Глава 14
Анастасия, когда осознала смысл сказанного, на пару мгновений замерла и очень странно посмотрела на меня.
Устало посмотрела.
Вмиг посерьезнев, я подошел к девушке и аккуратно взял ее за руку. За левую — вовремя вспомнил, что правая у нее с обморожением. Чуть сжав запястье, посмотрел внимательно в глаза.
— Ты справишься? — негромко поинтересовался я.
«У меня есть выбор?» — мысленно произнесла она и тут же смутилась. Видимо тому, что ответила непроизвольно.
— Конечно справлюсь, — вслух произнесла княжна, возвращая себе привычную невозмутимость. — У нас есть другие варианты? — с искусственной усмешкой добавила она буквально через секунду.
Последняя ее фраза дорогого стоила. Мало кто согласится признать собственную слабость, а княжна сейчас сумела сделать это, перешагнув через себя.
— Мы можем попробовать выйти на трассу и поймать или попробовать угнать машину, — серьезно озвучил я другой вариант. — Но это лотерея и я не уверен, что мы в нее выиграем. Особенно учитывая те силы, которые задействованы в твоем поиске.
— И какие это силы? — поинтересовалась княжна.
Черт, у меня просто не хватает на все оперативной памяти — забыл, что Анастасия при разговоре с Ольгой не присутствовала. Просто не взял в расчет, что сейчас знаю гораздо больше княжны о Елисаветграде как предполагаемой столице молодой республики, и о предполагаемой роли княжны во всем этом.
— Сильные силы, — усмехнулся я, еще раз едва ободряюще сжав ее руку. — Потом расскажу, пойдем.
Потянув вперед Анастасию, увлек ее за собой. Двигались вдоль путей, избегая зоны наблюдения камер. Их я засекал наметанным взглядом, доставшимся в наследство от Олега. Когда всю жизнь находишься под пристальным взглядом большого брата, подобные вещи начинаешь осознавать интуитивно и даже рефлекторно. Покидая город, избегали не только зоны наблюдения камер, но и кругов света, чтобы не попасться на глаза случайным свидетелям.
Максимально быстро, насколько это возможно, перебежками выбрались на окраину и здесь уже пошли быстрым шагом. В скорости движения теряется незначительно, зато гораздо менее энергозатратно, что на дистанции самое главное. Да, не будь княжна ослаблена после госпиталя, подобной проблемы бы не стояло — к утру бы добрались до нужного места. Ночь, лес, не важно, добежали бы с ветерком. А так приходится учитывать ее физические возможности, которые сейчас на уровне в общем-то обычного человека.
Постепенно удалились от железной дороги, по широкой луге обходя город по северо-западной окраине. Сейчас нам предстояло пересечь восьмиполосное скоростное шоссе, и это было непростой задачей. Потому что по дороге часто проносились машины. Большинство с водителями, частично — беспилотные фуры. Легковые в это время проезжали редко, но и в них, и в грузовиках работают видеорегистраторы, в объективы которых попадаться нам совершенно не нужно.
Укрывшись за ограждением, ждали уже несколько минут, и я понемногу начинал нервничать. Дорога оживленная, по ней грузы из Европейского союза и Ганзы идут в Минск и дальше в Москву. Поток настолько плотный, что просто не получалось поймать момент, когда ни слева, ни справа не было бы машин.
— Я могу полог накинуть, — произнесла вдруг Анастасия, отвлекая.
— Подождем еще, — после секундного раздумья ответил я.
Идея с пологом конечно отличная, но я не уверен в том, что стоит лишний раз напрягать спутницу. Нам еще полсотни километров по лесу переть, что еще впереди может случиться.
Через несколько минут наконец и справа и слева исчезли отблески фар. Без малейшей задержки мы с Анастасией бросились вперед. Перескочив через ограждение разделительной, перебежали оставшиеся четыре полосы и вломились в придорожный кустарник. Со зрением в темноте у меня проблем не было, поэтому я шел первый, то и дело предупреждая Анастасию.
Удаляясь от оживленной трассы, вновь перешли на бег. Вскоре смешанное редколесье сменилось самым настоящим дружелюбным лесом — с черничным ковром понизу, осинами и березками. Прямо как в сказках рисуют. Периодически выходили в сосновый бор, где шагать по мягко пружинящему ковру мха было еще комфортнее.
Буреломов и густых зарослей молодняка на пути практически не встречалось — явно лесная служба здесь работает. Но даже несмотря на это попетлять пришлось — забирая пахотными землями территорию, лесополосу теснили поля, вклиниваясь рублеными квадратами и прямоугольниками. Поэтому наш путь лежал извилистыми поворотами — двигаться под открытым небом я не хотел даже ночью. Не думаю, что спутников в этом мире висит в небе меньше чем в моем, как бы даже и не больше. Поэтому как нашел нас Элимелех путем банальной выборки по АйДи, меня с княжной также могут срисовать по сканируемой в автоматическом режиме картинке со спутников слежения.
Анастасия в темноте видела лучше обычного человека, но хуже меня. Но лес был настолько дружелюбен, что проблем с ночным передвижением практически не возникало. Тем более понемногу начинало светать.
Один раз сделали короткий привал, подкрепившись тем, что было в рюкзаках. Несмотря на неприглядный внешний вид сублиматы оказались питательными, имея при этом неплохой вкус. И голод утоляли выше всяких похвал — так что, если не думать, из чего сделаны продукты, даже вкусно получается.
Когда встало солнце, Анастасия начала… не то, чтобы сдавать, но я чувствовал — девушка устала. Да, она не была на грани и могла без остановок добраться до места назначения. Но случись там что, и возникнет необходимость активных действий, может сломаться в самый нужный момент.
Поэтому я принял решение подыскивать место для отдыха. Я не Дерсу Урзала, и чтобы не потеряться банально двигался вдоль опушки леса, держа ее по левую руку. Лесополоса ведет прямо к Слониму, и подобный способ позволял нам передвигаться без особых отклонений от направления движения. Но сейчас мы уже вышли к Минскому тракту — несмотря на громкое название, узкой второстепенной дороге, связывающей Барановичи и Слоним. Машин здесь почти не было и когда мы пресекли тракт, я начал углубляться в лес на северо-запад. Солнце встало, с направлением теперь ошибиться сложно. По карте помнил, что впереди пара рек, мимо никак не пройдем, а дальше до цели уже рукой подать. Да и заблудиться сложно — еще постараться надо, чтобы в нужное место не попасть.
Но это все потом, а сейчас я намеревался углубиться как можно дальше в лес, найти тенистый уголок и дать княжне поспать несколько часов, набираясь сил перед второй частью марш-броска. В том, что она может заснуть в такой ситуации, ни капли не сомневался — это часть обучения одаренных, уметь спать в любом месте и любых условиях. Тем более техника в освоении необходимого отдыха совсем не сложная.
Рассказав Анастасии о намерении устроить привал, как только окажемся глубже в лесу, заметно поднял ей настроение. Самому же мне шагалось так легко, что останавливаться совсем не хотелось. Но надо.
Через некоторое время мы, обходя глубокий овраг, поднялись на небольшой холм. Под раскидистыми лапами одинокой сосны, высившейся среди лиственного леса, я первым заметил одноэтажный, но достаточно большой охотничий домик. Ничуть не удивился, и воспринял это совершенно спокойно, как само собой разумеющееся.
Не знаю, как у других, но у меня часто случайные и совершенно неожиданные находки случаются. К примеру, когда я в тринадцать лет (в прошлой жизни) собирая грибы заблудился, в поисках выхода из леса набрел в чаще на немецкую штабную землянку. Заглянул внутрь лишь из интереса и то, что землянка немецкая сделал вывод по предметам обихода в отличном состоянии сохранности. Впрочем, находки меня тогда совсем не заинтересовали — блуждал по лесу я на тот момент более десяти часов, солнце уже садилось и находиться одному в полумраке вместе с улыбающимися черепами мне не очень хотелось. И найденную землянку я покинул, даже толком не осмотревшись и ничего с собой не захватив. Быстро осмотрелся и еще быстрее покинул, если уж говорить не скрывая.
Еще через несколько лет мы с друзьями несколько раз выбирались в поездки по заброшенным деревням с металлоискателем. За все выезды я нашел только несколько безделушек и пару серебряных монет. Продавать не стал, оставив на память, да и суммы в перспективе выходили такие, что даже стоимость бензина и аренды металлоискателя не перекрывали. Зато, когда малознакомая дальняя родственница попросила помочь разобрать остатки ветхого дома на купленном ей участке… В общем, я помог ей не только разобрать остатки дома. Когда объяснил родственнице что именно нашлось в подвале, и сколько это будет стоить, она попросила помочь еще и с этим — одинокой женщине связываться с такими суммами было попросту страшно. Да, на свою долю вырученных в тот раз денег я купил первую собственную квартиру (студию в стройке, но все равно звучит гордо). Это не говоря уже о том, что деньги и прочие телефоны нахожу довольно часто, всегда безмерно удивляя людей который за всю жизнь ни разу с подобным не сталкивались.
Так что, рассматривая аккуратный бревенчатый домик, совершенно не удивился очередному подарку мироздания. Жестом попросив Анастасию остаться на месте, подошел ближе. Дом как дом, выглядит с иголочки — поблескивают в лучах пробивающегося солнца стекла, черепица под слоем мха выглядит совсем не старой. Вглядываясь в маскирующую крышу, усмехнулся. Вспомнил, как у меня так шапочные знакомые решили себе домик в тайгу поставить, якобы для охоты, а на самом деле отдыхать своей компанией без лишнего внимания. Крышу для антуража выкрасили в камуфляж, домик выгружали нанятым по случаю вертолетом… Так как происходило все это в донавигаторную эпоху неудивительно что домик до сих пор не найден.
Аккуратно передвигаясь по краю поляны, заметил поодаль в березовой роще сруб бани, оборудованное место под мангал… да и сам мангал. Трава у дома невысокая, подстригали в начале или середине лета. Невысокая, но не вытоптана, да и тропинок тоже не видно.
В поленнице у бани наколотые дрова, но сверху древесина вся пожелтевшая, верхний слой давно никто не забирал. Обойдя дом, увидел поодаль в просвете деревьев неширокую поляну. Расчищенную. Явно под конвертоплан — которые, любых видов и конфигураций, здесь вместо вертолетов применяются. На обочинах узкой, практически незаметной проселочной дороги, ведущей к посадочной площадке, местами видны ребристые следы. Не машина точно; квадроцикл скорее всего.
Все вокруг красивое, как с картинки. Но без следов недавней деятельности. Минимум месяц здесь не были, если не больше. И никаких систем слежения я не видел, как ни присматривался. Несмотря на это, первой мыслью было покинуть это место, но… слишком уж заманчива перспектива поваляться пару часов в нормальной кровати, а не под березкой. Надо заглянуть внутрь, посмотреть — принял я половинчатое решение. Вернувшись к Анастасии жестом показал ей что все в порядке, а после пошел напрямую к дверям.
«Замученный дорогой, я выбился из сил, и в доме лесника я ночлега попросил», — напевал легкомысленно, подходя к двери. Ночь уже давно кончилась, солнце светит ярко, волки не воют, так что нагнетающая саспенс песня воспринималась как беззаботная детская страшилка.
Но причина моего спокойствия была не только в том, что на дворе яркий солнечный день. После того, как в купе поезда я в мгновенье ока смог материализовать в руке кукри, и до этого на Дворцовой площади почувствовать силу, буквально просящуюся к использованию, мне стало гораздо легче воспринимать возможную опасность. Я впервые по-настоящему почувствовал свою силу. Вернее то, что могу ее контролировать, и осознание этого придавало железобетонной спокойной уверенности.
— Будь как дома путник, я ни в чем не откажу, — беззвучно произнес я, подходя к крыльцу охотничьего дома.
Каких бы то ни было предупреждений о частной собственности не наблюдалось. Лишь над крыльцом висел пустой геральдический деревянный щит, по форме варяжский. Дверь даже без замка — ручку повернул, она и открылась.
Зайдя внутрь, остановился и осмотрелся. Обстановка как в арендном коттедже базы отдыха. Все стандартное — бревенчатые стены, сбитый из толстых полированных досок стол, скамьи, голландская цилиндрическая печь в углу, в центре зала выложенный из покатых булыжников камин.
— Кто-нибудь дома? — дежурно крикнул я.
Ответа не услышал, и прошел дальше. С удивлением осмотрел вполне прилично обставленную кухню, заглянул в шкафы с посудой. Блестящая нержавейкой раковина, рядом новая губка, средство для мытья посуды. Газовая плита, вентиль с ручкой. Открыл, повернул — услышал характерное шипение.
Открыл пару шкафов, нашел эмалированный чайник, несколько жестяных банок с чаем. Заглянул внутрь — чай листовой, скатанный в удобные шары, каждый на кружку или заварочный чайник. Внизу в кухонных шкафчиках обнаружилось несколько упаковок питьевой воды. Достал пятилитровую бутыль, сполоснул чайник. Снял пистолет зажигалки с держателя, нажал на кнопку — электрически затрещало, загорелся голубой огонь. Налил в чайник воды, поставил кипятиться и пошел осматриваться дальше.
Выйдя из кухни в гостиную, прошел в другой конец зала и выйдя в коридор обнаружил две спальни с простыми кроватями, точь-в-точь икеевскими. Еще дальше наткнулся на вполне приличную — и по размеру, и по обстановке, душевую. Покрутил ручки смесителя — не работает. Печальненько. Еще раз обошел все комнаты. Ни намека на какие-либо системы слежения так и не нашел. Странно даже как-то.
Вышел из дома, мысленно сообщил Анастасии что все в порядке. Но попросил ее пока оставаться на месте — мало ли. Сам направился к посадочной площадке. Встал в самом центре, на практически голой проплешине, сквозь которую все же пробивалось несколько высоких стеблей сорняковой травы. Обернувшись вокруг себя, слушая лес, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Не считая шелестящего разговора деревьев под легкий ветерок, полнейшая тишина, аж звенит. Приближение конвертоплана я если что могу услышать загодя, а приближение человека… почувствовать.
Новое осознание пришло легко, причем пугающим откровением. Вновь, как раз за разом я узнавал этот мир и складывалась картинка разбросанных ранее паззлов, с накоплением массива информации легко и без усилий пришло очередное озарение.
Я не человек. Вернее, уже не homo sapiens. И не уверен, что homo deus — как называл фон Колер одаренных. Стихийные одаренные оперируют заемной силой. Во мне же как в одержимом есть частица Тьмы, которая в любой момент — только позволь, готова сожрать и тебя и твою душу.
Я уже иной для большинства обитателей этого мира. Иной, но не чужой; еще не как волк с собакой, а… а как не знаю кто. Да, пока не чужой, но все же не совсем человек. И способности уже у меня есть свои собственные, нечеловеческие. Способности, не связанные напрямую с темными искусствами. Потому что я сейчас своей «инаковостью» словно внутренним радаром ощущаю пространство на несколько километров вокруг. И уверенно чувствую — никого рядом нет. Никого, кроме Анастасии — ее присутствие ощущается объемным мерцанием; словно бледно-голубой, практически серый маячок совсем рядом.
Видел я это не глазами, а наблюдая будто объемным внутренним зрением, причем глядя не вокруг себя, а словно внутрь. Подобное — своеобразный внутренний радар, не сработал бы в более людном месте. Уверен, что и инициировалось это умение именно сейчас из-за того, что впервые оказался в столь безлюдном месте.
Учителя мне надо, определенно. Потому что человеческий мозг дело такое, непростое. И сейчас, здесь — в центре нагретой лучами утреннего солнца лесной поляны, я словно взял с полки очередную способность. На которые в тех же компьютерных играх есть искусственное ограничение — не больше двух-трех в одни руки. Да, компьютерные игры, казалось бы… Но в реальном мире похожие не искусственные, а естественные ограничения также присутствуют. Прокрастинация, если из самого легкого, а также стрессы, хроническая усталость и нервный срыв как апофеоз — у меня двое коллег уезжали в дурку прямо с рабочего места. Но подвести может не только разум, но и тело — не зря грамотные тренера, рекомендуя или показывая новичкам какие-либо упражнения, всегда убедительно просят — не переусердствовать и внимательно следить за пульсом. Решил кто-то начать тренироваться ударными темпами и все, уехал в больничку после того, как организм просто не выдержал нагрузок, а мотор сердечной мышцы остановился.
Поэтому я сейчас, получив новую нечеловеческую способность, совершено случайно инициировав ее в момент высокого психоэмоционального напряжения, достаточно сильно рискую. Ведь в той же компьютерной игре можно найти сбросить навыки, а можно ли это будет сделать в реальной жизни?
Я помню, как после смерти очнулся в теле Олега — у меня остались не только собственные, но и его моторные навыки. Да, после гибели физической оболочки любой воскрешенный слепком души одержимый осознает себя заново, свыкаясь с новым телом. Неизменными остаются лишь базовая мышечная память и рефлексы. Но остается и память наработанных навыков, и остается на уровне подсознания. Так что эти знания необходимо просто разбудить. И если озаботиться происходящим, сразу возникает много вопросов.
Есть ли предел получаемых знаний и умений? Как сжигают ресурс организма ускорение разума или скольжение? Будучи обычным человеком, в молодости можно жить на все деньги, не замечая проблем со здоровьем — а к тридцати пяти превратится в хронически скрипящую развалину. Грозит ли это мне в перспективе? И если грозит, как избежать? Перезагружаться смертью? А если так, то отражается ли каждая смерть на разуме? Или более того, не меняет ли она душу, приближая безвозвратную одержимость? Очень много вопросов, каждый из которых легко касается затылка коготком опасности. Внезапно возникших вопросов, на которые пока нет ответов.
Глубоко вдохнув теплый, наполненный запахом душистых трав лесной воздух, я открыл глаза. Думать о смерти, даже многоразовой, не хотелось. Просто надо срочно найти мастера-наставника по темным искусствам — который, как фон Колер, не отойдет в сторону в такой необходимый мне момент.
Осмотревшись на поляне в последний раз, дав себе обещание как можно скорее озаботиться вопросом поиска учителя, вернулся к Анастасии. Проводив княжну в дом, провел через холл и показал в сторону спальни.
— Отдохнем пару часов, — только и сказал я ей.
Кивнув, Анастасия пошла осматриваться. Я же начал усиленно соображать.
Электричество к дому не подведено. Если только под землей кабель — потому что в этом мире, если брать благополучные страны, вообще все больше под землей кладут, а не на столбах вешают. Вот в протекторатах да, часто можно увидеть картины как в центре Дели, с гроздьями проводов.
Но думается мне, решение гораздо ближе и проще. И нашлось оно в прихожей — открыв спрятанный под декоративной панелью распределительный щиток, кроме автоматов увидел еще панель запуска генератора. «Вкл.», «Выкл.», «Старт» — все как полагается. Ключ запуска, кстати, висел рядом. Недолго думая вставил и повернул. Хм. И ничего.
Генератор нашелся на заднем дворе в полуподвальной пристройке, похожей на хижину хоббитов. Дверь только не круглая, в остальном все идентично. Внутри идеально чисто и прибрано, генератор на поддоне, а бочка с соляркой даже не заляпана. Вон висит и шланг с грушей — чтобы дедовским способом не переливать.
В баке генератора солярка была, под крышку. Хмыкнув, и помогая себе интенсивным расчесыванием затылка, попробовал разобрался. Панель запуска была и на генераторе, только уже без ключа — просто тумблер. Который также не среагировал, по причине полной разрядки аккумулятора электростартера.
Стандартную подготовку пионера — позволяющую не только выживать в лесу без спичек, но и поймать, освежевать и вкусно приготовить любого засланного рейнджера, я не проходил. По возрасту не застал. Но родился еще в СССР, поэтому даже будучи образцовым гуманитарием разобрался с проблемой быстро. Нашел ручной запуск, вытащил утопленную в корпус пластиковую ручку. Со второго рывка пусковой веревки генератор завелся и бодро затарахтел.
Конечно, была опасность того, что здесь все же стоит какая-нибудь секретка, оповещающая об активности. Но это даже может оказаться идеальным вариантом — сюда прибудет ГБР, бойцов которой я вежливо попрошу нас увести подальше.
О том, что нас по сработавшему маяку найдут преследователи Анастасии, я не переживал. Если преследователи как Элимелех сломают легенду обеспечивающих эвакуацию людей Ольги, то сейчас нас «якобы» забирает Измайлов. Если и этот уровень прочитают, то будут искать в Ястрембеле, а не здесь. К тому же смутное чувство опасности, которое муторной тяжестью накрыло меня в поезде, давным-давно ушло, и даже намека на него больше нет.
Вернулся в дом, прошел на кухню. Проверил — все нормально, свет горит, вода из-под крана льется, насос в скважине заработал. Ну и отлично.
— Можешь душ принять, — крикнул я, обращаясь к находившейся в спальне княжне.
Отвечать она не стала, но мысленный легкий импульс я уловил — услышала. Чайник как раз вскипел, я его выключил и сполоснув чашки, бросил туда по шарику листового чая и разлил кипяток.
— Тебе с сахаром? — крикнул я, обращаясь к Анастасии.
Ответа не последовало. Собрался было крикнуть еще раз, но княжна уже появилась в проеме двери. Она была без куртки, в обтягивающей белой футболке и со все еще надетой на правую руку черной перчаткой. Верхняя часть перчатки смята, словно ее пытались снять. И видно, что в некоторых местах ткань влажная от крови.
— Что? — поинтересовалась не услышавшая вопрос княжна.
— Тебе с сахаром? — кивнул я на чай.
— Одну ложку, — кивнула Анастасия. Она хотела уже развернуться и уйти, но я остановил ее окликом.
Показав на простой диван в углу, порыскал по полкам. Видел же, где-то… здесь — достал я довольно большую серую коробку с говорящим красным крестом на крышке. Открыл, посмотрел — набор вполне стандартный, как в расширенной автомобильной аптечке.
Причем этой аптечкой точно никто не пользовался ни разу — очень уж аккуратно и на своих местах все уложено, не видно ни одного вскрытого блистера. Ощущение, что аптечку даже не открывали после сборки на производстве. Я посмотрел сроки годности лекарств. Ни одного просроченного, а у некоторых дата производства — зима и весна этого года. Посмотрел в аптечке — ну да, и сама коробка собрана весной.
Еще одна странность. Получается, аптечку поменяли совсем недавно? Дом выглядит отлично, но ему точно минимум несколько лет. За ним никто не смотрит, замков нет, но аптечку меняют по сроку годности? Словно при плановом обслуживании…
Этот дом как неживой, выставочный. Причем здесь точно появляются гости. Заметны сколы на мебели, отметины на бревнах, застарелая зола в камине с почерневшими камнями. Да и на цилиндрической печке черные следы нагара есть, даже отсюда вижу — так бывает, когда не закрывают дверцу растапливая.
Здесь появляются люди, но скорее всего появляются со всем своим. Дом же построен будто подрядчиком, по безликому типовому заказу. Причем заказчик не бедный — ему просто по ТЗ выкатили список, он утвердил нужный вариант и оплатил поддержку в течении времени. Причем даже не сам заказчик, а специально обученные люди по его указанию.
Но почему все открыто? Как в медвежьей берлоге, куда пришла Маша. Пользуйся не хочу, спи на любой кровати и ешь из любой миски. А может, земли здесь принадлежат кому-то из аристо? И дураков охотиться в этих лесах нет, не говоря уже о том, чтобы заходить в этот домик. Но если так, почему тогда никаких признаков гербов на декоративных воротах, а просто пустой шит?
Странно это все, конечно. Но меня никак не касается, запишем как чужую блажь. Тем более, запущенный на поляне радар работает и вокруг я не ощущаю ни единой живой души.
Если все будет хорошо, просто дам потом задание Фридману найти хозяина и заплатить за пользование домиком, чтобы совесть не напоминала ни о чем.
Размышляя таким образом, параллельно уже поставив открытую аптечку на стол и достал одну за другой несколько банок, читая состав. Торговые названия все сплошь незнакомые, но хлоргексидин в составе обнаружился быстро.
Отвинтив колпачок, щедро залил ткань перчатки, полностью ее намочив и вылив почти все. При этом достаточно емко высказал себе все, что о себе же думаю. Потому что перед глазами как вживую встала картинка того, как кожа княжны трескается при касании приборной панели машины. Ее раны в тот момент показались мне не слишком серьезными; ну, не царапины, но и не стоящими особого внимания. На самом же деле, по незаметным без пристального рассмотрения на черной ткани следам крови я сейчас понял, что несколькими полосками обморожения и глубокими царапинами дело не обошлось. А крови вчера много не было лишь потому, что княжна просто подморозила себе руку, охлаждая ткани и останавливая кровотечение.
В поезде, видимо, пока она спала локальная ледяная блокада прошла и раны на руке открылись. Я ведь и по лесу еще гнал достаточно серьезно.
Ну хоть бы слово сказала пока шли! Подняв глаза, я поймал взгляд княжны. Посмотрел с немым вопросом, показывая все что думаю насчет ее молчания и терпения. В ответ Анастасия только плечами пожала, отводя глаза.
— Минутку, пусть отмокнет, — вслух попросил я и после вернулся к аптечке. И очень быстро нашел тюбик биогеля — самое то, что сейчас необходимо.
— Не надо, — покачала головой Анастасия. Я при этом вспомнил, что она и в машине садовника, когда мы переодевались, от моего предложения применить биогель отказалась.
— Почему не надо?
— В нем есть магическая составляющая. Причем вот этот вот недорогой гражданский вариант, эффект заживления проходит не сразу. И если замазать раны, я часов десять точно не смогу нормально использовать силу.
— Но сможешь же?
— Пробовал заниматься вольной борьбой будучи обмазанным маслом?
— Воу, а ты пробовала? — посмотрел я на нее снизу вверх с неподдельным интересом.
— Какой же ты пошлый! — не скрывая эмоций, удивилась Анастасия, неожиданно перейдя на столь прямой и откровенный стиль беседы.
— Я значит пошлый?
«Вань, о чем ты думаешь? Мань, о чем и ты! Ох какие пошлые у тебя мячты!»
Ну да, ну да, как будто это я привел в пример вольную борьбу в масле.
Всем видом демонстрируя крайнее удивление несправедливостью обвинений, я отложил тюбик с биогелем. И предлагать вновь княжне не стал. Вариант ей немного потерпеть, но сохранить возможность работы со стихией выглядит гораздо выигрышнее, чем сейчас быстро вылечить руку, а после оказаться беззащитными перед преследователями. Ведь как ни крути, а ее ледяная стрела здорово меня выручила вчера в гостиничном номере, а после именно ее умение помогло нам сохранить голову. В смысле чужую отрубленную голову.
Решив, что смоченная антисептиком ткань отмокла достаточно, начал аккуратно закатывать перчатку, спускаясь от локтя. Княжна несколько раз болезненно поморщилась, когда приходилось отрывать ткань вместе с подсохшей коркой крови, но терпела. Полностью освободив руку, я полил перекисью водорода несколько начавших кровоточить глубоких порезов. Да, выглядит все не очень хорошо. Словно рука побывала в тесном тубусе, наполненном острыми ледяными осколками.
И ведь терпела, не сказала ничего — посмотрел я на княжну. Анастасия, глубоко и ровно дыша, откинулась на спинку стула прикрыв глаза.
— Пусть подсохнет немного, — произнес я. — Душ будешь принимать?
— Хотелось бы, — не открывая глаз ответила княжна.
Ослабив скрытые застежки, я снял с девушки высокие ботинки и носки. После, почувствовав как она напряглась, расстегнул ремень, чтобы сама не мучалась с пряжкой. Анастасия при этом наблюдала за мной из-под полузакрытых век, не двигаясь и держа изрезанную руку на отлете.
Я прошел в душ, открыл воду и настроил на умеренно-горячую. В шкафу обнаружились запаянные в целлофан полотенца, одно из которых вскрыл и повесил на держатель. Подумал немного и вскрыл второе — у них ведь все сложно, и для волос отдельное предполагается, на голову еще наматывается определенным образом.
— Подожди, сейчас одежду принесу, — сказал я Анастасии, которая уже стояла в дверном проеме.
Быстро вернувшись в комнату, достал из ее рюкзака купленный еще в Модном Доме мадам Оссейн комплект для верховой езды. И в душевую зашел как раз в тот момент, когда княжна одной рукой, держа за низ, слитным движением через голову стянула футболку, оставшись лишь в штанах.
— Сказал же, подожди одежду принесу, — предоставил я смущаться ей и положил костюм для верховой езды на стул рядом с полотенцами.
— Мог бы погромче сказать, — наградила меня в ответ княжна злым прищуренным взглядом, прижимая скомканную футболку к груди.
— Ой слушай, много я там не видел если уж на то пошло, — примирительно произнес я, приводя убойный аргумент. Но сказал заранее отвернувшись, чтобы совсем уж не смущать княжну.
Она не ответила, но разозлилась еще больше.
— Слишком долго только не… — выходя, на всякий случай решил я предупредить.
— Я поняла, — холодно произнесла мне в спину Анастасию,
— Руку не мочи, держи на…
— Я похожа на тупенькую?
— Нет.
— Руку не мочу, принимаю душ быстро. Что-нибудь еще?
— Пожалуйста, всегда рад помочь, — закрыл я за собой дверь. И отчетливо почувствовал, как княжна немного растерялась.
Пока Анастасия принимала душ, я, прихлебывая чай обошел домик по периметру. Чувствовал себя спокойно — внутренний радар показывал, что никого рядом кроме княжны нет. Но все же что-то мне в этом домике не нравилось. А вот что — никак понять не мог. Даже не нравилось, а настораживало.
Не бывает так, что ценности лежат без присмотра, как здесь. Охотничий домик явно на постоянном обслуживании, с восполняемыми расходниками — такими как аптечка, питьевая вода, солярка для генератора. И никто за этим не приглядывает. Значит что? Значит, отсутствие контроля может быть связано с тем, что владельцу дешевле будет домик этот потерять и заплатить за новый, чем засветиться в нем. Или засветиться в связи с ним.
Обычное секретное место для пьянки вдали от жен? Как-то все менее на это похоже.
Когда зашел обратно в дом, княжна уже вышла из душа, шлепая по полу мокрыми босыми ногами. Ну да, я не ошибся — одно полотенце замотано тюрбаном на голове, второе повязано подмышками. Показав Анастасии на кресло, я присел рядом, опустившись на одно колено. И не глядя на княжну, начал распаковывать заранее приготовленные стерильные бинты.
— Не заматывай, пожалуйста, — попросила княжна.
— Не сможешь со стихией обращаться если что? — поинтересовался я.
В мыслях против воли очень четко возникла картинка двух противоборствующих девушек в масле. Мне даже стыдно стало. Анастасия почувствовала, что я не специально и злиться не стала. Просто отвернулась, ощутимо покраснев.
— Смогу, но… на чистой коже стихия гораздо лучше чувствуется, шанс запороть конструкт меньше, — не стала она в этот раз предвзято комментировать мои ассоциации с ее не очень удачным примером. Или наоборот, очень уж удачным.
Я аккуратно приподнял руку Анастасии и внимательно осмотрел порезы. Два самых неприятно выглядящих, с покрасневшими краями, посыпал толченным стрептоцидом. Остальные, поприличнее, по краям смазал вполне обычным заживляющим кремом. Немного подумав, размотал бинты и сложив в несколько слоев, сделал две широких прокладки. Примерился, так чтобы они полностью перекрывали поверхность раны, ложась сверху и снизу внахлест. Накрыл плотными полосками предплечье и зафиксировал все ортопедическим бандажом для руки, который в аптечке также нашелся. Теперь избавиться от сооруженной мною повязки можно будет тремя движениями — сорвав две широкие и непривычно тихие липучки, а также смахнув с ран прокладки из бинта.
Повреждения от острого льда на кисти были не столь серьезны, как на предплечье — просто царапины. Их помазал кремом. И принялся быстро убирать медикаменты обратно аптечку. Анастасия в это время рассматривала придуманную мною конструкцию. Оставшись удовлетворенной увиденным, она поднялась и прошла на кухню, забрав свой остывающий чай. Прислонившись задом к столу, полностью не садясь на него, она прихлебывала из кружки и наблюдала как я убираю следы нашего пребывания.
Сосредоточившись, я вспомнил кое-что из ментальных практик и заговорил. Не вслух — только язык едва-едва шевелился, беззвучно проговаривая слова, губы же оставались неподвижными.
— Чай допьешь, в раковину поставь, я помою. Сейчас поспи часа три, после выходим и финальный марш-бросок до Слонима.
— Если там нас не подберут? — также мысленно ответила Анастасия.
— Подберут. Ну если нет, действуем по обстановке.
Понятная к усвоению мыслеречь получалась у меня безо всяких усилий. Мы с княжной и так ментально связаны, так что вообще сложностей на беззвучное общение не было. А вот с кем-либо другим, предполагаю, умственная усталость концентрации наступила бы очень быстро, после пары фраз. Сейчас же и намека нет, так все просто получается.
— Что это за дом, как ты думаешь? — внезапно переменила тему княжна.
— Думаю домик для того, чтобы пьянствовать инкогнито подальше от чужих глаз, — высказал я нейтральное предположение.
Причем чувствовал, что отчасти оно верное. Но не совсем — сидела все же у меня какая-то заноза. Причем настораживала именно стандартная безликость дома. Волновала не так, что опасность рядом, а просто неприятное чувство прикосновения к чему-то противозаконному.
— Почему меня хотят убить? — вновь сменила тему Анастасия.
— Сама еще не догадалась?
— Нет, — покачала головой княжна.
— Совсем нет? — посмотрел я на нее с легкой улыбкой.
— Ты так хочешь послушать мои версии? — уже привычным фирменным жестом приподняла она одну бровь.
— Хотелось бы.
— Но ты же знаешь ответ. Зачем тебе слушать мои догадки?
— Я не знаю ответ, а имею предположение, это несколько другое. Причем предположение это основано на знаниях, полученных с чужих слов.
— Все наши знания о намерениях других — суть информация, полученная с чужих слов.
— Но я не уверен, что чужие слова преследовали цель передачи мне достоверных знаний.
— И ты хочешь послушать меня, формируя свою личную картину мира?
— Формируя максимально возможно объективную картину мира, — дополнил я ее вывод.
Анастасия помолчала, а после мягким, слитным движением — как кошка, оттолкнулась от стола и прошла, усаживаясь на диван. Коленки вместе, сведенные ноги отведены чуть в сторону — прямо как на собеседовании. Отставив в сторону чашку, княжна поймала мой взгляд.
— Думаю, меня хотят убить из-за тебя.
И смогла удивить, не скрою.
— Почему из-за меня? — возвращая душевное равновесие, поинтересовался я. Но Анастасия уже увидела и поняла, что ее версия оказалась для меня совершенно неожиданной.
— Почему из-за тебя… Откуда ж я знаю? Давай попробуем подумать, — нетипично для своего привычного образа холодной красавицы хмыкнула, еще и разводя руки в стороны Анастасия. Я не сразу понял, что она точь-в-точь скопировала мой ответ и интонацию из нашей недавней ночной беседы в гостинице, когда мы обсуждали активы рода. Надо же, запомнила.
Выглядело вполне похоже, вот только намотанное на волосы полотенце… Да и второе, которое сейчас, когда княжна сидела, задралось до середины бедра. В тот момент, когда она развела руки, это стало очень уж вызывающе заметно. Больших усилий мне стоило удержать внимание глядя ей в глаза и не показать, о чем думаю. Но Анастасия все же поняла. Пожала плечами, словно извиняясь за неподходящий наряд и легким движением сняла с головы полотенце, бросив его на колени, закрывая ноги. Встряхнув мокрыми волосами, она расправила длинные локоны по плечам, и посмотрела на меня в молчаливом ожидании.
— Давай попробуем. Каким образом из-за меня тебя могут хотеть убить… — начал было я довольно небрежно, но осекся. Потому что мое недавнее предположение о тех, кто желает ее смерти в преддверии грядущих событий в Елисаветграде уже не казалось столь актуальным.
— …столь могущественные силы, — невесело улыбнувшись, закончила за меня княжна.
Ну да, ну да. О том, что я жених Анастасии — причем именно ее усилиями, сейчас не знает только ленивый. Только ленивый из тех людей, кто интересуется моей судьбой, конечно же. И рассказывала всему миру об этом только Анастасия, пусть и в моем присутствии. А ведь наш возможный матримониальный союз может быть невыгоден многим из тех, кого я интересую как рабочий инструмент в борьбе за влияние у подножия трона.
Если смотреть на вещи трезво — в тот момент, когда я только прибыл из протектората в Елисаветград, княжна для меня была представителем высокой аристократии. Поднебесье, явно не мой уровень. Сейчас же, с новыми знаниями о своем происхождении… Теперь роли поменялись. И возможная помолвка, а далее женитьба на Анастасии в ее нынешнем статусе сработает для меня как якорь. Так что инструмент в борьбе за власть у подножия трону будет уже такой, немного порченный.
Но опять же, княжна ведь не знает сопутствующих моментов. И если посмотреть на происходящее чуть под иным углом… Если у партии войны сейчас получается вывести Елисаветград из-под руки русской короны, создав на его месте новую республику в противовес Галицко-Волынскому княжеству… И в случае возможной победы республики Анастасия, как урожденная Юсупова, в перспективе видится хозяйкой ключевых территорий на Востоке Европы. А если будущая… пусть будет королева Юга России станет моей женой (женой признанного наследника), она становится совершенно нежелательной фигурой. Это же столько дел можно наворотить под этим соусом…
И ведь в этом случае желать ее смерти могут желать как сторонники мира, так и войны — последние даже больше, слишком уж она неудобна. Может быть именно с этим связана подобная наглость при попытке ее убийства в центре Петербурга? Потому что противоборствующие партии уверены, что головы от недовольства императора не полетят? В таком случае и Валера, который унес голову к некроманту, в самое ближайшее время узнает много нового и встанет перед достаточно тяжелым выбором.
Правда, все это верно лишь в одном случае. И сторонники войны могут желать смерти княжне в том случае, если ее мать — Анна Николаевна, еще жива. Потому что княгиня со мной, в отличие от Анастасии, практически никак не связана. И как княжна ни якорем, ни трамплином для меня послужить не может. И как бы не развернулись события на Юге России, в связи со мной все останутся при своих.
Все то время пока я размышлял, Анастасия смотрела на меня, за легкой насмешкой скрывая напряжение. И всем видом показывая, что хотела бы услышать мои соображения насчет происходящего.
— Других идей у тебя нет? — все же не желая пока озвучивать собственные догадки, поинтересовался я на всякий случай.
— Артур, — усталым, и при этом удивительно чарующим голосом произнесла княжна.
— Настя, — во второй раз в жизни я назвал ее так, чем серьезно сбил с толку. Даже заметил, как у нее от неожиданности дыхание сбилось.
— Вокруг тебя сейчас водят хороводы представители самых высоких фамилий двух Империй. Ты хочешь сказать, возможна другая причина охоты на меня? — справившись с эмоциями, прежним чарующим тоном поинтересовалась княжна, медленно выговаривая слова. При этом мыслеречь придавала ее голосу совсем уж удивительный и приятный оттенок.
— Двух империй? — уточнил я.
— Двух империй, — кивнув, подтвердила Анастасия.
— Какая вторая? — поинтересовался я.
С одной все понятно, а вот со второй? Персия часть Российской Конфедерации, да и империей ее сейчас не назовешь при всем желании. Может быть это связано с Эльвирой… Дельных мыслей у меня особо не было, поэтому я просто пожал плечами, выжидающе глядя на княжну.
— То есть кто такая Саманта Дуглас, ты не знаешь? — несколько удивленно поинтересовалась княжна.
— Э…
— Не знаешь, — не скрывая удивления протянула Анастасия. — Но догадываешься, — кивнула она, поймав мой взгляд.
— Но догадываюсь, — в свою очередь кивнул я.
Княжна вновь посмотрела на меня с легкой насмешкой, за которой — я это хорошо чувствовал, пыталась скрыть довольно серьезное волнение.
— Теперь понял. Но это не суть важно, — покачал я головой. — Потому что причина охоты на тебя все же в первую очередь в тебе.
— Вот как? — еще раз невесело улыбнувшись, поинтересовалась княжна и выжидающе посмотрела на меня.
— Вот так, — кивнул я. И как можно более сжато, но при этом стараясь не упустить деталей рассказал Анастасии о раскладе сил в Вольных княжествах в связи с последними событиями. Княжна слушала внимательно и лишь ее яркий румянец выдавал волнение.
Выдав почти всю известную мне информацию, я дал Анастасии время осмыслить услышанное, а после продолжил.
— Я не знаю мотивов Разумовских и Юсуповых, но могу лишь предполагать, что в этих кланах идиотов нет. Уверен, в авантюру с Галицко-Волынским княжеством они вписались совершенно сознательно, при памяти, и наверняка с гарантиями. Они ведь точно не из тех людей, которые безоглядно готовы бросить все на красное. И думаю, что цели этих двух кланов простираются гораздо дальше за пределы границ двух протекторатов. Возможно даже, как главная цель — воссоздание Царство Польского под рукой русской короны. В этом случае гарантии от царя они точно получили. Но, это все конечно догадки. Зато я точно знаю, что ты урожденная Юсупова.
— И…
— И думаю, что именно тебе предстоит возглавить, или даже стать иконой для одной из противоборствующих сторон. Конечно, произойдет это в случае, если Анна Николаевна уже…
— Убита, — спокойно закончила за меня Анастасия.
Ну да, откровением для нее мои слова не стали. Наверняка обдумывала уже этот вариант не раз и не два, смирившись с мыслью.
— Получается, что за мной сейчас охотятся, стремясь убрать или как твою ненужную невесту, или как будущего лидера, если мама? убита.
— Или как будущую королеву и невесту одновременно, — добавил я.
Анастасия думала долго. Не меньше нескольких минут она сидела, опустив взгляд.
— Если я стану… королевой, — явно впервые попробовала она на вкус это слово применительно к себе. — Ты останешься рядом со мной? — подняла взгляд Анастасия.
— А ты уверена, что тебе это надо? — поинтересовался я. Спрашивал в первую очередь насчет себя — нужен ли я ей рядом, но Анастасия как оказалось поняла вопрос совершенно иначе.
— Ты читал Прокопия Кесарийского?
— Только Персидскую войну, — кивнул я уже догадываясь, о чем идет речь. И процитировал: — И вот василиса Феодора сказала следующее…
Дальше дословно не помнил. Зато хорошо помнила княжна. Пронзительным взглядом глядя мне в глаза, она заговорила, заполняя паузу.
— …бегство, даже если когда и приносило спасение, и, возможно, принесет его сейчас, недостойно. Тому, кто появился на свет, нельзя не умереть, но тому, кто однажды царствовал быть беглецом невыносимо. Да не лишиться мне этой порфиры, да не дожить до того дня, когда встречные не назовут меня госпожой! Если ты, василевс…
Анастасия вдруг осеклась на полуслове. Удивительно — впервые разговаривает со мной подобным образом. В смысле, тщательно выверяя слова, отчетливо заботясь о моих чувствах. По ее эмоциям я понял, что дальнейшую часть цитаты о намеревавшимся сбежать с казной Юстиниане, на короткое время поддавшемся слабости страха, она ко мне не относит никоим образом, но оценил ее тактичность.
— Мне тоже нравится древнее изречение, что царская власть — прекрасный саван, — закончил я за княжну последней фразой из знаменитой речи Феодоры. — Но есть нюанс.
— Какой? — совершенно серьезно поинтересовалась княжна.
— Феодора, эта святая женщина, в юности была… цирковой артисткой, — не стал я произносить слово «гетера», а тем более «проститутка». — И в ее речи есть многие недоговоренности, которые мне, как реально смотрящему на мир, очевидны.
— И какие же?
— В случае потери власти Феодоре было бы очень долго, далеко и глубоко падать. Более того, границы обитаемого мира тогда был гораздо более узкие, а золотые монеты за их пределами теряли ценность без собственной карманной армии. И за время царствования Феодоры как императрицы у нее накопилось столько врагов, что вряд ли она верила в возможность успешного бегства, прекрасно это понимая.
Единственное спасение для нее в той ситуации — это жизнь в лесном шалаше вдали от цивилизации. У тебя совершенно иная история. Ты провинциальная аристократка, и в случае, если откажешься от претензий на власть над значительной территорией Восточной Европы, просто останешься при своих. Балы, красавцы, лакеи и юнкера никуда от тебя не уйдут, как и место в высшем свете.
— И потом всю жизнь знать, что упустила такую возможность?
— Тридцать тысяч.
— Что тридцать тысяч?
— Ты, когда читала о восстании Ника? в первую очередь обратила внимание на решительные слова святой женщины Феодоры, которая привела в чувство собравшихся испуганных мужчин. Я же больше обратил внимание на тридцать тысяч. Именно столько людей, по Прокопию, было убито в Константинополе при подавлении бунта Юстинианом. Ты готова взять на себя подобное? Учитывая, что в грядущей войне жертв может быть не просто не меньше, а поболее, чем случилось после выстрела Гаврилы Принципа? Это ведь вполне может оказаться первым камнем в лавине новой мировой войны.
— А может и не оказаться. И даже если так, этот камень все равно кому-то придется кинуть, — пожала плечами княжна.
Произнесла она это совершенно спокойно, просто констатируя факт.
— Даже без этого. Хорошо подумай, готова ли ты стать Анастасией Кровавой, жестокой властительницей, ненавидимой большей частью своих подданных?
— Сейчас ты уже перегибаешь.
— Ты думаешь, царь в случае победы отдаст тебе в управлении тучные земли кланов?
— Даже если нет, Польша и Балканы уже не выжженная земля.
— Я вырос в Волынском протекторате.
— И? — не совсем поняла Анастасия.
— Польша и Балканы — это не выжженная земля. Но по большей части это территории вне юрисдикции ООН. Я вырос на такой территории, и намного больше знаю о тех местах. Твои возможные оппоненты создали искусственное княжество на землях протекторатов. И расширять его можно будет в основном за счет протекторатов. Учти, чтобы без цифрового рабства цивилизовать обитающих там людей до уровня благополучных стран нужно или много времени, или много крови. Времени у тебя не будет, и счастье для всех тебе придется заталкивать в подданных насильно. А это будет очень больно.
— Даже так? — почувствовав, что в моих словах нет ни доли лукавства, заметно напряглась Анастасия.
— Даже так, — кивнул я, наблюдая за княжной.
Анастасия и до этого сидела в напряжении, которое практически не могла скрыть. Я относил это насчет серьезности обсуждаемых тем, но только сейчас понял, что причина в другом. Вот только не понял почему именно княжна настолько сильно сейчас напряжена.
— Как все непросто, — негромко, с хрипотцой произнесла княжна, и даже кашлянула чуть, возвращая голос.
— Артур?
— Я.
— Вопрос.
— Внимательно.
— Можно я подумаю об этом завтра?
Не понимая, в чем причина столь резкого изменения эмоционального фона княжны, я недоумевающе смотрел на девушку. Анастасия между тем поднялась и подошла ко мне. Невольно я поднялся навстречу — как раз в тот момент, когда после легкого движения полотенце упало на пол, открывая девичье тело по всей красе.
