Глава 5

— Доброе, сука, утро, — поздоровалась японка, разминая руку, на которой спала.

— В чем дело, не нашлось подушки на ночь?

— Да, слишком долго искала мягкое пузико. Чуть не дошла, — съязвила она в ответ, намекая на мою физическую форму. Вот только я себя чувствовал куда лучше, чем вчера. Даже рана на голове не болела, да и не загноилась, чего я так боялся. — Твари усыпляют нас одной командой. Будто свет вырубают.

— Чертова магия, — кивнул я, ощупывая ошейник. — У тебя случайно нет умельца по взлому замков? Чувствую, пока не избавимся от ошейников, все остальное бесполезно.

— Это первое, о чем я подумала, и не только я. На ошейнике нет ни одной трещинки или щели. Больше того — петли тоже составляют одно целое, — поморщилась Химару, щелкнув суставами при разминке. — А если пробовать разбить…

— Из тебя будто душу вынут, это я уже опробовал на практике. Ненавижу магов, — процедил я, глядя на просыпающуюся толпу. — Пора восстановить прерванный диалог.

Не став ничего объяснять девушке, я направился прямо к огру, одна из голов которого рыдала, прикрыв лицо гигантской ладонью. Вторая посмотрела на меня злобно, но кивнула на обрыв, и я, принимая приглашение, сел рядом, свесив ноги над чернеющей Бездной, в центре которой висел крошечный, едва видимый замок.

— Новый день. Теперь-то мы можем поговорить? — прямо спросил я у монстра, даже в сидячем положении в два раза превышающего меня ростом. Злобная голова, на которой не было ошейника, кивнула. — Как отсюда сбежать?

— Ты идиот? — ошалело посмотрели на меня обе морды. Даже шмыгающая носом вторая перестала реветь. — Если бы мы знали способ, давно бы ушли. У нас столько сил, что мы могли бы перекинуть тебя через стену или размозжить кулаком череп в стальном доспехе. Но отсюда есть только один путь — вниз, в бездну. А оттуда еще никто никогда не возвращался. Путь наверх отрезан барьером. Отдалишься на полтора километра — и тебя одернут за ошейник. Все оружие зачаровано так, чтобы не покидать ямы, а инструменты не дадут тебе уйти со склона пропасти рядом с нашей выработкой. У каждого стражника есть управляющее кольцо. Если у тебя нет магии, ты не можешь выжить в этом мире. Только ей можно вытащить душу из ошейника. Ты, как и все здесь, застряли в круге.

— В круге?

— Не понимаешь? Ладно. Присмотрись внимательнее, — ткнул толстым пальцем в толпу стоящих за едой огр. — Видишь?

— Не понимаю, о чем ты, все то же самое, что и вчера, — не думая, произнес я, но стоило присмотреться к толпе, как по коже пробежали мурашки. Те же люди на тех же местах. Те же разговоры, шутки, ужимки и ругань на плохую еду. Слово в слово. Менялись лишь те группы, где кто-то погиб. — Твою мать. Круг.

— А татуированная девчушка догадалась сама, — усмехнулся огр одной из пастей. — Каждый, кто не побеждает на арене и не получает магического пайка, полностью забывает прожитый день. Они крутятся на одном месте, вынужденные раз за разом повторять свои действия. Никаких заговоров, никаких бунтов. Горстка победителей из ямы, которая не может сравниться с охраной по силе.

— А как же ты, вчера тебя не было в яме?

— У меня свое проклятье. Нас двое, хоть мы и делим тело и душу на двоих. Потому, независимо от того сражаюсь или нет, я помню все. Добываю руду — столько, сколько нужно для выживания. Но… как же мне все это надоело, — ударил с досадой по камню огр. — Возможно, пришло время покончить с этим, просто сделав шаг в бездну.

— Но зачем они оставляют память победителям? Это же потенциальная угроза, они могут накапливать опыт, учиться, высматривать слабые места обороны.

— А нет их. Этому месту уже тысяча лет. По крайней мере, так говорил предыдущий чемпион помнящих. Мы все здесь вещи. Кирки, молотки, ложки и кастрюли. А те, кто сражается, — оружие. Клинки, молоты и копья. В яме они перековываются, становясь крепче, острее, безжалостнее и быстрее. А тех, кто достиг совершенства, продают героям и кандидатам в качестве убийц и телохранителей. Увозят в замок Распорядителя.

— Твари. Уроды. — Меня, подавляя волю, сковывает бессилие. Значит, по плану драного карлика я должен озвереть, начать убивать направо и налево, чтобы в конце концов стать чьим-то оружием. Как мне сбежать отсюда, как спасти сестру, если весь этот мир — гребаное издевательство над здравым смыслом? С другой стороны, эльф на грифоне унес Соню именно в тот замок. — Есть другие способы, кроме убийства?

— Если распорядитель решит, что ты готов, — нахмурилась помнящая голова огра. — Что ты задумал?

— Мне нужно попасть в тот драный замок. Нужно, — ответил я. — Телохранителем, если придется.

— Значит, и тебя сломал Двагли, — разочарованно вздохнул огр. — Тогда просто убивай, пока не выберешься. Стань клинком самой смерти, и тогда тебя, возможно, заметит высокий наместник и позовет наставника. Но на это может понадобиться очень много времени.

— Посмотрим, — упрямо сказал я, поднимаясь. Даже если придется убивать день ото дня, оставить Соню не позволяла душа. Она последний родной человек на всем белом свете. И я просто обязан вытащить ее из этого ада. Что, если она сейчас в точно такой же лощине среди тысяч живых вещей? Тех, кто до самой смерти будет жить по-настоящему одним днем. Для них новый день никогда не настанет.

— Ты предложил мне переспать в свой первый день здесь, чтобы в случае потери памяти осталось именно это воспоминание? — спросил я, уже уходя.

— Это куда приятнее, чем каждое утро просыпаться с чувством, что вечером тебя побили, поверь хранителю знаний на слово, — со вздохом сказал гигант.

Победить, получить паек, стать сильнее. Сделать так, чтобы меня заметил наместник, и тогда я попаду в тот же замок, что и Соня. План простой, жуткий, бессовестный. И я совершенно не уверен, что готов к его исполнению. Но ради сестры и собственной жизни должен попробовать. Иначе никогда себе не прощу.

— Дайте мне еды перед боем. — Растолкав очередь, завтра они об этом даже не вспомнят, я подошел прямо к фавну. — Завтра БУДЕТ новый день.

— Будет, — согласился козлоногий, кивнув, и выдал мне положенный паек. Нескольких возмущающихся я послал, сев прямо перед входом в яму и тщательно пережевывая каждый кусочек. Еда больше не казалась отвратительной, она превратилась в топливо для моего тела, единственное, что сейчас оставалось важным.

— Решил стать не таким милым? — спросила Химару, подошедшая спустя несколько минут. — Обычно цивилизованные люди так звереют, только когда их жены или дети в опасности, из какого же копытца ты, козленок, испил?

— Иди к черту. Ты без сожаления убила своего оппонента. Даже двух!

— Почему? Мне было его жаль. Но либо он, либо я. Можно считать это даже самозащитой, если желаешь, — уверенно заявила девушка. — Всех победителей и нескольких неудачников, что станут пушечным мясом, каждый день сгоняют в яму. Думаешь, сколько ты сможешь прожить? Неделю? Две?

— Может, мне столько и не понадобится. Эй, жопа! — крикнул я, глядя на дварфа.

— Что ты сказал, тля? — спросил надсмотрщик, с садистским удовольствием указывая на меня пальцем и нажимая на кольцо. И хотя я успел отскочить в сторону с места, на которое он ткнул, боль все равно скрутила все тело судорогой. — Если хочешь поговорить с дварфом, обращайся правильно. «Ваша милость», «господин старший горных дел мастер».

— Жопа без ручки, — усмехнулся я, переползая за камень. Секунда… вторая, но боль все не приходила. Ха, значит, тебе, гад, нужно видеть, на кого ты пальцем тычешь? Первая хорошая новость за три дня. Но радовался я недолго, стоило ему сжать кулак — и боль ударила уже по всем в лощине. Ненависть, с которой посмотрели черные рудокопы и красные гладиаторы, чуть не проткнула меня насквозь. Но в глазах Химары я видел еще и восхищение, ей эти сведения тоже были нужны как воздух.

— Вытащите это насекомое! — приказал надсмотрщик, и сразу десяток орков двинулся в мою сторону. — В яму его!

— Сам! Я сам, — крикнул я, вставая. — Разве вам нужны только убийцы? А как же телохранители для господ, которым нужна защита?

— Мерзкий таракан решил учить меня тому, что мне надо? Ты не мог забыть, что бывает со слишком умными. Но ничего страшного. В полночь забудешь, — садистски улыбнулся дварф, давая понять, что моя жизнь полностью в его власти. — А может, умрешь раньше, я видел, как ты миловался с той разрисованной. В яму их, обоих!

— Нет! Нет, блин! — крикнула Химара. — Рано!

— Не тебе меня учить, шлюха. Сегодня он сломается или умрет. В яму! — Кольцо вновь блеснуло, и я рухнул как подкошенный. Через черную пелену в глазах смотрел, как два орка, подхватив под руки, тащат меня к яме, а сгорбленная девушка идет следом. Стоило нам оказаться внутри, как надсмотрщик приказал: — Прикончи его!

— Он беззащитен, даже нож поднять не сможет! — мрачно сказала Химара. — Какой в этом смысл? Разве это даст мне больше баллов при отборе?

— Твое дело, один из вас умрет. Но он в любом случае все забудет, — брезгливо сказал надсмотрщик. — Начинайте.

— На, — сказала девушка, бросая мне под ноги длинный железный нож с толстым лезвием. — Подними и сражайся, не подыхай зря!

— Я вообще не собираюсь подыхать, — усмехнувшись, я ногой откинул нож в сторону и, пока девушка недоуменно провожала его взглядом, бросился вперед. Почти застав ее врасплох. Почти.

Реакция у Химары была быстрее, чем у кошки, она отпрыгнула, уперевшись спиной в стену, и тут же перекатом ушла от удара в подбородок и ударила в ответ. Быстро, подло, снизу вверх, — когда не угадаешь траекторию, — и легко перекинула нож из заблокированной руки в другую. Она быстра и свирепа. Но не хотела убивать просто так, как и я. Мачете не дошло до моего горла самую малость, со свистом рассекая воздух в паре миллиметров, и уже двинулось обратно, готовое пробить горло насквозь.

Я сделал шаг вперед, прижимая девушку к стене и выворачивая руку вверх. Она привычно заехала в пах, но попала коленом по моей поднятой голени. Вынудив навалиться всем весом и коротко ударить в солнечное сплетение. Химара принялась хватать ртом воздух, сбив дыхание, и получила еще один удар — основанием ладони в челюсть. После такого, не то что «хрупкая» девушка, здоровенный мужик оказался бы на полу. Но она еще оставалась в сознании.

— Добей! — приказал дварф, когда я, заломив руку, уселся на девушку сверху.

— Нет.

— Добей, или вы умрете оба! — пригрозил дварф, но я не собирался упрощать ему работу. — Дебилы! Я вас научу уважать власть!

— Что происходит? — неожиданно донесся до меня голос, сквозящий надменностью и презрением. — У вас опять проблемы с контролем?

— Нет, что вы, господин высокий наместник, — тут же подобострастно склонился дварф, почти скрываясь за стеной. — Просто не в меру наглые попались кандидаты. Но ничего страшного, я их обломаю. Вот увидите.

— Вы слишком бережно относитесь к мусору, — покачал головой эльф, брезгливо посмотрев вниз. — Если оружие не служит господам, его перековывают, но псину, укусившую руку хозяина, убивают. Завтра или через неделю мы получим новые поступления, нет смысла возится…

— Что ж ты наделал, дебил, — чуть не плача сказала Химара, а я в полном восторге смотрел на двух этих уродов. Не нужно собирать отряд самоубийц под всевидящим взором охраны. Не нужно выжидать месяцами, убивая каждый деноь. Вот же он. Шанс спастись.

— Эй, огр. - крикнул я наблюдавшему за дракой из дверного проема здоровяку. — Кинь меня!

— Что? О чем ты? — спросила одна из голов, но вторая все поняла, тут же взглянув наверх. — Выдержишь? Если нет, казнят всех троих.

— Какая к черту разница, я так и так не жилец.

— Будет больно, — коротко предупредил гигант, делая шаг вперед, в яму. Я едва успел схватить веревку, когда он взял меня за рубаху и штаны и с уханьем швырнул вверх.

Адская боль пронзила все тело, глаза полезли из орбит, но до того как потерять сознание, я успел накинуть петлю на впавшего в ступор эльфа. Веревку тут же дернуло вниз — вместе с захваченной жертвой. Высокородный ублюдок, завизжав, как поросенок, упал в яму, и там его поймал огр. Мне повезло куда меньше, я лежал, наполовину свесившись со стены, хватая ртом воздух и понимая, что скоро умру. Чертова магия.

— Отпустите немедленно! — успел крикнуть наместник, до того как его приложили лицом о каменную стену.

— Снимите ошейники, иначе мы его прикончим! — громогласно заявил хранитель знаний, сжимая череп эльфа в огромной ладони. — Ты знаешь, урод, даже если попробуешь всех положить, я успею сжать пальцы. И что потом с тобой сделают?

— Идиоты, вы же всех нас обрекаете на смерть! — изменившимся, полным ужаса голосом завопил дварф. — Всех! Мальфегат прикажет вырезать весь рудник в назидание остальным. Нас всего десять стражников, подумайте о своих сородичах! Отпустите немедленно наместника, и я прикажу казнить только вас. Ситуацию еще можно спасти!

— Лучше смерть, чем такая жизнь! — крикнул кто-то из орков. Твою мать. Как же больно. Я едва мог соображать. Но сейчас я единственный видел, что на самом деле происходит. Дварф, заговаривая зубы, укрыв руку от наблюдавших внизу, уже выплетал какой-то узор, могу поспорить — совсем не для того, чтобы снять ошейники.

Сил не было ни на что. Но если я сейчас не помогу стоящим снизу товарищам по несчастью, все будет напрасно. Мы просто погибнем. Все. На этом закончится моя и их история. Прости меня, Соня. Кажется, я не могу спасти тебя, но обязан попробовать выручить, по крайней мере, этих людей.

Зубы крошились от напряжения, боль на секунду затмила магическую пытку, и я, собрав всю волю и остатки сил в кулак, поднялся. Дварф не обращал на меня никакого внимания, он смотрел только вниз. Охранники на стене что-то кричали, и он дергал головой, поворачиваясь, но слишком поздно, изменить что-то было уже нельзя.

Крохотный каменный нож, принесенный орками, вонзился в его беззащитное жирное тело. Обленившийся дварф не надел даже кольчугу, и я раз за разом наносил короткие удары куда попало, до самого кулака погружая короткое лезвие. Даже не считая, сколько их было. Дварф отшатнулся, пытаясь высвободиться из объятий смерти, и мы упали вместе. Но не в яму, а чуть дальше. Ударившись о самый край уступа, мы полетели в черную пропасть.

Душа, на половину заключенная в рабском ошейнике, билась в агонии. Но я и без дополнительных подсказок понимал, что уже мертв. Очередной удар разорвал наш клубок, и надсмотрщик отлетел в сторону. Норы хищных тварей проносились мимо, и я даже успел ухватить краем зрения, как заинтересовавшийся василиск вытянул морду.

Прости, Соня. Я сделал все что мог. Забрал двоих из похитивших тебя тварей. Может, даже спас несколько сотен человек от бессмысленного существования и неминуемой смерти. Жаль только, что не смог увидеться. Чертовы эльфы. Чертовы дварфы и чертова магия.

Я сделал все, чтобы наступил новый день.

Стена проносилась перед глазами с дикой скоростью, и мое уже почти мертвое тело разбилось всмятку, рухнув на карниз. Вот он я. Все, чем себя считал. Мертвое тело со сломанными костями и мозгом, разлетевшимся брызгами на несколько метров. И в то же время я здесь. В куске металла, привязанном к этому телу. Лишь наблюдатель. Дварф не успел отдать приказ об уничтожении. Эльф был уже слишком далеко, и все, что от меня осталось, — раздробленная половина в ошейнике.

Я не мог удивляться или испытывать эмоции, а потому, когда рядом оказались крохотные, с метр, существа, мог только констатировать этот факт. Они облепили мое уже умершее тело и потащили его куда-то вглубь, в темноту пещерного прохода. Как я это видел? Чем? Какая разница… магия.

Магия, окутывающая пещеру красными жилами, охватывающая все проходы. Вначале они почти незаметны, едва видимы, но чем глубже мы погружаемся, тем отчетливее становятся, пока не сходятся паутиной сосудов в одной точке, рядом с которой крохотные существа опускают меня. Сердце. Бьющееся в камне сердце. Чертова магия.

— Ты хочешь жить? — донесся до меня не голос, но мысль из самого камня.