Глава 11
Нити Жизни. То, что есть в каждом человеке, но видеть, показывать, ощущать и влиять на них могут только Мары. Они могут как порвать их, так и укрепить. Могут разрезать или подарить долгую жизнь.
Нитей у каждого человека три, и если после смерти хоть одна из них останется целой, то есть шанс, что умерший вновь поднимется, превращаясь в ходячего мертвеца.
Однако один из королей Серата, которому Мары даровали длинную жизнь, перед самой смертью упомянул близким друзьям, что прикосновение Мары к его нитям было самым приятным прикосновением в его жизни.
Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках
С трудом я разлепляю глаза и медленно оглядываю комнату, понимая, что нахожусь у себя. Поворачиваю голову и взглядом натыкаюсь на спящую Анну. Не знаю, сколько я проспала, но уже ранее утро, а за окном ярко светит солнце на голубом, безоблачном небе. Сестра в милом светло-сером платье спит прямо на одеяле, поджав ноги к груди и подложив руку под голову. На кровати полно места, но она всё равно легла прямо впритык ко мне. Её лицо осунулось и побледнело, а под глазами появились тёмные круги. Я беспокоюсь, не сидела ли она здесь сутками, лишая себя сна и еды.
Анна не просыпается, когда я с трудом сажусь на кровати, и не открывает глаз, даже когда я откидываю одеяло и сама пытаюсь встать. Сестра продолжает ровно и глубоко дышать, поэтому я не бужу её, давая ей время отдохнуть.
Меня помыли, обработали все раны и переодели. Я вижу свежие бинты на правой руке, на торсе. В зеркале на меня смотрит моё бледное лицо с разбитой губой, где ранка покрылась коркой, а на челюсти справа уже начал таять обширный синяк. Шиплю, когда бок простреливает при ходьбе, но я больше не истекаю кровью, а значит, боль и раны временны, Кристиан был прав. Всё заживёт. Я помню, как он говорил мне странные вещи, но теперь не могу быть уверена, что всё это действительно слышала, может, половину моё сознание просто придумало, будучи в бреду. Решаю поговорить с ним, когда будет возможность.
Я двигаюсь по комнате медленно, стараясь не тревожить бок лишний раз. А натягивание штанов и рубашки превращается в длительную пытку, где я кривлюсь от каждого наклона. Только после третьей неудачной попытки поднять руки, чтобы расчесать волосы, иду будить Анну.
Сестра просыпается резко, буквально подскакивает на кровати, с опаской озираясь вокруг. А когда замечает меня, на ногах и уже в одежде, взрывается слезами. Я стараюсь не ахнуть, когда она обхватывает меня за шею и прижимается слишком близко, отчего тело вновь начинает болеть.
– Я убью этого Даниила, я убью их всех!
Она беспрерывно шепчет сквозь громкие всхлипы о том, как кроваво разделается со всеми правителями Аракена, а я тихо смеюсь и поглаживаю её по волосам, слушая подробности, на которые она вряд ли способна.
– Как Северин? – спрашиваю я, пытаясь прогнать картину, как содрогалось его тело, когда он пальцами пытался оттянуть верёвку от своей шеи.
Даже сейчас, при одном только воспоминании, к горлу подступает ярость напополам со страхом.
– Голос к нему почти полностью вернулся, помимо синяка на шее ничего страшного нет, – сестра напряжена, она нервно сжимает ручку щётки для волос, которую я ей протянула, прося сделать что-то с тем ужасом на голове, что остался у меня после сна.
– Если бы не ты… – Анна запинается, не желая произносить свои страхи вслух, я понимающе киваю.
– Не думай об этом. Я была в ярости и хорошо им наподдала вместо тебя, – пытаюсь пошутить я. – Одного я приложила головой о колонну.
– Я видела, что ты там устроила, – натянуто улыбается сестра, расчёсывая мои волосы. – И видела твою кровь… по всему полу, а потом на ковре в коридоре… на стенах… на лестнице…
Её красивое личико кривится от горя, и она вновь плачет, но продолжает заниматься моими волосами. Мне больно видеть её такой, но я знаю, что сестре нужно время, нужна возможность выплеснуть все эти слезы, ужас и горе. Отпустить напряжение. Поэтому я ничего не говорю и жду, пока ей полегчает. Я прикладываю руку к груди, где медленно, но равномерно бьётся моё сердце.
Открываю рот, чтобы спросить про Аарона, всё ли с ним в порядке, но меняю свой вопрос в последний момент:
– Больше никто не пострадал?
– Около десяти стражников убиты. Но нам повезло больше, судя по оставшимся трупам, к нам пробрались больше тридцати наёмников. Из тех, кого мы взяли живыми, Александр выбил имена двух подкупленных предателей, что помогли наёмникам проникнуть внутрь. Они же рассказали, что дворец будет полупустым в тот день. С ними разобрались.
Сестра перестаёт плакать, взгляд становится более ожесточённым.
– Скольких вы поймали? И смогли выяснить, кто подослал убийц?
– Ты уже сама знаешь, кто. Мы все знаем, – бубнит Анна.
– И всё же?
– Да, пятерых смогли отловить. Их допросил Александр.
– Они мертвы?
– Все до одного.
Я лишь киваю, не осуждая, но мне жаль. Лучше бы стража всех перебила. Анна вновь собирается с духом, её пальцы умело создают мне простую, но удобную причёску: верхнюю часть волос заплетает в свободную косу, а нижнюю половину оставляет распущенной. Мне не нужна была причёска, но я ничего не говорю, зная, что сестра отвлекается от дурных мыслей, пока её руки заняты. Анна также старается привести моё лицо в порядок. Подводит глаза, красит губы и пудрой прикрывает синяк. Его всё равно видно, но он уже не так выделяется.
– Есть новости. Мы вчера вечером много спорили, но я считаю, что ты должна знать и принять решение, – серьёзно начинает она, но потом с улыбкой качает головой, замечая, что я опять в рубашке, хотя она накупила мне множество платьев.
– Какое решение?
– Вчера пришло письмо от Даниила. Он привёл небольшую армию к нашей границе, требуя встречи и переговоров.
– Армия для мирных переговоров? – скептически отвечаю я.
– И не говори, – фыркает сестра, доставая для меня чёрный приталенный кафтан. – Он хочет встретиться с тобой.
– И если я откажусь, он нападёт?
– Да.
Я думаю, пока аккуратно натягиваю одежду. Анна вытаскивает мои волосы, вновь давая им рассыпаться по спине. Я перевожу взгляд на окно, отмечая, что большая часть стекла покрыта причудливыми морозными рисунками. На некоторое время я задерживаю на них внимание.
– Я согласна, – отвечаю я после непродолжительного молчания. – Где сейчас Северин?
Сестра приводит меня в просторный кабинет короля. Здесь светло за счёт больших окон и светлых стен, но, как и в библиотеке, вся мебель тёмных оттенков, что делает её более тяжелой и громоздкой. Особенно выделяется массивный стол Северина, что сейчас завален бумагами и книгами в каком-то странном беспорядке. В комнате есть ещё маленький столик, окруженный мягкими креслами с высокими спинками.
У меня вырывается вздох облегчения, когда я вижу Северина у окна. Он о чём-то размышляет и смотрит на площадь перед дворцом, но как только слышит голос Анны, то поворачивается к нам. Король выглядит собранным, аккуратным и красивым, как всегда, только на шее остаётся ещё полоса, след от удавки, но оттенок уже не столь тёмный.
– Наконец-то! – Он за пару шагов преодолевает расстояние и обнимает меня с такой счастливой улыбкой, что внутри что-то обрывается. Я тоже стискиваю его в объятьях, но отпускаю, когда боль простреливает бок.
– Прости, – замечая мою гримасу, Северин сразу отстраняется с виноватой улыбкой. – И за это, и за то, что оставил тебя.
– Ты всё сделал правильно. Только один из нас двоих мог выжить с мечом в животе, – пытаюсь пошутить я, но король качает головой, давая понять, что попытка не удалась.
– Анна мне всё рассказала, Северин. Я встречусь с Даниилом, – начинаю я с ходу, пока сестра присаживается на одно из мягких кресел.
Молодой король хмуро оглядывает меня, а потом смотрит куда-то за моё плечо.
– Ты явно этого не предусмотрел.
– Виноват. Забыл, что Анна любит бить в спину.
Я резко поворачиваюсь на ровный голос Аарона, который всё это время находится здесь, сидит в одном из кресел, но из-за высокой спинки я не заметила его сразу. Открываю рот, чтобы возразить, но все слова исчезают. Я даже не сразу его узнаю. Это определённо Аарон, но он же и Северин.
Всё те же изумрудные глаза, чёткая линия нижней челюсти, губы, изогнутые в ехидной улыбке, но его волосы, что раньше лежали на плечах лёгкой волной, теперь короткие. По краям они едва прикрывают кончики ушей, но сверху остались длинные пряди, которые спадают ему на лоб, слегка прикрывая глаза, отчего взгляд кажется мрачнее. Или там действительно появилось больше теней?
Он весь собранный, чистый, свежевыбритый. На нём белая рубашка, непривычно застёгнутая на все пуговицы, а сверху богато расшитый кафтан. Он всё ещё чёрного цвета, но золота на нём так много, что такую одежду ассоциируют с… принцами или королями.
Аарон медленно поднимается, а я со странным замешательством оглядываю его свеженачищенные чёрные сапоги. Отмечаю, каким обыденным движением он одергивает край рукава рубашки, поправляя кафтан на своих плечах, словно внешний вид его всегда заботил.
Вся небрежность, что была в нём, – исчезла. Передо мной не Аарон, а старший принц Серата – Александр. От Аарона в нём осталась лишь эта наглая усмешка, да непослушные пряди, что падают на глаза.
Никто не пытается мне объяснить эти перемены, даже когда я вопросительно смотрю на Северина и Анну. Не знаю, сколько я на него таращилась, но мне удаётся взять себя в руки, возвращая почти равнодушное выражение лица, чтобы скрыть, как сердце споткнулось при взгляде на него.
– Кто-то из наёмников напал на тебя с ножницами? – спокойно спрашиваю я.
Смех Северина такой внезапный, что он начинает кашлять через несколько секунд. Анна подаёт мужу стакан воды, пока я наблюдаю, как усмешка на губах Александра меняется на довольный оскал.
– Первенство за остроумие уходит тебе. Мой брат спросил что-то похожее, но только про мыло.
– Про мыло я собиралась узнать при следующем вопросе. – Я почти копирую его улыбку, стараясь угомонить сердцебиение. – Не думала, что ты бываешь таким…
– Привлекательным?
– Скорее опрятным.
– Опрятным… – задумчиво повторяет он, пробуя слово на вкус, решая, насколько оно его устраивает.
Замечаю, как Анна закусывает губу, стараясь не смеяться. Северин, прикладывая руку к груди, восстанавливает дыхание. Теперь, если поставить братьев рядом, они могут даже сойти в чём-то за близнецов.
– Я встречусь с Даниилом, – я вновь перевожу тему, понимая, что слишком долго смотрю на старшего принца.
Смех и всеобщее веселье медленно затихают, возвращая нас в реальность. Александр указывает мне раскрытой ладонью на кресло напротив, и ждёт, пока я сяду первой. Принц игнорирует мой недоумённый взгляд, когда я не знаю, что и думать о его новых манерах. Он сам садится только после того, как я опускаюсь в кресло.
– Думаешь, Анна тебе сказала всё просто так? – Его улыбка густо приправлена снисхождением, может, он и пытается прикрыть свою язвительность элегантной одеждой, но она вновь рвётся наружу. – Она планирует пойти с тобой, а мы ей запретили.
– Ты не пойдёшь, – моментально отвечаю сестре на её невысказанный вопрос, хотя продолжаю смотреть на Александра.
Старший принц упирается локтем в подлокотник, подпирает висок указательным и средним пальцами, наклонив голову. Он смотрит только на меня, оценивая реакцию.
– Агата! – Анна надувает губы, как в детстве, но ей это не поможет.
– Нет.
– Я пойду с тобой, – серьёзно говорит Северин, присаживаясь на край стола.
– Ты не пойдёшь, – под стать мне моментально отвечает своему брату Александр.
Я сдерживаю улыбку, замечая, как недовольны король и королева, что к ним вновь обращаются, как к младшим, а от их слов отмахиваются, как от детских капризов.
– Ты тоже не пойдёшь, – говорю я Александру.
– Мне не требуется твоё разрешение.
– Решил вновь стать занозой в заднице?
– Да, – он выдерживает паузу, проверяя, что младшие не встревают. – Только теперь не в твоей. Хочу ещё раз посмотреть, как будет злиться Даниил, когда я во второй раз уведу тебя из-под его носа.
– Он написал ещё о каких-то требованиях, помимо встречи со мной?
– Требует твоего возвращения, – ровным тоном отвечает Северин.
– Напиши ему письмо, что я приеду.
– И приготовь армию, – добавляет Александр. – Я бы не стал верить ему на слово. С какой задержкой она сможет выдвинуться после нас?
– При учёте того, что сейчас зима, то первая волна сможет выйти через два дня. Можно отправить конницу, они доберутся быстрее, но нам нужно потянуть время. Потребуется немало солдат, чтобы защитить как столицу, так и границу, – Северин вновь садится за свой стол, копаясь в бумагах.
– Есть город поблизости, где мы можем расположиться?
– Да. Долкор идеально подойдёт. Он ближе всех, там есть одна из наших резиденций и казармы. Сам город не очень большой, но окружён равнинами, леса в том районе недостаточно густые, легко будет встать лагерем.
– Подойдёт, – соглашается Александр. – Тени, я и Агата тоже выйдем через два дня, а с Даниилом встретимся через девять дней.
– Почему так долго? Дорога займёт только четыре. Зачем тебе ещё три? – удивляется Анна.
– Дать возможность нашим солдатам подготовиться, а шпионам узнать как можно больше о количестве и подготовке армии, что привёл король Аракена, – спокойно разъясняет старший принц. – К тому же Даниил уже караулит на своей границе, вот пусть и дальше ждёт на холоде. Мороз выматывает людей.
Александр поднимается с места.
– Я пойду отдам приказы своим, поем. Потом вернусь к тебе, Северин, и мы закончим приготовления, – он дожидается согласного кивка от брата и поворачивается ко мне. – Пойдём, маленькая Мара, выберем тебе оружие поострее.
Я вижу, что он следит за каждым моим движением, поэтому я стараюсь игнорировать неприятное чувство в боку и встать как можно более непринуждённо.
В коридоре он двигается медленнее, подстраивается под мой шаг и ничего не говорит, пока мы не проходим почти весь путь, углубляясь во дворец в сторону оружейной. Когда мы сворачиваем в пустой коридор, он вдруг обхватывает рукой мою шею сзади и притягивает к себе, обнимая. Утыкается мне носом в волосы, а я сжимаю кафтан на его спине, щекой прижимаясь к груди, чувствуя его ровное сердцебиение.
– Испугался? – тихо начинаю я, когда он продолжает молчать.
– Разозлился, – так же тихо поправляет он.
Молодой человек выжидает ещё какое-то время и отстраняется. Мне не кажется, в его глазах и вправду больше теней. Не только новые круги под глазами, но даже былой блеск изумруда стал не столь ярким. Внезапно его взгляд стекленеет, и принц начинает заваливаться на бок, будто его тело штормит.
– Александр! – Я хватаю его за локоть и с облегчением выдыхаю, когда он сразу приходит в себя, вновь выпрямляясь. – В чём дело?
Он трёт висок, а потом лоб, морщится от невидимой боли. Он выглядит изнеможённым.
– В последнее время голова болит. Слишком много забот, и я устал. Ничего больше.
– Тебя не ранили?
– Нет. Пойдём.
Он уходит вперёд, избегая моих новых вопросов. Я не настаиваю и иду за ним, размышляя о предстоящих переговорах.
После прибытия в Ашор и открытия правды о прошлом, я почувствовала себя в безопасности, даже не думала носить с собой оружие, считая, что никто не посмеет сунуться сюда. Но теперь вижу, что напрасно расслабилась и была дурой. Конечно, Даниил так просто не откажется от своих планов. И раз тихое убийство сорвалось, то единственный шанс, что у него остаётся, – это открытая война. Однако его желание встретиться кажется мне странным, он не может просто взять и выкрасть меня с этих переговоров, окружённый нашими солдатами. Тогда что ему надо?
Александр приводит меня в оружейную для Теней. Я понимаю это, замечая отличительные знаки на чёрно-серой броне, что висит на специальных стойках. Они используют плотную, кожаную защиту, которая толще всего в верхней части торса, чтобы защитить сердце. Плетение кольчуги лишь в районе живота. Специальные наплечники и наручи защищают руки. Здесь собрано столько оружия разного вида, что хватит на отряд Теней численностью в два раза больше, чем у них действительно есть. Я вижу мечи различной длины от тяжелых и двуручных до связки коротких кинжалов, которые идеально метать.
Принц не предлагает мне выбирать, а сам проходит к стойкам средних мечей. Вытаскивает некоторые, взвешивает в руке. Через несколько минут он находит несколько подходящих и предлагает дальше выбрать мне, но потом меняет своё мнение, вытаскивая для меня короткие мечи.
– Ты быстрая. Любишь близкий бой и, как я заметил, чаще используешь кинжалы, – объясняет он мне свой выбор.
Я вспоминаю, что он уже трижды видел меня с оружием и хорошо меня узнал. Длинные и средние мечи я либо быстро забрасываю, оставляя в теле первого же врага, либо использую, когда всё оружие покороче уже потеряно.
– Следил за мной?
– Наблюдал, – со смешком поправляет он.
Я с благодарностью выбираю один короткий меч. Он настолько идеально ложится в руку и такой лёгкий, что я почти уверена, что полюблю этот клинок. Александр также даёт мне один короткий и ещё один длинный кинжал. Когда я с интересом смотрю на маленькие топорики, пальцами поглаживая дерево рукояти, он удивляется, но потом смеётся и предлагает мне попробовать его кинуть.
– Обычно у меня получается лучше, – шепчу я, когда бок немеет от боли, а топорик, который я метнула, с лязгом ударяется о деревянную стену и неуклюже падает на пол.
– Пока обойдёшься без этого, – хмыкает Александр, возвращая оружие на стойку.
– Твои волосы, – начинаю я, решая не гадать, а спросить всё напрямую. – И вообще весь твой вид. Для чего это всё?
– Дерзость Даниила напомнила мне, что я долго скрывался. Настолько долго, что Аракен перестал нас бояться и… – он замолкает, поправляя криво висящий меч на стойке, – …я слишком долго перекладывал всю политику на плечи младшего брата.
– Он – король.
– И всё же мой младший брат. Возможно, в тонкостях переговоров я уже никогда не наверстаю. Но могу взять на себя кровавую часть, а для этого мне нужно уважение и вес при дворе. Я должен возглавлять нашу армию, а не только отряд Теней. Несмотря на то что я Морок, никто не должен забывать мою настоящую фамилию.
– А Кристиан?
– Он – двоюродный брат нашего отца, слишком далёк для прав на трон, и его никогда не готовили к таким обязанностям. Он вообще жил свободной жизнью, пока не умер отец. Только тогда Кристиан вернулся, чтобы помочь, зная, что у нас больше никого не осталось. Коротко говоря, его слова как члена королевской семьи будут что-то весить, только если я и Северин погибнем. Но как солдат и советник он хорош.
Я слабо киваю, не особо понимая правила наследования и не зная, чем именно Кристиан занимался в молодости. Насколько он был свободен. М ожет, он действительно практически не появлялся при дворе большую часть своей жизни, прожигая деньги, путешествуя где вздумается. Но почему-то эта мысль никак не вяжется с их дядей. Я помню, с какой лёгкостью он убил тех наёмников, что пытались меня увезти. Прошли буквально секунды, как они уже были мертвы. Кристиан слишком хорошо сложен и слишком серьёзен для человека, который большую часть жизни веселился и разбрасывался золотом.
– Я много лет жил вдали от нашего двора. Поэтому теперь мне вновь нужно перестать быть Аароном и стать Александром, – подытоживает принц, а я наклоняю голову, наблюдая за его натянутой улыбкой и ноткой сожаления в голосе.
«Я надеюсь, что ты поможешь Александру, наконец, принять все его стороны…» Слова Северина сами всплывают у меня в голове. Может, это и есть та проблема, которую Александр никак не может решить? Даже мне спустя какое-то время всё стало понятно, но он почему-то не видит, продолжая рисовать для себя границы.
Я уверенно подхожу к нему почти впритык и критически оглядываю его новый вид: более короткую стрижку и тёмные пряди, что падают на глаза, хотя принц время от времени их поправляет. Раздаётся металлический звон упавшего топорика, когда Александр пытается увеличить расстояние между нами, делает шаг назад, но неловко упирается в стойку с оружием. Его глаза удивлённо распахиваются, пока я расстёгиваю несколько верхних пуговиц на его белой рубашке.
Когда Северин носит одежду, застёгнутую на все пуговицы, – ему идёт, но на Александре кажется, что воротник его почти душит, хоть одежда и сидит идеально. Он, может, и выглядит собранным, но каким-то несчастным, словно в заточении.
– Александр и Аарон – это один и тот же человек, и тебе не нужно выбирать из них кого-то одного. Кто бы как тебя ни называл, как бы ты сам себя ни называл. Это всё равно ты, – говорю я, вспоминая, как сама раньше пыталась разграничить эти личности, не зная даже каким именем его называть. Эти слова, произнесённые вслух, успокаивают меня саму.
Принц задерживает дыхание, а потом выдыхает так тихо и медленно, что я тоже замираю, поднимая на него взгляд.
– Ты сам себе ставишь ограничения, Аарон. Сам загоняешь в рамки, Александр. Но на самом деле они выдуманные. Ты – это просто ты.
Он обхватывает пальцами мою правую руку, что продолжает лежать у него на груди. Александр наклоняется ко мне и невинно целует. Просто прижимается своими губами к моим на несколько долгих секунд. Это лишь поцелуй в благодарность и не более. А потом утыкается своим лбом в мой.
– Тебе просто не нравится моя новая стрижка, верно? – с улыбкой выдыхает он мне в губы.
– Для Морока, которому временами нужно быть принцем, – пойдёт, – с такой же улыбкой вру я, она мне нравится, так же, как и предыдущая.
