Глава 44

Флинн нашла их в садовой комнате в «Шап-Уэллсе». Теперь Рид был более полезен для Гэмбла, и его переназначили на основное расследование.

– Ужасно, да? – спросила Флинн.

– Мягко говоря, – ответил По. – Где сейчас Прайс?

– Все еще в камере в участке Карлайла. Гэмбл скоро встретится с людьми из прокуратуры, чтобы узнать, в чем его можно обвинить.

– Дополнительное обвинение?

– Этого пока хватит, чтобы его не отпускать. Полное обвинение предъявят, когда расследование закончится.

– По уликам, найденным в его доме?

– Похоже, Свифт его подставила. Улики могут быть реальными, но у него железное алиби на два последних убийства. Он может доказать, что скрывался в Лондоне. Гэмбл считает – и я с ним согласна, – что Свифт пыталась выиграть время. Вероятно, она не рассчитывала, что Прайс так быстро сдастся.

По проигнорировал предположение о виновности Свифт. Она была вовлечена, но это не означало, что она была всем и вся.

– Если Прайс скрывался, то, подкинув в его дом улики, настоящий Сжигатель пытался его выманить.

Флинн нахмурилась.

– Считаешь его потенциальной жертвой?

– Почему нет? – ответил По. – Все остальные с того судна, похоже, ими стали. Разве он чем-то отличается? И если бы Сжигатель похитил его и заставил незаметно исчезнуть, мы все наверняка посчитали бы убийцей Прайса, и больше никого не искали.

– Наверняка, – признала она. – И ты сказал «Сжигатель» вместо «Свифт». Я так понимаю, ты еще не убежден в ее виновности?

– Она определенно работает вместе с убийцей; она применяла пропофол, это нельзя игнорировать. Возможно, именно она подкинула улики Прайсу, а сжигала она людей или нет – это совсем другое дело. У Тилли есть расчеты, которые тебе стоит увидеть.

– Попозже взгляну. Что еще у тебя есть?

– Ну… до сих пор единственным мотивом, который нам удалось найти, были финансовые проблемы, – сказал По. – И в этом никогда не было смысла. Кастрации и сожжения? Ради денег? Я так не думаю.

– Тогда что?

– Пока не знаю, – ответил По. Он знал, но не хотел говорить об этом вслух. Только не перед Брэдшоу…

Флинн сцепила пальцы и закрыла глаза. Через минуту распахнула их и наклонилась вперед.

– Ладно, тогда давай делать то, за что нам платят. Гэмбл пусть преследует Свифт; мы – Отдел анализа тяжких преступлений, а значит, мы делаем то, чего другие не могут.

Брэдшоу кивнула. В конце концов и По тоже.

– Начнем с транспорта, – предложил По. У нас пять похищений и пять убийств, и поскольку ни у одной из жертв не было следов пропофола, мы теперь точно знаем, что их должны были где-то прятать, прежде чем убить. Это дополнительные передвижения, о которых мы не знали.

– Значит, убийца должен был доехать до места похищения, от места похищения до места заключения, а затем от места заключения до места убийства, – резюмировала Брэдшоу. – Слишком много данных, По.

– Я думал, тебе нравятся данные.

Она улыбнулась и сказала:

– Я их обожаю!

Она нажала несколько клавиш, и вскоре принтер зажужжал.

– Чем больше у меня информации, тем больше я могу сделать. Я пробью нашу зацепку через Базу данных автоматического распознавания номерных знаков и вычислю ее.

По отвел Флинн подальше от Брэдшоу и, убедившись, что та не слышит, сказал то, чего не хотел говорить раньше.

– Я думаю, надо исходить из предположения, что мальчики мертвы.

Флинн кивнула. Ее лицо было мрачным.

– Это я уже успела понять. У тебя есть теория?

– Есть. Думаю, те, кто заплатил двадцать пять тысяч, купили себе право на насилие.

– А те трое, что заплатили шестизначные суммы?

– За такую сумму, я думаю, мальчиков должны были убить.

– Я тоже так думаю, – сказала Флинн после долгой паузы.

Никто из них не заметил, что принтер остановился. Брэдшоу их слышала.

– О нет! – ахнула она. Ее глаза наполнились слезами, и вскоре она уже плакала. Флинн села рядом и обняла ее за плечи.

Больше года Брэдшоу работала над самыми тяжелыми случаями в стране, но до сих пор это всегда было для нее чем-то абстрактным. Даже когда она изучала имя По, вырезанное на груди Майкла Джеймса, это были картинки в компьютере, а не реальное тело, на которое она смотрела. Но в эту, оперативную работу она вкладывалась душой и сердцем – как и он. Возможно, даже больше – она была славной, а По – нет.

Прошло больше часа, прежде чем Брэдшоу пришла в себя настолько, чтобы продолжить работу. По чувствовал себя виноватым. Если бы он не настоял на том, чтобы она поехала с ними в Камбрию – а это была именно его идея, – она была бы избавлена от всего этого.

– Вы с Тилли, кажется, неплохо ладите, – тихо сказала Флинн. – Несмотря на этот момент, ты принес ей море пользы, вытащив ее из офиса.

По посмотрел на свою новую подругу. Брэдшоу поправила очки и решительно высунула язык. На ее щеках еще виднелись следы слез. Прядь волос развевалась в воздухе кондиционера. Она выпятила нижнюю губу и сдула прядь, чтобы та не лезла в глаза.

По охватили теплота и желание оберегать. Их разделяло не так много лет, но с точки зрения жизненного опыта – десятилетия. Ее наивность и невинность резко контрастировали с его темной натурой, но во многом они были похожи: они оба были одержимы и оба раздражали людей.

Мысли о Брэдшоу напомнили ему кое о чем. Именно она интерпретировала данные МСКТ, обнаружившие его имя на груди Майкла Джеймса. И его собственная связь с этим делом все еще оставалась неясной. Хилари Свифт была как-то замешана, но По был уверен, что она не узнала ни его, ни его имени. Если она – сообщница Сжигателя, то ее не посвятили в более крупный план. Гэмбл все еще держал детектива, копавшегося в прошлом По, в слабой надежде, что там всплывет имя убийцы. Пока они ничего не нашли.

И По сомневался, что ответ находится в его прошлом. Вплоть до дела Пейтона Уильямса все было достаточно бесспорным. Он посадил за решетку нескольких негодяев, но за последние двенадцать месяцев ни один из них не вышел на свободу. Но… имя По было вырезано на груди третьей жертвы. Это был неоспоримый факт.

А это означало, что они все еще что-то упускают.

По посмотрел на Брэдшоу. Принтер выплевывал документы, но она уже начала прикалывать первые из них к стене. Автоматическое распознавание номерных знаков, или АРНЗ, была самой большой базой данных такого типа в мире. Там будет много информации для поиска.

– Как думаешь, Тилли, когда ты закончишь разбираться со всем этим хаосом? – спросил По, взмахнув руками и жестом обведя все эти стопки и кипы документов.

Брэдшоу приостановила бурную деятельность. По почти слышал мысленные расчеты в ее голове; она не делала догадок.

– Четыре часа тридцать минут, По, – ответила она. – К тому времени у меня будет кое-что, что мы сможем обсудить.

По повернулся к Флинн:

– Думаю, нам нужно рассмотреть другой мотив, босс.

– Я слушаю, – сказала та.

– Мы подозреваем, что люди, внесшие эти шестизначные суммы, платили за убийство своих жертв, да?

Флинн кивнула.

– И если это так, то перед смертью мальчики ужасно страдали.

Она снова кивнула.

– Ну… а если кто-то узнал? – спросил По.

– И ищет некую естественную справедливость?

– Это соответствовало бы жестокости убийств.

– Может быть, кто-то из мальчиков выжил? – спросила Флинн.

По покачал головой.

– Будь это так, шестеро мужчин были бы гораздо осторожнее. Нет, тот, кто это делает, был им неизвестен. К тому же зачем ждать двадцать шесть лет?

– Кто же тогда? Ведь мы всех опознали.

– Разве? – ответил По. – Я знаю, что они были под опекой, но у этих мальчиков когда-то должны были быть семьи. Что, если проснулась чья-то родительская ответственность?

Флинн не выглядела убежденной.

– Послушай, нам нужно убить пять часов. Мы могли бы что-нибудь сделать.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, нам нужно вернуться к началу.

– То есть понять, как Кармайкл оказался в соляном хранилище? Разве теперь это имеет значение?

– Нет, еще раньше, – ответил он. – Ордер на «Семь сосен» был выписан нам, а не полиции Камбрии, и он все еще действителен. Я предлагаю вернуться к Службе по делам детей и взглянуть на жизнь этих мальчиков. Я хочу знать, почему они вообще оказались в «Семи соснах».