21

Всю ночь оба спали как убитые. Утром Марина проснулась от какого-то шума. Не открывая глаз, прислушалась. Уловила шаги. Распахнула веки и вздрогнула, ее взгляд наткнулся на глаза Вероники, стоявшей в дверях. Эти глаза были безразличны и смотрели сквозь Марину. Все повторяется в жизни, думала Вероника, все повторяется.

И Марина подумала о том же.

Обе были спокойны.

Константин тоже проснулся. Увидел в дверном проеме жену, не шевелясь, грубо рявкнул:

– Кто разрешил с побитой мордой выйти из квартиры?!

Только тут Марина обратила внимание на щеку Вероники с отметинами от ногтей. Вспомнила, что подобные отметины видела на лице Истровской. В голове шевельнулась догадка. И уголки губ тронула легкая усмешка. Стала подниматься с постели, но тяжелая рука Константина удержала. Он снова зыкнул на Веронику:

– Пошла вон! Убирайся!

Марина отбросила его руку:

– Зачем орать у меня над ухом? Оглушил своим криком!

– Лежи, – вновь прижал ее к постели Аспенский. – Она сейчас уйдет! – И жене: – Я кому сказал? Вон отсюда!

Вероника равнодушно вздохнула, посмотрела на него, как на пустое место, и исчезла из дверного проема.

Марина опять откинула руку Константина:

– Пусти! Хватит уже! Ты переборщил – нервно соскочила с кровати. На душе было гадко. Чувство, что Константин опустил ее так же, как Веронику, и что она ничем не отличается от Вероники, перехватило горло и захотелось рвать и метать. Будто обмазалась грязью, которая плохо смывается.

Константин насмешливо покривился:

– Черт с тобой, топай! Сам позвоню, когда надо будет!

Марина пошла в ванную комнату. Перед дверью наткнулась на хозяйку дома. Женщины переглянулись и ничего не сказали друг другу.

Под душем Марина долго терла тело мочалкой. Ей казалось, что с ног до головы она покрыта грязью, как коростой. Руки и ноги дрожали. Нервы словно рвались. Хотелось завыть во весь голос. Но она молчала, больно кусая губы. Понадобилось время, чтобы успокоиться. Потом оделась и вышла из ванной.

В холле ее ждала Вероника. Она приехала в загородный дом, не подозревая, что наткнется на мужа с Мариной. Надоело сидеть в четырех стенах квартиры, вот и собралась. Надела любимую красную юбку и белый блузон. Царапины на щеке ее не волновали. Беспокоило поведение дочери. Вероника не понимала, что происходило с той. Юлия перестала отвечать на телефонные звонки. От Кристины узнала, что дочь уехала из города. Мысленно склоняла себя к тому, что на Юлию плохо повлиял разрыв с Валентином. Хотя в это не очень верилось. Мать всегда знала, что дочь никогда не любила своего мужа. Но тогда что теперь происходило с Юлией? И где Валентин? Об этом Вероника и хотела поговорить с Мариной.

– Я понимаю, что ты не просто так легла в постель с Константином, – сказала она, встретив ту в холле. – Тебе что-то нужно от него. Но не доверяй ему очень. Не советую. Однако это твое дело. А у меня к тебе другой вопрос. Я перестала понимать, что происходит вокруг. Все будто по швам трещит. Да и швы-то уже ничего не держат. Может, ты объяснишь, что происходит? Между нашими детьми образовалась трещина. Юлия изменилась, стала другой. Я не узнаю свою дочь. Ничего не объяснив, куда-то уехала. Валентин тоже на мои звонки не отвечает. Я как в вакууме. Мне не нравится, что между ними разлад. Но я ничего не могу поделать. Если у тебя есть связь с Валентином, узнай причину. Ты его мать.

Марина вздохнула и опустилась на стул:

– Ты мать Юлии, а много ты узнала от нее? Иногда нам, матерям, бывает сложнее, чем кому бы то ни было, – она не могла сейчас рассказывать Веронике о том, что услыхала от Истровской. Потому что Аспенский сразу бы понял, чем вызвано желание Печаевых вернуть свою долю бизнеса. И как бы он себя повел после этого, никому не известно. Вполне возможно, что ее надежда на помощь Аспенского могла бы рассыпаться, как карточный домик. Все могло выйти боком. Хотя и сейчас она совсем не застрахована от того, что Истровская ничего не расскажет Аспенским. Скорее всего, выберет момент и огорошит. К этому надо быть готовой. А пока этого нет, необходимо быстро, как жареные пирожки, получить результаты.

– Пожалуй, ты права, – задумчиво отозвалась Вероника на слова Марины и села на другой стул. В ее глазах задрожала грусть. – Жаль, очень жаль.

– Ты о чем? – не поняла Марина, она не верила в искренность Вероники. А потому с нею развивать тему разрыва между детьми не хотела. Все не так просто. За сына она могла перегрызть горло кому угодно. И первым в ее списке был Хавин. Нанести по нему удар руками Аспенского. Здорово. А потом и по Аспенским проехаться. Никто не должен быть обойден. Мысли в голове у Марины кипели, как масло на раскаленной сковороде. Она опустила глаза, на добродушном лице появилась злое выражение.

Вероника не успела ответить на вопрос, как в дверях показался полуодетый Константин. Марине было неприятно на него смотреть, она резко поднялась со стула и попрощалась. Вероника вскочила следом и пошла за нею на улицу, проводила до калитки. Здесь Марина остановилась, обернулась, сделала глубокий вздох:

– Утро неплохое, солнечное, но что-то радости на душе нет.

– Да, – отозвалась Вероника. – Может, тебя подвести?

Марина открыла калитку, шагнула за нее, бросила напоследок:

– Сама автостопом доберусь. Чай, не кисейная барышня.

С крыльца на них мрачно смотрел Константин.

22

Приехав в Москву, Юлия сняла номер в гостинице. Несколько дней устраивала походы по городу. Хавину не звонила, хотя порывы были. Откладывала, вспоминая, что недавно в его объятиях была ее мать. Становилось не по себе, как будто она собиралась навязаться Павлу вместо своей матери.

В один из вечеров в дверь номера постучали. Юлия только что возвратилась, еще не успела раздеться. Была в джинсах, легкой блузке и босоножках на высоком каблуке. Открыла дверь и увидела красивую незнакомую улыбающуюся рыжеволосую девушку в цветном халате:

– Слушай, подруга! – сказала та, будто сто лет знала Юлию. – Я в соседнем номере обитаю. Зовут меня Таисия. – Не спрашивая разрешения, шагнула через порог.

Юлия удивилась, но отступила от двери. Незнакомка прошла в номер:

– Я два дня как обратила на тебя внимание. Какая-то ты неприкаянная. По делам приехала или так? Приглашаю тебя в ресторан, поужинаем, познакомимся ближе. Я уже давно здесь прозябаю, всех чертей узнала, примелькалась.

– Я была в кафе, – отказалась Юлия.

Но Таисия как будто не слышала ее, продолжала:

– Закадрим кого-нибудь. Я смотрю, ты одна. С твоей внешностью здесь можно богатенько устроиться.

– А ты устроилась? – насмешливо поинтересовалась Юлия. – У тебя внешность тоже ничего.

– Зря смеешься! – проговорила гостья. – Я устроюсь. Я методу свою выработала. Сразу определяю, у кого набит бумажник, а кто с кукишем в кармане. Хочешь, научу? – Таисия по-хозяйски уселась на стул, пальцами взбила рыжую копну волос на голове.

– Не хочу. Мне это ни к чему, – ответила Юлия.

– Любая наука может пригодиться в жизни, – уверенно парировала Таисия и спросила: – Зовут-то тебя как? Зачем в Москву прикатила? Ты, подруга, случайно не ошибка природы? Мужиками что-то не интересуешься. Живут здесь на первом этаже две лесби, тошниловки да и только, – ткнула пальцем вниз. – Ты не из них?

Юлия проследила за ее пальцем и усмехнулась:

– Нет, я не из них. – И подумала, что Таисия слишком любопытна. – А в Москве я по делам.

Гостья недоверчиво прищурилась:

– Не рассказывай сказки, я нашу сестру как рентгеном просвечиваю. У нас у всех одни дела в Москве: мужика урвать покруче или деньжат нарезать. Тебя что больше интересует, мужики или деньги?

Юлия промолчала, тоже села на стул рядом.

– Что-то ты не очень разговорчивая, – заметила Таисия, взяла пульт со стола, включила телевизор, посмотрела на экран. – Глянь-ка, парняга какой, я бы не отказалась от такого. А ты?

По телевизору шел ковбойский фильм со стрельбой. Юлия пригляделась, актер слегка походил на Пашку. Она усмехнулась:

– Я недавно от такого отказалась.

Таисия оценивающе вскинула брови:

– С жиру бесишься. У тебя случайно папа не олигарх?

– Тогда б у двери охрана стояла, да и гостиница была бы не эта, – улыбнулась Юлия.

– Что верно, то верно. – Таисия повернулась к телевизору и некоторое время глазела на экран, восторженно хмыкая себе под нос, потом произнесла: – Я тут намедни мужичка заприметила, с виду – гладкий, хотела подцепить. Показалось, богатенький, а присмотрелась, он пешком кандыляет. Несозревший фрукт. – Она махнула рукой и пошутила: – Метода осечку дала. Хотя метода стоящая. На указательном пальце кручу ключи от машины и приглашаю мужичка к себе в автомобиль. Если попадаю на крутого, так тот сам тащит меня в свою тачку, а если попадаю на мелочь пузатую, она несется ко мне со всех ног. Но таких я сразу отшиваю. На кой ляд мне эта мелкота! Дыры в карманах с ними латать! К тому же машины у меня нет. А ключи стибрила по случаю, – она звонко рассмеялась. – Я шикарю под любовницу олигарха. Только вот с олигархом что-то плоховато. Никак не надыбаю такого. Все какие-то недородыши попадаются. Как по заказу. Хоть пруд пруди! Вот и придерживаю возле себя троих таких любовников. Но каждый из них думает, что он у меня единственный. – Таисия снова засмеялась. – Дураки мужики. Обделила их природа умом. Не понимают, что нашей сестре верить нельзя. Мы ведь думаем одно, говорим второе, спим с третьим, а хотим четвертого. Любого мужика можем развести и вывернуть наизнанку. Вот я и выворачиваю своих любовничков, опустошаю им карманы. Кряхтят, но тужатся. Еще бы, такую любовницу, как я, поискать надо! И ты бы ошеломительный успех имела, уж поверь мне. Здесь с твоими данными деньгу можно качать насосом. Да и партейку подходящую подыскать. Меня вон четвертый мой замотал, хоть из гостиницы от него беги. Замуж тянет.

– Ты же говорила, у тебя трое, – напомнила Юлия.

– Трое для бабла. А четвертый для души, – уточнила Таисия. – Люблю паразита. Но у него денег кот наплакал. А я не хочу нищенскую лямку тянуть. Не люблю считать гроши. Однако забываю обо всем, когда он меня целует, гладит и волшебные слова говорит. Если бы у него деньжата водились, не раздумывала бы ни минуты, – сделала короткую паузу. – И почему так получается, у кого денег нет, тот любовник великолепный, а те, то в деньгах купается, как пыльным мешком ударенные или хамы отменные?

Юлия в душе была не согласна с этим, у нее в жизни все иначе. Однако спорить не стала, просто заметила:

– Не всегда так бывает, тебе, видно, не везло.

Таисия не изменилась в лице, и голос по-прежнему был уверенным:

– Везет – не везет, все это мура. Золотая серединка надежнее. Я живу в этой серединке. – Выключила телевизор. – Так в ресторан пойдем или нет? Не хочешь в ресторан, топаем ко мне. Позовем мальчиков, развлечемся. Тут есть неплохие ребятки.

Юлия отказалась. Неожиданное знакомство с Таисией настораживало и было ненужным ей.

Гостья недовольно сморщилась и, обескураженная, удалилась восвояси.

Но на следующее утро она перехватила Юлию в коридоре. Явно поджидала, когда та пойдет в кафе. Юлия была все в тех же джинсах, легкой кофточке и с белой дамской сумочкой под мышкой, а Таисия – с ярким макияжем, в яркой цветной юбке и черном топе. Прижимая к бедру красную сумочку, она пристроилась рядом, заговорила:

– Как спала? А я под утро заявилась. Макияж еще не смыла. В ночном клубе кутила. Напрыгалась, напилась, наелась. Устала, все болит, как у кошки, выброшенной с пятнадцатого этажа. – Таисия зевнула. – Ты в кафе? Пойду с тобой.

– Ты же наелась и напилась, – заметила Юлия, мягко ступая босоножками по длинной ковровой дорожке.

– А я мозги приведу в порядок крепким кофе, – ответила Таисия.

Они спустились на первый этаж, через холл вышли на улицу. В уши ударил шум машин. Зашли в ближайшее кафе. Не успели сесть за столик, как в сумочке Таисии зазвонил телефон. Она поднесла его к уху:

– Это я. Зашла в кафе с моей новой знакомой. Ее имя? – Таисия глянула на Юлию. – Слушай, подруга, а как тебя зовут? – И после ответа девушки повторила: – Юлия. Я сказала не Юлий, а Юлия. Очень красивая девушка. Не веришь, приезжай, посмотри. – Таисия назвала кафе и отключила телефон.

Разговор между девушками не клеился. Диалога не получалось, тараторила одна Таисия. Юлии было неинтересно с нею, она не обрывала, но и не слушала ее. Ждала, когда принесут заказ, чтобы быстро перекусить и избавиться от назойливой попутчицы.

В дверь кафе вошел мужчина в черной рубахе и белых брюках, приостановился, присмотрелся. Таисия махнула ему рукой. Он направился к их столику. Долгим взглядом посмотрел на Юлию, а Таисия выпалила:

– Познакомься, Юлия, это Максим!

Тот сел на свободный стул. Юлия безразлично пожала плечами и окликнула официантку:

– Вы не забыли про наш заказ?

– Несу, несу! – откликнулась та и метнулась к кухне.

– Вы не хотите со мной познакомиться? – спросил Максим.

– Нет, – ответила девушка.

– Она действительно очень хороша, – сказал мужчина Таисии. – Строптивая красавица.

Юлии не понравились его слова, даже рассердили, она вспылила и вскочила со стула:

– Поговорите без меня, а то я, наверно, вам мешаю!

Максим удержал ее за руку:

– Не уходите, прошу вас. Простите, если обидел. Я не хотел. Правда, не хотел.

– Отпустите! – вспыхнула Юлия. – Что за дурацкие манеры – хватать за руки! – Поведение Максима раздражало и настораживало ее. К тому же Таисия в его присутствии удивительно притихла, скукожилась.

Максим отпустил. Юлия села. Таисия осталась безучастной.

– У вас дела в Москве? – спросил Максим располагающим тоном и пояснил. – Я к тому, что, может быть, я могу быть вам полезным.

Максим был мужчиной средних лет, впрочем, по внешнему виду трудно было точно определить его возраст. Гладко выбрит, пострижен, надушен, в свежей рубашке и отглаженных брюках.

Юлия отклонила предложение:

– Мне не нужна ваша помощь!

– Не говорите гоп, Юлия, – улыбнулся Максим, явно желая расположить девушку к себе. – Москва – большой город, в нем легко затеряться, особенно если человек один.

– Не беспокойтесь, я не одна, – холодно парировала Юлия.

Подошла официантка с полным подносом в руках и поставила на столешницу блюда.

Таисия торопливо, как сильно проголодавшаяся, жадно принялась за пищу. Молча, ни на кого не глядя. Юлия удивилась. Говорила – наелась в ночном клубе, а набрала и набросилась, как будто год голодала. Странная попутчица. Словно подменили ее. Где же она настоящая? Сейчас или до прихода Максима? И чего стоят все ее рассказы о себе?

Максим повел головой в ее сторону и резко спросил:

– Ты, наверно, спешишь куда-то, Таисия?

Та, словно получила толчок в спину, дернулась, оторвалась от тарелки:

– Да, да. Бегу, бегу. Надо, надо. Пора, пора. – Вскочила с места и быстро двинулась к выходу.

Юлия оторопела от неожиданности, глядя ей вслед. Максим успокоил:

– Не обращайте внимания, Юлия. Она всегда такая. И не беспокойтесь, я доставлю вас куда скажете.

Юлия почувствовала, что выходка Таисии не была случайной. Заподозрила подвох. Это возмутило ее:

– Меня никуда не нужно доставлять! Как-нибудь доберусь без доставки!

Максим потрепал себе мочку уха:

– Вы неправильно меня поняли, Юлия. Зачем же как-нибудь? Я просто подвезу вас.

– Я хорошо поняла вас! – отрезала девушка. – К чему вы устроили весь этот маскарад с Таисией? Что вам от меня нужно?

– Ничего, – ответил Максим. – Вы просто понравились мне. – Он улыбнулся, и Юлия увидала ровные красивые зубы. – Не надо принимать меня в штыки, я никому плохого не сделал.

– Вам лучше уйти! – раздраженно сказала девушка, движением головы отбрасывая светлые волосы назад.

Лицо Максима было непроницаемым. Он немного помолчал и потом попросил:

– И все-таки позвольте мне хотя бы чуть-чуть поухаживать за вами.

Юлия окликнула официантку, достала из сумочки кошелек, положила на стол деньги и поднялась со стула:

– Все это ни к чему! Прощайте, – и шагнула из-за стола.

Официантка окинула взглядом нетронутую пищу, вздернула брови и быстро взяла со столешницы деньги. Максим поспешил за Юлией, догнал и пошутил, чтобы вызвать на ее лице улыбку:

– Даю честное пионерское слово! Подвезу, куда скажете, и исчезну, как джинн в свою лампу или бутылку.

Девушка оценила шутку. Он старался угодить, подхватил ее под локоть, повел к автомобилю. Открыл дверцу. Расшаркался. Юлия усмехнулась, в конце концов, почему бы не доехать с ним до музея? Коль уж так напрашивается.