56

Был выходной день. Обычный выходной день.

Октябрина проспала до девяти часов утра, она бы поспала еще лишний часок, чтобы почувствовать себя совершенно отдохнувшей после рабочей недели, но ее разбудил телефонный звонок. Она открыла глаза и протянула руку к смартфону на прикроватной тумбочке.

Сквозь окно светили солнечные лучи, едва не доставая до ее подушки. Еще полчаса и солнце переместится по небосклону так, что лучи захватят не только подушку, но всю кровать.

Гаратынская не была ранней птахой, но и поздно вставать не любила. Хотя в выходной день позволяла себе понежиться.

Она взяла телефон, глянула на дисплей. Звонок был от Ларисы Азмайловой.

– Сегодня выходной день, – сказала сонным голосом. – Дай поспать.

Подруга ответила извиняющимся тоном:

– Ну, прости, прости, Октябрина. Я хотела предупредить, что мы с мужем скоро заедем к тебе. Поедем за город на дачу с ночевкой, и решили пригласить с собой тебя. Ты не отказывайся. Чего в Москве сидеть? Хочешь, позови с собой Александра. Места на даче хватит на всех.

Октябрина оживилась. Она знала от Ларисы, что у Килонова была дача за городом, но никогда не бывала там, и это предложение обрадовало ее. Спросила:

– Там речка поблизости есть?

– Недалеко большой пруд, – сказала Азмайлова.

– Собираюсь, Лариска! – воскликнула Гаратынская, прогоняя остатки сна, и вскочила с постели.

День начинался прекрасно, предвещал хороший отдых на природе.

Она тут же позвонила Александру, даже не сомневаясь, что тот согласиться. И он сразу дал согласие. Побежала в ванную комнату. Все делала быстро. Помывшись, набросила на плечи цветной халатик, сунула ноги в такие же цветные тапки и юркнула в кухню. Не успела приготовить небольшой завтрак, как в дверь раздался звонок. Октябрина удивилась, что Лариса так быстро приехала. Вскочила из-за стола, пробежала к двери, распахнула. И застыла на месте. В дверном проеме стоял Федор. Уж кого-кого, а его она никак не ожидала увидеть, тем более вот так.

Прошло немало времени с их последней встречи, когда она четко и однозначно отрезала его от себя: все закончено, она больше не хочет знать и слышать Федора. Он, правда, некоторое время еще звонил, но она всегда обрывала разговор. Последним напоминанием о нем был приход его сестры Таисии. И вот вдруг нарисовался сам.

Его всегда улыбающиеся глаза были спокойны и невозмутимы. Обычно Федора трудно было выбыть из равновесия, иногда сдавалось, что невозможно, но это только казалось. Сейчас он хладнокровно встретил гримасу недовольства на лице Октябрины, спросил:

– Ты одна?

Гаратынская поежилась и вспылила:

– Тебе до этого нет никакого дела!

Он шагнул через порог, и девушка увидала, как из-за угла выступила Таисия. Октябрина не двинулась с места, грудью загородила проход для них. Без слов было понятно, что она не желала видеть их в квартире. Но Зибиров, неожиданно для Октябрины, жестко отодвинул ее в сторону и быстро прошел, заглядывая в комнаты. Убедившись, что больше никого нет, повернулся к ней. Девушку захлестнуло возмущением:

– Да как ты смеешь? – вскричала она. – Это наглость! Что ты хозяйничаешь тут? Убирайся вон вместе со своей сестрой!

– Я за тобой, – не принимая ее недовольства, заявил он.

Таисия бесцеремонно вошла следом за братом и притворила за собой дверь. Вся в косметике, серьгах и перстнях. Рыжие волосы разбежались по плечам. Алая блузка едва доставала до пояса короткой черной юбки.

– У тебя с головой все в порядке? Я давно тебе сказала, что знать тебя больше не желаю! – неприязненно выдохнула Октябрина Федору.

– А я решил больше не расставаться с тобой, – спокойно возразил Зибиров, вглядываясь в ее лицо.

Внешне Федор был спокоен, но в глубине его взгляда Гаратынская заметила, как в нем нарастало раздражение. Она не поняла, что означала его фраза. Между тем фраза эта показалась ей настолько нелепой, что сдержать в себе смех, она была не в силах. И засмеялась. Ей хотелось сказать, что он смешон, что все давно прошло, что к старому никогда не будет возврата. Но она не успела сказать ни одного слова, потому что в ответ на ее смех, совершенно неожиданно для себя, получила увесистую пощечину. Улыбающиеся глаза Зибирова стали узкими и холодными.

От пощечины Октябрина пошатнулась и оторопела. Что это? Он ее ударил? Он посмел ударить ее! Это немыслимо! Ах, негодяй, негодяй!

Она отступила в кухню:

– Ты, ты, ты! – захлебнулась негодованием, голос задрожал. – Вон отсюда! Подонок! Ты – подонок!

– Не упрямься и не дури, – с ухмылкой посоветовала Таисия и зевнула. – Только хуже сделаешь себе.

Никогда прежде не бывало, чтобы Федор поднял на нее руку, всегда был предупредительным и вежливым, всегда восхищался ею. Эта пощечина до того поразила девушку, что она почувствовала в себе ярость дикой кошки, готовой выцарапать глаза, и поняла, что Федор появился сейчас не с хорошими намерениями. Еще масла в огонь подлила его сестра своей репликой.

Глаза Гаратынской вспыхнули, девушка напряглась и насторожилась. Подняла над головой сжатую в кулак руку, как бы защищаясь. Но она не боялась Федора, особенно теперь, когда все ее мысли были рядом с Александром.

– Для тебя есть работа! – сказал Федор и схватил ее за руку.

– Убирайся из моей жизни! – вырвала руку Октябрина. – Ты негодяй, хам и проходимец!

Новая пощечина обожгла лицо девушки. От сильного удара голова запрокинулась и ударилась о косяк двери. Перед глазами поплыли круги.

А Федор выдохнул слова, как будто выплюнул сгустки льда:

– Это моя профессия! И ты не зарекайся и не смей противиться мне! Пойдешь со мной, куда я скажу!

– Никогда никуда я с тобой не пойду! – держась руками за стену, вскрикнула Октябрина. – Я вызову полицию!

– Я думал, ты умнее, – процедил Зибиров сквозь зубы, опять схватил ее за руку и насильно потянул к входной двери.

Октябрина ударила его второй рукой, пытаясь вырваться. Но тут же почувствовала, как в эту руку вцепилась Таисия:

– Кончай кобениться, дура, не зли Федора, не делай из него зверя! – Потянула на себя входную дверь, открывая ее и одновременно помогая брату тащить Октябрину к порогу.

Но та начала отбиваться ногами, и тогда он нанес ей удар в живот, отчего девушка осела на колени и повисла у них на руках.

В этот миг на лестничной площадке появился Александр. Увидал открытую дверь и мигом ринулся на помощь Октябрине, в дверном проеме нанос Зибирову удар в скулу, отбрасывая того к противоположной стене прихожей. Федор едва устоял, выпустив из рук девушку.

Но когда Александр, прыгнув через порог, хотел добить его, Федор профессионально саданул кулаком снизу. Он был мощнее Александра, с богатым опытом кулачных драк. Парень опрокинулся на пол. Попытался подняться, но Федор обрушил кулак ему на голову. Зибиров бил Александра ногами, не разбирая, куда, и не давая подняться, пока тот не затих. Лицо и рубашка Марамзина были в крови.

Гаратынская, удерживаемая Таисией, приходя в себя, стала вставать с колен, но сестра Федора завернула ей руку за спину так, что у Октябрины от боли выгнулось тело. Она закричала в открытую дверь, зовя на помощь, но Таисия ладонью зажала ее рот.

Федор, тяжело дыша, оторвался от Александра и разъяренно глянул на Октябрину:

– Это и есть твой новый дружок?! – он был враждебен и страшен. – Я убью его, если ты не подчинишься!

– Не тронь его! – простонала девушка.

– Будешь работать со мной, если хочешь, чтобы он остался жив! – зло сказал Федор, набирая воздух в легкие. – Ты поняла мое условие?

Конечно, Федор не собирался убивать Александра, они с Пекрасовым никогда не пачкали себя мокрыми делами. Зачем убивать людей, когда выгоднее и проще обмануть. Угрожал он теперь для острастки, чтобы сломить сопротивление Октябрины. Получалось, что сейчас этот парень появился кстати.

Девушка видела, что Федор ждал согласия, но ее язык не поворачивался произнести такие слова. Она наблюдала сейчас в лике Зибирова зверя, но не могла поверить, что он может убить. Ее согласие означало б для нее обрушение всех надежд. И это было ужасно, одним махом убить в себе все, жизнь пустить под откос.

Федор, заметив, что Октябрина мучается от мыслей, вновь нанес удар ногой по телу парня. Тот застонал и зашевелился.

Таисия над ухом девушки прошипела:

– Не тяни, дура, только хуже делаешь.

Гаратынской казалось, что мозг ее разорвется напополам, когда вдруг услыхала с лестничной площадки испуганно-изумленный голос Ларисы:

– Что тут происходит? Вы кто такие?

Еще внизу, поднимаясь по лестничному маршу, они с Килоновым услыхали наверху шум, а приближаясь, поняли, что шум доносился из съемной квартиры Октябрины. Побежали, перепрыгивая через две ступени.

Увидав распахнутую дверь, чужих людей в квартире, Гаратынскую с выкрученными руками, распластанного Александра, Лариса выплеснула вопросы и обернулась к мужу:

– Боря, это грабители!

Килонов нервно дернул скулами, решительно отодвинул жену от двери и шагнул в дверной проем. И сразу узнал рыжеволосую. Вот это номер, объездил всю Москву, найти не мог, а тут бог сподобил. Вот она, Таисия, собственной персоной. Сама пришла ему в руки.

– Ну, все, рыжуха, больше не смоешься! – сказал со злорадством Борис. – Грабежами промышляешь! По карманам шарить очертенело? – Резко схватил ее за плечо. – Допрыгалась, курица! Отпусти Октябрину, тварь! – Он рванул ее на себя.

Таисия взвизгнула, бросая девушку, вывернулась и кинулась в комнату. Кажется, последнее время ей перестало фартить. То и дело натыкалась на старых знакомых. Москва большая, а разминуться не получается.

Навстречу Килонову, отступив от Александра, шагнул Федор.

– Зря ты сюда ворвался, жучара! – сказал Борис, собираясь в комок. – Не твое это место и не твой сегодня день, старик!

Зибиров не ответил, с места прыгнул на Килонова и ударил всем телом, намереваясь сбить с ног. Но Борис ожидал это, погасил его прыжок кулаком под дых. Они сцепились.

Таисия скользнула из комнаты мимо них к входной двери. С бешенством ударила поднявшуюся на ноги Октябрину, умело отбросила из дверного проема Ларису и выскочила на лестничную площадку.

Яростная драка Килонова и Федора переместилась в комнату. Они швыряли друг друга от стены к стене, пытаясь взять верх. Но ни одному не удавалось одолеть противника.

Гаратынская пришла в себя, огляделась и бросилась из прихожей в комнату на выручку Борису. С криком повисла сзади на Зибирове, обхватив того за шею.

Лариса тоже очухалась, лихорадочно отыскала в кармане юбки телефон и торопливо позвонила в полицию, прокричала что-то про грабителей и назвала адрес. Затем, вытаращив глаза, тоже кинулась в комнату и вцепилась в Федора.

Две девушки сковали его движения. Он с остервенением силился сбросить их с себя, безжалостно бил, но они как будто приклеились.

Килонов, воспользовавшись помощью девушек, сбил Зибирова с ног. Из прихожей показался очнувшийся Александр и тоже всем телом навалился на Федора, заламывая тому руки.

Зибиров хрипел и посылал проклятья, но Килонов, сорвав с брюк ремень, уже стягивал ему запястья рук. Александр тем же Макаром связал Федору ноги. И только после этого все оторвались от него и отдышались.

Марамзин снял грязную рубашку и поморщился, трогая пальцами кровавые ссадины на коже. Октябрина принесла мокрое полотенце из ванной комнаты и осторожно стерла кровь с его лица и тела. Он улыбнулся, но улыбка получилась, как гримаса. Взял из рук девушки полотенце и осторожно промокнул ссадины на ее лице. Парень чувствовал себя виноватым, потому что не смог защитить ее.

У Ларисы также остались отметины. Нижняя губа слегка кровоточила, болело правое плечо, руки в синяках. У Килонова порвана рубаха, заплыл глаз, болели скулы. Лариса прижималась к нему, обхватив руками. Он обнимал жену и раздраженно покрикивал на рычащего на полу Зибирова. Федор лежал животом вниз. Его ноги и руки были связаны ремнями. Матерился, отвернув лицо, понимая, что просить о чем-либо бессмысленно, а изрыгать угрозы в таком положении еще глупее.

Отдышавшись, Килонов вспомнил о Таисии, посмотрел по сторонам, спросил:

– А где эта рыжая шалава? Улизнула, зараза? – Повернулся к Октябрине. – У меня к ней старые счеты. Она тогда с напарницей была. А теперь, смотрю, на пару с этим козлом квартиры чистит, – он кивнул на Зибирова. – Вовремя мы подоспели, а то неизвестно, чем бы все закончилось. – Оглядел себя и других. – Вот и съездили на дачу. Всю обедню грызуны проклятые испортили. За сыром навострились, а угодили в мышеловку. По крайней мере, одного прижучили, и Таисия не отвертится, найдут козлиху.

Гаратынская перевела взгляд на Зибирова:

– Он ее брат, – пояснила негромко.

– Понятно, – подхватил Борис. – Семейный бизнес открыли, грызуны паршивые. Ты их знаешь?

У Октябрины язык не повернулся признаться в этом. Тем более в том, что Федор ее бывший парень, что она чуть не выскочила за него замуж. И она выдавила из себя:

– Нет, не знаю. Но она называла его братом.

Зибиров, услышав этот ответ, усмехнулся, промолчал. Подумал, может, так оно лучше, зачем еще кому-то знать о нем больше, чем он сам того хотел.

– Что они от тебя требовали? – спросил Килонов.

– Ворвались, – откликнулась одним словом девушка. И больше ничего не сказала.

Наступила пауза. После нее Лариса сообщила, что уже вызвала полицию. Борис одобрительно кивнул. Гаратынская напряглась, как-то все уж очень стремительно произошло. Она предчувствовала, что для Федора полиция это самый плохой выход из положения. Но, прикинув, решила, пусть идет, как идет. Никто не звал его и Таисию сюда. Наверно, другого пути сейчас нет для окончательного разрыва с ним.

Зибиров зашевелился, как будто попробовал на крепость ремни на руках и ногах. Килонов усмешливо хмыкнул. Федор зло процедил ему:

– Развяжи! А то пожалеешь об этом!

– Надеюсь, ты уже пожалел, что ворвался сюда, старик, – нахмурился Борис.

Федор кипел, он не ожидал, что попадет в такой переплет. Шумно дышал, представляя, как жалко он сейчас выглядел. Не удалось довести до конца задуманное. И договориться не получится. Стало быть, надо придумать версию для полиции. Хорошо, что Октябрина объявила всем, что не знает его. Иначе ей неминуемо пришлось бы выложить о нем все, что известно.

В свое время он не хотел, чтобы она знала о его бизнесе, но так случилось, не удалось утаить шила в мешке. Произошло все нелепейшим образом.

На улице на них с Октябриной наткнулась дамочка, которую он незадолго до этого одурачил на кругленькую сумму. И подняла шум на всю ивановскую, предостерегая Октябрину от его мошенничества, советуя держаться дальше от него. Пришлось подхватить девушку под руку и, сломя голову, смешаться с толпой. Но после этого Гаратынская резко порвала с ним.

Зибиров хрипел, сжимая зубы. В голове роились мысли, однако ни за одну он не мог зацепиться, чтобы выстроить версию для полиции. Злился на себя и холил хрупкую надежду, что его сестра что-нибудь придумает, чтобы вытащить его из этой передряги.

А Таисия, выскочив из квартиры, стрелой пролетела вниз по лестничным маршам, вымахнула из подъезда. Впопыхах, подгоняемая инстинктом самосохранения, прыгнула в машину и сорвала ее с места. Но, отъехав метров на пятьдесят, резко затормозила. Словно очнулась от безумия. Ведь никто не преследовал. Зов крови заставил собрать мысли воедино. Смотря по зеркалам, выхватила телефон и позвонила Пекрасову. Возможно, это была не самая лучшая идея, и она не была решением проблемы, но каждая секунда казалась теперь целым часом и каждая секунда, как удар тяжелого молота, безжалостно отсчитывала время Федору. Телефон в руке девушки дрожал.

Дмитрий выслушал ее и зло отбросил трубку, понимая, что самонадеянность и неосмотрительность Зибирова может подвести под монастырь всю их компанию. Выругался. На щеках у него появились бледные пятна. Ведь предупреждал не соваться к Октябрине. Как чувствовал, что добром не кончится эта затея. Не послушал, поперся вместе с Таисией. Хорошо, что он оказался предусмотрительным, сразу же после отъезда Федора с сестрой натянул джинсы и рубаху, заставил то же самое сделать Кристину и на другой машине рванул с нею следом за Зибировым.

Когда раздался звонок от Таисии, Пекрасов сидел в авто за углом дома, где снимала квартиру Гаратынская. Рядом с ним притихла Кристина. Он пружинисто подхватился, завел мотор, завернул за угол дома и подъехал к подъездам. Остановился и выскочил из машины. Девушка не двинулась с места, зная, что ей нельзя появляться перед Октябриной.

У Таисии расширились глаза, никак не ожидала, что Дмитрий появится так быстро, мгновенно, как джинн из бутылки. Она выскользнула из своего автомобиля навстречу Пекрасову. И они вдвоем, забыв о Кристине, побежали к соседнему подъезду. Кристина продолжала сидеть. Дмитрий и Таисия скрылись в подъезде. Кристина, скованная напряжением, притаилась в ожидании.

Пекрасов с сестрой Федора стремительно поднялся на этаж и с ходу, не раздумывая, влетел в квартиру Октябрины. И сразу бросился в драку на Бориса и Александра. Таисия метнулась к Федору, но дорогу преградили Октябрина и Лариса. Учинилась возня. А Кристина сидела, как на иголках, неизвестность давила. Салон автомобиля казался клеткой, в которой становилось душно, и хотелось выбраться наружу. Духота нарастающего беспокойства выжимала пот из всех пор.

И тут к подъезду, где скрылись Дмитрий и Таисия подкатила полицейская машина. Несколько полицейских махнули в подъезд. Девушка обмерла. Уловила терпкий запах опасности для себя. Приоткрыла дверь автомобиля, оторвалась от сиденья и буквально выпала из салона наружу в образовавшуюся щель, стараясь сделаться маленькой и незаметной. Бочком, не спуская глаз с полицейского автомобиля, боясь, что кто-нибудь обратит на нее внимание, мелкими-мелкими шажками пошла за угол дома, а затем отбежала к другому дому и, прижавшись к его стене, стала наблюдать, что будет происходить дальше.

А дальше, не прошло и получаса, полиция вывела из подъезда Зибирова, Пекрасова и Таисию. Сестра Федора сопротивлялась и визжала, когда ее вслед за парнями заталкивали в автомобиль. В голове у Кристины пульсировала только одна мысль: исчезнуть отсюда как можно быстрее. Она оттолкнулась от стены и стала быстро удаляться. Шла, не разбирая дороги, уходя все дальше от злосчастного места. И даже не поняла, как очутилась в такси, потом в квартире, где подхватила уже собранную сумку и помчалась на автовокзал. Можно было на такси мчать за пределы Москвы, но интуиция повела в другую сторону.