Глава 23
— У вас стрела из плеча торчит, хозяин, — заметила хранительница и, подойдя, резко выдернула древко. Без наконечника. Странно, но в защитной форме я перестал чувствовать даже отголоски боли. Наверное, потому что мое тело не просто обрастало броней, а действительно менялось.
— Благодарю, я ее даже не заметил. Что делать с наконечником? Вдруг он отравлен?
— Об этом можешь не беспокоиться, — зевнула Веста, поудобнее устраиваясь в сердце. — Наша кровь достаточно горяча, чтобы его растворить, как и выжечь почти любые яды. С зачарованием дварфов будет хуже, но что-то я его у рядовых воинов на топорах не заметила, что уж говорить об остальном. Но ты прав, рано или поздно они решат потратиться. Даже привлечь магов разума-эльфов, подчинивших себе стихийных существ.
— И в результате в меня может прилететь стрела с водой внутри? — на всякий случай уточнил я. — Потрясающе. Теперь придется от них уворачиваться. Не то чтобы я их специально ловил. К черту. Что с пленными?
— Конечно, хозяин. Двое мертвы. Трое тяжело ранены и не доживут до утра. Еще двое ранены, но будут жить. Два прежних сидят в отдельной камере, — спокойным, доброжелательным голосом сказала хранительница. — Мне их выпустить к остальным?
— Я сам этим займусь. Что с комнатами?
— Все готово, хозяин. Даже раньше, чем я рассчитывала. Над вашим подземельем творилась сильная божественная магия, и я позволила себе оттянуть незначительную часть, использовав ее для строительства, — улыбнулась девушка из лавы, демонстрируя стену, изъеденную небольшими ходами, словно в древнем пещерном городе.
— Двенадцать домов для либлинов, они универсальны и могут использоваться всеми четырьмя стихиями. Или по вашему выбору только одной. Привязка к подземелью позволит им получать силы и поддерживать форму, даже когда вы далеко. При этом источники в вас продолжат впитывать энергию из окружающего мира и передавать для усиления хозяина.
— Могу ли я призвать либлинов без того, чтобы внедрять в себя осколки источников? — на всякий случай уточнил я.
— Конечно, хозяин. С помощью бесконечной книги вызова. Но до ее появления еще многое предстоит сделать, — произнесла с легкой огненной улыбкой хранительница. — Прошу простить, но к чему вам пленные? Они не ускорят работы в катакомбах, а тела на удобрения можно пустить и после смерти.
— Наше подземелье мало, а задач много. Но в начале неплохо бы чтобы выжили те, кто есть. — ответил я, старательно меняя голос, и вызывая всех либлинов. — Я должен увидеть своих пленников. Идем.
Хранительница подчинилась, и по велению ее рук одна из стен разъехалась, обнажая коридор, в котором были навалены истекающие кровью, тяжело дышащие и стонущие тела. Мысленно отдав приказ огневушкам, я смотрел, как маленькие человечки забегают на стены, освещая комнату. Ситуация скверная, отличить уже умерших от еще живых оказалось сложно. Даже стрелы вынули не все, не говоря уже о перевязке.
— Ты, дриада. Помогай, — прогрохотал я, заставив сидящую древесную девушку вздрогнуть. — Раздеть всех догола, режь одежду, не жалей. Чтобы она не касалась ран. С мертвых снять целиком, на живых раны не трогать.
— К-кто вы? — запинаясь, спросила дриада, волосы которой заменяли лианы, а тело покрывала кора разной толщины. Оливковые глаза смотрели со страхом и обреченностью.
— Это ваш новый хозяин, — улыбнулась хранительница, разъясняя очевидную для нее вещь. — И он пожелал, чтобы вы остались живы, для службы.
— Хватит болтать. Работай. Живее! Кто из вас смыслит в медицине? — прогрохотал я, понимая, что, скорее всего, первую помощь придется оказывать самому.
Даже мои базовые навыки, подчерпнутые из курсов армейской первой помощи, могли здесь сыграть важную роль. Вот только нас не учили как вычищать раны, вынимать наконечники и правильно сшивать сосуды, для этого нужны настоящие врачи. Пережал, залил, заклеил — отправил в полевой госпиталь. Здесь же по очевидным причинам такой роскоши у меня не было.
— Никого? Плохо. Как вы лечили ранения после отборочных боев в ямах?
— Мы не давали себя ударить, — слабо усмехнулся орк-гладиатор, отнесенный хранительницей к категории «умрут к утру». — А те, кто был ранен и выжил, выздоравливали сами, если им позволяли.
— Ясно. Одежду снять. Стрелы вытащить вместе с наконечниками. Живо, пока не истекли кровью, — приказал я, осматривая ранения живых. — Дриада, у тебя нет кровотечений. Почему?
— У меня такая кожа, заживает быстро, раны есть, но они внутри, — испуганно ответила девушка. — Если я буду их вынимать, это же очень больно.
— Зато умирать не больно, — сказал я, подходя к слабо дышащему воину, с которого уже сняли одежду. По моему приказу либлины камня схватили его за руки и голову, прижав к полу, и, поманив огненного элементаля, я прижег самую большую рану. Крик, переходящий в стон и гулкие всхлипы, прошелся по каменным стенам. Вздрогнув, раненый растянулся, расслабившись, но все еще дышал. — Положите его рядом с сердцем, на теплый пол.
— Я-я сама! — пролепетала дриада, собравшись с силами. Коротким ножом она вспорола себе плечо и вытащила стрелу вместе с наконечником, при этом из раны вместо красной крови вылилось нечто бледно-зеленое, полупрозрачное. Чуть не теряя сознание, она закрыла рану и, всхлипывая, села к стенке, тихонько постанывая сквозь сжатые губы.
— Хорошо. С ножом обращаться умеешь. Теперь этого, — приказал я, тыча пальцем в гладиатора. — Не жалей. Режь так, чтобы все осколки и занозы вышли.
— У него слишком много ран, хозяин, — заметила хранительница, в задумчивости склонив голову набок, отчего ее огненные волосы пошли багровыми волнами. — Разве он переживет прижигание таких глубоких порезов и уколов?
— Если хочет жить и сделать своих братьев свободными, сможет, — прогрохотал я, осматривая множественные ранения орка.
Ему и в самом деле досталось больше остальных. Видно, что он сражался как в последний раз, не жалея себя и врагов. Но это редко приводит к хорошим результатам, впрочем, он и не надеялся выжить, лишь забрать с собой как можно больше рабовладельцев. Отнесшие к сердцу первого раненого каменные либлины вернулись и с готовностью взялись за второго.
— Спина, — взвыл орк, скрипя зубами. — Стрела в спине.
— Режь, — еще раз приказал я дриаде, и та наконец смогла взять себя в руки.
Можно было снять личину, и сделать все самому. А потом убить выживших, чтобы они не разболтали тайну в случае попадания в плен. Держать на базе я никого не собирался. Унявшая дрожь в руках девушка справилась со своей задачей на отлично, и вскоре мои наполненные огнем пальцы вновь обжигали раны. Я старался не акцентировать внимание на запахе паленого мяса и стонах воина. Просто не зная другого способа обеззараживания ран в таких условиях.
— Я не понимаю, хозяин, — сказала хранительница, когда с лечением было покончено. — Теперь они не истекут кровью, но все равно будут страдать. И, скорее всего, скоро умрут. Пусть и не сегодня. Зачем продлять их мучения?
— Они мне послужат. Как тебя зовут, дриада?
— Я Минаэль Вечнозеленая, — устало ответила девушка, севшая у сердца подземелья рядом с другими ранеными. — Дочь великого вождя дриад и пастуха древних энтов…
— Теперь ты Елка. Он Спартак. С остальными разберемся позже, — оборвал я рассказ девушки. — Иди в камеру к пленным, набери воды в алтарь, разрежь одежду на ровные полосы и прокипяти в чаше. Высуши! А после забинтуй раны не слишком туго, но и не слишком свободно. Так, чтобы кровь не вытекала и грязь не попадала. Поняла? Повтори.
— Набрать воды, порезать, прокипятить, закрыть раны, — слабо прошептала девушка.
— Высушить! Идем, — приказал я, увлекая за собой либлинов и хранительницу. — Открой камеру.
Вновь по приказу девушки стена разошлась в стороны, представляя моему взору забившихся в угол гнома и дварфа. Последний выглядел не очень, ноги опухли и посинели. Хотя перелом вроде был не смещенный. Рука гнома тоже обрела чуть фиолетовый цвет, хотя, возможно, это в большей степени из-за чернил, которыми он написал записку, протянутую мне.
— Добрый господин, все тут, как вы и приказывали, — сказал, подобострастно улыбаясь и кланяясь, гном. — Я осмелился написать письмо своему нанимателю, стоит бросить его в ящик рядом с любой таверной, и вы получите выкуп в любой удобной для вас форме. Рабы, магические предметы, драгоценные камни. Все что посчитаете нужным.
— Да. Рабы, — прогрохотал я, усмехнувшись. — Несите оставшихся к алтарю. Пусть все, что осталось в еще теплых телах, их кровь и души усилят сердце.
— Как. Хозяин. Прикажете, — тут же ответили каменные либлины, сорвавшись с места.
— Благодарю вас, хозяин, — улыбнулась хранительница, пробежав кончиком огненного языка по губам. — Мне взять только двоих или можно остальных тоже?
— Позже, если придется или если они не будут послушны. Например, ты, гном, — сказал я, приближая свое каменное лицо с горящим ореолом к вжавшемуся в стену недоноску. — Ты же написал не только про выкуп, верно? Больше того, про него ты ничего не написал. Иначе как мое вполне конкретное требование превратилось во «все что угодно»?
— Я… я просто обтекаемо. Я все исправлю, позвольте только, — заикаясь, пробормотал контрабандист, пытаясь убраться от огня. — Скажите, что надо, и я все распишу. Как прикажете, вашими же словами. Только дайте жить!
— Жить? Да вы с приятелем все равно умрете в течение нескольких дней, если вас не вылечить. Посмотри на его ноги и на свои руки. Вам нужен доктор и зелья. Должны же вы, мерзкие букашки, ползающие по моему дому, как-то исцелять свои тела?
— Все верно, господин, должны. Жрицы Матери бездны исцеляют ее благословением. Но это дорого, очень дорого, и мы, простые муравьишки, изворачиваемся. Есть у нас и врачи, и доктора, и мастера алхимии. Некоторые настолько продвинулись в своих изысканиях, что обрели способность даже менять лица без иллюзий. Только умением и скальпелем. Но они тоже очень дороги.
— Хорошо, но я не услышал ответа. Ты хочешь жить? Где то, что тебе нужно для жизни?
— В гильдии алхимиков, господин. Их тайная лаборатория находится на западной окраине города Распорядителя, — затараторил гном, придерживая ладони. — Боюсь, я не знаю, какие нужны зелья для исцеления, а потому не могу сказать точно. Но у меня в поясе зашит алмаз, небольшой, даже крошечный, но его хватит на оплату любых услуг.
— Ты так и не понял, где очутился? — прогрохотал я, вновь приближаясь. — Пиши новое письмо. За твою жалкую жизнь я требую не простых рабов. Свежих. Что недавно появились в этом мире. Их вид называется «люди». За тебя и эту тушку — тысячу.
— П-простите, но я столько не стою. Десяток, полтора — может быть. Но не больше, — причитал сквозь слезы и сопли карлик. — Они не выполнят это требование.
— Значит, тебе придется быть очень убедительным. Секреты, которые ты раскроешь, обойдутся им гораздо дороже. Ведь они знают — ты в курсе их дел. Пиши, — сказал я, отодвигаясь, и за моей спиной вновь сошлись стены. План быстро формировался в голове. Пора отправляться к первой точке, ведь, в конце концов, это моя прямая обязанность как Владыки катакомб.
Пройдя мимо вжавшейся в стену и побледневшей Елки, я дошел до сердца подземелья и, не обращая внимания на сливающих кровь либлинов камня, открыл карту. Воры, алхимики, чернокнижники, бордели и наркоманы. Всяких тварей вокруг меня оказалось вдоволь, но сегодня предстояло забраться чуть дальше, чем я планировал.
Ближе к центру, к богатым районам, а значит, и ко мне, находились более изысканные заведения, публичные, с героями — владельцами и посетителями. Только борделей гном указал три. Можно было, конечно, рискнуть и сходить туда, заодно освободив рабынь, ведь после побоев от клиентов их должны были чем-то лечить для поддержания товарного вида. Но времени на эксперименты оставалось не так много. Идти нужно было наверняка.
— Запрещенная лаборатория при школе ведунов в квартале хоббитов, — задумчиво произнес я, рассчитывая маршрут. — Придется пробраться мимо нескольких потенциально опасных мест, но в целом это ближайшая возможная точка. К тому же там точно заботятся о своих подопечных. Должен найтись и врач, и лекарства. Решено. Хранительница, меня не будет несколько часов. Проследи за тем, чтобы сердце оставалось в безопасности.
— Конечно, хозяин. Все что прикажете, — чуть поклонилась девушка из лавы, открывая передо мной двери в сырые катакомбы.
Стоило выйти наружу, как в нос ударил запах плесени и нечистот. А еще крови. Неподалеку от моего убежища была лестница на поверхность, именно на ней неудачливые кандидаты в герои обрели свое последнее пристанище, застыв порванными на кусками частями тел. Видно было, что совершено это зверство безо всякой фантазии или эмоций, все убитые выглядели совершенно одинаково — их четвертовали, вырвав руки и ноги и оставив только головы.
— Нравится моя работа? — вкрадчиво спросил Распорядитель, и я чуть вздрогнул, обернувшись. Никого. Мог бы хоть иллюзию для приличия создать.
— Вам самому это не принесло радости, — ответил я, оглядываясь по сторонам. — Это именно работа, механическая, тупая, не заслуживающая вашего вмешательства. Но она должна была свершится, и вы ее провели. Теперь же хотите подобное оставить на меня.
— Верно. Как и чистку канализации от тел и прочих паразитов. Думал, я не замечу, как вы подпитываетесь магией нашего господина и повелителя? Да, потери были минимальны, но, если бы хранительница не вмешалась, при первой же попытке зачерпнуть лаву ты сгорел бы без остатка. К твоему счастью, господу понравилась такая находчивость и преданность. К тому же ты был не в курсе. Однако больше такого не повторится.
— Совершенно верно, господин Распорядитель. Я предупрежу хранительницу, велю не проводить таких манипуляций и прошу прощения за не слишком честную игру. Но, как вы и сказали, мы приходим с тем багажом, какой у нас есть, ничего нового на арену не попадает.
— Ты умеешь слушать и даже думать, — рассмеялся вездесущий голос. — По крайней мере, ты так считаешь. Это будет веселая игра. Впереди еще три дня испытаний, и вас останется не больше шести. Жрица уже залечила раны своей рабыни, у остальных твоих новых врагов достаточно опыта и подготовки к битвам, а также ресурсов, чтобы исцелить раны. Твои союзники наоборот, не могут себе позволить даже перевязку. Что ты собираешься делать?
— Сражаться и спасать раненых, если вы позволите. Они станут моими слугами. В одиночку мне не то что не расчистить катакомбы, даже не пройти их за ночь.
— Я поощряю желание хорошо выполнять свои обязанности, а потому позволю тебе забирать кого угодно из проигравших и раненых. С условием, что они сами не предпочтут смерть, и это не будет отвлекать тебя от основных задач, — проворковал прямо в голове насмешливый голос чудовища. — Чем ты порадуешь меня сегодня, Владыка катакомб?
— Лаборатория мутантов полуросликов.
— О, замахнулся на детище Вигнисанка? Так сразу? Что ж, иди. А мы развлечемся. Порадуй нас, — тихо рассмеялся Распорядитель, и ощущение чуждого присутствия исчезло.
Твою мать. Я должен был понимать, что помощник бога может появиться где угодно и видеть все, но у меня как у агностика сама мысль о подобном всемогуществе в голове не укладывалась. Что ему мешает самому расправиться со всеми проблемами, если он настолько могуч? Единственный ответ, который я для себя видел, — Распорядителю тоже скучно. Как и Вечному играющему богу.
Скучно убивать и калечить. Скучно руководить городом. Скучно заниматься отбором.
Для него, обладающего такой силой, не нашлось должного противника. А потому он играл, подобно своему господину, и я стал в этой шахматной партии ферзем. Почему нет? Если им так нравится, буду скакать по полю, вырезая пешки и других коней, пока не наберу достаточно сил, чтобы перевернуть к чертям доску и сменить правила.
С этими мыслями я по широкому кругу обошел возможные места проникновения и добрался до тяжелой металлической двери, из-за которой доносились крики, стоны и запахи химикатов. Перед ней в свете факелов стоял двухметровый детина, периодически скребущий волосатую грудь здоровенной мускулистой пятерней.
Амбал и амбал, ничего необычного. За исключением босых лохматых ног.
Хоббит. Двухметровый, мать его, хоббит.
