Король Великобритании мрачно смотрел на листочки с какими-то докладами, лежащими перед ним. Но буквы расплывались, и он никак не мог сосредоточиться на тексте и его смысле. Слишком сильным оказалось волнение.

— Ваше Величество, — поняв в чем дело, подал голос премьер-министр Великобритании Герберт Асквит. — Германская группировка в Западной Пруссии капитулировала.

— Но как? Не понимаю. Почему так быстро?

— Проблемы с продовольствием. Русские методично уничтожали их склады. А новое продовольствие никто не подвозил, так как для этого не было никакой возможности.

— И что? Они находились на территории целой провинции. Там еды им хватило бы на несколько месяцев. Почему они не стали реквизировать продовольствие у населения?

— Они получили приказ, — произнес Эдуард Грей, министр иностранных дел.

— Приказ?

— Да. Им поступил приказ сложить оружие от начальника Генерального штаба.

— Он еще жив? Помниться предыдущего за меньший проступок Кайзер велел расстрелять.

— Тому поступила письмо от Кайзера, и он действовал на основании его. По слухам, правда, Вильгельм II говорит, что никакого письма не писал. Однако сам начальник Генерального штаба пока не арестован.

— Это подложное письмо?

— Вероятно. Мы подозреваем, что русские повторили прием Бейбаса I при взятии Крак-де-Шевалье. В условиях того бардака, в котором находится сейчас Германия, это вполне допустимо.

— А что за письмо? Там так и говорится о том, чтобы армия просто сдалась?

— Насколько мне известно, нет. Там автор письма в несколько нервной и запутанной форме пишет о том, что нужно спасти жителей Западной Пруссии от кошмаров войны, от голодной смерти и так далее. Учитывая тот факт, что Кайзер несколько дней пил, да и потом был в крайне нервном состоянии… мы в растерянности. Он вполне мог написать такое письмо.

— Он не арестовал начальника Генерального штаба, — произнес Первый лорд Адмиралтейства, — это показатель.

— Строго говоря, он пытался. Вызвал к себе. Хотел показательно покарать. Но тот показал письмо и арест не состоялся. Говорят, что Кайзер растерялся.

— Черт с ним! — Раздраженно воскликнул король. — Что с группировкой? Она подчинилась этому приказу и сложила оружие?

— Безусловно. Этот приказ им доставили аэропланом.

— И он пролетел?! Да неужели?! — Удивился Георг V. — Вы же говорили о том, что русские легкие аэропланы режут своих германских визави как волки овец!

— Активность русской авиации в этом районе последние пару дней невысокая. Они только склады бомбят тяжелыми аэропланами. Легкие же силы действуют на другом направлении. Часть из них в Померании поддерживают наступающие войска, выполняя их прикрытия и авиаразведку. Другая часть — в междуречье верховья Вислы и Одера, там они работают против войск Австро-Венгрии. Так что технических сложностей доставить приказ не было.

— Как быстро русские высвободят свои войска? Когда они смогут вновь со всей силой навалиться на Германию?

— От двух недель и больше. — Произнес Военный министр Дэвид Ллойд Джордж. — Я бы рассчитывал на месяц — полтора. Все-таки в Западной Пруссии миллион человек в плен сдается. Это меньше, чем количество русских войск, которые их окружают. Так что сразу большую массу им не принять. Придется работать маленькими партиями.

— Значит французы успеют занять большую часть западной Германии?

— Вероятно. Там не очень много сил. Кроме того, в дивизиях Австро-Венгрии началось массовое дезертирство.

— Во всех?

— Нет. Только в стоящих на французской границе. Они туда выводили свои самые неустойчивые и небоеспособные части. И вот — следствие.

— Плохо… очень плохо… — мрачно произнес король. — Получается, что в ближайшие месяц — полтора русские и французы займут всю Германию.

— Для этого им потребуется месяца два-три, — заметил военный министр. — Если все пойдет так, как идет.

— А что может пойти не так?

— Французы могут не справиться с германской обороной на Рейне. Все-таки эта река — крупное препятствие. Русских немцы планировали сдерживать именно на большой реке — Одере. Вряд ли угрозу французского вторжения они игнорировали. Насколько мне известно, они возводили какие-то укрепления по правому берегу Рейна.

— И у них хватит сил?

— Неизвестно. Одно можно сказать — до Рейна французы, безусловно, займут все. А вот за ним — вопрос. Во всяком случае, в сжатые сроки.

— То есть, речь идет о том, кто из них займет большую часть Германии?

— Да. Скорее всего так.

— И что будем делать мы? — Очень тихо спросил король, обводя взглядом присутствующих. — Это ведь не соответствует нашим интересам. Это ведь катастрофа!

— За Германию вступать в войну уже поздно. — Отметил Первый морской лорд.

— Да и чем бы мы ей помогли? — Удивился Военный министр. — Против таких паровых катков, что на нее надвигаются мы бы не устояли.

— И что вы предлагаете?

— Включиться в дележ пирога, — не задумываясь ответил Ллойд Джордж. — Подключить к нему как можно больше других участников. По возможности, чтобы русским и французам досталось как можно меньше. Мы можем попробовать захватить Ганновер и Вильгельмсхафен. Если французы какое-то время протопчутся у Рейна, а они это, непременно сделают, а русские у Одера, то у нас есть месяц, может быть полтора, чтобы нанести удар и отхватить себе кусок территории.

— А русские нас не выкинут оттуда? Французы понятно так поступать не будут. Но русские. Мне кажется Николай сейчас несколько не в себе.

— Вы имеете в виду его интервью шведской газете? — Спросил Генри Асквит.

— Да. Уверен, что это просто недоразумение. Он потерял контроль над собой и позволил себе слабость. Однако вы представляете, что у него внутри? Полагаю, что Николай в ярости, глухой, холодной ярости.

— А он разве не о немцах там говорил? — Удивился Джон Фишер.

— Вы шутите? — Расплылся в дежурной улыбке Эдуард Грей. — После этой выходки в Вильгельмсхафене только слепой может не понимать, что он имел в виду именно нас. Из-за чего лично я очень сильно опасаюсь лезть во всю эту историю.

— Да-да, — кивнул Георг V. — Вильгельмсхафен выглядит прямым предупреждением. Никакого другого смысла в этом нет.

— Но Николай же не может понимать, что мы просто не можем остаться в стороне? — Удивился Ллойд Джордж.

— Я поэтому и говорю — он несколько не в себе. До меня дошли слухи, что он лишил своих старших сыновей права на престол.

— Серьезно? — Удивился Ллойд Джордж. — Может он просто сходит с ума?

— Не исключено, — грустно улыбнулся король.

— Прямо вот так взял и убрать из списка престолонаследия?

— Нет. На семейном совете он заявил, что с этого года начнется большое Имперское соревнование. Каждый из его сыновей будет зарабатывать очки, стремясь показать себя с лучшей стороны как будущий Император. Каждый год будет проводиться подведение итогов на основании которой и будут распределяться их места в порядке престолонаследия.

— И что, старшие не смогут обойти малыша? — Удивился Джон Фишер. — Ему ведь всего двенадцать лет или около того.

— Ум — не лучшие качества старших. Поэтому при дворе считают, что это отодвинет их от престола. Хуже того, Николай вообще обсуждал на том совете совершенно чудовищную вещь — изменение порядка наследования в Великой сотне, переводя все с принципов родства, а на основание соревнования. А это грозит отодвинуть старших сыновей еще дальше. В общем, команды, которые формировались вокруг Ярослава и Святополка крайне недовольны. Да и они сами тоже. Ярослав, говорят, на том семейном совете, не сдержался и наговорил отцу гадостей.

— Мы не можем это использовать?

— Сложно сказать. Остальные Романовы очень сильно оживились, ведь технически это открывает перед ними и их отпрысками довольно серьезные перспективы. Так что теперь ни Ярослав, ни Святополк не могут на них положиться и опереться. Что они им предложат? Хотя тех, кто хотел бы увидеть Ярослава на престоле, хватает. Он для многих намного удобнее, чем Николай, который слишком опасен и в любой момент может вмешаться и помешать выгодному бизнесу. И эти люди вкладывают немало средств в расположения к себе Ярослава.

— Николай в своем репертуаре, — развел руками Эдуард Грей.

— А что из себя представляет это соревнование? — Поинтересовался Фишер.

— Точно мне пока не известно, — после небольшой паузы произнес король. — Источник не вполне надежен. Как я понял, соревнование будет делиться на секции. В каждой из них можно будет набрать некоторое количество баллов. Это и образование, причем по трем направлениям, и физическая подготовка, и поручения Императора, которые в обязательном порядке теперь должны выполнять члены Великой сотни. Промахи в области репутации станут сильно бить по набранным очкам. Если какое-то из направление будет заброшено или там окажется набрано слишком мало очков — пойдут штрафы. В общем — все очень запутано и напряженно.

— Но ведь это потенциально позволяет провести на престол не собственного сына, пусть и младшего, а вообще кого-то из дальних родственников! — Воскликнул Ллойд Джордж.

— Так и есть, — кивнул король. — И тут этот безумец предложил совершенную мерзость. Он что-то там говорил про усыновление лучших… но толком я пока не знаю.

— Да уж… — покачал головой Ллойд Джордж, совершенно потрясенный этими словами. — Своим детям яму роет. — Ему вторили остальные, кроме Джона Фишера, который задумчиво промолчал, рассматривая какую-то точку на столе. Он был потрясен не меньше остальных этим известием. Однако по иной причине. Джон осознал то, на какую жертву оказался вынужден пойти Николай ради торжества Империи и ее успеха в дальнейшем. Ведь проблема любой монархии всегда упирается в монарха — в личность… одну личность, которая может оказаться в достаточной степени беспомощной, чтобы вогнать всю державу в ничтожество. Монарх был слабым местом монархии. Всего одним, но таким существенным. Фишер был поражен… потрясен… шокирован… но в хорошем смысле, в отличие от своих собеседников. Это не ускользнуло от их внимания, так что пришлось как-то уводить тему беседы. — И что этот хитрый византиец готовит нам? Если Вильгельмсхафен — предупреждение для нас, а мы все равно влезем, то как он может на это отреагировать? Начнет с нами войну?

— Боитесь? — В шутливой интонации спросил Генри Асквит.

— Да. Вы не хуже меня знаете, что его «Эроты» как кость в горле у нас. Они в состоянии догнать и уничтожить любой наш крейсер, а от любого линкора уйти. Преимущество в скорости колоссально. Это дает им тактическое и стратегическое преимущество, которое нам не чем компенсировать. То есть, если мы сейчас высадимся в Ганновере, то немцев, да, скорее всего побьем и займем какую-нибудь территорию. И французы это проглотят. А русские? Вы готовы к войне с ними? Если что, я вам прямо говорю — обеспечить снабжение наших войск в Ганновере Королевский флот не сможет. Они его не сразу, но растерзают как волки, раздергав по кускам словно стадо овец. Да и уверенности в том, что наша пехота устоит перед русской у меня нет.

— Вы так невысоко оцениваете английских солдат? — Скривился Ллойд Джордж.

— В Корее они уже показали себя во всей красе, сэр.

— Как и английские моряки, сэр, — вернул шпильку военный министр.

— Поэтому, сэр, я и не говорю, что мы сдержим русских.

— Ваше Величество, — чуть пожевав губы, произнес Эдуард Грей, — а этот Ярослав, он ведь пока наследник? Никаких законов или постановлений, меняющих это положение дел, Николай еще не подписал?

— Ах вот вы к чему. Пустая затея. Вы в курсе сколько было на Императора покушений? Не советую вам даже начинать. Покойный Франц-Иосиф отошел в лучший мир с тавро на афедроне. И я не хочу закончить свой жизненный путь также. Не забывайте, Николай — безжалостный и кровожадный тиран. Он не пожалел своих родственников, которых заподозрил в измене. Сгноил их на каторге, как обычных разбойников, не взирая на пол, возраст и положение.

— В сложившейся ситуации все меры хороши… У меня есть кое-какие выходы в его ближайшем окружении.

— Ваш предшественник был убит при невыясненных обстоятельствах. Все считают, и не безосновательно, что это стало следствием его российских проектов. Повторяю — Николай, безжалостный и кровожадный тиран. Если он узнает, что вы организовали покушение на него — вы труп, а я стану обладателем парочки весьма унизительных тавро. И это — в лучшем случае. Поэтому подобные игры — плохая идея. Очень плохая.

— Если мы сейчас не вмешаемся, то Россия и Франция разорвут Германию. И трупом будет уже Великобритания, а не только мы.

— Почему вы считаете, что они ее разорвут? — Повел бровью король.

— До меня дошли слухи о том, что Император провел переговоры с представителем Святого Престола. И Папа сильно оживился.

— И как это связано?

— Император предложил Папе возрождать «Древнюю Империю», сказав, что «настало время собирать камни». До победы в Восточной Померании я не придавал этим словам никакого значения. Мало ли? Просто русские искали союзника на поле идеологии, чтобы надавить на французов. Однако победа в Померании показала, что Император не шутит. Все об этом говорит. И задумал он это очень давно. Вы ведь помните, что он короновался по обрядам Византии в 1904 году. Тогда это выглядело юродством… тогда, а не сейчас.

— Не понимаю.

— Россия позиционирует себя как Империя Востока. И, очевидно, в такой парадигме нужна Империя Запада. Кто ей выступит? Самым очевидным кандидатом является Франция, которая таким образом сможет возродить Империю Карла Великого.

— Но Франция — республика! — Воскликнул Ллойд Джорд. — Кроме того, у нее крайне натянутые отношения с Россией.

— О! Это поправимо. Последнее время монархические газеты Франции оживленны не на шутку. Кажется, что они решили припомнить республиканцам все их промахи. Тем более, что во Франции до сих пор все еще сильны монархические партии.

— И кто будет монархом?

— Да кто угодно? Во Франции им может оказаться любой популярный человек. Тем более, что дом Бонапартов очень близок к Санкт-Петербургу. Да, его ветвь, происходящая от Луи-Наполеона, на Николая сильно обижена, но остальные то нет. А там кандидатов хватает. В крайнем случае у Николая в кармане есть Бурбоны в лице лояльного к нему Альфонсо. Поле вариантов — огромное. В любом случае, если Император задумал действительно возрождать Империю Запада, то… нам конец. И немцам конец… конец всему старому миру…

— Отдавать Германию на разграбление Франции тоже не сильно лучшая идея, — отметил Ллойд Джордж. — Эта Империя — вилами по воде писана. Одни домыслы. А тут — Франция. И получив такие ресурсы она окрепнет чрезвычайно.

— У Франции нету флота. Серьезного, во всяком случае. И в ближайшее время не появиться. — Заметил Джон Фишер. — Да, они строили корабли, но их бардак и финансовые проблемы наложили свой отпечаток. Воруют слишком много там, где не надо.

— Смерть Николая в сложившейся ситуации ничего не поменяет, — чуть помедлив, произнес Георг V. — Его сын даже если взойдет на престол до срока вряд ли откажется от успеха в войне.

— Поэтому его нужно занять чем-то более интересным. Например, борьбой за престол. Мы должны прекратить это безумие. Мы слишком долго наблюдали за ростом могущества этого чудовища. Да и Францию, я уверен, мы сможем занять чем-то более интересным, чем война с Германией. В конце концов, в 1871 году у них так удачно произошла революция… так вовремя. Что мешает недовольным рабочим высказать свое пролетарское недовольство сейчас?

— Вы ступили на тонкий лед, — тихо произнес Георг V.

— Мы там все уже стоим. Вынужденно.

— Вы уверенны в этом?

— Абсолютно.

— Все согласны? — Спросил король, обводя взглядом присутствующих, те нехотя кивали. — Ну что же… действуйте… — едва слышном прошептал он, понимая, что требуется его санкция. — И постарайтесь не ошибиться…