Глава 4

— Посмотрим, сколько ты продержишься, — усмехнулся серокожий коротышка. — Вопрос только в том, кто выпадет тебе в противники. В яму не хочешь идти, поволокут силой, после того как твоя душа войдет в резонанс и тебя просто вырубит.

— Пошел ты, — ответил я, уже понимая, что спуститься в яму придется. Если меня выкинут туда в бессознательном состоянии, я просто погибну без шанса на сопротивление, не спася ни себя, ни Соню. У меня не было навыков обращения со средневековым холодным оружием, но малый радиус ямы давал неплохие шансы на использование приемов армейского рукопашного боя.

— Эй, начальник, а можно нам этому говнюку рожу начистить? — спросил вчерашний бандит, стоящий в окружении трех таких же придурков.

— Заходит несколько, выходит один. У нас только одно правило, — ухмыльнулся дварф. — Если хотите перебить друг друга, я только «за».

— Вчерашнего урока вам показалось мало? Не слышали, если пойдете туда с товарищами и даже прикончите меня, вам придется друг друга поубивать?! — ошарашенно спросил я у обступающих гопников.

— Не, это ты, бычара, не слышал. Начальник же сказал, выйдет один. Ну так ничего. Мы выползем. Зато ты там навсегда останешься, — ухмыльнулся бандит в наколках, крутя в руках неизвестно откуда взявшийся нож. — Сиплый, Угрюмый, заходите с боков. Щас мы ему пощекочем глотку.

— Отлично, третий бой определен, — довольно потер руки дварф. — Наконец, нежить из бездушного мира начнет вырезать друг друга. Давно пора. Освободить яму. Заходите, посмотрим, чего вы стоите против равных. Тебя, красный, это тоже касается. Не хочешь убивать сородичей, дождись пока они прикончат тебя. Мне плевать, кто из вас выживет.

— Вы, твари, в другом мире оказались, в рабстве! — в гневе ору я, надеясь спровоцировать любого из троицы. — А все о своих гнилых понятиях твердитесь и пытаетесь толпой на одного нападать? Какие же вы люди, макаки и есть.

— Ты че сказал, петух? — возмутился ближайший противник, на секунду подаваясь ближе, чем надо. Два метра — это очень мало. Тут и паре сражаться тяжело, а вчетвером и вовсе не разойтись. Вывернув руку, я резко ударил ребром ладони ломая кость и бросил противника на его приятелей. Подпрыгнув, схватился за веревку, уходя от атаки, чтобы потом обрушиться пятками на шею бандоса. Несмотря на гнилую натуру, парни оказались крепкими и оправились от ударов слишком быстро, так что пришлось бить лежачего, чтобы помешать двум оставшимся.

Едва разминувшись с крохотным тычковым ножом, зажатым в кулаке Сиплого, я ударил коротким аперкотом в челюсть и тут же дал в солнышко татуированному. Первый попробовал достать меня ножом из лежачего положения, едва успел убрать ногу и тут же впечатал пяткой по пальцам, ломая тонкие кости. А нет, судя по хриплому крику, Сиплый лежал под ногами, значит, еще стоял Угрюмый. Но это тоже не надолго.

Я в отличной форме. Черт его знает почему, может, странная жрачка победителя или восьмичасовой сон так повлияли. Или то, что было прямо перед ним. Но, по ощущениям, восстановление длилось минимум несколько дней. Даже синяков почти не осталось. Хотя рана на голове саднила дай боже. А вот противникам, евшим вчера личинок, питания для полноценного отдыха явно не хватило.

— Ну, ля?! Давай! — нетерпеливо выкрикнул татуированный, явно надеясь подставить своего подчиненного под первый удар. К его несчастью, тот слишком долго сомневался, и я успел найти новую точку для атаки. Пинок отправил ногу отключившегося Сиплого в полет поперек движения подельников, разрывая их слаженный дуэт. Всего на секунду, но мне хватило и этого.

Подняв облачко грязи и пыли, я ударил противника ногой в голову, мгновенно нокаутируя. Большой палец предательски хрустнул, все же привычка драться в ботинках сыграла злую шутку, но, не чувствуя боли, я навалился на последнего бандоса, отчаянно машущего у меня перед лицом ножичком, больше подходящим для нарезки хлеба, чем для убийства. Но я не понаслышке знаю, что даже крохотная царапина в условиях антисанитарии, как здесь, может убить. Сомнительно, что у дварфов найдутся антибиотики.

Отшатнувшись, я дождался, пока противник не собьет дыхание своим постоянным маханием, а затем, когда тот начал замедляться, плеснул ему водой из фляги в лицо. Бандит инстинктивно закрылся, теряя меня из виду, а когда понял, что произошло — было уже слишком поздно. Я ударил в висок, не собираясь жалеть провокатора. Ободранные костяшки обожгло холодом, но противник рухнул на землю.

— Все? — недовольно спросил надсмотрщик, наблюдавший за боем со стены. — Не будешь пить их кровь? Пожирать сердца или выпускать кишки? Может, хоть помочишься?

— Пусть некоторые из нас и ведут себя как идиоты — мы цивилизованная раса, а не дикари!

— Дайте мне шанс, — выкрикнул знакомый женский голос, и, обернувшись, я увидел вчерашнюю девушку, висящую на веревке на самом верху.

Теперь, при свете дня, она уже совсем не выглядела такой соблазнительной, особенно учитывая громадную татуировку, занимающую полтела. Стройного, накачанного, хорошо тренированного и при этом весьма фигуристого. Узкие глаза хитро щурились на несимметричном лице. Кажется, меня угораздило связаться с членом триад или китайской тонги, о которых нам рассказывали на лейтенантских курсах.

— Может, среди вас все же есть кровожадные убийцы, — вновь довольно оскалился надсмотрщик. — Но прежде нужно разобраться с этим мусором. Как я и сказал, выйдет лишь один, не работающие бунтари не достойны того, чтобы тратить на них еду. — После этих слов коротышка поочередно навел палец на каждого в яме, зажимая кольцо. Неудачливые бандиты забились в агонии, пуская кровавые сопли и задыхаясь, но очень скоро затихли уже навсегда. — Следующий!

— Я пойду, — вызвалась татуированная девушка, спрыгивая вниз. — Дайте мачете, и я покажу, как сражаются настоящие якудза!

Потрясающе. Только этого мне не хватало. Уродов мне было не жаль, в нормальном мире их ждала колония, но они по крайней мере были людьми! В окружении всех этих орков, фавнов и огров это уже немаловажный плюс. Должен был стать. А вместо этого мы не в состоянии объединиться даже при угрозе полного уничтожения. Хотя, может, им просто их тюремные порядки важнее выживания?

В любом случае мне все это совершенно не интересно. Нужно разобраться как и что здесь устроено и сбежать из этого ада. А этого урода, поплевывающего на нас свысока, я прикончу без всякого сожаления.

Основные группы пленников под гнетом магической плети уже спустились в бездну, откуда выход был только один — вниз и вперед ногами. Не собираясь работать на дварфов, я остался наверху и сел разглядывать укрепления, которые мне предстояло штурмовать сегодняшней ночью. Мое намерение сбежать нисколько не уменьшилось и крепло с каждым замученным и убитым в яме.

Трупы поверженных без всяких затей обчищали, раздевая догола, а затем скидывали в пропасть, не заморачиваясь такими вещами, как погребение или сожжение трупа. Одно хорошо, для каннибализма это тоже не оставляло места. Бандиты, собиравшиеся напасть на меня в яме, после гибели трех подельников куда-то исчезли. Может, отправились вымогать еду у простых работяг, а может, сами взялись за ум, но в последнем я сильно сомневался.

Сколько бы я ни смотрел на стену, количество ленивых стражей не менялось. Всегда не больше десятка на тысячу с лишним заключенных. Стена над уступом — длинная и не всегда удобная для осмотра территории. Даже машинами, спускающими канаты, управляют рабы, так называемая нежить, а не дварфы, как я подумал вначале. Выходит, никакой особенной проблемы в тайном проникновении нет. Да и спать низкорослые уроды должны, как и мы, а значит, план сработает.

— Что, герой, придумываешь лучший способ красивого самоубийства? — игриво улыбаясь, подошла ко мне вчерашняя девушка, уже раздобывшая где-то рубаху. Хотя уже второго взгляда хватило, чтобы понять: это бывшие штаны с прорезью для головы.

— Не понимаю, о чем ты? — коротко ответил я.

— О, значит, как спать со мной — нормально, а поговорить тебе гордость не позволяет? — криво усмехнулась девушка. Ее некогда красивое лицо было обезображено кривым шрамом, идущим через щеку и губу. Возможно, только поэтому ей и не надели золотой ошейник. — Ты такой милый, что прямо челюсти до зевоты сводит. К тому же, если и в самом деле хочешь сбежать, смотришь совершенно не туда.

— В пропасти живут монстры, смысла туда смотреть нет. А край стены — вот он. Рукой подать, — нехотя заметил я, признавая истинность ее догадки.

— Вот только это Бездна, а не пропасть, — улыбнулась якудза, садясь рядом на согретый солнцем камень. — Орки говорят, что у нее и в самом деле нет дна. Она ведет в центр мира, где живут боги.

— Что за бред? Какие еще боги?

— Исполняющие любые желания. Абсолютно. Если у тебя хватит сил, чтобы туда добраться. Не знаю, может, это байки отчаявшихся заключенных, но уж лучше верить в такое, чем идти на откровенное самоубийство, — заметила девушка, махнув на стену. — Думаешь, ты единственный, кто мечтал перебраться наверх и нашел короткий путь через яму? Зря я, по-твоему, лезла на самый верх?

— Не тяни кота за лапку. Есть что сказать — говори уже.

— Магия, — фыркнула девица, демонстративно поливая себя холодной водой из фляги и стирая со щеки чужую засохшую кровь. — Хочешь, попробуй на своей шкуре, бои будут идти до обеда, сможешь вдоволь насладиться давлением. На пару сантиметров выше последнего узла — и оно чуть не валит с ног.

— Проверю, — ответил я девушке, не собираясь доверять на слово. — Обязательно. Одного понять не могу, какого черта ты мне все это рассказываешь? Вон сколько разной мрази попало в рабские сети. От наших гопников до… якудза.

— Ты хотел сказать шлюхи-якудза? — рассмеялась девушка. — Вы, ублюдки, считающие себя цивилизованными, такие милые. Пока у вас есть возможность срать всем на голову. Вот и ты, милый, не убьешь же слабую девушку, с которой разделил еду, постель и нереализуемый план побега?

— Да иди ты, я даже твоего имени не знаю и убивать никого не собираюсь. Кроме той толстой жопы, что каждый день на нас сверху плюет, — покосившись на надсмотрщика, решил я. — Нужно только сделать это быстро, ночью.

— В сладких снах, — согласно кивнула собеседница. — Как думаешь, каких баб он предпочитает? Или больше по мальчикам?

— Мне-то откуда знать? Если хочешь, выясни. Может, заодно разузнаешь, как можно пробраться через барьер, если он и в самом деле есть, — уже собравшись снова уйти на арену, я обернулся. — Куда, по-твоему, надо смотреть, если не на стену?

— Химари. Меня зовут Химари, — сказала якудза, тоже поднявшись и показав на едва заметную белую точку, парящую в бездне. — Замок распорядителя, там собираются группы и одиночки, планирующие штурмовать бездну.

— Откуда ты столько знаешь?

— От Гурроса, десятника орков, которого ты вчера прикончил, — лучезарно улыбаясь, сказала Химари, но сейчас она повернулась ко мне половиной со шрамом, отчего улыбка превратилась в хищный звериный оскал. — Так что сейчас мне придется искать новый источник информации. К тому же ты подсказал хорошую идею. Рано или поздно тебе самому понравится убивать или стать чьей-то шлюхой. Выгляди гордым, пока можешь.

— Я Ник, Никита, — успел сказать я вслед приодевшейся девушке, но та лишь махнула рукой с выставленным средним пальцем. Хорошенькое же у нее мнение о том, как казаться слабой девушкой, чтобы тебя не прибили. С другой стороны, я в любом случае не собираюсь с ней драться, на сегодня свое я уже отсражался, а завтра пусть идут к черту. Я свалю отсюда, чего бы мне это ни стоило.

В яме опять шла драка, орк-громила бил едва живого фавна, отбрыкивающегося и пытающегося залезть на веревки, откуда его со смехом спинывали зрители. Отвратительное зрелище меня совершенно не привлекало, а вот проверить слова Химары требовалось немедленно. Магия — какое-то жуткое дерьмо, не поддающееся никаким законам физики или логики, в чем я убедился еще во время нашего похищения. Но хоть какие-то закономерности у нее должны быть.

— Эй, куда прешь?! — возмутился жилистый зеленокожий боец, когда я пролез прямо по нему наверх, отвечать придурку, с явным восторгом наблюдающему за бойней, я не собирался и просто карабкался дальше. Когда до горлышка колодца оставалось полметра, накатила слабость, руки начали сами разжиматься, и я едва не рухнул вниз.

До скрипа сжав зубы, подтянулся еще немного, и, поняв, что теряю сознание, прилип к веревке, глядя вниз. Боль и слабость не уходили, накатывая волнами, с каждой секундой становясь все сильнее. Даже поднять голову было сложно, но я все же сумел это сделать, встретившись с насмешливым взглядом надсмотрщика, помахавшего мне рукой. Тварь. Все понимает, знает, что в полной безопасности, и издевается.

Ничего. Способ должен быть. Не бывает неприступных крепостей. Не существует такой горы, которую не покорил бы настойчивый человек с хорошей подготовкой. Даже сейчас, будь у меня старенький лапоть с глушаком, повалил бы и этого придурка, и всех его дружков. Просто я слишком узко мыслю. Слишком однозначно. Нужно отринуть уже привычные схемы, охватить ситуацию шире.

Чертыхаясь, я дождался пока, орк ожидаемо не победит, после чего спустился и вышел вслед за трупом, который тут же выкинули в бездну. Вот только мне преградила дорогу группа зеленокожих клыкастых здоровяков.

— На, — сказал самый могучий, протягивая мне странно знакомую мешковину явно не первой свежести. — Это твое.

— Какого рожна вам надо? — краем глаза я отметил стоящую неподалеку бочку с оружием, если что, успею достать оттуда что-то колюще-режущее. Все повысит шансы против толпы. — Хотите подраться, идите в яму и убейте какого-нибудь придурка.

— Не уважаешь жертвы? — нахмурился старший, оглянувшись на сородичей. — Они отдали свои жизни, чтобы наступил новый день. Гуррос был ссыкливым задирой, но он придерживался слов братства. Его вещи твои. Забирай и продолжай жить и помнить. Сколько бы тебе ни было отведено. Надсмотрщик Двагли сломает тебя, если ты сам не примешь решение. Забирай, чтобы завтра настал новый день.

— Что за бред вы все несете? — нахмурился я, но орк, не став отвечать, бросил кучку вещей передо мной — и они ушли. Что-то все же сподвигло меня порыться в тряпках, которые не так давно я бы посчитал откровенным мусором.

Рубаха, явно не моего размера, имела даже завязки для регулировки. Но куда более ценным оказался завернутый в нее короткий каменный нож. С какой стати им дарить оружие? Какое братство, и о чем они говорили? В любом случае рубаха мне и в самом деле пригодится. Да и от носков с ботинками я бы не отказался.

Надевать ее в грязном состоянии я не собирался, но под боком всегда была бездонная фляга, так что, быстро и тщательно простирав вещи, я положил их сушится на камни. Оставшийся день прошел в попытках найти способ выбраться. Девушка куда-то запропастилась, орки говорить отказались, а вчерашний огр взглянул так, что я решил и в самом деле прийти завтра. Если оно настанет.

Вечером пришлось напомнить фавну о завтрашнем дне и бое. Но в этот раз, он, взглянув на рубаху, уже не так активно сопротивлялся. После плотного ужина, а я сожрал все, что было, до последней ложки, как и советовала девушка-якудзе, лег спать поближе к ямам, чтобы не пришлось далеко идти за оружием. И уже сквозь сон до меня донеслась фраза надсмотрщика.

— Завтра будет новый день! — И почти сразу за ней другая: — Подъем! Вставайте, нежить, начался новый день. Подъем!

— Как? — ошарашенно вскочил я, глядя на мрачную Химару, стоящую неподалеку. — Что за бред?! — сквозь стучащую в висках кровь пришел самый простой, но страшный ответ: магия.

Чертова магия!