Глава 32

Мы находились так глубоко под землей, что звуки боя до нас почти не долетали. Разве что иногда гудело над головой, да сыпалась пыль из щелей. Но все равно, мы каждый раз втягивали головы в плечи, а губы сами собой начинали шептать молитвы.

Но хуже всего была неизвестность. Смог ли Элайя успеть прорваться к городу? Или мальчишку сняло шальным снарядом? Разрушена ли стена? Или защитники продолжают обороняться? А корабли? Они по-прежнему дрейфуют в прибрежных водах или уже пришвартовались и высадили пехоту?

Сейчас я жалела, что не смогла рассмотреть суда противника: если это линкоры, то на каждом из них не меньше роты морских пехотинцев! Они просто сомнут защитников крепости, задавят их числом!

Внезапный грохот раздался прямо над нашей головой. Помещение содрогнулось до самого основания, с потолка полетели куски штукатурки. Мы поспешно прикрывали головы, накидывая одеяла.

– Прямое попадание! – выкрикнул один из конюхов, падая на пол.

Второй удар заставил нас повалиться, как шахматные фигуры, сметенные с доски небрежной рукой. Кто-то зашипел от боли, кто-то закричал. Несколько фонарей разбились, горящее масло растеклось, но быстро потухло: гореть было нечему, везде один бетон. Зато теперь мы оказались в полумраке, да еще в воздухе стояла известковая пыль от обвалившейся штукатурки.

Кто-то сжал мою руку холодными пальцами. Я с трудом заставила себя привстать на колени и оглянулась. За меня цеплялась одна из молоденьких служанок. Ее лицо казалось бескровным, в расширенных зрачках застыл ужас.

– Мне страшно! – выдохнула она, глядя невидящим взглядом сквозь меня. – Я не хочу быть похороненной заживо.

– О чем она? – я растерянно посмотрела на остальных.

– Если даханны начнут прицельно бомбить дом, то нас завалит в этом подвале. Мы не сможем выбраться, – мрачно процедил печник, отряхиваясь от пыли.

– Это правда, – добавил садовник, – надо уходить через подземный ход.

Все дружно посмотрели на литой люк в полу.

– Попробуйте его открыть, – сдаваясь, пробормотала я, – пока у нас есть свет.

Один из конюхов, тот, что помоложе – рослый, мускулистый ниданг – на коленях подполз к люку, ухватился за скобу, прикрученную толстыми, заржавевшими болтами, поднялся на ноги и резко дернул. Крышка не сдвинулась ни на дюйм.

– Вдвоем надо, – прохрипел он, – и посветите кто-нибудь, ни шеала не видно!

Пожилой садовник схватил последний фонарь, поднимая его повыше, печник вызвался помочь с люком. Вдвоем, ухватившись руками за железную скобу и упершись ногами в землю, мужчины с надрывным стоном потянули на себя тяжелую крышку подземного хода.

Мы все замерли, молясь за успех, мне даже на миг показалось, что крышка поддалась!

– Пош-ш-шла! – выдавил из себя печник, но тут очередной удар заставил стены вздрогнуть и пойти ходуном.

Вот это действительно было прямое попадание! Причем не одно, а целая серия залпов, наверняка, превратившая особняк в груду обломков.

Мы словно оказались в эпицентре землетрясения. От удара треснул потолок, огромная бетонная плита сдвинулась со своего места, прямо на наших глазах заваливаясь вниз.

Все случилось за пару мгновений, но мне показалось, что время застыло: вот потолок раскалывается на части, нас бомбардируют мелкие осколки, нанося болезненные удары; вот тяжелый кусок бетона стремительно срывается вниз, прямо на люк! Гаснет свет, в темноте раздается глухой удар и дикий, истеричный визг. Я чувствую на своем лице что-то теплое и мокрое. Мне не нужно видеть что это, чтобы понять: мужчин накрыло плитой, у меня на лице чья-то кровь…

Мы оказались в ловушке! Призрачный шанс на спасение исчез, лопнул, как мыльный пузырь.

В темноте слышались стоны и рыдания. Я на четвереньках поползла вперед, пока не уперлась руками в рухнувшую плиту. Начала ощупывать, надеясь, что кто-то остался жив. Даже не обратила внимания на то, что канонада больше не слышна.

Руки нащупали чьи-то ноги в грубых парусиновых штанах. Садовник. Я отпрянула, болезненно ободрав ладони о шершавый пол. Из-под упавшей плиты не доносилось ни звука. Выживших нет.

– Вы слышите? – произнес кто-то из женщин. – Почему больше не стреляют?

Я еле расслышала, что она говорит, так громко звучали причитания остальных служанок.

– А ну цыть, куры! Заткнулись все! – раздался разъяренный голос дворецкого.

Все послушно замолчали. Во внезапной тишине мы отчетливо поняли, что дом больше не обстреливают.

– Их заставили уйти, – прошептал рядом со мной в темноте бесплотный голос, повторяя мои мысли, – или Монтерона больше нет…

Снова раздался плач.

***

Я не знаю, сколько мы так сидели, может часы, а может – минуты: в абсолютной темноте и неизвестности, рядом с трупами, избитые и поцарапанные упавшими кусками бетона. Я слышала приглушенные стоны и плач, и пыталась подбодрить перепуганных женщин, обещая, что все будет хорошо. Но сама в это уже не верила.

Наконец, над нашими головами послышалось какое-то шевеление. Кто-то ходил в каминном зале, вернее в том, что от него осталось. И я боялась даже представить, кто это может быть.

В двери поскреблись, затем, в них ударило что-то тяжёлое, заставляя дрогнуть железные засовы. Один удар, второй, третий… Опять тишина.

– Мы знаем, что вы там. Открывайте! – раздался приглушенный преградой мужской голос.

Мы дружно притихли, раздавалось лишь тяжелое, прерывистое дыхание. Кто-то отыскал меня в темноте, прижался всем телом, полузадушено всхлипывая. Кажется, это была Вилма. Я машинально погладила ее по плечу, промахнувшись мимо головы.

В дверь снова начали ломиться. До нас доносилась грубая ругань, лязг железа, топот нескольких десятков ног.

Вилма начала молиться, причем с таким неистовством, что ее молитву подхватили и остальные. А я молчала. Моим богом с самого детства был имперский Двуликий, именно ему меня посвятили приемные родители. Но теперь я ему не верила, а других богов не знала, вот и молчала, кусая губы, мечтая, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился.

– Мы заложим динамит, – раздалось с той стороны, – отойдите от дверей, если не хотите пострадать.

В темноте послышались испуганные женские возгласы и шорох. Все старались отползти к противоположной стене, в темноте натыкаясь на скамейки и острые куски бетона.

На мгновение установилась тишина, а затем раздался взрыв такой силы, что у меня заложило уши.

Дверь не выдержала. Ее снесло вместе с коробкой, вырвав с "мясом". Она рухнула, подняв клубы пыли, а в светлом проеме появились темные силуэты.

– Выходите, кто здесь! – гаркнул в темноту подвала незнакомый низкий голос.

Подслеповато щурясь от яркого света, мы по одному потянулись к дверям. На пороге стоял даханн в форме хуррана, с нашивкой имперского флота на предплечье, и внимательно осматривал каждого, кто выходил. Когда его взгляд остановился на мне, он вздрогнул и потянул носом, потом резко переменился в лице, а его сияние, прежде едва заметное, вспыхнуло с необычайной силой.

– Эйрина, – хрипло вымолвил он, подавая мне руку, – что делает юная даханни в этом разбойном вертепе?

– Я здесь живу, – хмуро выдала я, – а кто вы такой и на каком основании напали?

Он увлек меня в сторону, освобождая проход, за которым следили его люди, тоже даханны. Они с нескрываемым любопытством косились в нашу сторону, и почти у всех серебристое сияние полыхало ярким огнем.

– Меня зовут Арейн Энненхард, и я старший хурран морской пехоты его императорского величества. Наш осведомитель сообщил, что разбойник и контрабандист Даннахан сегодня будет здесь. У нас приказ: сравнять Монтерон с землей и привезти в столицу голову преступника.

Я криво ухмыльнулась.

– Вас ввели в заблуждение. Эйден отсутствует уже второй день. Зато есть я… Скажите, ваш осведомитель женщина? Эрранийка? Бывшая любовница Даннахана – имперская шпионка?

Я внезапно рассмеялась хриплым надсадным смехом, обдирающим горло. Уткнулась лицом в ладони и привалилась к стене. Хотелось закричать от злости.

Эстель связалась с имперским флотом и натравила даханнов на Монтерон! Эйден по какой-то причине уехал, возможно, это она его выманила, чтобы уберечь, как и свою соучастницу. А нас всех отдала в расход… Даже подумать страшно, что осталось от особняка. Нам всем несказанно повезло, что мы все еще живы.

– Ну почему же бывшая? – раздался позади знакомый голос, лениво растягивающий гласные. – Она и сейчас с ним. Мчится на "Тамрисе" навстречу своей мечте.

Во мне все словно застыло. Медленно, как механическая игрушка, я развернулась в сторону говорившего. Дыхание перехватило, грудь сдавило так, что стало больно. Сквозь туман в глазах я увидела бледное лицо Рейхо Кархадана.

Он стоял в нескольких шагах от нас, небрежно привалившись плечом к стене, как всегда, безупречный в своей дазганской форме.

– Мой дазган, – Энненхард быстро отсалютовал.

– Хурран, вы свободны. Этой эйриной я займусь сам. Проследите, чтобы здесь все было закончено как можно скорее.

Энненхард отвесил мне учтивый поклон и тут же смешался со своими солдатами, продолжая руководить выводом слуг из подвала. Я же впилась глазами в звездные омуты Рейхо. В голове стучала только одна мысль: "Она и сейчас с ним!"

– Доброй ночи, эйрина, – он слегка кивнул, приветствуя меня, – не ожидал, что встречу вас здесь. Хотя, весьма рад этому.

– Ну да, – фыркнула я, пытаясь за показной бравадой спрятать душившие меня чувства, – ваш осведомитель сообщил, что здесь будет Эйден.

Изящная бровь даханна саркастично приподнялась.

– Вы уже перешли с ним на "ты"? Не слишком ли быстро. Вижу, инициация прошла успешно. А как насчет адаптации?

Он вдруг стремительно шагнул в мою сторону, и в одно мгновение я оказалась прижата к стене его тяжелым телом. Одна рука дазгана уперлась в стену рядом с моей головой, другой он схватил меня за подбородок, не давая увернуться. Я оказалась в ловушке, пристальный взгляд буквально пригвоздил меня к месту.

– Отвечайте! – процедил он сквозь зубы. – Вы были с ним?

Я вспыхнула от унижения. Мое сияние пробежало по оголенной коже серебристыми всполохами, показывая, что сейчас я больше даханни, чем шайен. Какое он имеет право задавать такие вопросы?!

– Я не желаю отвечать на ваши вопросы, – прохрипела я, пытаясь вывернуться, но Кархадан держал очень крепко.

Он притиснул меня к стене, наваливаясь всем телом, тонкие ноздри его изящного носа затрепетали, будто принюхиваясь. Дазган вдруг уткнулся лицом мне в шею, полной грудью вдохнул исходящий от меня запах, и я почувствовала его горячие губы прямо там, где бешено билась под кожей тонкая венка, отсчитывая лихорадочные удары моего сердца.

– Я слышу Зов, – пробормотал мужчина мне в шею, – он вас не тронул.

"Он" – это Эйден? Нет, не тронул. Дальше поцелуев мы так и не зашли, что-то останавливало каждый раз. Но откуда это знать Кархадану? Неужели по запаху определил?

Я была пришпилена к стене, точно бабочка в коллекции безумного энтомолога. Мужчина тяжело и прерывисто дышал мне в шею, удерживая меня так, что я не могла шевельнуться. Нужно было оттолкнуть его, может, даже ударить, но меня словно парализовало. Я застыла каменной статуей, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, лишь в груди неистово грохотало сердце, словно хотело вырваться наружу.

– Гхм… х-хрм… мой дазган…

Кархадан резко оторвался от меня, разворачиваясь к незваному гостю. Я тут же сползла по стене, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание.

– Что?! – буквально прорычал дазган.

– Мы закончили. С флагмана поступил приказ отходить.

Рейхо нагнулся надо мной, разглядывая так, будто видел впервые. Затем, его губы раздвинула медленная усмешка:

– Я же обещал, что доставлю вас в Ризенпорт, эйрина. Пришло время выполнить свое обещание.

Словно пушинку он вздернул меня на ноги и в следующее мгновение взвалил мое безвольное тело себе на плечо.

И тут я поняла, что меня опять похищают! Эта мысль окатила меня, точно ведро ледяной воды. Взвизгнув, я заколотила кулачками по спине Кархадана, задрыгала ногами, не думая о том, что могу вывернуться и упасть на пол с высоты почти семи футов. В ответ мне раздался хриплый смех, и большая мужская ладонь болезненно приложила меня по мягкому месту.

– Не дергайтесь, дорогая, – предупредил дазган, сильнее сжимая мои ноги под коленями, – я не железный. Вы же не хотите, чтобы я взял вас прямо здесь?

От такой перспективы у меня волосы дыбом встали. Я вдруг поняла, что он не шутит. Даханны помешаны на своих женщинах, а я здесь одна на несколько десятков сумасшедших, и между мной и ними стоит один невменяемый дазган! И нет абсолютно никакой надежды на спасение.

Закусив губу, я перестала вырываться, позволяя мужчине вынести меня из разрушенного помещения, которое еще недавно было каминным залом.

Везде валялись обломки мебели, куски штукатурки, битый кирпич и сорванные гардины. Все окна были выбиты, светильники разбиты, но даханны зажгли факелы, и в красноватом свете живого огня я увидела, во что превратился Монтерон. Одна стена рухнула почти полностью, верхний этаж был снесен прямым попаданием, во дворе образовалось несколько глубоких воронок от взорвавшихся ядер. Сад оказался полностью уничтоженным, как и западная стена.

Даханны сосредоточенно поливали фундамент дома какой-то жидкостью с резким запахом. Затем один из них поднес факел – и эта жидкость вспыхнула ослепительным пламенем, в одно мгновение распространившимся по периметру дома. Гудя и потрескивая, огонь взметнулся вверх, пожирая все, что попадалось у него на пути.

Я безвольно обвисла на твердом мужском плече, понимая, что это конец. Монтерон больше не существует.

В нескольких шагах от пожарища я увидела толпу слуг. Вместе с ними стояла и жалкая кучка оставшихся в живых солдат гарнизона. Безоружные, на коленях, со связанными за спиной руками.

– Этих заковать и в трюм, – равнодушно бросил Кархадан, – молодых женщин взять с собой, старух оставить.

Меня всю передернуло от его ледяного тона.

– Рейхо, – тоненько попросила я, отчаянно пытаясь сдержать слезы, – пожалуйста, не трогай их…

Он медленно оглянулся через плечо, ловя мой взгляд. На ангельском лице не дрогнул ни один мускул.

– Ты так же беспокоилась о своей подруге, когда она тонула вместе с подбитым кораблем? – процедил он сквозь зубы. – И о тех девушках, что сгорели живьем с тремя галеонами? – затем вскинул голову и отчеканил: – Выполнять!

На берегу уже ждали лодки, готовые перевезти даханнов на линкоры. Я насчитала штук шесть мощных судов, светящихся в темноте золотыми огоньками. С северной стороны, огибая остров, на всех парусах следовало еще несколько, желая поскорее соединиться с эскадрой.

Девушек, среди которых была и Вилма, распределили по лодкам. Меня же Кархадан внес собственноручно. Усадил рядом с кормой и с угрозой в голосе предупредил:

– Не вздумайте сделать глупость.

Я равнодушно пожала плечами, не сводя взгляда с пожарища, которое было хорошо видно отсюда. Глупость – это попытка кинуться в море и вплавь добраться до берега? Ну, я же не совсем из ума выжила. Инстинкт самосохранения еще никто не отменял.

Лодки, одна за другой, отчалили. Молчаливые гребцы дружно взмахнули веслами, отрезая обратный путь. Я с тоской смотрела на уменьшающийся берег.

Внезапно, какая-то неведомая сила заставила меня податься вперед.

Взметая тучи брызг, одинокий всадник, во весь опор, мчался вдоль берега, который быстро удалялся от нас. Узнавание кольнуло меня в самое сердце, будто добела раскаленный клинок. Я узнала этот темный силуэт, четко выделявшийся на фоне алых отблесков огня. Вот он осадил своего коня, заставляя благородное животное встать на дыбы. Ветер донес до меня дикое ржание, приглушенное расстоянием.

– Эйден!!! – закричала я, вскакивая на ноги. – Я здесь!

Что я хотела? Прыгнуть в море? Чего ожидала? Что это сделает он?

Лодка качнулась, я едва не вылетела из нее, с трудом удержавшись на ногах.

– Дура! Сядь спокойно! – грубый окрик раздался над головой, и чья-то рука жестко швырнула меня на дно лодки. Надо мной нависло перекошенное яростью лицо дазгана. – Лодку перевернуть хочешь?

Я молча ударила его по щеке. Он отпрянул. На белоснежной коже вспыхнул багровый след от моей ладони. Лицо Кархадана мгновенно потемнело, превращаясь в кошмарную маску драха.

– Виель… Виель… – прозвучало так тихо, что я едва уловила. Губы дазгана не двигались. Я так и не поняла, то ли это меня звал Эйден, то ли шептал прибой…

Конец первой книги