Глава 16

После ужина я сослалась на головную боль и поспешила удалиться в отведенные мне покои. На самом деле мне не терпелось использовать на практике свои новые умения. Как это – разговаривать мысленно с человеком, который находится на таком расстоянии, что не услышит твой голос, сколько ни кричи? И на сколько миль простирается эта загадочная связь ширам? Какие еще возможности она таит в себе?

Меня потряхивало от нетерпения, я отвечала невпопад на обращенные ко мне вопросы, так мне хотелось поскорее закрыться в спальне и начать экспериментировать.

– Я вижу, ты что-то задумала, – сказала Рейла настороженным тоном, когда я попыталась выставить из комнаты всех юмати. – Надеюсь, не очередную глупость? Поверь, твои чувства к Эйдену Даннахану ни к чему хорошему не приведут.

– Мне казалось, что ты на нашей стороне, – ответила я, вглядываясь в ее лицо. Мне хотелось знать, что означают ее слова.

– У меня есть только одна сторона, – усмехнулась охранница, – это безопасность и благополучие даханни. Как бы хорошо я не относилась к Эйдену, но я не могу позволить ему испортить тебе жизнь.

– И как по-твоему он может мне ее испортить?

– Даже если он под чужим именем явится в день Выбора, исполнит обет и выиграет Аукцион, правда все равно раскроется. Он не сможет войти в храм Двуликого. В каждом святилище на входе стоят специальные кристаллы, которые считывают магическую ауру. Все сразу поймут, что он не чистокровный даханн. И знаешь, что тогда будет?

– Его убьют, – чуть слышно прошептала я, закрывая лицо руками. – Но ведь еще вчера ты убеждала меня верить в него. Что же сейчас случилось? Почему ты так изменила свое мнение?

– У меня было время подумать. Пока ты мечтала о своем пирате, я слушала, что говорят твои родственницы. Они не отстанут от тебя. Иэлениль уже выбрала тебе будущего мужа, и ее не интересует ни чье мнение, кроме собственного. Это сильная и властная женщина, настоящая даханни, и весь Саммельхор скачет под ее дудку. Даже твой отец.

– Значит, весь этот Аукцион и свободный выбор – фикция? – до меня наконец-то начала доходить вся двуличность ситуации. – Они делают видимость, что все по Закону, а сами заранее выбирают, кто станет мужем?

– Ну да, а как же иначе? Сама подумай. Закон позволяет дочери эрзуна выходить замуж только за равного по положению, но кто даст согласие на то, чтобы наследница могущественного рейна сочеталась браком с эрзуном мелкого рода? Даже если Эйден обманет их всех, даже если пробьется к финалу, ему, все равно, никто тебя не отдаст. Как сказала Иэлениль, есть только один кандидат, достойный тебя – сын императора. И весь Асторгрейн будет настаивать на его кандидатуре.

Сердце защемила острая боль. Куда ни глянь – одни проблемы! Мало мне одержимого Рейхо в поклонниках, так еще и родственнички суетятся, продвигая перспективного жениха. А единственного человека, который мне действительно дорог, и ему подобных, считают отщепенцами и уродами. Мой отец ненавидит Эйдена за смерть моей матери, хотя в чем он виноват, если был тогда ребенком? Законы этой страны никогда не позволят нам быть вместе, общество не примет нашей связи…

Нет, этого не может быть! – резко одернула я саму себя. Не может быть, чтобы все было так безнадежно! Неужели Судьба свела нас только для того, чтобы посмеяться? Ведь должен же быть какой-то выход? И он есть, я чувствую, совсем рядом, просто мы еще не знаем о нем!

Собравшись с духом, я твердо взглянула на охранниц, которые привычно расположились у окна и дверей.

– Если все так безнадежно, зачем вы позволили нам встретиться?

– Я должна была этому полукровке, – проворчала Рейла. – Но теперь пусть разбирается сам. Наверняка, ваш союз с императорским домом дело давно решенное, просто тебе сразу не сказали, чтобы не пугать. Да и вообще, по логике, более достойной кандидатуры нет. Но если Иэлениль выбрала императорского сына, то и сам император здесь замешан. Против него я не пойду, мое дело – твоя безопасность.

И она демонстративно уселась в кресло напротив кровати.

Я поняла, что вряд ли останусь сегодня одна, но вовсе не собиралась отступать от намеченного плана. Мне нужно было хотя бы попытаться связаться с Эйденом, чтобы предупредить его о том, что он больше не может доверять никому, даже Рейле. И мне тоже не стоило посвящать ее в свои планы. Если я смогу связаться с ним, у меня будет очень важный козырь, против всех этих интриг, и этот козырь должен быть моей тайной. Я не знала, видно ли со стороны, когда мысленная связь налажена, а потому не хотела, чтобы при этом присутствовали зрители. Но даже в моем положении был способ уединиться. Ванная!

В моих покоях она больше напоминала маленький бассейн, выложенный белым мрамором с серебристыми прожилками. Вчера вечером я уже понежилась в нем, и сегодняшний не будет исключением.

Юмати помогли быстро избавиться от платья и корсета и накинули на мои плечи мягкий шелковый халат с такими широкими рукавами, что они напоминали крылья летучей мыши. Широкий пояс-кушак стянул мою талию, ноги скользнули в уютные атласные туфли на плоской подошве. Меня усадили на маленький пуфик у высокого трехстворчатого зеркала и распустили волосы. Прежде жесткие, после инициации они стали несколько мягче, не шелк, конечно, но уже и не пакля. Даная приноровилась каждый вечер расчесывать их так долго, пока они не заблестят и не лягут на плечи воздушной волной. Вот и теперь она пристроилась за моей спиной, осторожно распутывая мою шевелюру.

Я же изнывала от нетерпения. Триста раз! Ровно триста раз пройдется серебряная щетка по моим волосам, прежде чем Даная будет считать, что справилась с поставленной задачей. Я сидела, вцепившись руками в злополучный пуфик и мысленно считала ее движения. Рейла сверлила меня подозрительным взглядом, но молчала. Мы уже все сказали друг другу.

Наконец ежевечерняя экзекуция была закончена и я резво вскочила на ноги. Дверь в ванную казалась мне едва ли не дверью к свободе. Я захлопнула ее перед носом у недовольной Рейлы и повернула маленький замочек. Уединение – это все, что мне требовалось именно сейчас.

Шелковый халат упал под ноги. Я небрежно отшвырнула его, чтобы не мешал, и медленно вошла в теплую воду, над которой поднимался легкий парок. Надо мной, с куполообразного потолка, лился голубоватый свет; стены ванной, украшенные затейливым барельефом, тонули в легком полумраке, а в воздухе разливался нежный аромат жасмина, идущий от воды.

Три мраморные ступеньки вели ко дну, уровень которого постепенно понижался. Я медленно погрузилась в воду по самые плечи, легла на спину и блаженно вздохнула. Если на Рее существует элизиум, то он должен быть похож на это.

За дверями кто-то осторожно поскребся.

– Виель! – раздался приглушенный преградой голос Рейлы. – Ты там только глупостей не наделай!

Интересно, что она имеет ввиду? Попытку утопиться в собственной ванне?

Я откинулась на покатый бортик, устроенный таким образом, что было очень удобно облокачиваться на него спиной, и постаралась отбросить все тревоги. Где-то внутри меня разгоралось маленькое пламя – это моя шайенская сущность просыпалась в предвкушении встречи со своей половинкой. Глаза закрылись сами собой, теплая вода заставила расслабиться каждую мышцу, и напряжение постепенно оставило мое тело.

Мне казалось, что я превратилась в бесплотного духа, парящего в небесах над океаном, настолько легко и свободно я чувствовала себя сейчас, когда мое тело утратило свой вес в ароматной воде. Я снова стала пламенем в ночи, ярким всполохом в непроницаемом мраке. Моя огненная суть освободилась из телесных оков, вырвалась на свободу, подчиняя себе пространство и время.

Отрешившись от всего, что меня окружало, я мысленно представила себе лицо любимого пирата и потянулась к нему тоненьким лепестком огня. Не Виель – приемная дочь санхейского рыбака, и не Аментис – принцесса рейна, а Ниара – огненная душа, меняющая тела и судьбы, но всегда остающаяся верной своему избраннику.

***

Тонкая нить, хрупкая, как стекло и, в то же время, гибкая, точно сталь, протянулась в бесконечном древнем мраке, сияя ослепительным светом, и все мои чувства, эмоции и мысли устремились по ней яркими всполохами огня. Рассекая густую тьму, моя любовь и моя потребность стремились к тому, кто был предназначен мне самой судьбой задолго до моего рождения.

И в абсолютной тишине я вдруг услышала слабый отклик. Не звук, не касание, а словно эхо того и другого. Это было как легкое прикосновение перышка или едва уловимое дуновение ветра.

Я встрепенулась, раскрываясь навстречу, впитывая в себя нежданную ласку – и ответила на призыв.

Две огненные сущности – мужская и женская – встретились посреди вселенской пустоты, и встреча их огненным фейерверком разогнала тысячелетний мрак. Словно два языка одного пламени, они слились в неистовом танце. Любовь и страсть, нежность и жажда обладания, желание иметь и принадлежать – что может быть прекраснее истинных чувств?

"Ты позвала меня!" – тихий шепот во мраке, нежное прикосновение.

"Ты услышал!" – легкое дыхание в ответ.

Я чувствую знакомые руки на своем теле. Как это возможно – ведь тела у меня сейчас нет? Я просто огонь, наделенный сознанием. Я пламя, ощущающее всю глубину человеческих эмоций, я душа, нашедшая во мраке свою половинку!

Он обнимает меня, сжимая в теплых объятиях. Я вижу лишь огненный силуэт, переливающийся всеми оттенками алого, будто раскаленная подземная магма, и знаю, что выгляжу сейчас точно так же. Но наш жар не испепеляет, он ласкает и манит. Так хочется прижаться еще ближе, слиться воедино, стать одним существом. Одна душа, разделенная между мужчиной и женщиной, одно пламя на двоих – как удержаться и не взять то, что и так тебе принадлежит?

"Посмотри на меня", – шепчет он мне прямо в ушко, и я вздрагиваю от его горячего дыхания.

Я поднимаю к нему лицо, и вижу целую вселенную в безумных глазах цвета закаленной стали. И эта вселенная только для меня.

Легкий наклон головы – и я уже тону в сладостном поцелуе. Мягкие и такие желанные губы покоряют меня, изучают, ласкают так легко, будто я могу исчезнуть в любой момент. Тает страх и тревога, остается одно лишь желание. Оно пронзает меня, будто молния, и все мое тело вспыхивает ослепительными пурпурными искрами.

"Подожди!" – я упираюсь руками ему в грудь.

Он отрывается от меня, тяжело дыша, в глазах полыхает темное пламя.

"Что случилось?" – его голос звучит прерывисто и хрипло, в нем чувствуются досада и нетерпение.

"Я позвала тебя, чтобы поговорить!"

"А я пришел, потому что ты нужна мне, как воздух. Виель, ты боишься меня? Ты не можешь принять нашу связь?"

"Не в этом дело, – я смущенно отвожу глаза, – я боюсь последствий. Я даханни. Как мы можем быть вместе быть вместе? А как же адаптация?"

Он облегченно смеется и прижимает меня к себе. Я прячу лицо у него на груди.

"Какая же ты у меня глупышка! – шепчет он, лаская мою шею теплым дыханием. – Здесь ты не даханни, здесь ты часть меня, а я – часть тебя. Этот мир только для нас, мы создали его сами, собственной магией. Здесь мы можем ничего не бояться".

Я прижимаюсь и облегченно вздыхаю. Неужели есть хоть одно место в этом безумном мире, где над нами не властны обстоятельства и предрассудки?

"О чем ты хотела поговорить?"

"О том, что ты задумал. Я беспокоюсь за тебя. Один неверный шаг – и тебя раскроют. Эйден! Я так боюсь! Они убьют тебя…"

Он гладит меня по голове, точно глупого ребенка.

"Не стоит так переживать за меня, моя маленькая даханни. Вся моя жизнь игра со смертью: я убегаю, она догоняет – и так всегда. С самого детства".

"Я знаю, – меня охватывает легкий озноб. Вот она, та тема, которую я так боялась. – Я все знаю…"

"Что ты знаешь?" – он заставляет посмотреть ему в глаза, и я вижу, что он недовольно хмурится.

Мне становится по-настоящему страшно. Зачем, ну зачем я завела этот разговор? Зачем затронула то, что давно должно быть похоронено на самом дне нашей памяти? Неужели именно сейчас надо было поднимать на поверхность все эти мрачные тайны, унесшие столько жизней!

"Я… я имею ввиду, что знаю все о нападении на Кобос… и о том, что за ним стояло…" – выдавливаю из себя, пряча взгляд.

Мой отец виноват в смерти его брата и изгнании из рейна его семьи. Его отец виноват в гибели моей матери и еще нескольких сотен эрранов и юмати, охранявших ее на тайном острове. Он сам пират и убийца, похитивший меня ради выкупа, но так уж получилось, что наша встреча была предопределена самой Судьбой. Если бы не это, если бы не мифический ширам, какое чувство вспыхнуло бы между нами: обжигающая страсть или холодная ненависть? Два рейна, ненавидящих друг друга на протяжении десятилетий, и мы – две крошечные песчинки в вихре событий.

"Айвердан поделился? – мрачно усмехается Эйден. – Представляю, что он наговорил обо мне. Убийца и сын убийцы, презренный полукровка, изгой, недостойный целовать пыль под ногами прекрасной даханни…"

Его руки разжимаются. Я сразу чувствую себя такой одинокой, что на глаза невольно наворачиваются слезы.

"Об этом ты хотела мне сказать? Что я тебе не подхожу?"

Он отворачивается, и я чувствую, как слабнет связь между нами.

"Нет! – я почти кричу и цепляюсь за него, боясь, что он сейчас исчезнет. – Я боялась, что это ты возненавидишь меня, когда узнаешь, кто мой отец".

Он смотрит на меня с таким недоумением, что я начинаю сомневаться в собственных словах. Где-то на уровне подсознания поднимает голову глухая обида: а почему это я унижаюсь перед ним? Я – дочь эрзуна, наследная принцесса великого рейна, даханни по праву рождения и по крови – почему я должна просить его остаться, умолять о милости человека без роду и племени, которому заочно вынесли смертный приговор за его преступления и разбой? Но я отталкиваю эту страшную мысль. Это не мое, это кровь и сознание даханни играют со мной в непонятные игры.

"Я узнал, кто ты, еще в Монтероне, – произносит Эйден так тихо, что я лишь интуитивно угадываю его слова. – Помнишь Келлана Нурхадана? В тот день, когда я поцеловал тебя в саду, он как раз вернулся в Монтерон из очередного рейда".

Я неуверенно киваю. Сад помню, поцелуй тоже, а вот этот Келлан вылетел из головы, как ненужный элемент.

"Это мой самый близкий друг и соратник. Можно сказать, побратим. Он много раз спасал мою жизнь, и именно ему я доверил свою тайну. Тебя. Это он через свои связи выяснил, из какого ты рейна. И когда он предоставил мне доказательства твоего родства с Айверданом, я понял, что потеряю тебя, как только ты узнаешь правду, – его рот кривится в горькой усмешке, плечи безвольно опускаются. Он сжимает кулаки, будто не знает, куда деть руки. – Я испугался впервые в жизни. Не смерти, не пыток. Я испугался, что ты узнаешь правду и отвергнешь меня".

Да, теперь я вспомнила тот вечер, когда шпионила в саду, ломая розовые кусты, а Эйден и его приятель-шайен выпивали в беседке. Помнится, они обсуждали какую-то тайну, касавшуюся меня, и этот Келлан предлагал ничего мне не говорить, замолчать некий факт. Так все дело было во вражде между нашими рейнами? Так об этом тогда переживал Эйден?

"Я слышала ваш разговор, – сознаюсь, покаянно опустив голову, – но мне сейчас все равно".

Я бросаю на него решительный взгляд и вижу, как в серых глазах моего пирата вспыхивает огонек надежды.

"Мне все равно, – повторяю я с каким-то детским упрямством, – главное, что я тебя люблю".

Он смотрит на меня с настороженностью загнанного зверя, которому вдруг указали путь к спасению. Недоверчиво, но с робкой надеждой. Такой большой мужчина, такой сильный и бесстрашный. Он весь в моих руках. Одним словом, одним жестом, одним взмахом ресниц я могу превратить его жизнь в ад, а могу подарить блаженство. Я властвую над его сердцем.

И снова его руки ложатся мне на плечи, сжимают осторожно, будто он боится, что я передумаю и оттолкну. Я сама подаюсь навстречу, льну к нему всем телом, привстаю на цыпочки и бесстыдно подставляю губы. Мне плевать на весь мир и на все тайны. На шайенов, даханнов, Империю и ее законы. Я хочу вновь почувствовать его поцелуй, ощутить, как скользят его губы по моей коже, как неистово скачет сердце и вздымается грудь, как замирает дыхание и вместо него с уст срывается тихий стон…

Эйден припадает к моим губам, как к источнику, жадно и нетерпеливо. Одна его рука зарывается в мои волосы, удерживая голову, не дает мне увернуться, вторая – ласкает спину, скользит вниз к пояснице и сжимает талию так, что я невольно выдыхаю прямо ему в рот. И в то же мгновение его язык проникает между моих зубов и в умопомрачительном танце завоевывает новую территорию…

Вдох-выдох… Он отрывается от меня, смотрит в глаза, и я чувствую, как его большая ладонь ласково гладит меня по голове, словно ребенка.

"Девочка моя!" – выдыхает он и зарывается носом в мои волосы.

Я молча прижимаюсь и обхватываю его руками за талию. Нам не нужны слова, мы и так все понимаем.

Неожиданно, его силуэт в моих руках начинает истончаться, тело, еще недавно вполне материальное, постепенно превращается в дымку. Я вижу его глаза, в которых застыла тревога.

"Виель! Быстрее! Отпусти меня! Ты должна очнуться!"

Но я не хочу отпускать! Я плачу и цепляюсь за него, пытаясь удержать, но мои руки проходят сквозь его силуэт, как сквозь дым, и странная холодная воронка начинает засасывать меня. Кружится голова, желудок сжимается в тугой комок, а к горлу подкатывает тошнота.

Я вижу, как исчезает Эйден, в последнем усилии отталкивая меня от себя, но уже не руками, а языками магического пламени. И я лечу, лечу в бесконечную пропасть, крича и захлебываясь слезами…