18

Истровская направилась к Печаевым. Гнала машину на большой скорости. В свете фар смотрела на дорогу сосредоточенно и тупо. Дневная жара на улице спала, но Истровской было нечем дышать. Включила кондиционер на самую низкую температуру, но до конца пути так и не ощутила холода.

Она чувствовала себя униженной, будто вчера Хавин пинком отшвырнул ее от себя, как собачонку, как паршивую овечку, как козу драную, как обыкновенную шлюшку.

Марина встретила и провела Истровскую в комнату. Андрей с добродушным выражением на лице поднялся навстречу из-за стола.

– Располагайся, Алла, – сказал дружеским тоном, – места много. Садись, где нравится.

Истровская села на стул, хотя рядом стояло кресло и в нем, казалось бы, разместиться было уютнее. Собрана в кулак, мышцы натянуты, тело, как сжатая пружина. Глянула на Марину, присевшую на диван, спросила резко:

– Зачем вы продали свою долю Хавину?

– Адаевскому, – поправил Андрей, опускаясь на свое место.

– Я только что была у Анатолия, – повысила голос Истровская, – и поняла, что он – простая декорация! Настоящий покупатель – Хавин!

– А что случилось, Алла? – пожала плечами Марина. – Ну, продали и продали, и что с того? Да хоть прохожему с соседней улицы.

– Лучше бы прохожему! – дернулась на стуле Истровская. – Вы что, совсем ничего не понимаете? Хавин всех поимел! – Ее тело пружинисто заиграло, красивые губы покривились. – Особенно вас, Печаевы! Вы думаете, что Аспенскому подложили свинью? Ну, подложили! А себя окунули в дерьмо! Идиоты! – взвизгнула разъяренно.

– Ты что огород городишь, Истровская? – возмущенно задвигала по дивану округлыми формами хозяйка. – Захлопни варежку, пока не вывела меня из себя! – Глаза Марины замерли, спина выпрямилась, как будто она приняла стойку кобры перед флейтой. Ее взорвало, что Истровская распустила язык и назвала их идиотами.

Но Алла разошлась, остановить ее было трудно:

– Вы разве не знаете, почему Юлька дала коленкой под зад вашему отпрыску? Думаете, Аспенский приложил руку?

Печаевы оторопело переглянулись. Красное лицо Андрея налилось лиловым цветом:

– Думаем, – буркнул он.

Алла сверкнула глазами и засмеялась раздраженно:

– Дураки! Спросили бы лучше у сына!

Марина холодно и недоверчиво усмехнулась:

– А ты, конечно, у него спросила! И он тебе рассказал. Первой попавшейся.

Алла опять задвигалась на стуле:

– Эта первая попавшаяся, – процедила сквозь зубы с особым удовлетворением, – оказалась первой после Юльки, приголубившей Валентина. Он целую неделю не вылезал из моей постели.

Марина сжала зубы и вскочила с места. Андрей налился кровью, вытянулся, прокричал:

– Вот, стерва, и до нашего сына добралась! Принялась по молодым шастать!

Алла брезгливо парировала:

– А что толку от вас, старых крокодилов? Никакого проку! Закрой свой рот, а то я могу тебя так отстервить, что шкура по швам расползется! Праведник нашелся!

Печаев осел, глухо прожевал что-то себе под нос. Марину колотило от негодования, но она сдержалась, помня, что не услышала главного:

– Говори! – Встала перед Аллой с воинственным видом.

Из-за ее спины раздался голос Андрея:

– Что с нею разговаривать? Пусть убирается на все четыре! Она осрамила нашего мальчика!

– Ваш мальчик нормальный мужчина, и я ему, кажется, понравилась больше, чем Юлька, – съехидничала Истровская, не поднимаясь со стула. – А вам бы следовало знать, Печаевы, что выставила вашего сына Юлька из-за Хавина. Да, да, руку к этому приложил Хавин. Именно. Он провел ночь с Юлькой, и после этого она дала Валентину отлуп. Мгновенно. Влюбилась в Хавина, как кошка.

– Что ты несешь? Какую ночь? – высунулся из-за спины Марины Андрей. – Вранье! Сама прыгала на Павла, как кошка, но облизнулась. А теперь валишь с больной головы на здоровую! – Часто заморгал небольшими глазами с паутинками морщин по бокам.

Марина обеспокоенно застыла. Она знала Истровскую, выдумать такую новость та не могла. И узнать ее Алла могла только от Валентина. В постели с ним. А родителям сын просто стыдился сказать об этом. Однако Марина набрала в легкие воздух и выдавила:

– Не верю!

– Да врет она все! – подхватил муж. – Ей соврать ничего не стоит! Насобачилась в своем магазине покупателям лапшу на уши вешать. Продавать дешевку как брендовые вещи! Думала, и тут номер пройдет. Облизнулась на Хавине, теперь собирается ему отомстить! Нашего сына опутала своими интригами. Из нас мстителей захотела сделать! Ничего не выйдет!

– Да какие из вас мстители? Посмотри на себя в зеркало! Колобок пощипанный! – усмехнулась Истровская и поднялась на ноги. – Очень нужно мне перед вами устраивать цирковое представление! Если говорю, значит, знаю. Глаза вам, идиотам, открыть решила. А то ведь вы так и будете в облаках витать! Ошиблись вы с продажей, Печаевы. Расплылись перед Хавиным. А он вашему сыну жизнь сломал! Вот так.

Марина обернулась на мужа. Тот выскочил из-за стола, засуетился, переваливаясь с боку на бок:

– Я сейчас, я сейчас, я вот сейчас узнаю у Валентина. Позвоню. Отцу с матерью он скажет правду. Он честный мальчик.

Алла молча повернулась к двери. Марина удержала ее за плечо:

– Радуешься, что напакостила?

– А чему радоваться? – Истровская сбросила с плеча руку хозяйки. – Это не я, а Хавин – пакостник. Просто не хочу, чтобы вы молились на него. Все они одним миром мазаны. – Алла стремительно шагнула из комнаты.

Хлопнула входная дверь и Печаев кинулся к телефону, но Марина решительно остановила, потребовала:

– Не звони! Одеваемся! Собери свои мозги в кучку, прежде чем разговаривать с сыном!

– Ты веришь? – пролепетал Андрей.

Марина не ответила. Хотелось бы не верить, хотелось бы. Но, увы.

Всю дорогу ехали, не разговаривая. Свет от фар скользил по асфальту.

Валентин уже спал, пришлось разбудить. Андрей чуть не раздавил кнопку звонка. Сын открыл дверь, в трусах, сонно моргая:

– Родители, что это вы так поздно?

Марина с порога ошарашила:

– Ты почему скрыл от нас?!

Валентин отступил, не понимая вопроса. Андрей выдвинулся из-за спины Марины, объявил:

– У нас была Истровская. Это правда?

– Что именно? – Валентин покраснел.

Мать недовольно отодвинула отца, взглядом приказала тому замолчать. Испытующе всмотрелась в лицо сына:

– Юлия изменила тебе с Хавиным?

Валентина поежился, как от укола, сжал скулы и промолчал. Только расширил ноздри, втянул воздух и потупился. Он мучительно думал, что ответить. Рассказать, как оказался свидетелем измены жены, не мог, это было унизительно для него, стыдно. Сообщить в двух словах, как сказал Истровской, но родителей это явно не устроит, мать не отстанет. Потому он решил просто отмолчаться. Пускай родители молчание расценивают как могут.

Марина все поняла. Истровская не обманула. Хавин виновен. За считаные дни все перемешал в их болоте, намутил так, что не сразу разберешься. А ведь и она положила глаз на него. Что это со всеми ними произошло? Наваждение какое-то.

А может, это Аспенский вместо жены подставил Хавину дочь? Отправил по одной дорожке вслед за матерью. Чтобы добиться своего. Константин на все способен. Страшный человек. Возможно, также использовал дочь, когда отдавал замуж за Валентина. Голова у Марины гудела. Все приходилось домысливать самой. Аспенский, Хавин. Они оба причастны. Все так скверно.

Сын выглядел удрученным. Мать больше не задавала вопросов, обняла и успокоила:

– Не переживай, сынок, забудь ее. С Аспенским и Хавиным мы постоим за тебя. Найдем как. Посчитаемся. Отрыгнутся им наши слезы!

Валентин отстранился, посмотрел отчужденно, бросил грубовато:

– Не лезьте, родители, в мои дела, я сам во всем разберусь!

Мать нервно вспыхнула, толкнула сына в комнату и прошла за ним:

– Разбиралась одна, пока в подоле не принесла! Так и твоя, притащит маленького Хавенка, а ты будешь воспитывать! Нет уж, уволь, я должна быть уверена, что мой внук – родная кровь, а не зачатый в блуде чужак!

Отец поддакнул матери, стоя в дверях:

– Слушай мать, сын, слушай двумя ушами. Она знает, что говорит. Не цепляйся за юбку загулявшей жены. Юбок, их вон сколь мотается по улицам, только пальцем помани! – И резко осекся, заметив насмешку в глазах Марины.

– Те, какие мотаются по улицам, нам не нужны! – отрезала она.

– Послушайте, родители, не решайте за меня! – вновь возмутился Валентин. – Я уже взрослый! Или вы еще этого не заметили?!

– Заметили, заметили, еще как заметили, – осадила его пыл Марина. – Мы за тебя не решаем! Мы советуем хорошенько подумать. Голова – не тыква с семечками. Мозги в ней, чтобы соображать. Унижения никогда не забываются, сынок, как бы ни хотелось о них помнить. Ладно, мы поедем домой, а ты оставайся и покумекай как следует. – Она поцеловала Валентина в висок и, качая округлыми полноватыми формами, вышла из комнаты.

Андрей суетился рядом, у входной двери приостановился, оглянулся на сына:

– Хорошенько, хорошенько помозгуй, сын, и сделай, как советует мать: выброси Юлию из головы, найдется другая, еще лучше – Вышел за Мариной и плотно прикрыл дверь, щелкнув замком.

Валентин долго вяло смотрел перед собой, потом выключил свет и лег в постель. Но до утра толком не уснул, ворочался с боку на бок. На душе было неспокойно.

Утром он вышел на балкон. Яркое солнце ослепило. На балконах противоположного дома торчали мужики, переговаривались и мусолили сигареты. На Валентина навалились тяжелые мысли. Он хотел, чтобы Юлия возвратилась. Душа ныла. Вспоминал, как при разрыве был груб, и теперь ругал себя. Решил сегодня помотаться по городу, поискать жену. Где-то же она должна быть.

Вернулся в комнату, собрался, выскочил из дому. Отъехал от подъезда.

В то же время Пашка тоже отправился искать Юлию. После ее ухода он не находил себе места, не мог забыть.

Оба из разных концов города медленно двигались к центру, не подозревая об этом. Останавливались в людных местах, всматривались в толпу. Надеялись увидеть Юлию. Но обоим не везло.

Вскоре Пашка подъехал к кафе, где прошлый раз сошелся с Юлией. Припарковал машину, огляделся и нырнул в дверь. Сердце екнуло. Юлия сидела за столиком вместе с незнакомой ему девушкой. Красивая до рези в глазах, в легкой салатовой блузке, джинсах и кроссовках. У Пашки перехватило дух. Обе ели и о чем-то оживленно беседовали. Пашка хлебнул воздух и нетвердо направился к их столику:

– Ну и дела, – издалека произнес ломающимся голосом, смотря на Юлию. – Не думал, что снова увижу тебя здесь, – изобразил удивление на лице, как будто не искал ее, а встретил совершенно случайно. – Я приземлюсь? – спросил нерешительно, но сел на свободный стул, не дожидаясь приглашения.

Юлия глянула на него, как на пустое место, безразлично пожала плечами и представила подруге:

– Это Пашка.

Чернявая длинноволосая девушка с острым красивым носиком, с острой небольшой грудью под синим топом, подруга Юлии, посмотрела на Пашку без интереса, недовольно вытянула губки:

– Слушай, Пашка, мотал бы ты за другой столик! Видишь, мы беседуем!

– Так я готов присоединиться к разговору, – растекся в улыбке Пашка. – Закажу вино.

– Ты посмотри, какой непонятливый, – возмутилась подруга. – Несообразительный. Видать, в школе на двойки учился.

Юлия глядела на их перепалку с молчаливой усмешкой. Пашку она не хотела видеть и сомневалась, что он возник случайно:

– Присмотрись к нему, Кристина, – сказала подруге. – Может, приглянется.

– Ну и дела! – ухмыльнулся парень. – А мое мнение не в счет?

Юлия посмотрела сквозь него:

– Разве ты не видишь, что все зависит от женщины? Радуйся, если Кристина разглядит в тебе что-то.

Пашка понял, что его мечта о Юлии превращается в дым. Он с обидой попытался сыграть весельчака, подхватил руку Юлии, приложил к губам:

– Благодарствую, благодарствую за протекцию.

В эту минуту дверь кафе отворилась и на пороге возник Валентин. На мгновение замер. Пашкин поцелуй Юлиной руки был долгим. Валентин выдохнул воздух и шагнул внутрь. Кристина увидала его, шевельнула острым носиком и произнесла:

– Твой благоверный нарисовался, Юля.

Та повернула голову. Валентин приблизился к ним, глянул уничтожающим взглядом на Пашку, лицо покраснело:

– Это опять ты? – Перевел глаза на Юлию, голос дрогнул. – Как это понять, Юлия? Почему он здесь?

– Что ты хочешь понять, Валентин? – спросила она, извлекая ладонь из рук Пашки. – Поздно уже что-то понимать. Да и нужно ли теперь?

– Пошли домой, – попросил он с надеждой.

Юлия не успела ответить, Пашка перебил:

– Ты, кажется, здесь лишний.

Валентин расширил ноздри, сделал глубокий вдох и угрожающе процедил:

– Не путайся под ногами!

– Уходи, Валентин, – сказала Юлия. – Я не пойду с тобой. – Немного помолчала. – Уходи.

У Валентина поплыло перед глазами, сознание замутилось. Сделалось страшно и невыносимо больно. Внутри заклокотало и изверглось диким стоном. Он наклонился и сильно ударил Юлию по лицу:

– Это тебе за все! За твое предательство!

Она не ожидала, попыталась рукой защитить лицо, но пропустила второй удар. Вскрикнула. Кристина тоже закричала. Пашка вскочил на ноги, но Валентин ударил его в зубы. Тот перелетел через стул и растянулся на полу. Валентин схватил Юлию за руку и потянул к двери. Пашка снова поднялся на ноги, стукнул Валентина по шее. Он выпустил Юлию и упал вниз лицом. Однако тут же подхватился и с остервенением сбил Пашку с ног. Кристина сорвалась с места, повисла на Валентине, закричала Юлии:

– Беги! Беги!

Пашка ногами ударил Валентина, и оба покатились по полу.

Юлия понимала, что мужем сейчас руководило отчаяние. Ей было жаль его, но случилось то, что должно было случиться. Она больше не видела его рядом с собой.

К ней подскочила Кристина, синий топ и серая юбка задрались. Вцепилась в подругу:

– Пошли, Юля, пошли!

– Их надо остановить.

– Без нас остановятся.

Девушки выбежали из кафе.

Юлия пошла, не оглядываясь. Все, это все, больше Валентина для нее нет. Он поднял на нее руку. Она не собирается повторять судьбу матери. Ее тут ничто не держит. Даже свою мать она не хотела сейчас видеть. Та стала для нее чужой, как будто обманула, надсмеялась, обидела. Все вокруг стало чужим: и дома, и деревья, и улицы, и люди.

– Да ты не переживай, Юля, черт с ними! – успокоила Кристина, одергивая топ и юбку. – Расквасят друг другу носы, да и только.

Но Юлия не думала об этом. Вся ее жизнь оказалась иллюзией. Между тем рано или поздно открываются глаза. И наступает пора начать новую жизнь. Пришло время отбросить сомнения и забыть прошлое. Все впереди. Хорошее или плохое, но она хочет, чтобы это было только ее.

Кристина шевельнула острым красивым носиком, ладонями пригладила на бедрах узкую юбку, усмехнулась:

– Только так и должны самцы драться за самку!

Юлия ничего не ответила. Кристина глянула на ее профиль и продолжила:

– А этот Пашка – настоящий самец! Люблю настоящих самцов. – Оглянулась, кафе скрылось из виду, под ногами выщербленный асфальт тротуара. – Валентин тебя не отпустит, – сказала убежденно.

Юлия снова безразлично промолчала.

– А Пашка ничего себе, – заметила опять подруга и причмокнула губками.

Наступила пауза. Они свернули за угол, Кристина замедлила шаг:

– Чего ты выкаблучиваешься? – произнесла негромко. – Дальше-то что? К мужу возвращаться не собираешься, Пашка тебе тоже не нужен. Что делать намереваешься? Не век же у меня прятаться.

– Я не прячусь, – поморщилась Юлия. – Я начинаю жить по-своему, – сказала и остановилась. – Уеду, уеду отсюда.

– Куда?

– В Москву.

– Все в Москву едут. Москва большая, места хватит. И куда там?

– Не знаю.

– Надолго?

– Не знаю.

– Зачем же едешь, если ничего не знаешь?

– Потому что здесь оставаться больше не могу.

– Понимаю. Есть где остановиться в Москве?

– Было одно место, а сейчас не знаю.

– Ну, ты даешь, Юля. – У Кристины округлились глаза, и красивый острый носик вздернулся. – Тогда я дам тебе адресок моего хорошего знакомого. Нормальный человек, перекантуешься временно, если в твоем месте будет облом.

– Не надо.

– Почему?

– Не надо и все.

– Как знаешь. А что сказать Валентину? Он искать тебя станет, наверняка заявится ко мне.

Юлия посмотрела в глаза Кристине и виновато улыбнулась. По этой улыбке подруга поняла, что той было все равно, что она скажет Валентину. Он перестал существовать для нее. Кристина качнула головой и шагнула к подъезду, а Юлия осталась на месте, проговорив:

– До свидания, Кристина. Спасибо за приют. Никому не говори, куда я уехала.

– А матери, если спросит?

– Никому.

Подруга протянула руку:

– Звони из Москвы. Вдруг что-то понадобится.

Юлия пожала протянутую руку, постояла минуту в раздумье, собираясь с мыслями, развернулась и быстро пошла по тротуару. Светловолосая голова высоко вскинута, длинные стройные ноги ступали твердо и уверенно, в руке светлая сумочка, длинная ручка которой свисала почти до асфальта. Кристина проводила ее взглядом и шагнула к подъезду. Но перед дверью задержалась, подумала и проворно двинулась обратно к кафе.