Глава 25

На следующий день тихое болото под названием Саммельхор было взбудоражено известием о том, что в порту Лиссавии пришвартовался корабль, на борту которого, в железной клетке, находится враг Империи номер один – Эйден Даннахан. Никто до последнего не верил, что эйр Маллокен сможет выполнить свой Обет и пленить этого неуловимого пирата.

Саммельхор гудел, как взбудораженный улей, обсуждая эту новость. Даханни обсасывали последние сплетни, строили предположения, закатывали глаза от восторга, при мысли о предстоящем подношении.

Не успела я позавтракать, как в мои покои заявилась Иэлениль собственной персоной, в сопровождении собственного цирюльника, эйры Эсерсион и ее неизменных помощниц. Предстояла очередная экзекуция по примерке наряда.

На этот раз платье превзошло своею роскошью даже то, что я надевала на ужин с императором. Вернее, это было даже не одно платье, а целый ансамбль.

Сначала на меня одели короткую батистовую рубашку, едва прикрывающую мои бедра, и густо накрахмаленную нижнюю юбку из тафты. Затем, помощницы модистки помогли мне влезть в небесно-голубое атласное платье, чьи пышные рукава имели длинные разрезы до самых плеч и крепились на руках с помощью крошечных бантиков, усыпанных бриллиантовой пылью. Между этих бантиков кокетливо выглядывал тонкий батист нижней рубашки.

Поверх платья полагался корсаж из плотного темно-синего бархата, украшенный золотым галуном на манер мужских мундиров. Ну и последний штрих – воздушная шемизетка из роскошного кружева, похожая на те, что надевали все даханни поверх платьев, отправляясь в гости и на балы. Как сказала эйра Эсерсион, эта деталь туалета только недавно вошла в моду. Шемизетки украшали вышивкой, оборками и рюшами, расшивали драгоценными камнями и бисером, и ни одна уважающая себя даханни не вышла бы из дома, не имея такой детали на своих плечах.

Когда с одеждой было покончено, личный цирюльник старшей даханни занялся моими волосами, бормоча себе под нос: "О, Двуликий, как можно так себя запустить!" Я подчинялась молча, практически не реагируя на происходящее, потому что мысленно была уже там, в Лиссавии, где мне предстояла встреча с судьбой.

– Ну вот, – Иэлениль удовлетворенно прищелкнула пальцами, выводя меня из глубокой задумчивости, – хоть на выставку!

Цирюльник отступил, позволяя служанкам обуть меня. Я всунула ноги в изящные бархатные туфли с расшитыми золотом носками, и повернулась к большому зеркалу, в котором моя фигура отражалась в полный рост. Если бы я не знала, что это я, то подумала бы, что отражающаяся в гладком стекле девушка истинная даханни – так холоден и неприступен был ее вид.

– Красавица! – старшая даханни совершенно по-детски захлопала в ладоши, и кое-кто из прислуги повторил ее жест, тут же оборванный ледяным взглядом Иэлениль. – Настоящая Жемчужина Асторгрейна!

Я скромно потупила очи, не желая, чтобы кто-то увидел мои истинные мысли.

Двери раскрылись, мои верные юмати в полном составе выстроились вдоль стен, собираясь присоединиться к моему кортежу. Я кивнула, приказывая им следовать за собой.

– Ты решила увеличить охрану? – раздался над моим ухом насмешливый голос старшей даханни. – Все еще доверяешь им?

– Они не виноваты в том, что тогда произошло, – ответила я, стараясь сохранить хладнокровие. – И поверьте, я точно знаю, кому не следует доверять.

Она окинула меня таким пронзительным взглядом, что я на миг сбилась с шага, а потом с предупреждением произнесла:

– Ты стала очень смелой, девочка. Не стоит мне дерзить. Даже твоя адаптация не сделает тебя сильнее, чем я, поверь. Сама по себе сила ничего не значит, тебе понадобится еще много лет, чтобы научиться управлять ею… И не факт, что ты с этим справишься.

И опять я смолчала, замыкая в себе нарастающее раздражение. Меня не покидало странное ощущение, которое буквально витало в воздухе – ощущение приближающейся грозы.

Кто-то толкнул меня сзади, будто невзначай, и я почувствовала, как мне в руку ткнулось что-то холодное и твердое. Машинально сжала пальцы и обомлела – это была рукоятка! То ли ножа, то ли кинжала – я так и не рискнула посмотреть. Просто спрятала руку в складки платья и, судорожно вдохнув, направилась дальше.

Только два человека могли всунуть мне нож – Илия, всегда идущая прямо за моей спиной, или ее напарница Шелла. Но я так и не поняла, кто и них это был.

У широкого мраморного крыльца палаццо уже ждал роскошный паланкин, украшенный златотканой парчой, горевшей на солнце. Рядом с ним стояли восемь носильщиков-юмати, одетые в короткие суконные куртки и узкие бриджи до колена. От колена, ноги юмати охватывали плотные чулки, а вместо привычных сапог они были обуты в башмаки с блестящими металлическими пряжками. У каждого носильщика на куртке сияли начищенные медные пуговицы, а бриджи под коленом были подвязаны атласной лентой.

Но это была лишь центральная часть будущего кортежа. С двух сторон от паланкина, вдоль широкой подъездной аллеи, ведущей прямо к кованым воротам, растянулась целая армия из вооруженных до зубов эрранов. Они стояли по трое в шеренге, в своих безупречных мундирах. У каждого грудь была расшита пятнадцатью рядами шнуровых петель: у офицеров серебряным позументом, у солдат – крученым шелком белого цвета. И каждый ряд на конце украшала сияющая пуговица – серебряная у офицеров, медная у солдат. Узкие штаны со штрипками и высокие, выше колена, начищенные сапоги довершали парадную форму. Вот только висящее на кожаных портупеях оружие было не бутафорским, а самым что ни на есть боевым.

Остановившись на крыльце, я вдохнула полной грудью и несколько мгновений просто стояла, разглядывая свой будущий кортеж. Вспомнился единственный раз, когда я стояла на этом крыльце – это было в тот день, когда меня привезли в Саммельхор. Тогда небо над головой было таким же синим, как сейчас, и точно так же светило солнце. А на душе царило тревожное чувство ожидания и надежды. Тогда… теперь же меня мучил страх, грозящий вот-вот перейти в настоящую панику. Нехорошее предчувствие сдавило мое сердце. Я сглотнула слюну, ставшую комом в пересохшем горле, и сильнее сжала вспотевшими пальцами спрятанный в складках нож.

Вокруг пели птицы, журчали фонтаны, пестрела яркая зелень. В воздухе разносился тонкий аромат экзотических цветов. Все было мирно и спокойно, и ничто не предвещало грозы.

***

Путь до Лиссавии в этот раз показался мне намного короче, чем в первый раз. Странное дело, но на обратную дорогу всегда тратится меньше времени. Я задумалась над этим парадоксом, вытянувшись в струнку на сиденье, напротив Иэлениль. По праву старшей даханни, она заняла паланкин вместе со мной, а моим юмати пришлось отступить и следовать в арьергарде.

– Ты чересчур напряжена, – сладко пропела моя помолодевшая за последние дни бабка. Теперь, когда мы сидели в метре друг от друга, я видела, насколько посвежело ее лицо, вновь обретя упругость молодости. – Скажи мне, ты волнуешься? Этот Маллокен сущий наглец! По Закону, он должен был преподнести свой дар в день Аукциона, на глазах у старейшин, но ему позволили так…

– Кто позволил? – выдавила я из себя, отводя взгляд. Слишком уж проницательной была Иэлениль, чтобы позволять ей заглядывать в мои глаза.

– Старейшины. Разве ты не помнишь, кто твой брат? Эймос работает на Тайную канцелярию, а там уже давно озабочены только одной идеей – как поймать этого Даннахана. И вот наконец их мечта исполнилась. А за одно и мечта твоего отца. Теперь осталось только свершить акт мести. И это так символично! – Иэлениль откинулась на спинку сиденья и самодовольно усмехнулась. – Сын заклятого врага и бывшего кровного брата умирает от руки собственной ширам!

Я дернулась, словно думала выпрыгнуть из паланкина наружу, но даханни ухватила меня за руку, выворачивая запястье, и я поблагодарила Двуликого за то, что кинжал оставался в другой.

С непривычной для женщины силой, она откинула меня назад, вглубь паланкина, нависла надо мной, вжимая мне в грудь ледяную ладонь, и сквозь зубы прошипела:

– А ну сядь, маленькая дрянь! Ты кого обмануть хотела? Меня? Да я знаю все твои мысли, даже те, что не известны тебе самой!

– Я не знаю, о чем вы, – мое сердце стучало так, будто собиралось выпрыгнуть из груди, острая боль в вывихнутом суставе не давала сосредоточиться, на глаза навернулись слезы, а в душе зарождался ледяной ужас, – я ничего не сделала!

Иэлениль провела рукой вдоль моего тела, и в ту же секунду я поняла, что оно мне больше неподвластно. В моем мозгу билась в панике только одна мысль: что делать?! Но я не могла шевельнуть даже пальцем.

– А теперь поговорим, – удовлетворенно заявила она, закидывая ногу на ногу.

– Чего вы хотите от меня? – прошептала я, еле шевеля онемевшими губами.

– Милая, как же ты глупа и наивна! Ну какая из тебя старшая даханни, сама подумай. Да еще с твоей порченой кровью!

Иэлениль поцокала языком и окинула меня насмешливым взглядом.

– Или ты и в самом деле думала, что смогла всех обхитрить? Деточка, я слишком сильна для того, чтобы такая простушка, как ты, могла что-то скрыть от меня. Особенно, связь ширам.

Услышав это, я едва не потеряла сознание от охватившего меня волнения. Неужели она знала?! Все это время, пока я притворялась и лгала – она знала? Но тогда почему сказала об этом именно сейчас?

Старшая даханни не отрываясь следила за тем, как недоумение на моем лице сменяется откровенной паникой. Несколько минут она молча наслаждалась ужасом, плескавшимся в моих глазах, а потом произнесла:

– Я разрушила твою защиту и заблокировала шайенскую магию. Это вышло на удивление просто, но кое-что показалось мне странным, – она покрутила в воздухе пальцем. – Некие потоки, уходящие вовне, крайне заинтересовали меня. Я бы и не поняла ничего, если бы уже не встречала подобное. У твоей матери.

Я молчала, не желая ее провоцировать, а сама в это время пыталась нащупать в себе хоть какой-то проблеск магии, хоть одну крупиночку, способную дать мне силы сбросить это оцепенение. Пальцы левой руки по-прежнему сжимали рукоятку ножа. Иэлениль не догадалась меня обыскать, и я рассчитывала воспользоваться этим единственным оружием, если мне придется спасать свою жизнь.

– Каждый вечер я использовала тебя в качестве донора и изучала. Совмещала, так сказать, приятное с полезным. И была чрезвычайно удивлена, когда поняла, на кого были направлены эти потоки. Надо же… – она хмыкнула, будто не веря, и покачала головой, – кто б подумал! Эйден Даннахан! Но не переживай, тебе не придется видеть его смерть. Я подготовила для тебя кое-что получше!

И в этот момент лицо Иэлениль приобрело такое зловещее выражение, что мне захотелось превратиться в букашку и забиться в щель. Черты ее лица заострились, кожа посерела и обтянула череп, узкие губы обнажили хищный оскал, и мне показалось, что между ее зубов мелькнул черный, раздвоенный язык.

– Что ты смотришь на меня с таким ужасом, деточка? – проскрипело это существо разбитым, старческим голосом. – Я не слишком-то хороша без иллюзии, не правда ли? Но поверь, скоро все изменится. Очень скоро.

Она нагнулась ко мне так близко, что ее холодное дыхание коснулось моей щеки, и я почувствовала в нем запах тлена и смерти. Теперь я видела истинную Иэлениль, такую, как она есть, без внешнего флера юности и красоты, нанесенного магией.

Я облизала пересохшие губы и тихо выдохнула:

– Что вы собираетесь сделать со мной?

– Увидиш-ш-шь, – прошипела она, будто змея. А потом выставила руку наружу из паланкина и прищелкнула пальцами.

Я услышала звуки борьбы: крики, бряцанье оружия и даже одиночные выстрелы. Минут через пять все стихло, и я поняла, что моих юмати, возможно, больше нет. Вспомнилось предупреждение Данаи. Сердце пропустило один удар, дыхание стало комом в груди, а к горлу подкатила тошнота. Я почувствовала, как глаза невольно наполняются слезами, и не удержалась, сморгнула. Соленая капля побежала вниз по щеке.

– Плач, девочка, плач. Это все, что тебе осталось, – проскрежетала Иэлениль, подцепляя мою слезу сморщенным когтистым пальцем. Пару секунд она разглядывала соленую каплю, дрожавшую на кончике антрацитового когтя, а затем слизнула ее и зажмурилась, будто от удовольствия. – Я давно уже забыла, как это – плакать. Но ты вернешь мне эту способность.

– Вы везете меня не в Лиссавию! – выдохнула я, наконец-то понимая, что все это ловушка.

– Это был единственный способ законно вывести тебя из палаццо, – она равнодушно пожала плечами.

– Но ведь меня ждут в столице! Меня будут искать!

– Не переживай. На обезглавливание этого полукровки ты попадешь. И даже больше, – Иэлениль предвкушающе облизнулась, и я увидела, как черный, змеиный язык скользнул по ее губам, – ты сама воткнешь кинжал ему в сердце перед обезглавливанием! Но это позже. У нас с тобой есть еще одно дело.

Я почувствовала, что движение остановилось и паланкин опустили на землю. Распахнулась дверца. Офицер из личной гвардии Иэлениль распахнул дверцу и замер, опустив глаза. Старшая даханни, как по мановению волшебной палочки, вновь стала молодой и красивой, но теперь я знала, что это не более чем хитроумная иллюзия. Она даже не взглянула на эррана, вышла из паланкина и сухо бросила:

– Дилижанс на месте? Все готово?

– Да, Великая, – офицер склонил голову еще ниже.

– Надеюсь, твои люди устранили все препятствия. Никто не должен помешать ритуалу.

– Мы окружили капище, ни одна муха не пролетит, можете не беспокоиться.

– Я и не беспокоюсь, – она хмыкнула и повернулась ко мне. Я внутренне содрогнулась от того, какой холод и какая ненависть царил и в ее взгляде. – Если что-то пойдет не так, вы сами займете место на жертвенном алтаре.

При этих словах меня кинуло в холодный пот, а сознание помутилось на одно короткое мгновение. Какой алтарь? Какие жертвы? Что все это значит?

Я знала, что единственный бог, официально признанный в Амидарейне – это Двуликий, но ему не приносят в жертву живых существ – ни людей, ни животных. Только то, что произрастает из земли, а еще золото, драгоценности и редкие фимиамы. На чей же алтарь намекает Иэлениль?

– Вставай! – ее ледяной голос заставил меня немедленно подчиниться. Пока мозг метался в панике, пытаясь что-то придумать, тело слепо повиновалось командам даханни, будто механический заводной человечек.

Я вышла на улицу, все еще пряча руки и кинжал в складках платья. Осмотрелась, на сколько это было возможно, и похолодела.

Вокруг, насколько хватало глаз, возвышались скалистые пики. Мы находились где-то между Лиссавией и Саммельхором, и, по всей видимости, в стороне от главного тракта. Под ногами серела древняя дорога, сложенная из потрескавшихся от времени бетонных плит, стыки которых поросли травой. Справа возвышался крутой склон, поросший редким кустарником, а слева – глубокая пропасть, разделившая некогда цветущую долину и превратившая ее в нагромождение скал.

Меня загнали в ловушку. Даже если бы я могла двигаться, то все равно не сумела бы сбежать. Одна против пяти десятков вооруженных эрранов – у меня просто не было шанса! Да и куда бежать? Скалы вокруг перемежались глубокими расщелинами – и все это напоминало какой-то заколдованный лабиринт, выход из которого я могла бы искать годами!

– Это одно из мест Разлома, – бесстрастный голос Иэлениль заставил меня очнуться и посмотреть на нее. Она стояла у края пропасти, простерши над ней руку. – Именно здесь миллионы лет назад разверзлась земля, открывая порталы в другие миры. И здесь до сих пор живет древняя магия. Если бы ты прошла адаптацию, ты бы ее почувствовала.

– Зачем мы здесь? – еле выдавила я из пересохшего горла.

Она скользнула по моему лицу мимолетным взглядом, а потом вновь вернулась к разглядыванию ущелья.

– Здесь место силы. Одно из пяти, имеющихся в Амидарейне. Именно отсюда сто пятьдесят лет назад наши маги черпали темную магию для того, чтобы нанести решающий удар по Эролле.

– Каньон Смерти! – ахнула я, поняв, о каком ударе идет речь.

Тот самый каньон, что разделил почти надвое единственный материк, расколов его с запада на восток! За прошедшие годы вокруг него вымерло все живое, а земля превратилась в пустыню, окруженную топкими болотами, в которых таились неведомые опасности. Никто, из рискнувших отправиться туда, так ни разу и не вернулся, чтобы рассказать о том, что там происходит. Но и это было не все: болота наступали, с каждым годом все больше и больше оттесняя санхейо к побережью. Прежде многочисленный и сильный народ был сурово наказан за грех одного: темные маги даханнов лишили их долголетия и магических сил, а император приказал вырезать большую часть мужского населения, установив жесткий контроль рождаемости.

Я знала все это не понаслышке, потому что еще совсем недавно считала себя одной из санхейо и боялась таинственных даханнов, появлявшихся у нас в селении только для того, чтобы забрать с собой в неизвестность тех несчастных девушек, которым выпал такой жребий. А потом оказалось, что я и сама чужая на материке. Моя жизнь изменилась после того, как в дом моих приемных родителей постучали имперские гонцы, передавшие мне прямо в руки серебряный тубус с приказом, в котором стояло имя моей сестры.

По воле рока я заняла ее место, но ни разу не пожалела об этом. Я встретила самого лучшего мужчину в мире, узнала о своей настоящей семье, а сейчас стояла напротив той, что по крови была моей родной бабкой, и не знала, что она собирается со мной делать.

– Да, каньон Смерти, – ее узкие губы раздвинула ядовитая усмешка. – Санхейо поплатились за смерть одной из нас. Даханны никогда не простят им смерть своей женщины. И кстати, твоей родной тетки.

– Я знаю, – я сглотнула, отводя взгляд. Давняя история, рассказанная дазганом Кархаданом на имперском фрегате, вновь всплыла в памяти. – Но причем здесь я? За что вы мне мстите?

– Мщу? – она пожала плечами и расхохоталась. – Ты слишком высокого мнения о себе, глупая девчонка. У меня нет никакого желания тебе мстить, наоборот, твоя жизнь имеет для меня большую ценность. Пока. И она послужит великому делу!

Развернувшись к офицеру, Иэлениль коротко бросила:

– Уничтожить все следы! – и прямо на моих глазах гвардейцы Иэлениль сбросили паланкин в ущелье.

Вместо него из-за крутого поворота выехал дилижанс черного цвета, чьи окна были наглухо закрыты плотными кожаными шторами. Он подкатил к нам и остановился. Офицер распахнул дверцу и отступил, пропуская старшую даханни.

Иэлениль поднялась по откидным ступенькам и с царственным видом уселась на кожаное сиденье внутри. Щелкнула пальцами – и мои ноги сами понесли меня вперед. Как послушная игрушка, я уселась напротив нее, проклиная свою беспомощность. Прикрыла глаза, снова и снова пытаясь связаться с Эйденом, но натыкалась лишь на безмолвную пустоту внутри себя.

– Ищешь своего полукровку? – хмыкнула понимающе даханни. – Зря пытаешься, я постаралась избавить тебя от его пагубного влияния.

Я испуганно распахнула глаза.

– Что вы сделали? – спросила я, чувствуя, как от страха замирает сердце.

– Заблокировала твою шайенскую магию, – снисходительно усмехнулась она. – Зачем мне лишняя примесь в твоей крови? Можешь поблагодарить меня. Теперь даже сам император Архарон не учует в тебе полукровку, и скоро Аментис дан Асторгрейн станет его единственной невесткой.

– Этого не будет, – прошептала я непослушными губами, понимая, что ничем не смогу помешать, если только не вмешается какой-нибудь случай.

– Дорогая, – она нагнулась, приближая свое лицо к моему, и на долю мгновения передо мной вновь мелькнула обтянутая кожей ужасающая маска смерти, – ты не в том положении, чтобы выбирать. Теперь я властвую над твоей жизнью и смертью, и поверь, тебе лучше не испытывать мое терпение.

Я прикусила язык и поскорее отвела взгляд, не желая злить ее еще больше. Дилижанс дрогнул и покатился, увозя меня все дальше от того места, где я утратила последний шанс на побег.