопасности.

– Эй, ты очнулся? – услышал он встревоженный голос.

Влад попытался ответить, потом хотя бы кивнуть и заодно принять более удобную позу, но вместо этого… проснулся.

Он чувствовал, как открылись глаза, но темнота не развеялась. Понадобилась пара секунд, чтобы память и осознание реальности проснулись следом. Влад услышал шум дождя за окном, вспомнил кто он, где он и почему ничего не видит. Расшалившееся было сердце тут же успокоилось, а он расслабленно откинулся на подушку, снова закрывая бесполезные глаза.

Ему давно не снилась авария, в которой он потерял зрение, но на этот раз в воспоминаниях появился эпизод, которого раньше не было. Голосующая женщина на обочине, оставшаяся в памяти голосом и запахом духов… Она действительно была или мозг просто попытался прикрыть недостающий кусок воспоминаний его мыслями перед засыпанием?

Влад не знал ответа на этот вопрос, но собирался выяснить. Поэтому теперь сидел в том же ресторане, в котором они вчетвером ужинали накануне, после посещения кладбища. Сидел и ждал первого человека в списке сегодняшних встреч.

Соболев никогда не признался бы в этом вслух, но предстоящая встреча интриговала его и мысли о ней не отпускали с самого утра. Владислав Федоров впервые попал в его поле зрения как подозреваемый в убийстве девушки в усадьбе Грибово. На нем сходилось очень многое: и его внезапный переезд в Шелково буквально накануне убийства, и его знакомство с подругой убитой, и некоторые другие обстоятельства, но все они оказались перечеркнуты, когда выяснилось, что Федоров слепой. Однако на этом его участие в том деле не закончилось, он каким-то немыслимым образом помог его раскрыть, но, как чувствовал бывалый оперативник, был с ними не до конца честен, оставив за собой несколько тайн. И эти тайны еще долго не давали Соболеву покоя.

Конечно, за прошедший месяц дела закрутили его и заставили забыть о состоятельном чудике, зачем-то переехавшем из Москвы в их скромный пригород, но утренний звонок всколыхнул уснувшее любопытство. В итоге Соболев явился на встречу на пять минут раньше оговоренного времени.

Федоров уже ждал его за столиком на двоих, перед ним стояли только чайник чая и две чашки. И хотя голод уже едва слышно урчал в желудке, Соболев решил, что это к лучшему: ресторан, в который его позвали, был не из тех, где можно бюджетно пообедать. Не то чтобы он совсем не мог себе позволить тут перекусить, но жаба потом задавит.

Соболев подошел к столу, небрежно поздоровался и выдвинул стул. Сел и машинально поймал расфокусированный взгляд. Обычно он любил смотреть людям в глаза: так тем сложнее было врать, но глаза Федорова почему-то вызывали у него мурашки, хотя в них не было ничего такого. Просто серые глаза, вполне обычное дело для человека с русыми, не слишком светлыми, но и не слишком темными волосами. Но именно их обычность и выглядела странной. Почему-то Соболеву до сих пор казалось, что если человек потерял зрение из-за аварии, то это должно быть внешне как-то видно.

– Что вы на меня так смотрите? – неожиданно поинтересовался Федоров, заставив Соболева вздрогнуть.

А может, все-таки притворяется? Этот вопрос тоже мучил оперативника с самой первой их встречи.

– А с чего вы взяли, что я на вас смотрю? – настороженно поинтересовался Соболев.

Собеседник улыбнулся.

– Вы пришли, сели и молчите. Одно из двух: или читаете что-то в телефоне, или пялитесь на меня, снова гадая, действительно ли я ничего не вижу. Это пятидесятипроцентная вероятность произвести впечатление.

Соболев не удержался: достал-таки смартфон, включил на нем фонарик и посветил Федорову в глаз.

– А зрачок у вас реагирует, – хмыкнул он.

– У многих слепых зрачок реагирует на свет, – спокойно отозвался Федоров. – В моем случае глаза и вовсе никак не пострадали в аварии. Пострадал мозг: сигнал от глаз идет, но он его не обрабатывает из-за гематомы, переродившейся в уплотнение.

Соболеву стало неловко, и он поспешно выключил фонарик и отложил смартфон.

– Ясно. Так зачем вы хотели меня ви… Зачем вы меня позвали? Что вы знаете о трупе, найденном на кладбище?

– Не так много, как мне хотелось бы, – признался Федоров, поднося ко рту чашку и делая небольшой глоток чая. – Но у меня есть основания считать, что известная нам обоим ясновидящая Аглая может стать следующей жертвой. Или может быть как-то связана с убийством.

Соболев выразительно поднял брови, но потом осознал, что эта пантомима в данном случае бессмысленна, поэтому поинтересовался вслух:

– Откуда информация?

– Не могу сказать. Считайте это… предчувствием.

– Извините, но я не могу действовать на основании чьих-то предчувствий, – хмыкнул Соболев, испытывая смешанные чувства. В нем боролись разочарование и разгорающаяся интрига. Что делает Федоров: пудрит ему мозги, сходит с ума или что-то знает, но по какой-то причине не может сказать?

Тот в свою очередь тяжело вздохнул и неожиданно спокойно заметил:

– Это ваше дело. Вы вольны просто проигнорировать мои слова, но если с ней что-то случится… Или если произойдет еще одно убийство… Не будете ли вы мучиться вопросом, все ли сделали, что от вас зависело, чтобы этого не произошло?

«Вот зараза, – мысленно не то возмутился, не то восхитился Соболев. – Умеет же зацепить…»

– Федоров…

– Можно просто Влад. И на «ты».

– Хорошо. Влад, дай мне еще что-нибудь. Все, что угодно.

Федоров задумался или как минимум сделал вид, что задумался, а потом поинтересовался:

– Ты хорошо умеешь читать людей? Во время допроса всегда видишь, врут тебе или нет?

Соболев раздраженно выдохнул и откинулся на спинку стула. Что он ему зубы заговаривает? После стольких лет работы оперативником, конечно, Соболев научился читать людей. Может быть, не идеально, как в кино показывают, но вот то, что сам Федоров верит в важность своего «предчувствия», Соболев, например, видел прекрасно. Оставалось понять, откуда у него такая уверенность.

– Ну, допустим. Что с того? Предлагаешь мне прочесть тебя?

– Думаю, это ты уже сделал, – Федоров снова обезоруживающе улыбнулся. – Нет, мне нужна твоя помощь. Поработай, пожалуйста, моими глазами.

– Что? – не поверил собственным ушам Соболев. – Может, тебе лучше собаку-поводыря завести?

– Малыш, но ты же гораздо лучше собаки… – фыркнул Федоров, перефразировав известную цитату.

– Нет, тебе не собаку надо, – мрачно заметил Соболев, давая понять свое недовольство. – Тебе в тыкву дать надо. Глядишь, клин клином вышибет: гематома рассосется, глазки заработают.

Федоров рассмеялся.

– Я обсужу этот вариант лечения со своим доктором. Но пока придется тебе мне помочь. Пойми, я не стал бы просить, если бы не считал, что это важно. У меня есть два помощника, но ни один из них не обладает твоим опытом. Дело в том, что я сегодня буду обедать не с тобой, а с Аглаей. Я задам ей несколько вопросов, и мне надо знать, как она отреагирует. Поскольку она будет разговаривать со слепым, едва ли станет контролировать выражение лица, так что тебе не должно быть сложно. Чтобы не терять времени даром и не привлекать к себе внимание, настоятельно рекомендую заказать себе что-то на обед. Можешь не стесняться и не ограничиваться: все, что будет заказано за этим столиком, запишут на мой счет.

– Это типа такая оплата? – едко поинтересовался Соболев, не зная, что ему делать от такой наглости: смеяться или плакать. – За бесцельно потраченное рабочее время?

– Я не думаю, что твое время будет потрачено впустую, – возразил Федоров. – Но да, можешь считать, что обед – это благодарность. Тебе же все равно нужно есть, правильно? Только, пожалуйста, смотри внимательнее.

– Ладно, уболтал, – согласился Соболев и потянулся к меню. – Но имей в виду: я закажу самые дорогие блюда, какие только есть в этом ресторане.

Угроза Соболева Влада, конечно, не напугала, а вот встреча с Аглаей его иррационально нервировала. Если она действительно женщина, голосовавшая на проезжей части, то едва ли могла не узнать его при встрече. Разве что он высадил ее где-то задолго до аварии. Но где? Та произошла всего в нескольких километрах от места, где он подобрал пассажирку.

И оставалось непонятным, где они оба пропадали больше двенадцати часов, если авария все-таки случилась после наступления темноты. А если до, если он действительно просто съехал с шоссе и после этого лежал много часов в разбитой машине в кювете, то куда делась она? Не пострадала и просто сбежала, даже не позвав на помощь? Да и по какой причине он мог съехать с дороги, если ехал уже не один? Раньше он предполагал, что уснул, но разве можно уснуть, когда с тобой едет другой человек? Они ведь наверняка разговаривали, по крайней мере, сначала. За это время он бы уже миновал место аварии.

Может быть, кто-то или что-то выскочило на дорогу? И он от неожиданности дернул руль?

Вопросы, вопросы… А в голове снова словно черная дыра. И даже в новом воспоминании Влад не чувствовал уверенности. Зато у него появилась надежда, что теперь запаху духов и звуку голоса будет проще пробиться к заблокированным воспоминаниям. По крайней мере, ему хотелось в это верить.

Стук каблуков, приближающийся к столику, отвлек его от лишних мыслей. Влад чуть повернул голову, когда Аглая подошла и остановилась рядом с его стулом, положила руку ему на плечо.

– Должна заметить, что ваше приглашение оказалось для меня сюрпризом.

– Почему? – нарочито игривым тоном удивился он. – Кажется, вы сами предсказали, что мы еще встретимся.

– Кажется, – сделала акцент она, делая еще шаг и садясь за столик напротив него, – я предсказала, что вы придете ко мне. А вы позвали к себе.

– Что поделать? – усмехнулся Влад. – Я бунтарь и люблю спорить с судьбой.

Она заливисто рассмеялась. Получилось не очень натурально, из чего Влад сделал вывод, что она тоже по какой-то причине нервничает. Он не стал давить сразу, позволил им сделать заказ, и только когда официант ушел, как бы между прочим поинтересовался:

– А мы с вами не встречались раньше? С первого визита в ваш кабинет меня не отпускает мысль, что мы знакомы, но я вас не помню. Возможно, узнал бы вас в лицо, но…

Он развел руками, безмятежно улыбаясь и в то же время напряженно прислушиваясь. Не задержит ли она дыхание? Не охнет ли? Не выдаст ли себя как-то еще?

Ничего.

– Не думаю, я бы вас запомнила. Я всегда запоминаю красивых, уверенных в себе мужчин. Вы определенно красивы. Не приторной модельной красотой, а настоящей, мужской. И даже теперь излучаете уверенность в себе, несмотря на появившуюся уязвимость.

Влад приподнял брови, демонстрируя удивление, и весело заметил:

– Какая грубая, неприкрытая лесть. С чего бы?

Она снова рассмеялась, на этот раз гораздо естественнее.

– Никакой лести, я говорю, что думаю. Вы мне просто очень нравитесь, Влад. Я бы с удовольствием пообщалась с вами… поближе.

– И вас не смущает моя… уязвимость?

– Не думаю, что слепота может быть помехой личной жизни.

Влад оставил этот комментарий без ответа, поскольку не разделял ее уверенности. С тех пор, как он ослеп, с личной жизнью у него не ладилось. Впрочем, он и не пытался ее наладить.

Им принесли напитки, что позволило сделать паузу и сменить тему. В конце концов, Влад позвал Аглаю на обед не для того, чтобы флиртовать.

– Вы слышали о недавнем убийстве? – снова нарочито небрежно поинтересовался он, зачем-то размешивая трубочкой в стакане свежевыжатый апельсиновый сок. – Труп, найденный на кладбище?

Вот теперь она слегка задержала дыхание, но в целом это ничего не значило: такой поворот застольной беседы мог показаться необычным любому человеку.

– Слышала, – после небольшой паузы отозвалась Аглая. – А что?

– Что вы думаете об этом?

– Почему вы спрашиваете? Разве я должна думать об убийствах?

– Вы же экстрасенс, – напомнил Влад, улыбаясь. – Гадалка. Ведьма, попросту говоря. А я слышал весьма мистическое толкование происшествия. Мне кажется, вас оно должно было заинтересовать. Вы верите в легенду о Смотрителе?

Она резко выдохнула, что прозвучало немного раздраженно. Точеные ноготки нервно пробарабанили по столу.

– Странный выбор темы для разговора на свидании, – заметила Аглая.

– А разве у нас свидание? – искренне удивился Влад. – Я думал, просто встреча двух знакомых за обедом. Но даже если… У нас с вами не так много общих интересов, о которых мы могли бы поговорить. Раз мы раньше не встречались, значит, вспоминать нам тоже не о чем. Зато мы оба были неравнодушны к убийству в Грибово. А ведь с ним тоже была связана весьма страшная легенда.

Аглая тихо хмыкнула, стул под ней заскрипел, а когда она снова заговорила, голос ее прозвучал чуть ближе. Видимо, она наклонилась вперед.

– Вы правы, эти случаи похожи. Наше местное кладбище не менее сильная энергетическая точка, чем усадьба Грибово. И там, и там мистическая энергия просто бьет фонтаном. Но не все могут это почувствовать.

– А вы можете?

– Еще как.

– Значит, Смотритель существует, как и Хозяйка?

– А вот тут все зависит от того, во что вы верите. Энергия может бить фонтаном и без призраков. А может наделять жизнью то, что должно было давно умереть. Сама я Смотрителя не видела никогда. Как и Хозяйку.

– Но на кладбище вы бываете, правильно?

– Время от времени, как и в усадьбе. Такие места меня заряжают, позволяют прикоснуться к тонкой грани бытия и помогают лучше чувствовать ее колебания. Но в ночь убийства меня там не было, если вы об этом хотели спросить.

– А где вы были?

– А вот это уже вас не касается. Не вам задавать такие вопросы.

– Возможно, – улыбнулся Влад. – Но я уверен, что вам их зададут.

Аглая вдруг отпрянула, резко втягивая в себя воздух, а потом вскочила, едва не столкнулась с официантом, принесшим им салаты, и не прощаясь ушла прочь. Влад слышал, как ее каблуки отбили нервную дробь по полу, но остановить не попытался. Он задал все вопросы, какие хотел.

Когда Аглая появилась в ресторане, Соболев едва начал наслаждаться огромным сочным стейком из мраморной говядины. И он еще не успел его доесть, когда дамочка внезапно вскочила и ушла.

Коротко переговорив с официантом, Федоров с его помощью вернулся за стол к Соболеву и сел на прежнее место.

– Ну что? – лаконично поинтересовался он.

Соболев молча пожал плечами, потом тихо чертыхнулся и озвучил:

– Да ничего особенного. Сначала была спокойна, как удав. Улыбалась и так оценивающе тебя рассматривала, прям как будто глазами раздевала.

– А потом? – нетерпеливо потребовал Федоров, никак не отреагировав на эту информацию.

– Потом занервничала, чего-то явно испугалась.

– А почему она вдруг ушла? Это было из-за того, что я ей сказал, или случилось что-то еще?

– Случилось, – кивнул Соболев. – Сначала она заметила меня и узнала. Сразу после этого вскочила и ушла. Хотя обычно женщины на меня так не реагируют. Даже обидно немного…

– Хм, интересно, – протянул Федоров, задумчиво потирая подбородок и хмурясь. – Значит, действительно испугалась, когда поняла, что полиция может прийти к ней с расспросами.

– А о чем ты с ней говорил?

– О трупе на кладбище. И о Смотрителе.

У Соболева сразу пропал аппетит, он недовольно положил приборы, отчего те громко звякнули о тарелку.

– И ты туда же?

– И я? – удивился Федоров. – А кто еще?

– Да следователь наш, – проворчал Соболев, вытирая губы салфеткой. – Его хлебом не корми, дай чертовщину какую-нибудь притянуть за уши. Чему их там учат нынче?

– Понятия не имею, – отмахнулся Федоров, сцепляя руки в замок. Лицо его оставалось сосредоточенным и отстраненным. Впрочем, отстраненным оно могло только казаться из-за слепого взгляда. – Аглая сказала, что кладбище – такое же энергетически сильное место, как Грибово, и это может способствовать появлению призраков. Она сама Смотрителя никогда не видела, но я так и не понял, верит ли в его существование. В одном уверен: она каким-то образом здесь замешана. Ты бы действительно зашел к ней, допросил.

– О чем? – хмыкнул Соболев. – О призраке-убийце? Сорри, но это не наша тема. Мне нужны другие зацепки. Хоть что-то, о чем я смогу спросить.

– Боюсь, эти зацепки вам с коллегами придется искать самостоятельно, – вздохнул Влад.

К их столику подошел официант со счетом, платежным терминалом и пакетом упакованных на вынос блюд. Федоров достал бумажник и протянул официанту карточку, потом на ощупь набрал пин-код, а из бумажника достал еще несколько мелких купюр и положил на стол в качестве чаевых. Соболев наблюдал за его действиями с любопытством человека, плохо представляющего, как можно управляться со всем без помощи зрения.

– Ты все-таки присмотрись к Аглае. Или хотя бы присмотри за ней, – добавил Федоров, когда официант отошел, поблагодарив. – Даже если сейчас тебе это кажется бредом.

Он встал, разложил свою трость и прихватил принесенный официантом пакет.

– Приятного аппетита, Андрей Владимирович, – пожелал вежливо. – Наслаждайся стейком. И спасибо за помощь. Если я узнаю что-нибудь еще, я позвоню.

– Буду ждать с нетерпением, – хмыкнул Соболев. И после небольшой паузы решился добавить: – Кстати, с днем рождения, Владислав Сергеевич.

Федоров на секунду завис, видимо, судорожно соображая, как оперативник мог об этом узнать, потом его лицо расслабилось: сообразил, что тот собирал на него информацию, когда подозревал в убийстве.

– Спасибо, Андрей Владимирович, – сдержанно поблагодарил он, пряча улыбку.

И медленно побрел к выходу, осторожно прощупывая путь кончиком трости. Соболев проводил его взглядом и вернулся к стейку, мысленно прикидывая, как бы все-таки зацепить чертову ведьму.