Глава 17

Утром, после раннего завтрака, детективы отправились к дому адвоката Литвинова. Для начала они решили просто проследить за адвокатом. Из дома Родион Эдуардович вышел не один, а с симпатичной женщиной примерно своего возраста. Можно было догадаться, что это жена Литвинова, Светлана Маратовна. На женщине был легкий брючный костюм темно-синего цвета в мелкий белый горошек. Он отлично подчеркивал все достоинства ее худощавой, стройной фигуры. Каштановые волосы были стянуты в тугой узел на затылке. Сам Литвинов тоже был стройным, но, вероятно, из-за высокого роста слегка сутулился. Было заметно, что, несмотря на молодость, его светлые волосы на макушке начали заметно редеть.

Одинаковые темные очки закрывали их лица.

«Как в шпионском фильме», – усмехнулся про себя Морис и тихо проговорил:

– На мажора, как и на героя-любовника, он явно не тянет.

– Да, производит впечатление добропорядочного семьянина. Но надо все-таки убедиться, что первое впечатление не обманчиво.

После того, как «Ниссан» Литвиновых выехал за пределы двора, «БМВ» детективов пристроился ему в хвост. Через три квартала адвокат остановил машину на стоянке между детским садом и школой. Литвинов вышел из автомобиля и помог выбраться из него жене. Супруги поцеловались, и Светлана Маратовна зашагала в направлении школы. Родион Эдуардович остался стоять на месте, и когда жена обернулась, он помахал ей рукой. И только после этого забрался в салон и тронул «Ниссан» с места.

– Бедные педагоги, – выдохнула Мирослава, – и летом им нет покоя.

– Наверное, какая-то срочная работа, – пожал плечами Морис, – а так у них, по-моему, отпуск два месяца.

– Чего не знаю, того не знаю, – отозвалась Волгина.

У детективов не было сомнений, что теперь Литвинов едет в свою контору. Так оно и оказалось на самом деле.

– Будем ждать?

– А что нам еще остается делать…

– У меня создалось такое впечатление, что годы не остудили чувства супругов.

– Да, пожалуй, они не утратили привязанности друг к другу.

– Васин ничего не сообщил вам об их детях? – спросил Морис.

– Сообщил, – лениво отозвалась Мирослава, – у них сын и дочка. Мальчик учится в этой же школе, где работает Светлана Маратовна. А девочка учится в другой, но тоже в этом районе.

– А почему они учатся в разных школах?

– Васин сказал, что Алла, дочь Литвиновых, увлекается математикой, поэтому учится в школе с математическим уклоном.

– И что, есть достижения?

– Вроде бы, несмотря на свой юный возраст, девочка выигрывает почти все олимпиады.

– Молодец! – похвалил Миндаугас и спросил: – Интересно, почему Литвиновы не отправят дочь учиться за границу?

– Морис, – сердито проговорила Мирослава, – не знаю. Может быть, по той причине, что связывают свое будущее и будущее своих детей с родной страной.

– Но ведь учиться за границу посылал дворян еще ваш царь Петр I.

– Он и ваш царь! – рявкнула Мирослава.

Морис сделал вид, что удивился. А Мирослава подумала, не рассказать ли ему о договоре купли-продажи, заключенном царем Петром I с сестрой Карла XII Ульрикой Элеонорой – королевой Швеции, или лучше не надо…

Морис же в свою очередь, неплохо изучивший свою, как он выражался, шефиню, почувствовал опасность и сообразил, во что его собираются ткнуть носом, поэтому быстро проговорил:

– Не утруждайте себя. Я все это знаю. Спасибо царю-батюшке за дарованную свободу. И вообще, я не собирался с вами ссориться, – добавил он. А минуту спустя то ли укорил, то ли констатировал с тихим вздохом: – Имперское самосознание из вас ничем не изгнать.

– На том и стоим, – гордо вздернула она подбородок, а потом неожиданно лукаво подмигнула ему в зеркале.

Миндаугас в ответ только снова вздохнул.

Литвинов вышел из своей конторы только в обеденный перерыв. Он сел в машину и покатил в сторону Волги.

– Уж не купаться ли он собрался? – с иронией предположила Мирослава.

– Между прочим, – напомнил ей Морис, – городской парк тоже там находится.

– Ну, предположим, в парке ему сейчас делать абсолютно нечего.

– Может быть, у него там назначена встреча?

– Рабочий день еще не закончился.

– Мало ли что Литвинов мог наплести своему начальству. Адвокат – это…

– «Кролик это не только ценный мех, но и…» – поддразнила она его.

Автомобиль Литвинова в это время свернул и остановился возле кафе.

– Ну, – сказала Мирослава, – я оказалась права.

– Вы всегда правы, – усмехнулся Морис, – но только я не уверен, что в этом кафе подают блюда из кроликов.

– Кролики – это абстрактное понятие, а конкретное – еда, – не уступила Мирослава. И не давая Морису открыть рта, тут же добавила: – Нам тоже нужно подкрепиться, до вечера еще долго сидеть.

Они проследовали в кафе спустя пять с половиной минут после Литвинова. Официант уже принес ему заказ, и Родион Эдуардович, полностью сосредоточившись на еде, не смотрел по сторонам. Детективы заказали таратор, овощной салат, по кусочку жареной камбалы, чай и плюшки с маком. Чтобы не упустить клиента, им приходилось не только есть, но и поглядывать в сторону Литвинова. Закончив обедать и расплатившись с официантом, он попросил принести ему газету и тут же, не выходя из-за стола, погрузился в чтение.

– Интересно, чего это его на прессу потянуло? – проговорила Мирослава.

– Надеюсь, больше никого не убили, – встревожился Морис.

– Тьфу-тьфу, – Мирослава постучала по столу. – Интересно, что он читает?

– По-моему, «Лучанские новости».

– Если бы произошло что-то экстраординарное, Васин бы позвонил нам, – успокоилась Волгина.

– Вы так уверены в своем агенте? – улыбнулся Морис.

– После того, как мы вырвали из лап Вахлакова Владимира Кирилловича, Илья Самсонович и впрямь стал нашим ценным агентом, при том не за страх, а за совесть.

– Пресса всегда боролась за справедливость, – невинно заметил Морис.

– Ага, если только она не желтая.

– Кому-то и желтая нравится…

– Морис, скажи, но только честно, тебе интересно, с кем спала актриса Машутина?

– Мне? – поперхнулся плюшкой Миндаугас.

– А то еще кому же? – ехидно проговорила Мирослава и заботливо постучала партнера ладошкой по спине. – Ты чайком запей, – посоветовала она.

Морис откашлялся, выпил чай и сердито посмотрел на Мирославу. Его глаза, которые умели быть то небесно-голубыми, то бархатисто-серыми, теперь напоминали почти прозрачный лед, источающий холод.

– Ой, боюсь, боюсь, – сказала Волгина.

Он укоризненно покачал головой.

– Но ты же сам имел неосторожность заступиться за желтую прессу.

– Я имел в виду, что спрос рождает предложение. Если бы никто не читал этих газет и не смотрел таких передач, то их просто не было бы!

– Ах да, точно! Куда это запропастилась твоя прости… – она тотчас исправилась под его холодным взглядом, – ночная бабочка.

– Она не моя. Надеюсь, что скоро позвонит.

– Я тоже надеюсь, не могла же она продинамить такого душку, как ты.

Морис в ответ на это заявление, только тяжело вздохнул. И тут они заметили, что Литвинов поднялся из-за стола и направился к выходу. Вид у него, как показалось Мирославе, был слегка расстроенный.

Морис махнул официанту, и тот принес им счет.

– И, пожалуйста, свежий номер «Лучанских новостей», – попросила Мирослава.

В машине она развернула газету и стала просматривать ее страница за страницей. В «Лучанских новостях» на этот раз действительно не было ничего необычного. Мирослава ломала голову над тем, что могло огорчить Родиона Эдуардовича. Она остановилась на бегах в губернской столице. Но, подумав, отбросила известия с ипподрома. В номере было довольно много написано о гастролях столичного театра в Лучанске. И это, пожалуй, действительно было сенсацией. Не так уж часто столичные театры приезжают в глухую провинцию. «Видно, какой-то спонсор сильно постарался», – подумала Мирослава. Все остальные новости были местного разлива. Как всегда, ругали ЖКХ, сообщалось о благоустройстве сквера имени Котовского и об асфальтировании дороги в сторону села Новенькое. Волгина была уверена, что ничто из этого не могло взволновать адвоката и, тем более, огорчить его. Ее взгляд упал на последнюю страницу. На ней ничего не было, кроме погоды на неделю, сообщения о народных приметах и таблицы с денежными и вещевыми призами областной лотереи.

«Неужели Литвинов покупает лотерейные билеты? – с недоумением подумала Мирослава. – Это кажется странным, с учетом того, какое его впереди ожидает наследство. Хотя… Тетушка умирать не собирается. И может так случиться, что пока ему наконец достанется наследство, с его головы уже выпадут все волосы. А имеющиеся на груди и других местах поседеют».

– Морис, – обратилась она к Миндаугасу, – я кажется, догадалась, что огорчило Литвинова.

– Серьезно? – он глянул на нее в зеркало.

– Угу.

– И что же?

– Я думаю, что Родион Эдуардович играет в лотерею. Но ему не везет…

– Да ладно!

– Ничего не ладно! Я тоже сначала о наследстве тетушки подумала. Но ведь никому не известно, сколько еще проживет Роза Львовна. Васин говорил, что Кудашева выглядит хоть куда. Да и лет ей всего 58. Не дай бог еще замуж выскочит.

– Но не родит же, – равнодушно откликнулся Морис.

– Не скажи, в твоих желтых газетах всякое пишут.

Его глаза в зеркале сверкнули.

«Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав!» – ласково пропела Мирослава. И добавила: – А денег, как известно, хочется больше всего в молодости, пока есть силы и желания. Поторопить тетушку с уходом на тот свет Родион Эдуардович не может. Поэтому и надеется на лотерею.

– А что, вполне возможно, – согласился Морис, останавливая автомобиль недалеко от адвокатской конторы.

После завершения рабочего дня адвокат заехал за женой, и пара, ненадолго заехав домой, снова отправилась в путь. И муж, и жена переоделись. На Родионе Эдуардовиче был светло-серый костюм, а на Светлане Маратовне темно-розовое платье, которое еще больше подчеркивало ее своеобразную красоту. Образ дополняли распущенные каштановые волосы, которые волнами сбегали на плечи и спину молодой женщины.

Пара отправилась в довольно дорогой ресторан.

Проводив их взглядом до самой двери, Морис спросил:

– Проведем вечер в ресторане?

– Нет, – покачала она головой, – вернемся в гостиницу.

– Хозяин-барин, – пробормотал Морис. Хотя, если быть честным с собой, ему тоже не хотелось в ресторан. После целого дня, проведенного в машине, было желание прогуляться на свежем воздухе, поужинать в номере и лечь спать. Тем более, как догадывался Морис, Мирослава намеревалась завтра продолжить слежку.

Все вышло именно так, как он и предполагал. Несмотря на то, что Волгина была почти уверена, что Литвинов не тот, кто им нужен, они сопровождали пару на работу, в кафе и даже в кинотеатр еще два дня. После чего Родион Эдуардович Литвинов был вычеркнут из списка подозреваемых.