Глава 21

За едва различимым силуэтом Влад, как ему показалось, шел довольно долго. Сам не зная зачем. Его вело то ли любопытство, то ли выжигающая всякую осторожность надежда, что это — первый шаг к возвращению зрения.

Видение плыло медленно, то ли никуда не торопясь, то ли специально подстраиваясь под его возможности. Словно заманивало куда-то. Или просто — манило.

Они шли друг за другом сквозь коридоры с провалами в полу и пустые дверные проемы, иногда путь им преграждали двери — едва держащиеся на петлях и висящие вполне уверенно, а узкая лестница опустила их в подвал. Время от времени чуткого уха Влада касался топот чужих шагов, какие-то выкрики, но сейчас ему не было до других никакого дела. Он шел словно под гипнозом, опутанный невидимыми нитями.

Еще одна дверь — и внезапно он остался один. Силуэт исчез, и сколько Влад ни крутился вокруг своей оси, больше так ничего и не увидел. Куда бы его ни вели, он наконец пришел.

Касаясь рукой стены, Влад принялся обходить помещение по кругу, изучая его. То оказалось до отвращения маленьким, поэтому на раму портрета он наткнулся почти сразу. Изучил его кончиками пальцев, убедился, что тот висит лицевой стороной к стене.

Сердце в волнении забилось быстрее. Рука сжала край рамы, в голове закружился хоровод из разрозненных фактов.

Портрет оттянул на себя часть силы Настасьи, из-за чего она не смогла постоять за себя и была убита. Согласно легенде, после загадочной гибели хозяина усадьбы портрет тоже не раз пытались уничтожить, но он не поддавался, а по дому неприкаянно бродил дух. Портрет убрали в подвал и повесили лицевой стороной к стене, да так тут и оставили. Настасья вроде как все равно появлялась, но редко и уже не так явно, словно ей стало тяжелее это делать. Прошел слух, что ее портрет может предсказать будущее. Главное — удержаться и не перевернуть его, не посмотреть на изображение. Потому что тогда она тебя убьет, как убила предавшего ее любовника и, вероятно, кого-то еще, ведь не просто так ее сослали в подвал, заперли, а ключ выбросили.

Но с чего вообще кому-то переворачивать портрет? Разве и так недостаточно страшно с ним разговаривать? Особенно для суеверных и одновременно богобоязненных людей прошлых веков, чурающихся всякой чертовщины… Возможно, имелось в виду, что Настасья будет уговаривать снять портрет и повернуть его.

Двигаясь словно во сне, Влад сложил трость, положил ее рядом с собой на пол и после секундного колебания снял портрет со стены и перевернул, поставил на пол.

Вроде, ничего. Он коснулся шершавой поверхности холста, покрытой краской, почувствовал легкое, но весьма болезненное покалывание в пальцах. Как будто что-то мелкое и решительное кусается, но не в состоянии прокусить кожу мелкими зубами.

— Ты не можешь меня убить, потому что я тебя не вижу, — неожиданно догадался он. — Привела меня сюда, но все равно не можешь. И не понимаешь почему.

Покалывание исчезло, его обдало холодом, словно в лицо ударил неизвестно откуда взявшийся сквозняк, но секунду спустя это ощущение исчезло. Где-то поблизости раздался мужской крик, почти моментально оборвавшийся, но заставивший вздрогнуть, пустивший холод внутрь. Черт побери, как же он позволил втянуть себя во все это? Как вообще оказался в этом проклятом месте? Зачем?

Но Влад прекрасно знал ответ на свой вопрос. Он здесь из-за своих рисунков. Они привели его сюда. Рисунки и желание помочь едва знакомой девушке, над которой нависла смертельная угроза. А если верить накопанным блогером данным и собственным подозрениям, то сразу несколько угроз.

«Он сказал, что должен ее найти, — вспомнились Владу слова подруги погибшего парня. — Мол, он испугался и подвел ее, а теперь должен вернуться, найти и освободить».

Найти и освободить. Вот чего хочет Настасья: чтобы ее нашли и освободили. А если никто ее не спасет, она спасет себя сама. Ценой жизни Юли, но как можно винить в циничном подходе к вопросу ту, что томится в подвале уже пару веков?

В лабиринте коридоров раздался новый крик: на этот раз дальше, более протяжный, женский.

— Юля…

Кулаки сжались сами собой, Влад с трудом подавил порыв броситься искать ее. Толку-то от него? Что он может — слепой и беспомощный? Он не в состоянии защитить даже себя, вот разве что против портрета его состояние является защитой…

— Портрет… Все дело в твоем портрете… — пробормотал он. — Он взял часть твоей силы и держит тебя здесь. Он твоя тюрьма. Не будет портрета — не станет и тебя.

Вот только портрет уже пытались уничтожить, но ничего не помогло. Его смогли только повесить лицом к стене, чтобы не смотреть… Повернешь портрет — умрешь… Влад вдруг понял, что он уже все сделал. Он освободил Настасью. Осталось понять, как ее остановить.

Внезапная идея ему самому показалась бредом, но ничего другого в голову не пришло, поэтому он полез в карман.

Зажигалка быстро погасла, ее пламя не было рассчитано на такие резкие движения, поэтому бежать пришлось в темноте, отчего казалось, что Хозяйка прямо за ее спиной: Юля практически чувствовала ее ледяное дыхание у себя на затылке.

Впереди заплясал луч чьего-то фонарика, и Юля поднажала, надеясь, что это Соболев, но в последний момент поняла, что перед ней Дэн. Остановиться уже не успела, да и деваться было некуда: сзади ей все еще чудился призрак, а коридор в этом месте не имел ответвлений.

Юля практически влетела в Дэна, едва не сшибив его с ног, но он устоял, хоть его и развернуло. Она рванула бежать дальше, но он схватил ее за руки и дернул на себя.

— Попалась, дрянь! — выплюнул он. — Что вы сделали с Михой? Где твой дружок-предатель? Говори!

Он грубо встряхнул ее, но Юля продолжала вырываться, бессвязно мыча и поглядывая в темноту за его спиной. Ей казалось, что Хозяйка приближается, хоть она и не видела ее больше.

— Пусти! — наконец смогла выдавить она внятно. — Надо бежать отсюда! Она уже здесь! Ты что, не чувствуешь? Надо бежать!

— Ты припадочная, что ли? Хватит орать! Я тебя, суку, сейчас прирежу!

Он разжал пальцы одной руки, чтобы снова вытащить нож. Видимо, надеялся, что вид оружия отрезвит ее, но Юля сейчас гораздо сильнее боялась Настасью, чем его. Почувствовав частичную свободу, она дернулась сильнее, впилась ногтями в держащую ее руку, отчего Дэн взвыл, пальцы второй руки тоже разжались. Так резко, что Юля потеряла равновесие и шлепнулась на пол.

Она тут же перевернулась на четвереньки, отползла подальше и снова пружинисто подскочила на ноги, ожидая, что ее вот-вот схватят, но Дэн отчего-то не стал этого делать. Юля услышала, как он захрипел у нее за спиной, потом раздалось тихое бульканье и звук падения тела, но она не притормозила и не оглянулась, чтобы посмотреть. «Не оборачиваться!» — это единственное правило, которое она вынесла из всех погонь в разных киношках. Будешь оборачиваться — зацепишься ногой и рухнешь. Так случалось всегда.

В кромешной темноте зацепиться ногой можно было и глядя вперед, но ей повезло. Она добралась до конца коридора и повернула вместе с ним, только тут наконец встретив препятствие.

Препятствие оказалось мягким и теплым, оно выругалось удивленным голосом Влада. Юля сначала обрадовалась, но потом вспомнила, что вообще-то совсем недавно убегала от него, и, охнув, отпрянула.

— Юля? — позвал он, каким-то невообразимым образом узнав ее. Не то по короткому звуку, не то вновь по запаху.

Она вжалась в стену, не желая поворачивать назад к призраку-убийце и не видя в темноте, как миновать потенциального маньяка из плоти и крови. Снова между молотом и наковальней…

— Юля, пожалуйста, не бойся меня! — торопливо и очень убедительно произнес Влад. — Я знаю, чего ты испугалась, но это совсем не то, что ты подумала. Я объясню тебе эти рисунки, клянусь, но сейчас нам обоим нужно выбираться отсюда. Я не причиню тебе вреда, я здесь не для этого.

Она с трудом сглотнула и после недолгого колебания уточнила:

— А для чего?

— Чтобы помочь. Понимаю, сейчас тебе трудно мне поверить, но попытайся. Я не трогал твою подругу и твоего друга, ничего не замышлял против тебя. Просто иногда я знаю, что случится. Иногда я рисую то, что еще только произойдет. Или кто-то рисует это моей рукой — не знаю. Звучит как бред, конечно, но это не больший бред, чем преследующая тебя утопленница.

Ничего себе заявления! Но если задуматься, то он прав: предвиденье уж точно не более фантастично, чем то, что гонится за ней. И сейчас оно пугало ее гораздо больше, поэтому Юля шагнула к Владу, пытаясь в темноте найти его руку.

— Там Хозяйка. Я видела ее. Она идет за мной. Кажется, она убила того парня… И другого тоже… Надо бежать…

— Возможно, не надо, — не слишком уверенно предположил Влад. — Думаю, ее там больше нет.

— С чего вдруг?

— Иначе бы она уже была здесь, пока мы болтали, как думаешь? Может быть, у меня все-таки получилась моя маленькая хитрость.

— Какая еще хитрость?

— Посмотри сама.

В темноте коридора засветился экран его смартфона, подсвечивая их бледные, напряженные лица.

— Открой галерею. Последнюю фотографию.

Юля послушно сделала, как он велел. На экране появилась картина, подсвеченная вспышкой. Пустая.

— Что это?

— А что ты видишь?

— Картину… Только на ней ничего нет, просто холст, какой-то фон… Это должен быть портрет?

Влад нахмурился, словно не ожидал такого.

— Даже так? Интересно. Посмотри следующую. Кажется, я для верности сделал парочку.

Юля провела по экрану пальцем, перелистывая фотографию. И снова охнула, едва не выронив смартфон: с экрана с того же самого портрета на нее смотрело знакомое лицо. То самое, что она видела во сне, а потом и проснувшись. Руки задрожали.

— Это она, Настасья, — прошептала Юля.

Влад накрыл ее руку своей, нащупывая кнопку блокировки экрана, чтобы фотография исчезла.

— Да.

— Но как? Почему на одной фотографии она есть, а на другой — ее нет?

— Настасья хотела покинуть портрет. Его нарисовали против ее воли, он пленил ее, стал для нее погибелью и тюрьмой. Вот только выбраться из него оказалось для нее так же сложно, как и людям уничтожить сам портрет. Ей нужно было новое пристанище. Вот почему она преследовала тебя: она не собиралась тебя убивать, не твое тело. Она хотела занять его.

— Что? — Юля вновь растерянно хлопнула ресницами. — Но почему именно мое?

— Сложно сказать, я могу только гадать. Мне кажется, что-то пробудило ее, а рядом оказалась ты.

— Но тут была не только я, — немного истерично возразила Юля. — Ирка, Мотя, эта Вика без конца тут ходила и изображала из себя призрак! Почему не кто-то из них? Почему я?

— Ну… В заметках блогера, которые мне переслали, было сказано, что темные сущности ищут сосуд почище… Возможно, только ты оказалась достаточно невинна…

— Стоп! Вот не надо! Я, может, и не работаю в эскорте, но, извините за интимную подробность, невинность — это все-таки не ко мне.

Его бровь выразительно выгнулась, но Влад постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Я ведь не про физиологическую невинность говорю. Я про чистоту взглядов и помыслов. Да и ты могла оказаться пусть не идеальным, но как минимум наиболее подходящим вместилищем. Как бы там ни было, но я ее обманул. Дал другое вместилище. Фотография — это ведь тоже изображение, а изображение имеет над ней власть. Ее сила перешла сюда. Вторая фотография это доказывает. Как и то, что мы все еще живы.

Юля машинально снова нажала кнопку, чтобы экран смартфона ожил, но не смогла заставить себя разблокировать его. Фотография пугала ее до паралича.

— Но… теперь она заперта здесь, так? Это не свобода.

— Да, верно. А ты… попробуй удалить фотографию, — предложил Влад после паузы.

Юля недоверчиво покосилась на него, но сделала, как он велел, подтвердив, что желает избавиться от файла навсегда и на всех устройствах.

— Получилось, — удивленно выдохнула она, до последнего уверенная, что процесс обязательно сорвется.

— Похоже, цифровой носитель оказался не так надежен, как физический, — улыбнулся Влад. — Может быть, теперь Настасья обретет покой. И оставит в покое тебя.

Юля успела облегченно улыбнуться в ответ, но тут в коридоре послышались быстрые тяжелые шаги, по стене заскользил луч фонарика. Она снова шарахнулась, на этот раз инстинктивно пытаясь спрятаться за Владом. Кого там еще принесло?

По глазам ударил яркий свет и голос капитана Соболева строго велел:

— Никому не двигаться! Держите руки так, чтобы я их видел!

— О, капитан, прекрасно, — вполне искренне обрадовался Влад, чем заметно сбил полицейского с толку. — Вы очень вовремя. Поможете нам выбраться?

— Все так запуталось, потому что в этом месте в одно время столкнулись разные интересы и переплелось несколько событий.

Влад говорил спокойно, даже немного лениво, что было вполне нормально для столь позднего часа даже с учетом всех волнительных событий. Наручники на него надевать не стали, хотя Соболев и порывался, но Юля его отговорила. Игоря, на момент их выхода на поверхность пристегнутого к ручке в автомобиле оперативника, наоборот, освободили.

Когда они только выбрались из подвала, у усадьбы уже стояло несколько машин: БМВ Влада, более скромный седан Соболева и два патрульных автомобиля, освещавших все всполохами мигалок. Позже подъехали другие: еще несколько обычных полицейских, пара машин без опознавательных знаков и одна с надписью: «Следственный комитет».

Галка оказалась жива и здорова. Она нервно пританцовывала у патрульной машины и кинулась им навстречу, едва заметила. Ни с того ни с сего почти задушила Юлю в объятиях, чем несказанно удивила ту.

— Вот же… Думала, они тебя грохнули! — радостно выдохнула Галка, отстраняясь. — Извини, что слиняла, но я так испугалась… Зато я этого за собой увела, — она кивнула на угрюмо молчавшего Игоря, — и ментам потом показала, как в подвал спуститься.

— Да все ты правильно сделала, — улыбнулась Юля. И покосившись на Игоря добавила: — Правда, этот оказался все же на нашей стороне.

Галка немного удивилась ее заявлению, но ничуть не расстроилась, только легкомысленно пожала плечами.

Потом им пришлось ждать под присмотром пары молодых полицейских с очень серьезными лицами. Соболев запретил кому-либо уезжать, сказал, что потребуются подробные объяснения, кто, как и почему тут оказался, а также — что произошло.

— Я там нашел два трупа, — мрачно сообщил он. — Два парня. Насколько понимаю, это те накродилеры, о которых нам сказала Галина. Но вроде бы их было трое?

Он вопросительно посмотрел на Юлю, и та не выдержала его взгляд.

— Третий сбежал… Ну, мне так кажется. Он… пошел за Галкой и не вернулся. Думаю, сбежал.

Взгляд Соболева ощущался на макушке горячей точкой, но в конце концов полицейский кивнул и пробормотал:

— Разберемся.

И ушел. Вернулся только через полтора часа в сопровождении очень молодого, но тоже очень серьезного следователя и пожилого пузатого коллеги, с которым ходил всегда. Тогда-то у них наконец и потребовали объяснений.

Юля попыталась описать события и открытия этого вечера, но получилось очень сбивчиво, поэтому инициативу перехватил Влад. Но начал он издалека.

— Во-первых, несколько местных ребят организовали в подвале развалин нарколабораторию, где не то что-то варили, не то просто расфасовывали.

— Скорее всего, и то, и другое, — вклинилась Юля, и Влад согласно кивнул.

— Чтобы никто их не разоблачил и не путался под ногами, они принялись оживлять и распространять легенду о Настасье. Их подруга изображала призрак, а они сами рассказывали историю всем, кого встречали здесь.

— Как нам тогда в июле, — снова подключилась Юля.

— Я заподозрил нечто такое, когда Галина показала нам видео одного блогера, снимающего ролики на так называемых заброшках. Я хоть и придерживаюсь широких взглядов, но абсолютно уверен в одном: не способна цифровая камера так четко зафиксировать призрак. Ну, а где есть мистификация, там есть чья-то выгода. У самого блогера выгоды не было: он погиб до того, как видео оказалось в сети. И что интересно: разбился на машине по дороге из усадьбы, находясь в наркотическом опьянении, хотя наркотики никогда не принимал. Насколько я понимаю, он вернулся в Грибово в поисках портрета Настасьи, о котором узнал на тематических форумах. Даже нашел его и послал видео подруге, но почему-то отвлекся и оказался в лаборатории. Эти комнаты рядом. Каким-то образом он случайно вдохнул наркотик… а может, и специально попробовал, как в кино показывают. Суть в том, что его, как говорится, повело, начало глючить. Он напрочь забыл, зачем приехал, и поспешил вернуться домой, но… не справился с управлением.

— Почему вы мне все это не рассказали? — не то просто удивленно, не то даже немного обиженно поинтересовалась Юля.

— Я собирался, но ты убежала, — напомнил Влад.

— Так, ладно, к черту блогера, — отмахнулся Соболев. — Давайте ближе к делу. Вы хотите сказать, что Ирину Рязанову убили эти молодцы? Ради своей легенды?

— Вы очень торопитесь, Андрей Владимирович, — укоризненно заметил Влад. — Мы сейчас доберемся до гибели Ирины. Но сначала — пентаграмма. Она к убийству, насколько я понимаю, не имеет никакого отношения. Ее начертила ведьма Аглая…

— В миру Татьяна, — хмыкнул Соболев.

Влад только приподнял брови, давая понять, что этой детали не знал, и продолжил:

— Она, как я понял с ваших слов, ходит сюда, чтобы «подзаряжаться» мистической энергией усадьбы. Вероятно, действительно в это верит, поскольку делает это не на публику. Мы с Игорем случайно застали ее здесь за этим занятием уже после убийства. Скорее всего, она и до проводила свои ритуалы.

— Постойте, — поняла вдруг Юля, — мы ведь тоже почти застали тот ритуал!

Заметив вопросительный взгляд Соболева и его коллег, она быстро рассказала им об их втором визите в усадьбу для прощания с Ириной. Тот только покачал головой, а его старший напарник пробормотал что-то о безмозглой молодежи, но Юля проигнорировала обоих, повернувшись к Владу:

— Значит, в тот вечер вы тоже были в усадьбе?

— Каюсь, был. И вас слышал. О чем едва не проговорился тебе при первой встрече.

— Так, не отвлекайтесь, — поторопил Соболев. — Хорошо, пентаграмму нарисовала Аглая. Кто убил Ирину?

— Тут есть два варианта, — сдержанно заметил Влад. — Первый самый простой. На вечеринке Ирина перебрала. Что-то… Вот тут я не уверен, что именно, но чьи-то слова или какие-то события настроили ее на мистический лад и заставили вспомнить о том, что портрет Настасьи предсказывает судьбу…

— Может быть, она все-таки встретила там пикового короля, — снова подал голос полицейский постарше.

— Что, простите? — не понял Влад.

— Аглая нагадала Ирине пикового короля, якобы она встретится с ним на вечеринке или как минимум в тот вечер, и он будет с ней до конца ее жизни. Пиковый король — это состоятельный темноволосый мужчина заметно старше, — объяснил Соболев.

Влад кашлянул, как будто едва не подавился с трудом проглоченными словами, и деликатно подтвердил:

— Да, был там такой один… Ясно, значит, поэтому она и решила поехать в усадьбу: уточнить у Настасьи дату свадьбы.

— Или хотя бы поездки на курорт, — грустно вздохнула Юля.

— Но с кем она поехала? — нахмурился следователь и повернулся к Соболеву. — Ведь вы так и не смогли этого выяснить?

— Думаю, что все же с кем-то из коллег, — быстро предположил Влад. Даже слишком быстро. — Но вторая девушка или не доехала до усадьбы, решив, что ей это не нужно, или ее тело еще только предстоит найти. Я все же надеюсь на первое, но она по понятным причинам никогда не пойдет с вами на контакт, считая, что все равно ничего полезного сказать не сможет. Как и водитель того такси, что их везло.

— Ладно, предположим, — кивнул Соболев. — Я так понимаю, вы думаете, что тут она наткнулась на наших накродилеров?

— Нет, это не они, — брякнула Юля и сама испугалась, когда все снова вопросительно уставились на нее. Даже Влад повернул голову в ее сторону. — М-м-м… Один из них так сказал. Он признал, что они убили Витю, когда тот залез к ним, но сказал, что Иру они не трогали, что их тут не было.

— Это всего лишь означает, что тут не было его, — возразил Влад. — Мог быть кто-то другой, кто не признался потом даже своим товарищам. Возможно, потому что Ира была первой, кого он убил для сохранения тайны. И решил заодно обставить все в духе легенды, а для пущей убедительности положил ее тело в пентаграмму, чтобы все выглядело еще более зловеще.

— Дэн, — охнула Юля. И уточнила для остальных: — Один из них, тот, которого называли Дэном, хотел убить Галку и бросить ее тело в круг пентаграммы. Сказал, мол, пусть вся эта чертовщина еще на нас поработает. Он был самым психованным из них. Наверное, он мог убить Иру…

— Так, стоп, вот теперь у меня вопрос, — перебил Соболев, — откуда вы все знаете про это? Про то, что тело лежало в пентаграмме? Я так понимаю, это у вас даже зарисовано где-то, что и напугало Юлию.

— Все просто, Андрей Владимирович, — голос Влада не дрогнул ни на секунду, ничем не выдав волнение, если то имело место быть. — Мы с Игорем первыми нашли тело. Приехали осматривать достопримечательности, как я вам и говорил. Зашли в усадьбу, а там такое. Да, мы поступили неправильно, не вызвав полицию сразу. У меня не было желания сталкиваться с органами в первый же день после переезда. Я понимал, как странно это будет выглядеть. Но пока я боролся со своей нерешительностью, Игорь заметил, как в усадьбу зашла женщина с собакой. Мы поняли, что она все равно сообщит, куда следует. И даже подождали, чтобы в этом убедиться. Тогда вы нас и видели. Рисунки, которые так напугали Юлю, нарисовал Игорь, он иногда балуется карандашом.

Полицейские и следователь посмотрели на водителя Влада, неподвижно стоявшего поблизости в виде памятника самому себе. Он только невозмутимо кивнул, подтверждая слова нанимателя.

— Так, ну, вроде пока все складывается, — кивнул Соболев.

— Одно непонятно, — подал голос еще один мужчина, незаметно подошедший во время обсуждения. Юле он показался смутно знакомым: когда-то она уже видела эти густые седые волосы. — Кто убил самих наркодилеров? Выглядят они так же, как и Ирина: причина смерти — утопление, во рту полно воды. Если это еще и вода из реки, то я совсем ничего не понимаю. Потому что пьяную девушку еще можно утопить на суше, не оставив следов сопротивления, но трезвых здоровых парней? Кто мог это сделать?

— Один из них? — не слишком уверенно предположил Влад. — Один ведь сбежал.

— Нет, не сбежал, — возразил седой мужчина. — Мы нашли три тела.

Юля резко втянула в себя воздух и до боли закусила губу, чтобы не расплакаться прямо на месте. Не хотела лишних вопросов и объяснений.

— Тогда возможно, был четвертый, — поторопился скорректировать свою догадку Влад, отвлекая от нее внимание. — Тот, кто остался незамеченным нашими девушками. Тот, кому имело смысл убить подельников, чтобы они его не сдали.

— Один из них упомянул какого-то Серого, — вставила Галка, обрадованная, что ей тоже есть, что сказать. — Мол, надо его дернуть, а то чего они сами крутятся…

— А еще есть некий Кирюха, хозяин шиномонтажа в Грибово, — добавил Влад. — Могут быть и другие.

— Все может быть, — кивнул седой. — Но как? Они были в сознании, они сопротивлялись бы…

— Не знаю я, как он это сделал, — немного раздраженно отмахнулся Влад. — Не могу же я знать все! Но либо это был неизвестный сообщник, либо разгневанный дух Настасьи. Сами решайте, какая версия вам больше подходит для отчетов…