Глава 10. Где же ты?

Первый приходил в себя и вновь отрубался. Кажется, его взяли под руки и стащили вниз по лестнице два наёмника. Голова его перекатывалась из стороны в сторону под тяжестью ослепшего шлема. Потом его сильно тряхнули, поспешно опустив на пол, и сняли с него доспех.

Отряд оказался в очередном большом зале. Но освещение здесь было уже совсем нормальным: вместо того, чтобы ползти по стенам, галогеновые трубки расчертили потолок частыми рядами. Потолок был самым обычным: высоким и плоским, испещрённым следами высохшей влаги. В него-то и уставился Первый, пока его осматривал Дан, в очередной раз прощупывая рёбра и допытываясь, не тошнит ли его, не двоится ли у него в глазах. Экзоскелет Первого перебирали Фёдор с Джоном, а Рейко и Фид шаманили что-то со шлемом.

Ханни вдруг очутилась рядом. У Первого перед глазами всё немного плыло, гудела голова, но вроде бы не тошнило, и он даже смог невинно улыбнуться. А Ханни на этот раз не ругала его за геройство. Просто склонилась над ним, заглядывая в глаза, а затем на короткий миг поймала его кисть, стиснув пальцами в бронеперчатке.

– Что… с ними… – только и выдохнул Первый.

Ханни косо улыбнулась, не то с горечью, не то с долей злорадства.

– Палыч мёртв. Бука ранен, но жить будет. Остальные целы. Механизмы уничтожены. Частично взрывом, а частично… В общем, Дан и Саня вернулись за тобой… Им пришлось ещё добивать датчики второго монстра…

Первый слегка поднял брови, мол: «Ох ты, какой крепкий!» А может, он удивился, что за ним всё-таки вернулись. Но то были бредовые мысли. Естественно, выживание группы зависело от всех её членов. В том числе и от Первого (а он, кажется, не подвёл). Им нужно было сохранить как можно больше бойцов. Тем более что всё самое интересное, похоже, ждало впереди.

Когда Дан закончил с осмотром, констатировав небольшие ушибы, Первый попытался подняться. Ханни подсунула руку в броне ему под плечо и помогла сесть. Он завертел головой.

Рядом Вик и Саня перевязывали Буку. Оказалось, ножи стального «гепарда» всё же зацепили его, немного поранив бок и внутреннюю сторону руки. В принципе, не смертельно. Сухожилья и важные сосуды не были задеты. Но Бука шипел от боли, когда перекисью водорода ему поливали раны на рёбрах.

Вокруг был серый, огромный, откровенно зловещий зал, заставленный по краям какими-то замершими механизмами: не то станками, не то элементам длинного конвейера. И неясно было, где у него начало, где конец. А по центру зала снова шли рельсы, и на них стояли пустые вагонетки. Заброшенные механизмы молчали, но чувствовалось в атмосфере какое-то ненормальное напряжение. Словно машины вот-вот оживут и каким-то образом причинят отряду вред.

Фид и Рейко заблокировали двери загадочного цеха, отсекли его от лестничной площадки и лифта, откуда атаковали псы. Но в само́м цехе осталось несколько ходов без дверей, по одному из которых группе предстояло отправиться дальше. Проёмы темнели в стенах настораживающей пустотой. Через них когда-то и двигались замершие вагонетки.

Первого обступили механики и принялись одевать в броню. Работали они быстро, ловко, и вскоре Первый опять был в надёжной скорлупе, уже дважды спасавшей его от пуль и ударной волны. Потом подошла Рейко и как-то смущённо подала ему шлем. А Фид, когда Первый надел его, отщёлкнул защитную панельку у него на затылке и стал что-то настраивать.

Внутри шлема пахло незнакомо. Запах волос и кожи был чужим. Да и щиток забрала оказался кристально прозрачным, украшенным всего парой тонких, не влияющих на восприятие трещин. А ведь Первый смутно помнил, что линзы его собственного шлема заволокло молочной пеленой, когда взрывом его отбросило назад.

На шлеме не было кровавых потёков – кто-то стёр их снаружи и тщательно вычистил всё изнутри. Поэтому пахло ещё и отдушкой влажных салфеток. Но Первый всё равно понял, что это шлем Палыча. Видимо, его собственный пришёл в полную негодность, и его требовалось заменить. Фид и Рейко теперь суетились, интегрируя в систему брони этот «неродной элемент».

Первого кольнуло чем-то слегка неприятным, но в целом он воспринял это легко. В конце концов, группе было не до суеверий. Не до страха перед покойниками и уж тем более не до брезгливости. Первый нужен в строю живым, с полностью рабочей броней. И вскоре по краям его забрала зажглись значки сетей связи и символы активных контактов. Обозначены они были буквами: Х – Ханни, А – Айджан, и так далее. Вот только у Фида был указан полный ник, ведь его заглавная буква совпадала с буквой имени инженера.

Закончив настройку, Фид легонько стукнул костяшками пальцев по шлему Первого: мол, готово. А Ханни лично вручила ему заряженную винтовку. Группа снялась с привала и двинулась дальше, построившись плотным кольцом – со спецами и командиром в центре. Дан и Первый шли впереди, Саня с Виком – позади. Айджан прикрывала левый фланг. Бука шёл справа. Привод его левой экзоконечности механикам удалось починить, но броня с этого бока была у него помятой и изрезанной. Так что он не мог подставляться под удар левой стороной.

Группа осматривалась в зале. Рейко плавно вертела головой. Умная оптика её шлема автоматически делала фото и снимала всё на видео (от громоздкой химзащиты решили пока отказаться, ведь угроза газовой атаки не подтвердилась). А Фид по пути успевал ещё вносить уточнения в составляемые карты, сверяясь с дальномером полушлема и с шагомером телефона. Леонид просто оглядывался – скорее как-то потерянно и задумчиво, чем целенаправленно. Но уже и не испуганно. В его взгляде начинал сквозить въедливый интерес. Фёдор с Джоном гадали о природе механизмов, склоняясь к выводу, что это конвейер для переработки породы. Оставался только вопрос: зачем он тут? Не мог же Объект быть построен для банальных геологических разработок! Хотя, может, это были всего лишь вспомогательные устройства, требовавшиеся на этапе строительства? И механики вскоре ожидали здесь увидеть экскаваторы и буры почвы.

Они действительно кое-что увидели, добравшись до седины цеха. Но только не совсем то, что предполагали найти.

Тут конвейеры расходились в стороны, освобождая место для рельсов, а те были плотно заставлены пустыми вагонетками. Тележки замерли, пересекая цех справа-налево, перечеркнув его поперёк линией своего состава. Вагончики стояли так тесно, что у Первого в мыслях возникла картина столкновения. Некоторые вагонетки поднялись на дыбы, упираясь в рельсы задними колёсами и налезая друг на друга передними, а то и наоборот, вставая на передние, задирая вверх заднюю часть, заваливаясь набок и складываясь кособокими штабелями.

Выползали тележки когда-то из портала в правой стене и ехали к проёму напротив. Вот только проём этот был очень необычным. Большое круглое жерло уходящего вниз тоннеля зияло в стене чёрной дырой, и в устье дыры красовалась непонятная стальная конструкция.

Это было что-то вроде полого шара, сформированного дугообразными рёбрами удивительного строения. То есть не просто кольцами, а в свою очередь целыми механизмами – изогнутыми, составными, со множеством шарниров и поршней. Рёбер было всего штуки три, но они обладали такой сложной конфигурацией, что опутывали пустое пространство внутри шара, переламываясь и изгибаясь, но нигде не пересекаясь в количестве больше двух. Мощные, металлические, но при этом странно изящные дуги. Каждая из них извивалась ступенчатой спиралью, и каждая входила ребром в свой собственный паз в тоннеле. Казалось, если эту конструкцию когда-нибудь приведут в действие, то она покатится вниз, скользя по его желобам и закручиваясь, как пуля в стволе нарезной винтовки.

В центре этой конструкции на шарнирах крепилась люлька размером чуть побольше тележек. Люлька напоминала ковш экскаватора, и своей наклонной стенкой как раз была обращена к рельсам, подползавшим к механизму вплотную, а под ним поворачивавшим круто вбок. Над люлькой в сложенном виде замерла система хитроумных захватов. Очевидно, когда-то они оперировали вагонетками.

Вик шагнул вперёд, собираясь перелезть через ряды тележек, а другие члены группы застыли, заворожённые видом механизма. Фид тоже хотел подойти к нему, тем более что рядом торчала стойка с джойстиком управления, утыканная цветными кнопками. Но Ханни его одёрнула:

– Нет. Просто сфоткайте, и всё.

Под присмотром Первого, вскинувшего автомат, Вик полез через вагонетки на другую сторону – там впереди виднелся обычный прямоугольный выход из зала. Ханни тоже шагнула к вагончикам, намереваясь перелезть через них, а затем приказать наёмникам помочь с этим мирным спецам. И тут Первому будто бы что-то мягко толкнулось в голову. Сознание его словно раздвоилось. Он как будто увидел то, что сейчас произойдёт.

Первый рванулся к тележкам и яростно толкнул Ханни. Она через них кувыркнулась, полетев вперёд головой. Броня смягчила удар, да и Ханни успела выставить вперёд руки. Ей почти удалось при падении сделать плавный перекат.

Вскочив на ноги, она ошарашенно воззрилась на Первого. К нему подлетели Бука и Дан, ничего не понимая, но всё равно попытавшись парня скрутить. Он обернулся и резко оттолкнул их. Но было поздно. Под натиском наёмников Первому пришлось отставить ногу назад, чтобы сохранить равновесие. Нога попала в зазор между бортиками тележек.

Именно в эту секунду раздался металлический лязг. И гудение – электричество вдруг побежало по жилам Объекта. Первого дёрнуло током, но не сильно: нога соскользнула с железного рельса. Он рванулся обратно, но тщетно. Вагонетки пришли в движение. Внезапно, все разом, громыхая, наваливаясь на него всем весом покорёженного состава.

Первого потащило вместе с вагонетками к жерлу тоннеля. В его устье от странной конструкции отделились клешни-захваты. Они ловко сграбастали пальцами головную тележку состава. Ну а вместе в с ней, конечно, и Первого, прижав его к вагончику так, что аж затрещала броня.

– Нет! – пронзительно взвизгнула Ханни.

Первый попробовал вывернуться. Но стальные захваты уже вытряхивали вагонетку, опрокинув её над люлькой и подвесив парня вниз головой. Затем они как-то умудрились выпустить ногу Первого, и тот грохнулся в металлический ковш. Шар дёрнулся, как будто его микровзрывом сорвало с креплений, дав ему мощный толчок. Первому ничего не осталось, кроме как изо всех сил вцепиться в края люльки.

Шар с грохотом нёсся по штольне, вращаясь сразу по нескольким осям, утаскивая Первого вниз. Ещё мгновение он отчаянно ловил взглядом свет, льющийся в жерло тоннеля, и сквозь бешеную круговерть перед взором маячила пара льдинок широко распахнутых глаз. А в ушах звенел вопль Ханни: «Первый, нет!..» И одновременно ему казалось, что это вовсе не он проваливается в какой-то тоннель. Нет, он на самом деле стоит возле штольни вместе с отрядом. И кричит тоже он, глядя, как изумлённые голубые глаза уносятся от него в черноту.

Его тело ломали перегрузки. Первый плохо соображал и не знал, падает ли он или правда стоит у края тоннеля. Стоит и смотрит, как Ханни утягивает во мрак. Но потом он вновь ощутил чудовищную гравитацию. Почувствовал, как его тащит в неотвратимую бездну, а сознание пожирают крики из динамиков шлема.

Шар тряхнуло. Крики оборвались. Рация затрещала бессмысленным шумом помех. Новый страшный толчок, и Первый окунулся во тьму. И была она то ли вокруг, то ли в его голове.

***

Первый с трудом шевельнулся. Его подташнивало, а взгляд не мог сфокусироваться на чём-то конкретном – перед глазами всё плыло и дёргалось, пролистываясь справа-налево, словно плёнка в сломанном кинопроекторе. Но и смотреть-то особо было не на что: только слабое пятно света теплилось где-то впереди, но его так и норовила сглотнуть безучастная тьма. И вдруг он услышал голос:

– Первый… Эй, Первый… Приём!

Он подумал, что голос из рации, и заорал во всё горло:

– Я здесь! Я жив! Кто-нибудь!..

Но знакомого щелчка из динамиков не последовало. Даже не то что щелчка, а такого эффекта, когда звук возникает резко, из ниоткуда, из полной тишины. Кажется, вокруг Первого уже был какой-то звуковой фон. Хотя, возможно, он сам же и оглушил себя криком, и в ушах теперь звенело. Решив, что всё это глюки, и надо поскорей выбираться, Первый рискнул шевельнуться.

Тело отозвалось болью, но не такой уж резкой. Кажется, не как при переломе или при серьёзной ране. Просто у него ныла спина, и конечности отзывались мерзкой ломотой. Через боль Первый попытался подняться. И понял, что всё ещё раскорячен в люльке, и надо из неё как-то вылезать.

– Э-эй!.. – вновь раздался голос над ухом, и теперь в нём отчётливо слышалась наглая улыбка. – Осторожней, а то долбанёшься!..

Первый так рванулся вперёд, оттолкнувшись от краёв люльки, что и правда из неё выпал. Удар был совсем несильным по сравнению с тем, что ему уже довелось пережить. Но он всё равно больно воткнулся коленями в пол, похоже, совсем разодрав их, несмотря на слой поролона смягчающей подкладки брони.

Когда звон в голове поутих, в ней опять зазвучал издевательский голос. Только теперь как будто где-то поближе, слева. Он словно кружил над Первым, обволакивая его звуковым дурманом.

– Ну-у-у вот… Говорил же… Ай-ай-ай! Ну что делать с вами, дураками?

Первый так и шарахнулся во тьме, с хрустом провозя задом многострадальной брони по бетону. Он хотел забиться в какую-нибудь щель, уползти… А вместо этого стукнулся головой о коленчатый шар. Да ещё этот наглый голос болезненно цокнул над ухом, будто бы и жалея Первого, и издеваясь над ним.

– Ну… Не надо так бурно реагировать… Успокойся! Ничего страшного здесь не…

– Кто ты? – оборвал его Первый, решив, что голос всё-таки ему не мерещится. Ну или не просто мерещится, а звучит… где-то очень-очень близко, на краю какого-то иного сознания.

– Я-а?! – удивлённо воскликнул голос. – Скажем так… Я – твой союзник и друг. Слушай меня, и всё будет хорошо.

Тут уж Первый скептически хмыкнул и, не сдержавшись, в тон ему мягко ответил:

– Чудесно… Значит ты – моё второе я, и тебя всё-таки тут нет…

– Ох!.. – поспешил разубедить его голос. – Я не в твоей голове, ну что ты?.. Ну да, сейчас меня здесь нет, но… я как бы есть внутри твоего шлема. В рации. Знаешь, беспроводная связь и все дела…

– Пф-ф-ф… – закатил глаза Первый, окончательно приходя в себя и поднимаясь на ноги. – А почему же ты раньше не выходил на связь?! Ещё там, наверху? Почему не предупредил меня?

– Ну… На то были причины. Во-первых, я отнюдь не всемогущ. А во вторых… защита. У вас типа крутые айтишники!

– А что изменилось теперь? – осторожно произнёс Первый, пошатываясь и ковыляя к блёклому пятну света.

– Да всё! Твой костюм долбанулся об пол и вроде как на миг отрубился. При перезагрузке я смог к нему подключиться, блокируя ваш антивирус. Вот так-то!

– Значит, ты хакер? Ты где-то здесь?! – оживился Первый, но потом вдруг помрачнел. – Это ты убил Палыча? Ты подослал их?

– Нет! – возмутился голос. – Что ты! Убил их не я! Ой, прости… Короче, там ещё одному не повезло… Но я не убивал!

– Кому?! – взревел Первый. – Кому не повезло? Говори!

– Ой… Ну там… Дану или Буке, не помню… Я их путаю. А ты разве нет?

– Сволочь… – процедил Первый, еле переставляя ноги в натужно жужжащем доспехе.

Он уже хорошо видел конус слабого света впереди, пробивавшегося откуда-то сверху. А по бокам от конуса высвечивались кучки чего-то… Первый очень надеялся, что там лежат не новые трупы.

– Да не я это, говорю же!

– А кто?!

– Ну… он… она… оно… Понимаешь, тут автоматическая система защиты…

– Ага, конечно… Скажи мне, где ты, и я спрошу это ещё раз, глядя тебе в глаза.

– Оу… Я не могу… Ну, то есть… Ты бы всё равно до меня не добрался…

– Почему это?

– Видишь ли… На самом деле я… Вроде как и есть, и нет… В любом случае я очень далеко…

– Бред! – фыркнул Первый. – Ты – обычный живой парень. По голосу слышу. И зачем ты вообще ко мне влез, если ничего не можешь?! Блин! Да я с ума сошёл!..

– Да нет же! – расстроился голос. – Не сошёл ты с ума! И не совсем уж я ничего не могу. Что-то могу, ну а что-то нет… Впереди шахта. Поднимись по ней, и опять будешь со своей командой.

Первый уже добрёл до светового пятна и стоял теперь, задрав голову – глядя на очень знакомый оранжевый отсвет, льющийся из недосягаемой дали. Шахта уходила ввысь узеньким квадратным тоннелем метра в полтора шириной, да и вход туда был таким тесным, что в него с трудом смог бы пролезть его тяжёлый доспех.

– А как подниматься? Ни лестницы, ни верёвки. Что это?

– Так… Шахта для сброса отходов…

– Человеческих?! – гневно возопил Первый, оглянувшись на бесформенные кучки.

– Нет… Да… Прости. Автоматы… сгребают сюда всякий хлам, когда чистят пол. А иногда не сгребают. Оставляют всё, как есть… Слушай, ты бы шевелился! Я ведь не могу их долго держать…

– К-кого? Псов? – процедил Первый сквозь сжатые от напряжения зубы.

Растопырив руки-ноги, он упёр их в стены тоннеля и сделал рывок наверх.

– Не только псов. Разные элементы системы… Слушай, говорю же, мало времени! Сейчас поднимешься на три этажа. На первом и втором не вылезай и вообще не смотри вокруг. Тебе нужен именно третий. Твои друзья к тому времени уже спустятся туда… Дай им знать, что это ты. Ори. Но не слишком громко. Рацию тебе включу… Связь со мной скоро пропадёт. Я могу вас видеть, но вот говорить с вами – не всегда. Меня тоже глушат… Запомни. Там будет место… по-вашему – радиорубка. Вам надо связаться… с Кэпом. Кажется, так его зовут?.. Скажете ему, чтобы вас забрал. Не лезьте дальше! Слышишь? Не надо! Скажи, дальше хода нет. Пусть больше никого не шлёт! А-а-ах ты ж… Не знаю я, как ещё с ним говорить…

– Что?! Да кто… ты такой? – прохрипел Первый, сражаясь с теряющими подвижность конечностями.

Неуклюжие подошвы доспеха часто проскальзывали, несмотря на резиновые вставки, и Первый изо всех сил упирался в стены тоннеля, чтобы не сорваться. Плечи болели, болели ладони, локти… Казалось, все его кости втыкаются друг в друга, и в них безжалостно вдавливаются острые углы брони.

– Что ж… скажем так… – после паузы ответил голос. – Раньше я был… чем-то вроде предохранителя в системе. То есть не совсем… Не важно… Теперь вот я просто торчу тут. Шифруюсь… Короче, всё плохо. Вам надо отсюда валить.

– Скажи, где ты! Мы придём за тобой! Заберём тебя!.. – не то кричал, не то тихо хрипел Первый, зажмурившись от усилий, проползая мимо выхода на первый этаж.

Тёплый свет мазнул по векам. Вроде бы до Первого донёсся слабый запах химии и гари. Его собственное дыхание гулко отдавалось в ушах, а значит, он был всё ещё в герметичном шлеме. Его фильтры, по идее, не могли пропускать внутрь никаких запахов, снабжённые встроенными анализаторами. Но они, кажется, давно не работали.

– Где ты? Где?.. – повторял Первый, совсем обессилев, но упорно продираясь к следующему этажу.

Динамики шлема молчали. Видимо, собеседника «вышибло», как он и предупреждал. А затем раздался характерный щелчок. Заработала рация. Первый уловил отголоски приказов.

– Саня, Вик, проверьте выход! Остальные – ждём.

И Первый заорал. Или завыл, заныл, отчаянно подтягивая вверх своё бедное тело, утяжелённое бронёй. Из последних сил ворочая онемевшими конечностями, он ловил взглядом прямоугольник света наверху.

– Я здесь! Ханни! Я жив! Я здесь…

***

Ханни услышала в рации какой-то хрип и сначала приняла его за шум помех. Но услышали его и другие. Все замерли. Кто-то даже присел от страха, решив, что это потустороннее эхо. Но вскоре они заметили значок Первого на забралах шлемов и начали разбирать слова: «Тут!.. В стене! В стене…»

Когда макушка его шлема показалась в проёме, по ней чиркнула пуля. Грянула короткая очередь, и рикошет со шрапнелью застучали по броне.

– Отставить! – взвизгнула Ханни и, кажется, оттолкнула кого-то, шваркнув его об стену.

А Первый едва не сорвался, дёрнувшись в инстинктивном порыве втянуть голову в плечи. Лишь чудом он не съёжился и не полетел вниз, а упрямо продолжал упираться в стены шахты. И тут его обхватили, отчаянно рванув вверх, маленькие сильные руки. В ушах зазвенел вопль Ханни, потянувшей его на себя.

Ещё миг, и они вместе с ней вывалились в коридор. Доспех Первого со стуком врезался в доспех Ханни, его шлем уткнулся ей куда-то в подмышку. А она всё не отпускала его, стальной хваткой прижимая к себе, не решаясь разомкнуть объятья. Они оба часто дышали, и если бы не сильная боль и не жёсткая скорлупа брони, Первый бы совсем засмущался: слишком это было похоже на то, чем они занимались по ночам на базе СЛОМа.

Он резко вдохнул и выдохнул. Затем ещё раз. Потом забарахтался, пытаясь подняться. Наконец он кое-как сел. Уселась на полу перед ним и Ханни, понимая, что Первый пока просто не может встать. Он рванулся было подняться, но вновь плюхнулся на задницу. Его ноги, слегка согнутые в коленях, безвольно расползлись в стороны по бокам от коленей Ханни. Снова каверзная сцена. А её глаза так отчаянно сверлили Первого, что ему захотелось провалиться сквозь землю.

Ханни даже поначалу не в силах была ничего сказать. Только впилась в него взглядом, не желая разрывать контакт. Может, просто не верила, что всё это происходит по правде. Может, опасалась разрушить этот зыбкий момент. «Мирные» столпились вокруг. Кто-то ещё охранял их. Повисла тишина. И опять за всех нашлась Рейко:

– Где ты был? Рация молчала. Думали, ты умер!

– Д-да… – с трудом выдавил из себя Первый, глядя только на Ханни. – Нет… Не умер… Было тут кое-что. Пойдёмте… Я знаю, куда идти…