45

Александр Марамзин не понимал, почему последнее время с Ирой происходило что-то непонятное. Она была рассеянна и отчуждена. Когда он заводил разговор о подготовке к свадьбе, отмахивалась. Между тем еще совсем недавно активно обсуждала это. Он думал, что с женитьбой все было уже решено, но вдруг это «все» начинало распадаться. На вопросы получал глухое молчание или обыкновенные отговорки. Он не видел причин, однако соображал, что просто так ничего не бывает.

Между ними стали возникать конфликты. Ира вспыхивала, чего никогда прежде не происходило, кричала, а он тоже не выдерживал, они ругались и разбегались. Проходило время и все повторялось.

Так было и в этот день. Они ехали в его машине. Девушка, всегда разговорчивая, сидела безмолвно. Парень несколько раз пытался начать разговор, но она отвечала без особого желания и односложно. Наконец Александру надоело вытягивать из нее по одному слову, он припарковал машину к обочине и спросил напрямую:

– Скажи, почему последнее время ты так сильно изменилась? Чем ты недовольна?

Ира пальцами расправила на груди легкую бирюзовую кофточку, опустила козырек в машине, защищая глаза от яркого солнца, задумчиво провела взглядом по тротуару, где две молодые мамаши неторопливо катили коляски с маленькими детьми. Одна была синяя, вторая – красная. Для мальчика и для девочки. Матери разговаривали между собой. Ребенок в синей коляске заплакал, из красной тут же в унисон ему раздался второй голос. Матери прервали беседу и наклонились к детям, старались успокоить, покачивая коляски. Ира перевела взгляд на цветочную клумбу за тротуаром, все цветы в ее глазах под солнцем слились в одну красную краску. Она еще чуть-чуть помолчала и наконец ответила:

– Всем довольна, только мне не нравится твоя занудливость.

Странное дело, изумился он, никогда не был занудой, и вдруг на тебе. И все-таки опять завел разговор о свадьбе:

– Ира, давай наконец обговорим ряд вопросов. Надо же принять решение. Каких гостей будем приглашать на свадьбу? Пора составить список. Когда поедем выбирать свадебное платье и мне костюм? Время-то идет.

Девушка в ответ вдруг покачала головой, посмотрела на Александра с холодным безразличием и выдохнула:

– Я не выйду за тебя замуж.

Он оторопел. Что это, шутка или каприз? Спросил:

– Как это не выйдешь? Ты что, не в духе сегодня? Хорошо, давай перенесем разговор на другое время.

– Никуда переносить разговор не надо! – решительно отозвалась она. – Никакой свадьбы не будет, даже не надейся! – Ира так горячечно произнесла эти слова, что у него мурашки пробежали по коже. – Забудь! Все забудь! Я больше ничего не хочу, я не хочу ничего!

Александра ее слова ошпарили, мало сказать, что он был озадачен, его будто распяли. Все жилы в нем натянулись, душа свернулась в ком, в лицо ударила кровь, а по спине побежал мороз. Жар и холод одновременно пронизали тело.

Он оказался в тупике, точно уперся лбом в стену. Между тем наступила хоть какая-то ясность. Впрочем, может быть, наоборот, полная туманность.

Александр взял девушку за руку:

– Ты успокойся, успокойся! Что у тебя произошло? Ты вся какая-то нервная.

Ира отдернула руку и выкрикнула ему в лицо:

– Пойми ты наконец! Я больше не люблю тебя, совсем не люблю! Не хочу тебя видеть! Ты мне не нужен!

У парня вытянулось лицо, и голос застрял в горле. Его перекосило, будто парализовало. Попытка изобразить улыбку привела к дикой гримасе. Голос неожиданно прорвался, будто какой-то зверь прохрипел из его глотки:

– Значит, ты так! Тогда убиралась из моей машины и больше никогда не попадайся мне на глаза!

Девушка не заставила себя ждать. Выскользнула из салона и хлопнула дверцей. А он еще несколько минут пытался сообразить, что же такое сейчас произошло между ними. Старался объяснить себе, но старания разбивались о глухую стену перед его взором. В то, что он услыхал, ему было трудно поверить.

Наконец он подхватился, выскочил из автомобиля и бросился по тротуару в том направлении, куда ушла Ира. Бежал, никого не видя, натыкался на людей, расталкивал, забывая извиниться. Мелькали дома, деревья, прыгал асфальт перед глазами, мельтешили чьи-то ноги, слепило солнце. Дыхание сбивалось. Девушки нигде не было, след ее простыл.

Александр остановился, закрыл глаза, сжал руками виски, отдышался. Заправил в брюки выбившуюся из-под ремня коричневую рубашку, прошелся пальцами по пуговицам и медленно побрел назад, тяжело передвигая ноги. Люди удивленно расступались перед ним, видя блуждающий взгляд и беспорядочные движения. Он водил взором по окнам и дверям магазинов, зданий, жилых домов, мимо которых двигался. Останавливался, крутил головой и снова брел дальше. И вдруг в одном из окон парень увидал ее, ринулся к двери и вбежал в кафе.

Небольшое помещение с несколькими маленькими столами. Справа барная стойка, за нею стеллаж с винами. Слева дверь в кухню, куда ныряла с пустыми подносами официантка и выносила оттуда заказанные блюда. В воздухе витал запах табака. За крайним столиком курили два парня и громко над чем-то смеялись. Стены декоративно оформлены под старину, оконное стекло до пола.

Ира сидела за столом спиной к нему. Официантка в белой блузке и черной юбке принимала у девушки заказ. Александр шагнул к ней и сел напротив. Ира нахмурилась, заметно напряглась и негромко, но четко выговорила:

– Не ходи за мной больше, я терпеть не могу тебя! – Эти слова, как укусы осы, ужалили Александра. Они не оставляли ему никакой надежды и никакого шанса. Мгновенно все разрушили.

Но удивительно, он не почувствовал боли. Возникло какое-то опустошение и безразличие, спокойное и расслабляющее. Еще две минуты назад Александр знал, что любил Иру, а вот сейчас все это осталось за какой-то гранью. Ему стало жаль себя и стыдно, что очутился в роли побитого. Будто просил ее любви.

Ира резко вскочила со стула и пошла вон из кафе.

Да, подумал Александр, все правильно, все правильно, она уходит, пусть уходит, а я остаюсь. Все кончено, это финал. Все нормально, нормально. Он глубже погружался в собственное равнодушие, в собственное бессилие удержать девушку и понять ее. Парень не сразу обратил внимание на официантку, которая недоуменно стояла возле него, спрашивая, приносить ли заказ для девушки и что закажет он. Александр машинально сделал заказ, полагаясь на выбор официантки. И стал рассеянно осматриваться.

Сегодня вообще день был весь наперекосяк.

Из-за соседнего стола поймал улыбающийся взгляд незнакомки. Девушка как бы улыбалась сама себе, но при этом чиркала взглядом по нему. Подумал, наверно, он глупо выглядит, коли она так улыбается.

Девушка была миловидная и улыбка у нее приятная. Над маленьким воротом воздушной розовой блузки хорошо видна длинная шея, короткими рукавами плотно охватывались тонкие руки. Узкие плечи и небольшая грудь.

Александр поднялся с места и шагнул к ее столу. Двинулся неосознанно, просто чтобы растопить осадок на душе после Иры. Чтобы не сидеть, как дятлу, одному, не долбить себя мыслями о собственных неудачах, переваривая произошедшее. Чтобы не чувствовать себя покинутым, не пускать сопли, как обиженный идиот. Противно ощущать себя жалким.

Спросив разрешения у незнакомки, сел за ее стол:

– Меня зовут Александр, – сказал ей.

– Надеюсь, не Македонский – улыбалась она, голос был чистым и понравился парню.

– Нет, – в ответ растянул в улыбке губы он, шутка девушки также ему пришлась по вкусу. – Марамзин.

Уловив в его взгляде ожидание, она назвала себя:

– Октябрина.

– Ваши предки, наверно, революционеры, – также попытался пошутить Александр и почувствовал, что шутка ему не удалась.

– Не знаю, – проговорила Октябрина. – Никогда не интересовалась у родителей. – Она говорила неправду, потому что она хорошо знала, почему ее назвали Октябриной, и она могла бы рассказать это Александру, как рассказывала Хавину при знакомстве с ним. Но на сей раз ей не хотелось говорить об этом с незнакомым человеком, отпила сок из фужера и вдруг заметила: – А вы, вероятно, донжуан, Александр.

Тот не понял, почему, и на лице появилось недоумение. Октябрина пояснила:

– Только что вы приставали к девушке за соседним столом, а теперь – ко мне.

– Да я не пристаю к вам, – выговорил парень с некоторым замешательством. – И к ней не приставал. Это моя, – он хотел сказать «невеста», но остановил себя, ибо теперь уже был уверен, что это не так, а потому закончил фразу другим словом, – знакомая.

На губах Октябрины мелькнула недоверчивая улыбка, он заметил, хотел сказать, что напрасно она не верит, но передумал и перевел разговор на другую тему.

Снова появилась официантка, своими чуть раскосыми глазами она уже смотрела на Александра усмешливо, видно, решила, что парень не промах, арканит девушек быстро, как будто шнурки завязывает. Спросила, на какой стол приносить ему заказ, и, получив ответ, пошла за блюдом, покачивая крутыми бедрами, как бы показывая, что и у нее есть на что обратить внимание.

Октябрина заглянула в кафе чуть раньше Иры. Она видела сцену между Ирой и Александром и усмехнулась, надо же, у всех сплошные конфликты. У нее тоже неудачи собрались в одну кучу: после Кристины натянулись отношения с Ларисой, а когда та сошлась с Килоновым, вообще дружба расклеилась. Октябрина почувствовала себя ущемленной и одинокой. Вдобавок Таисия накинула неприятностей.

Впрочем, вспышку Иры приняла за детский каприз. Со стороны смешно все это. Фыркнула, вскочила, побежала, детский сад. Но парень молодец, держится. Октябрина улыбнулась ему. И вовсе не ожидала, что он сядет за ее стол да еще станет знакомиться. Но слово за слово и поплыл разговор. Парень оказался общительным. Хотя она знала, что с ребятами ей всегда не везет. Словно Федор поставил на ней клеймо, после него у нее появлялись парни, но все они как-то исчезали, оставляя одни огорчения.

Александр легкой беседой немного оторвал Октябрину от грустных раздумий, они даже перешли на «ты» и из-за стола поднялись вместе. Он производил на Октябрину хорошее впечатление, был вежливым, умным, интересно рассказывал. Но и у него о ней сложилось недурное мнение, грамотная, без закидонов, с чувством юмора.

Хотя идти до стоматологического кабинета, где Октябрина работала медсестрой, было недалеко, она согласилась, чтобы он подвез ее. Метров через пятьсот Александр опять припарковался, и они еще минут пятнадцать разговаривали. Она ловила себя на мысли, что не спешит выходить из машины, ибо боится, что после этого никогда больше не увидит этого парня. А ей, похоже, хотелось увидеть его еще.

Но выйти все-таки пришлось: Октябрина попрощалась и медленно выбралась из авто.

Александр проводил ее взглядом до дверей стоматологического кабинета.

И девушка решила, что это было ее очередное разочарование.

После работы домой возвращалась в удрученном состоянии. Поздно вечером, засыпая, тяжело ворочалась с боку на бок и грустно вздыхала.

Утром следующего дня Октябрина старалась не думать об Александре, собственно, чего о нем думать, мало ли в жизни бывает случайных встреч, мимолетных знакомств, зачем на них строить какие-то планы. Глупо. Хватит метаться из одной крайности в другую. Но ведь мечется она оттого, что не может избавиться от гнетущего ощущения тени Федора над собой. Особенно после появления у нее Таисии. И как избавиться от этого, не знала. Разве что повстречать новую любовь.

Александр не был красавцем и не поражал с первого взгляда, как истый дамский угодник, однако изнутри у него шло какое-то молодое мужское обаяние, которого ей так сильно не хватало. Октябрина знала, что тоже не поражала с первого взгляда, и сожалела, что не обладала таким качеством.

Собираясь на работу, долго стояла перед зеркалом. Примерила три разные блузки и отбросила их. Сняла с вешалки в гардеробе четвертую. Ну, вот, кажется, это было то, что надо. Белая с крупным черным горошком, с фасонным воротничком и узким пояском. Прикинула пару юбок и отложила. Достала белые в полоску брюки. Надела и понравилась сама себе. Получилось. Давно не было такого, чтобы сама себе нравилась. Поправила волосы, воткнула пару заколок. Хорошо. Выбрала плетеные босоножки на высоком каблуке. Осмотрела себя со всех сторон перед зеркалом. Очень хорошо. Раскиданные по кровати вещи убирать не стала. Подумала, придет после работы, развесит.

Приехав на работу, постаралась больше не вспоминать об Александре. Ни к чему. Во время обеда, как обычно, снова пошла в кафе, выпрямив спину и высоко поднимая голову. Перед кафе краем глаза машинально провела по парковке, машины Александра не было. В груди что-то кольнуло, зачем, спрашивается, так вырядилась утром? Не хотела признаваться себе, что надеялась снова увидеть его.

Кафе было таким же, как всегда. С теми же стенами и с той же барной стойкой. Все, как обычно. За столами посетители. Лица некоторых встречались уже не первый раз. Из окон много солнца. Кондиционеры шумят. Между столами мелькает все та же официантка с блокнотиком и авторучкой в нагрудном кармане блузки, хотя Октябрина ни разу не видела, чтобы та что-то записывала. Все запоминала и никогда не ошибалась. Официантка со всеми здоровалась, а постоянным посетителям приятно улыбалась, как старым знакомым.

Октябрина села за стол без настроения. Рассеянно сделала заказ. Без удовольствия жевала пищу. Как будто даже не хотелось двигать челюстями. Не доела блюда до конца, отодвинула. Отхлебнула кофе, он показался невкусным. Отставила чашечку и полезла в сумочку за кошельком.

И в этот миг перед нею возник Александр. Внезапно. Октябрина вздрогнула и даже оторопела от неожиданности.

Парень, увидав, что Октябрина собирается уходить, выпалил:

– Чуть не опоздал, – и сел на стул напротив девушки, он был разгорячен, как будто пробежал пять километров.

– А куда торопился? – спросила она, предугадывая ответ и с замиранием сердца ожидая его.

– К тебе, – произнес Александр, и глубоко вздохнул. – От метро бегу. Бензин закончился, пришлось бросить машину на полпути. Не доехал до заправки, не рассчитал немного. – Он чуть отдышался, откинул со лба влажный чуб и посмотрел ей прямо в глаза.

Октябрине сделалось хорошо оттого, что он бежал к ней, и она неожиданно звонко засмеялась. Больше не было плохого настроения, куда только подевалось, сгинуло так же внезапно, как внезапно появился Александр.

Он улыбался. Конечно, он все еще питал чувство к Ире. Неправдой было бы, если бы он уверял себя в обратном. Между тем интерес к Октябрине также возник. Она как будто приглушила его переживания и своим нечаянным появлением заполнила вакуум в душе. Забыть ее Александр не смог. А на Иру росла обида.

Все утро перед глазами всплывало два лица: негодующее, насмешливое, презрительное, злое – Ирины, и приятно улыбающееся – Октябрины. Его пугало лицо Иры и притягивало лицо Октябрины. Но была нерешительность из-за страха, что Октябрина может оказаться не лучше Иры. Пришлось преодолеть внутреннюю борьбу, прежде чем решиться вновь поехать в кафе.

Он не стал обедать, хотя тут же возле него возникла официантка с меню. На его отказ недовольно выпятила губы, вздернула короткий носик и закачала бедрами к барной стойке.

Они с Октябриной вышли на улицу. Было жарко. Давно не было дождя. Листья на деревьях просили влаги и съеживались от духоты. Люди быстро сновали по тротуарам, прячась в тень от палящего солнца.

На автобусных остановках безлюдно. В автобусах народу немного. Трамваи звенели по рельсам полупустые.

Перед входом в кафе остановилась женщина, задрав загорелое лицо на вывеску и придерживая рукой на голове легкую шляпу с большими полями.

Солнечные лучи били по глазам, нагревали металлические поручни на ступенях, раскаляли кузова машин.

В салонах авто, в которых не было кондиционеров, духота душила. Эти машины ехали с опущенными стеклами, водители и пассажиры исходили потом, выставляли наружу руки, с удовольствием вдыхали ветер.

Из магазина поблизости вышел парень с большим пакетом в руках и пустился бегом к парковке автомашин. Быстро сунул пакет на заднее сиденье и прыгнул за руль. Сквозь лобовое стекло было видно, как торопливо стал вытирать с лица пот.

Жара изводила всех.

Александр и Октябрина пешком направились в сторону работы девушки. По пути, спасаясь от солнца, пару раз заглянули в разные магазины, чтобы подышать прохладным воздухом.

За разговором не заметили, как подошли к стоматологическому кабинету. О чем болтали всю дорогу, не помнили, однако слова лились, как речной поток, густо и без остановки.

Но в голове у нее звучало, как он несколько раз восторженно повторил, что она сегодня восхитительно хороша. Значит, не зря старалась утром перед зеркалом.

Прощаясь, Александр взял ее за руку, подержал в ладони пальцы, крепко сжимая.

До конца работы Октябрина улыбалась сама себе. После работы, выйдя на улицу, снова увидала его. Он ждал у своего автомобиля. Открыл ей дверцу.

Ее сослуживицы на крыльце таращили глаза, видя, как она непринужденно и легко села в салон машины. Она знала, что завтра на работе девчата окружат и будут пытать, кто это, а она будет многозначительно молчать и улыбаться. Девушка разбредутся по своим местам, завистливо вздыхая. Но это будет завтра, а сейчас она села в автомобиль и они поехали по Москве. Спросила:

– Бензин залил? На половине дороги не остановится?

– Тогда я тебя на руках донесу, – выпалил Александр.

– В таком случае: скорее бы бензин закончился, – сказала, смеясь, и добавила – Только я тяжелая, уронишь.

– Это ты тяжелая? – вскрикнул Александр. – Я тебе докажу, что донесу!

В машине работал кондиционер, дышалось легко.

Из приемника тихо доносился чей-то диалог. Ведущий задавал веселые вопросы, ему так же весело отвечали и, очевидно, правильно, потому что ведущий обещал отправить приз по адресу.

Передняя панель автомобиля сияла чистотой.

На лобовом стекле снаружи пялилось в глаза небольшое темное пятнышко сбитого насекомого.

Мимо, обгоняя их, с ревом промчался мотоцикл. На мотоциклисте были белый шлем и белая короткая куртка, у которой вся спина ярко расписана и разрисована. Ветром куртку сзади пузырило, поднимало этот пузырь кверху, открывало голое тело парня.

У Октябрины колотилось сердце от его слов. И был внутренний страх, что все это ненадолго, вот-вот закончится, потому что не может быть серьезно. Ведь она невезучая, всегда была такой и всегда будет. Даже подруге Ларисе повезло с Килоновым. А ей вряд ли что-то светит.

В глазах у Октябрины начала появляться грусть. Ничего хорошего в том, что Александр ей понравился. А его слова это только слова. И не стоит воспринимать их буквально. Было бы смешно надеяться, что после двух встреч он проникнется к ней чувством. А так желалось, до боли в сердце.

Они подъехали к дому, где жила Октябрина.

Александр выскочил из машины, открыл девушке дверцу. Она высадилась и не успела сделать шага, как он подхватил ее на руки и понес в подъезд.

Старушки в платках и шляпках на скамейке весело и одобрительно загалдели. Одна даже захлопала в ладошки.

Октябрина покраснела, обхватив парня за шею.

Старушка, сидевшая с краю, подхватилась, забежала вперед и открыла перед ними двери.

Парень громко поблагодарил.

Старушка закивала головой, поправила платок:

– Неси, голубок, неси, девка-то ладная.

Октябрину никогда не носили на руках. Даже Федор, который клялся ей в любви, не вспоминал о том, что женщинам нравится, когда их носят на руках.

В подъезде девушка попросила, чтобы Александр поставил ее на ноги. Но он понес по ступеням вверх. Ей стало стыдно, ведь ему было нелегко нести. А парень улыбался и крепче прижимал Октябрину к себе. И даже у двери в квартиру не опустил на пол. Ей пришлось торопливо достать из сумочки ключ и открыть дверь. Александр внес девушку в квартиру.

Просто распрощаться с ним после всего этого было невежливо. Она пригласила его пройти. Провела в комнату. Он осмотрелся. Минимум мебели. Стол, стулья, два кресла, уголок с посудой, книжные полки с парой десятков книг на них, тумбочка с телевизором, диван и коврик на полу.

Девушка пояснила, что снимает квартиру, чтобы жить отдельно от родителей.

Усадила его в кресло и решительно заявила, что сейчас на скорую руку приготовит ужин. Включила телевизор и метнулась в другую комнату. Там собрала вещи, оставленные утром на кровати, отправила их в гардероб, быстро переоделась в цветной домашний халат и побежала в ванную. Умылась, вышла, достала чистое полотенце и протянула Александру, отправляя парня туда же.

Он поднялся из кресла, подумал, колеблясь, взял полотенце и пошел, расстегивая на ходу пуговицы рубашки. Был не очень решителен, чувствовал себя незваным гостем, ибо все происходило спонтанно. После скандала с Ирой опасался натолкнуться на неприятие Октябрины. Между тем видел радость на лице девушки, и это вселяло в него уверенность.

В ванной комнате снял с себя рубаху, пустил воду из крана, и тут за дверью раздался голос Октябрины, она громко скомандовала, чтобы лез под душ. Парень крякнул и стал стягивать джинсы.

Стоя под струями воды, омывавшими его с головы до ног, Александр не знал, как должен воспринимать все происходящее. Готова ли она оставить его на ночь? А он готов ли остаться у Октябрины? Слабое желание было, но оно боролось с чувством вины перед Ирой. Ведь это ей он говорил прежде, что она самая желанная. Да, говорил, пока не услыхал от нее последние слова.

Александр закрыл глаза, пытаясь представить рядом с собой Октябрину. И не мог представить. А вдруг она не захочет его? Из-за шума воды не услышал, как тихо открылась дверь и в ванную комнату скользнула девушка. Сбросила с себя халат, и, обнаженная, нырнула под душ, притиснулась сзади к Александру, обхватила руками:

Парень открыл глаза, ладонью убрал с лица воду, чувствуя прижавшееся к его спине голое тело девушки. Волнение пробежало по всей коже, в лицо ударила кровь. Он оцепенел, словно его парализовало. Потом напружинился, ощущая, как она все плотнее притискивалась к нему.

– Ты не заснул? – прошептала на ухо парню. – Давай вместе помоемся.

Он был худощав и ростом выше. В рубашке и брюках он казался ей просто худым, будто кожа да кости, но сейчас чуяла, как играли его мускулы. Руки, прикасаясь к ее телу, дрожали, будто обжигались об него.

Александр с усилием сдерживал себя и в эти мгновения невольно сравнивал двух девушек. Октябрина ростом несколько ниже Иры, а ее тело более женственно, чем у той. Руки Иры никогда крепко не прижимали его к себе, а руки Октябрины обхватили так цепко, как будто стянули узлом.

От близости девушки кружилась голова, но бесконечно так продолжаться не могло. Он не выдержал, развернулся, обнял и повел пальцами по ее спине, опуская ладони все ниже, до самых бедер. А затем поймал своими губами ее губы.

В таком положении они стояли долго, после чего Александр стал целовать лицо девушки, подумав, что точно так же он целовал Иру. Только ощущения сейчас были совершенно иными.

Октябрина откинула голову, подставила горло, плечи и грудь для его поцелуев и произнесла:

– Я боялась, что ты не захочешь.

– О чем ты говоришь, – отозвался Александр.

– Но стоит ли? – спросила она, целуя его.

– Я останусь у тебя, – вымолвил он, крепко за бедра прижимая ее к себе, мыслей об Ире у него больше не было. – Я останусь у тебя, – повторил, чувствуя жаркое тепло во всем теле.

– Оставайся, – выгибая тело вперед, чувствуя поцелуи Александра, отвечала Октябрина.

Все самое главное было сказано. Больше не надо говорить ничего. Они оба хотели одного и того же. Страсть охватила их.

Проснувшись на следующее утро в постели Октябрины, парень ни о чем не сожалел. Ира сейчас не мелькала в его мыслях.

Октябрина в постели была совершенно другая, и то, что она ничем не напоминала Иру, нравилось Александру. Она была опытнее и ласковее, и Александр испытал, как он в ней растворялся.

Однако после того как он уехал от Октябрины, снова стали наплывать мысли об Ире. Эти мысли метались от одной девушки к другой, словно между двух огней. Будто он стоял двумя ногами в двух разных лодках, которые плыли в противоположные стороны, и он терял равновесие и мог вот-вот упасть в воду.

Александру трудно было принять окончательное решение. Теперь казалось, что ему нравились обе девушки, каждая по-своему, и терять ни одну из них не хотелось, невзирая на то что Ира унизила его.

Она не давала знать о себе. Как будто заплутала в толпе. И Александр не выдержал, позвонил ей. Надеялся, что начнется нормальный разговор, а их конфликт окажется не более чем недоразумением, результатом ее плохого настроения.

У него екнуло под сердцем, когда услыхал знакомый голос. Заговорил оживленно и громко и ждал, что так же оживленно ответит она.

Но в ответ была тишина. Гнетущая, холодная, враждебная.

Александр тоже умолк.

Он сидел в машине. Телефон в руке нагревался, молчание продолжалось.

В какой-то миг почуял, что она сейчас прервет контакт, потому что не хочет говорить с ним. По телу прошла жаркая волна, он взмок под мышками и между лопатками. Как же так? Ну почему? Неужели ей нечего сказать?

Он уже сожалел, что позвонил. Идиот. Тряпка. Дурак. Дубина. Осел. Зачем? Такая необдуманность. Такая слабость.

И все же с трудом выдавил:

– Скажи что-нибудь.

И Ира резко и зло выкрикнула:

– Тебе же показали на порог! Чего еще тебе надо? Больше никогда не звони мне! Никогда, никогда, никогда! – И отключила телефон.

Злость и непреклонность девушки оглоушили Александра. Он знал, что у Иры сильный характер, но не думал, что настолько злой. Она отрезала раз и навсегда.

Парень не мог объяснить себе такой ожесточенности. Почему? Будто он совершил что-то непотребное.

На душе сделалось отвратно. Тут же залез в память телефона и стер из нее номер Иры. Все! Это уже окончательно. Ее больше нет. Не существует.

Целый час потом в груди у него кипело. А когда стал приходить в себя, мозг будто просветлел. Точки над «i» расставлены. Больше нет метаний между двух огней. Сброшена с плеч тяжелая обуза.

Александр смотрел на муху, которая снаружи ползла по лобовому стеклу. Она шевелила крылышками, то расправляла их, то складывала.

Дунул ветер и подхватил ее.

Муха оторвалась от стекла и пропала в лучах солнца.

Парень встрепенулся, расстегнул пуговицы на рубахе, вздохнул и завел мотор.