51

Наступил вечер. Несмотря на то, что она оказалась на улице, Марина была в приподнятом настроении. Перешла через дорогу, направляясь к стоянке такси, с намерением поехать в гостиницу и услыхала, как сзади резко затормозила машина. Женщина оглянулась на звук и удивилась, узнав автомобиль Млюева. Вот уж кого не ожидала увидеть.

Тот высунулся из машины с улыбкой на лице, замахал рукой, спрашивая:

– Далеко собралась?

– В гостиницу, – отозвалась Марина и посмотрела на шумную компанию, высадившуюся из такси и с гомоном застопорившуюся на тротуаре.

Антон вопросительно вскинул брови:

– Какая гостиница? Ты же говорила, что сняла квартиру!

Печаевой не хотелось объяснять, что произошло, и она лишь коротко бросила:

– Я съехала с квартиры.

Млюев прогнал морщинки по лбу, мгновение подумал и предложил:

– Зачем гостиница? У меня целая квартира пустует.

– Как пустует? – не поняла Марина. – Ты же говорил, что живешь с семьей.

– Так у меня еще одна квартира есть, – улыбался Антон. – Садись ко мне, поехали, покажу.

Женщина озадаченно замерла, то ли принять неожиданное предложение, то ли взять такси:

– Но удобно ли это? Вдруг я тебя не устрою как работник?

– Тогда уволю, – весело отозвался он, выскочил из машины, подхватил ее под руку, – а из квартиры выселю, – и потащил к машине. – Садись и не капризничай. Мне бесполезно противоречить, ибо все равно будет, как я сказал.

Печаева подумала, что Млюев не просто самоуверен, он чрезмерно самонадеян. И согласилась. Чего мотаться по гостиницам, когда уже есть вариант?

Антон привез ее в квартиру с хорошим ремонтом и дорогой мебелью.

– Располагайся, как у себя дома, – приговаривал, показывая комнаты. А уходя, напомнил. – Завтра жду на работе.

Утром следующего дня Марина сразу включилась в работу. Осваивалась недолго, несколько дней, и была как рыба в воде.

Все это время Антон проявлял к ней повышенное внимание, часто вызывал в кабинет, давал задания, требовал отчетов. Ей даже подумалось, подбивает клинья, подкатывает.

Через неделю стала замечать, что сотрудницы явно заискивали перед нею, лебезили даже те, к кому Марина по работе не имела никакого отношения. Догадалась, что молва мгновенно сделала ее фавориткой руководителя. Нелепость, конечно, но куда от нее денешься? Поведение Млюева определенно способствовало этому. Как будто делалось умышленно. Чушь какая-то. Между тем интуиция не подводила женщину. Сначала ее рассмешило все, потом она стала чувствовать себя некомфортно, как будто была поймана на месте преступления. Затем появилось раздражение. Что эти девчата станут делать, когда поймут, что их домыслы построены на песке? Скорее, перестанут замечать или возненавидят за собственные фантазии. Но хрен редьки не слаще.

И когда Антон в очередной раз пригласил Печаеву к себе в кабинет, она сказала ему о своих подозрениях и попросила, чтобы больше не вызывал так часто.

Улыбка на его лице не изменилась, но глаза словно окаменели.

Действительно, судить о Млюеве по его внешности, по первому впечатлению, было нельзя. При малейшем противлении ему он расправлялся с работниками мгновенно без всякой жалости. Услыхав просьбу Марины, сразу спросил, кто разносчик этих сплетен. У нее ответа не было, но даже если бы и был, все равно не сказала б, ибо понимала, зачем он спрашивал.

После этого разговора она надеялась, что Антон прекратит частые вызовы, и была внутренне возмущена, что тот, наоборот, стал вызывать чаще и даже задерживать после работы. А когда она пыталась напомнить о своей просьбе, он прерывал, будто все было несущественно. Попытка настоять на своем не увенчалась успехом. Антон твердо напомнил, что здесь все подчиняются его правилам.

В работе ее инициатива гасилась безжалостно. И она не была исключением. Без воли руководителя здесь никто не смел даже чихнуть. Печаеву коробило от этого. Точно ее превращали в тупое орудие. Но долго мириться с этим она не собиралась. Всему есть предел. Не для этого порвала с прошлой жизнью. Сама неплохо умеет делать дела.

Млюев почувствовал ее настроение и однажды спросил напрямик:

– Тебе не нравится работать у меня?

Марина так же прямо ответила, что не чувствует себя счастливой под таким диктатом. Антона это явно обескуражило, работа, по его мнению, должна приносить доход, а не счастье.

Вечером того же дня он задержал ее допоздна и потом сам повез на квартиру. По дороге заехали в кафе, поужинали. Все время он пронизывал женщину улыбчивым цепким взглядом, точно срывал с нее одежду. И она почуяла, что этим ужином все не закончится.

Возле дома из машины вылез вместе с нею, вместе прошел в подъезд и вошел в квартиру. По-хозяйски прошелся. И в спальне неожиданно снова спросил:

– Так, значит, тебе не нравится у меня работать? – Помолчал, улыбаясь, а потом вдруг выговорил: – Ну, так знай, как работница ты мне и не нужна. Хотя ты неплохо справляешься с делом. Однако хороших работников я сегодня в городе могу найти сколько угодно.

– Ты увольняешь меня? – Печаева вопросительно посмотрела прямо ему в глаза.

– Нет, перевожу на другую роль, – выдал Антон и весело засмеялся.

– А мое согласие как же? – усмехнулась женщина и вздохом приподняла грудь.

– Заявление писать не надо. – На лице Антона застыла улыбка, она была будто нарисована. – Сегодня я остаюсь у тебя, – сказал и стал снимать пиджак. – Роль моей любовницы тебе больше подойдет, тем более что в ней тебя уже видят все. – Снял пиджак и протянул Марине.

Мгновение она раздумывала. Принять пиджак из его рук или нет означало дать либо не дать согласие на его предложение. Размышляла только миг, но весь этот миг мысли вулканом бурлили в голове.

В общем-то, она не имела комплексов на этот счет. Даже в те моменты жизни, когда было невыносимо тяжело. Антон умел производить впечатление, но ей не нравилась его самонадеянность. Он и сейчас уже все решил, в том числе за нее. Был абсолютно убежден, что она ляжет с ним в постель. Ее отказа не ждал. А ей хотелось щелкнуть его по носу, чтобы увидеть, как он растеряется, получив отказ.

Но какой смысл в этом? Чего добьется? Просто придется уйти из фирмы и съехать с квартиры. Хоть такое совершенно не пугало. Напротив, освободило бы от всей этой кутерьмы. А с другой стороны, ее не пугало предложение Млюева. Для нее подобное не ново, давно знакомы все этапы похожих похождений. Это молодые девчата первый раз раздумывают, прежде чем окунуться в иное болото. А ей-то чего пугаться? Все-таки привнесение некоторого разнообразия в собственную жизнь.

У Антона наряду с минусами были плюсы. Это – внешность и мужская хватка. Теперь она свободная женщина и, как всякая нормальная женщина, имеет естественные потребности. Одна из таких – тяга к сильному мужчине.

Млюев смотрел на нее, как бы говорил, хватит раздумывать, уже все решено. Его глаза жадно блуждали по ее груди в декольте легкого лилового платья.

Марина вздохнула и приняла из его рук пиджак. Повесила на спинку стула. Антон рывком привлек женщину к себе, и она подставила лицо под его мягкие губы.

Ожидала, что в постели Млюев будет жестким и резким, каким тот был в работе и каким в постели бывал Аспенский. Но оказалось все не так, и это поразило ее.

В постели Антон походил на Хавина. Такая аналогия смущала женщину, это сравнение невольно возвращало к воспоминаниям, которые уже ничего приятного не приносили.

И началось сумасшествие, ибо Млюев каждый вечер появлялся у нее, а мог прямо среди бела дня посадить в машину и увезти с работы в квартиру. И доводил здесь до полного изнеможения, впрочем, она тоже не оставалась в долгу. Он уходил от нее совершенно обессиленным.

Такое продолжалось до тех пор, пока она однажды не очнулась, как от безумного сна, и не подумала: разве ради этого она порвала с прошлой жизнью? Да, Антон был сильным человеком. Но что она имела от его силы? Только постель. Ну, еще работу, на которой легко могли обойтись без нее. Этого ей было недостаточно. Она как будто задыхалась от нехватки воздуха. Ко всему еще об их связи с Антоном узнала его жена. Ясно, что нашелся какой-то доброжелатель.

Как-то поутру, собираясь на работу, Марина услыхала звонок в дверь. Это мог быть только Антон, он иногда заезжал за нею. Больше некому, больше в этой квартире никто не бывал. Старые приятели далеко, новых – не завела. Они, может быть, и появились бы среди сотрудников фирмы, но она чувствовала фальшь в отношениях, а потому никого не приближала к себе. Прекрасно понимала, стоит Млюеву порвать с нею, как все тут же отвернутся и отпадут, как сухие листья с дерева.

Распахнула дверь и напряглась, увидав жену Антона. Та была красивой женщиной, о каких мечтают многие мужики. И если от такой жены погуливает муж, то люди всегда удивляются, мол, чего ему, идиоту, не хватает. У нее было стройное тело, тонкие черты лица, глаза с поволокой, русый волос. Легкое короткое салатовое платье с глубоким декольте на груди и открытой спиной облегало красивую фигуру. Она была лет на десять моложе Млюева. Марина видела ее прежде, та иногда появлялась в офисе фирмы, но Антон не знакомил их.

Женщина перешагнула через порог и спокойно вежливо проговорила, не протягивая руки:

– Пора бы нам уже познакомиться.

Марина отступила в сторону. Жена Антона прошла в комнату, развернулась:

– Меня зовут Олеся. Я – жена Антона.

– Я знаю, – ответила Марина. И назвала свое имя.

– И я знаю, – отозвалась Олеся. – Кстати, я знаю имена всех любовниц, которые были у Антона. Вы в этом ряду, увы, не пятая и даже не десятая. Впрочем, сейчас это совсем не имеет значения. Я пришла не разбирать любовниц моего мужа, а хотела бы услышать, насколько серьезны отношения между вами. Если это просто очередная интрижка с двух сторон, то мне не стоит беспокоиться. Но если это серьезно, тогда нам стоит обстоятельно поговорить. Антон успешный человек, поэтому у многих любовниц возникало желание вырвать его из семьи. В таких случаях мне приходилось жестко пресекать эти намерения.

Марина глянула недоверчиво, Олеся была не похожа на женщину, которая способна быть жесткой и непоколебимой. Между тем та убедительно кивнула, дескать, не думайте, я умею делать это достаточно хорошо, иначе как бы мне удалось столько лет прожить вместе с Антоном.

Марина показала на стул:

– Присаживайтесь.

Но Млюева иронически усмехнулась:

– Я нахожусь в своей квартире и сама решу, что мне делать и как себя вести.

В этих словах Печаева ясно уловила подтекст, что если Олеся посчитает необходимым, она и Марине укажет ее место. Да, нельзя о человеке судить по его внешности, внешность бывает обманчивой. Печаевой подумалось, интересное семейство эти Млюевы, и муж и жена достойны друг друга. Конечно, никто не собирался разбивать их семью. Опасения Олеси беспочвенны.

– Вы напрасно тревожитесь, – проговорила Марина. – У меня нет и быть не может никаких серьезных намерений. Антон просто устраивает как мужчина и все. Если вас это беспокоит, я могу сегодня же съехать с квартиры и бросить работу в фирме. Для меня это нетрудно.

Олеся с облегчением опустилась в кресло:

– Вот и прекрасно. Я не ревную, я просто не обращаю внимания на его измены. Но у нас с Антоном есть дети, и ради детей я сделаю все, чтобы сохранить брак. Однако я не против, чтобы вы при тех же условиях продолжали встречаться с моим мужем и проживали в этой квартире. Это даже спокойнее для меня. По крайней мере, я буду точно знать, где мой муж и что он не принесет мне никакую грязь и никуда не денется из семьи. В противном случае он все равно найдет какую-нибудь другую женщину, и мне придется вновь устраивать разборки. Я бы не хотела этого.

Печаева на этот счет имела противоположное мнение, но не стала его высказывать вслух, ибо у каждой семьи свои традиции и свои правила, по которым устраивается жизнь. Марина села во второе кресло, вдобавок подумав, что Олеся как бы под стать Андрею, ведь тот знал о приключениях жены, но терпел, чтобы удержать возле себя. Однако это не помогло. И вряд ли терпение поможет Олесе. Если только не она сама управляет в доме всеми обстоятельствами.

На этом разговор об Антоне прекратился, все вопросы были исчерпаны, Олеся заговорила о разных других вещах. Обратила внимание, как ее собеседница озабоченно посматривала на часы, и успокоила:

– Не волнуйтесь, Антон не станет вас ругать за опоздание на работу, нет, этого не случится, потому что он знает, что с вами здесь сейчас я. – Она кивнула. – Это на работе он ярый стервятник и гроза женщин, а дома тих, как штиль на море.

Марину изумило все услышанное, подумалось, она сильно ошибалась в Антоне, считая сильным. Он попросту оказался мыльным пузырем. Женщина вздохнула. Эх, мужики, мужики. Измельчала порода. Аристократов в помине нет. Интеллигенция, как пластилиновые куклы, кто пригрел, к тому и склоняются. Легко, без зазрения совести, предают не только женщину, но мать родную, дедов и прадедов. Богатые – шкурники и хапуги, женщину держат возле себя, как игрушку: поиграл, надоела, выбросил. Тащат все из своего дома в дом соседа, надеясь, что в чужом доме их добро лучше сохранится. Свято верят, что лучше жить там, где нет нас. И в этом они правы, жить действительно лучше, где их нет. Так что не стало породы. Вся вывелась. Марина снова вздохнула. Нет у женщины опоры, кроме нее самой. Она и швец, и жнец, и на дуде игрец. Что происходит в жизни? Женщины за мужиков стали решать все проблемы. Ай да Млюев. Вместо того чтобы разрешить конфликт самому, он спрятался за спину жены. Не герой. И откуда расплодились подобные любители тихой заводи? На таких не стоит обращать свое внимание. Много чести.

Печаева поднялась и пошла в кухню, пригласив с собой Олесю. Там достала из холодильника бутылку коньяка, оставленную Антоном. Млюева поняла ее намерение и подхватила:

– Ну, что, выпьем за женскую солидарность? И за знакомство. – И начала вытаскивать из холодильника закуску, – уж пить, так пить. Раньше начнем, раньше кончим. – Выставила из шкафчика рюмки.

Открыли бутылку, сели за стол.

И с каким-то остервенением принялись опрокидывать рюмку за рюмкой. Лица раскраснелись, завязалась оживленная беседа. Говорили тосты, смеялись над Антоном, над собой и над всем вообще, что окружало их. Почувствовали себя чем-то единым. У каждой не было счастья, какого им хотелось. Эх, гулять, так гулять. Они опьянели. Придвинулись друг к другу. Обнялись, как давнишние приятельницы. Языки начинали тяжелеть и хуже ворочаться.

Олеся спросила, прижимаясь лбом к виску Марины:

– Тебе мой мужик в постели нравится?

– Заслуживает похвалы, – медленно выговорила Печаева.

– Нет, – не согласилась Олеся, – не он заслуживает похвалы, а я. Это я всему научила его. Сам он ничего не умел, пыхтел, как паровоз, и все дела. – Она оторвалась от Марины и потянулась к бутылке.

– Как всегда, – сказала Печаева. – От них, как от козлов молока.

Обе засмеялись. Допили бутылку. Достали вторую. Дескать, знай наших, нас одной бутылкой не угомонишь и с ног не свалишь. К закуске почти не притрагивались. У той и другой в глазах плыло, речь сбивалась.

Олеся щурилась, напрягала зрение, смотрела долго на Марину, а затем протянула:

– А ты красивая. Я понимаю Антона.

– А разве ты некрасивая? – отозвалась Печаева заплетающимся языком. – К тому же моложе меня.

– Ты не поняла, – повысила голос Олеся. – Ты – красивая.

– Ту думаешь? – переспросила Марина.

– Ты мне нравишься, – сказала Олеся, пьяно широко растягивая рот в улыбке.

Печаева пошевелилась, стараясь сосредоточиться на ее улыбающемся лице.

– Ты мне – тоже, – ответила и подняла рюмку. – Давай за это выпьем, – произнесла тоном, каким произносят закоренелые пьяницы, выпивая по любому поводу.

– Да нет, ты снова не поняла, – мотнула головой Олеся и потянулась к рюмке. – Я не об этом.

– Все равно за нас с тобой, – сказала Марина, подождав, когда та возьмет рюмку.

Уже плохо ощущая крепость коньяка, они выпили.

Олеся сморщилась, попыталась вилкой наколоть маслину, но после нескольких попыток отказалась от этого намерения и стала пить сок, не отрывая взгляда от Печаевой. Потом попыталась выйти из-за стола и едва не завалилась на бок.

Марина была крепче, хотя ее тело тоже становилось ватным. Помогла Олесе встать на ноги. Вместе переместились в комнату. Обе что-то бурчали друг другу. Марина усадила Млюеву на кровать и села рядом. Ощутила, как начинает куда-то проваливаться. Мысли вяло поплыли, исчезли.

Обе отключились, тихо завалились одна возле другой, мгновенно заснули.

Крепко спали, когда к подъезду подкатила машина Антона. Он действительно знал, что женщины здесь.

Неделю назад Олесе нашептали о его новой любовнице, она приперла мужа к стенке, и тот выложил все, как есть. Вчера вечером предупредила, что поедет к ней. Антон молча проглотил это. Он мог бы предупредить Марину, но не стал, потому что побоялся реакции жены. Пускай уж лучше все идет, как идет.

Полдня озабоченно ходил по кабинету. Печаевой на работе не было, жена дома тоже не появилась. Не вытерпев, Млюев сел в машину и примчался сюда.

Машина Олеси стояла у подъезда. Он целый час ждал в своем автомобиле, надеясь, что жена выйдет. Не дождался. Отправил на разведку водителя. Тот долго звонил в дверь, но ему никто не открыл.

Тогда Антон поднялся сам. Отворил дверь своим ключом. В кухне на столе увидал бутылки и все понял. Заглянул в спальню.

Марина и Олеся спали на кровати в одежде и в нелепых позах. От обеих сильно разило спиртным.

Млюев подошел, нагнулся, рассматривая их, как бы сравнивая. Обе были хороши. Дотронулся до щеки Марины, слегка провел пальцами по ее бедру. Прикоснулся к плечу и груди жены. Выпрямился, развернулся и вышел вон.

Олеся ничего не слышала и не чувствовала, она спала крепко. Она всегда спала крепко, даже когда была трезвой. Если б за окном выстрелила пушка, то женщина попросту перевернулась бы с одного бока на другой и все.

Марина была не такая. Она всегда спала чутко и считала это своим недостатком, ибо сон был не сон: любой шорох нарушал его. Но себя не переделать, с этим приходилось просто мириться.

Ей сквозь чуткий сон показалось, что она ощутила прикосновение. Хотела открыть глаза, но веки настолько отяжелели, не хватало никаких сил, чтобы поднять их.

Антон сел в машину, привычная улыбка блуждала по лицу. На вопросительный взгляд водителя просто махнул рукой.

Первой проснулась Печаева. Рука, на которой спала, затекла. Приподняла голову и посмотрела в сторону окна. Кольнула мысль, что проспала на работу. Осмотрелась. Рядом спала жена Антона. Марина медленно все вспомнила. Поняла, что на улице уже вечер. Повернулась к Олесе, разбудила. Та очнулась, и ее мысли прошли по такому же кругу, что у Печаевой. Обе сели. Хмель еще бродил в их головах, перед глазами все покачивалось.

– Кажется, мы переборщили, – проговорила Марина.

Олеся сжала руками голову и подтвердила:

– Я точно хватила лишку, перебрала, скверно и тошнит, – она пригладила взъерошенные волосы, сползла с кровати, ее повело вправо. Схватилась за спинку стула, постояла, а потом поспешно сорвалась с места и кинулась из спальни.

Марина глянула ей вслед, точеная фигура в помятом платье исчезла в дверях, и следом услыхала, как в ванной комнате Олесю вырвало. У Печаевой также было противно на душе, но на рвоту не тянуло. Она встала на ноги, одернула тоже помятое платье, посмотрела в зеркало, не понравилась себе и пошаркала в кухню. Там с удовольствием выпила стакан воды.

Но хмель мутил сознание и не давал возможности ни на чем сосредоточиться. Из рук все валилось.

Она подошла к ванной комнате, дверь была незакрыта, увидала, как Олеся склонилась над раковиной, пустив холодную воду. Марине подумалось, что неплохо бы стать целиком под душ, смыть с себя ватную вялость. Захотелось сделать это немедленно. И не дожидаясь, когда Млюева оторвется от раковины, она вошла и стала снимать с себя одежду, развешивая ее на крючки.

Раздевшись, шагнула в душевую кабину, включила воду. С головы до ног обдало ледяными струями, и Печаева ощутила свежесть и удовлетворение.

Олеся оторвалась от раковины, приоткрыла душевую кабину, глянула на голое тело Марины и тоже начала раздеваться. Бросила платье под ноги, юркнула в кабину и взвизгнула от холодной воды.

Печаева засмеялась. Холод бодрил, изгоняя хмель.

Олеся прижалась к Марине.

Та закрыла глаза, подставляя лицо под струи. Сквозь шум воды услыхала восторженный голос Олеси:

– Ты очень красивая.

– Ты повторяешься, – она открыла глаза. – Это уже неинтересно. И потом, все относительно. Для кого-то я красивая, а для кого-то – нет.

Между тем любой женщине всегда приятно услышать такие слова от другой женщины, тоже красивой. Печаева при этом не уловила в голосе Олеси зависти или злости, было восхищение. И Марина отправила в ответ такие же приятные слова:

– Это ты настоящая красавица. У тебя безукоризненная фигура.

– Я нравлюсь тебе? – вдруг спросила Олеся, сильнее всем телом прижимаясь к Печаевой, и получив утвердительный кивок, снова задала вопрос. – Тогда зачем нам нужны мужики, если мы нравимся друг другу?

Марина засмеялась, заметила:

– Ты, кажется, действительно сильно перепила сегодня. – И вышла из душевой кабины. Но не успела обтереться полотенцем, как Олеся тоже выскочила. Печаева протянула ей полотенце и надела нижнее белье. – Я постелю тебе в спальне, – сказала и пошла из ванной комнаты.

Олеся медленно старательно растерла полотенцем спину, грудь, живот, бедра, ноги. Швырнула мокрое полотенце на пол, прошлась по нему подошвами ног и голая потопала в спальню. Кинулась на кровать и почувствовала, как в голове снова поплыло. Повернулась на бок, стало чуть легче. Затихла.

Марина постелила себе в другой комнате на диване, легла под легкий скрип кожи и подумала, как все странно сегодня, вот уже день пролетел, нет, больше пить не следует, ну да ладно, познакомились, и медленно забылась.

Млюева проснулась среди ночи, как-то сразу, вмиг, вздрогнув. То ли сон с кошмарами приснился, то ли от похмельной дрожи в теле. Широко открыла глаза, спустила на пол ноги, потом встала, приблизилась к окну, посмотрела на спящую улицу. Машин почти не было, прошуршали колесами два автомобиля, осветили фарами дорогу и снова – тишина. Она, не включая свет, потопталась в темноте по спальне, погладила руками голое тело и двинулась в комнату к Печаевой.

Марина проснулась, уловив легкий скрип двери, но не шевельнулась, лежала, раскинувшись, не открывая глаз.

Олеся подошла к дивану, постояла перед ним, присматриваясь, потом спросила:

– Ведь ты не спишь, Марина?

– Почему ты так решила? – не сразу спросила Печаева, не открывая глаз и оставаясь неподвижной.

– Я чувствую, – ответила Млюева. – Подвинься, я хочу лечь рядом. Не люблю спать одна.

Марина усмехнулась про себя, как же все женщины одинаковы: когда в них еще не погас внутренний огонь, они не любят спать одни. Чуть подобралась, меняя позу, и отодвинулась от края.

Олеся быстренько притулилась около, легла на спину, проговорила:

– Я не люблю спать в нижнем белье, – как бы давала совет Печаевой, чтобы та попробовала спать так же.

Марина тоже любила спать обнаженной, но и не испытывала дискомфорта от трусиков и бюстгальтера. Олесе на этот счет ничего не ответила, только через паузу негромко посоветовала:

– Давай, засыпай.

Та, глядя в темный потолок, ухмыльнулась:

– Сколько можно спать? Спим уже часов пятнадцать, не меньше. Я выспалась.

Печаева тоже чувствовала себя выспавшейся, но глаза по-прежнему были закрыты.

Олеся повернула к ней свое лицо, ее губы почти касались уха Марины. Стала спрашивать Печаеву о ее жизни, но видя, что та отвечает неохотно и очень скупо, начала рассказывать о своей. Откровенничала так, как даже с близкими людьми не всегда получается. Интуитивно проникалась к Марине доверием.

Печаева и не собиралась строить козни, это было противно ее натуре. Наоборот, думала сейчас, что с Антоном следовало порвать. Теперь уже как-то неприлично все выглядит. Особенно, когда его жена ничего не имеет против этой связи. Странно все. Еще не хватало, чтобы Олеся свечку держала у их ног. Чудно́, ненормально.

А жена Антона все говорила и говорила. И наконец высказала, что она давно разочарована в муже и вообще в мужчинах и давно мужчинам предпочитает женщин. Одной фразой как бы сразу все расставила по своим местам.

Теперь Марине было ясно, почему Млюева восхищалась ею и почему сама хотела нравиться. Пугало ли ее сейчас все это? Пожалуй, нет. Ей давно надоели правила, по которым приходилось жить. Свобода потому и свобода, что предполагает отказ от многих прежних правил. Хотя и в тех правилах она пыталась искать для себя отдушины. Однако отдушины это не полная свобода. Но, черт побери, куда еще может увести ее свобода? Какие новые повороты встретятся на пути? Кажется, все понеслось под уклон. Да и пускай летит.

Олеся тихо положила свою ладонь на живот Марины и ласково погладила его. Тепло и легкое волнение пробежало по телу Печаевой и она ощутила, что ей не было это неприятно.

А утром спросила у Олеси:

– Скажи, ты со всеми его любовницами спала, как со мной сегодня?

– Конечно, – ответила жена Антона, – а иначе как бы я держала все под контролем? Если мой собственный мужик их всех по полной программе огуливал, почему я не могла с ними делать то же самое?

Марина грустно вздохнула. В ней что-то надломилось.