Глава 16

Данироль – Виса – Спира

С ревом самолеты оторвались от земли, врезаясь в густой кисель ночного неба, иглами прошили шерстяную ткань туч и вырвались к звездам, где протянулся тончайший серебристый шлейф Млечного Пути. В сердце Танри скрипкой пел восторг от скорости и били барабаны предвкушения чудес. «Данироль, держись! Агых, готовься. Мы с тобой еще потолкуем!»

Даже второй пилот, сорокалетний мужчина, удивленно воззрился на едва вылупившуюся из Академии девчонку, поставленную им командовать. И куда она так гонит? Но Танри было все равно. Вот то, в чем она так нуждалась! Скорость и свобода, ощущение собственной силы! То, о чем говорил Ванибару.

Только на пороге ледяной земли она одумалась, затормозила, снизилась, купая машину в лучезарном сиянии полярного дня. Медленно-медленно, ручейком на предельно низкой скорости потекли четырнадцать самолетов.

Танри впервые оценила красоту своей родины: извивы горной гряды, к подножию которой подступало зеленое полотно мхов и чахлых трав; небольшие продолговатые озера с чистой-чистой водой. Сейчас они сверкали на солнце, подернутые рябью от легкого ветерка, с готовностью отражали заснеженные вершины гор и крупные валуны, разбросанные по берегам.

Нет, не просто валуны. Этими гигантскими необработанными камнями невесть кем выложены странные лабиринты и невысокие желтоватые пирамидки. Соплеменники Танри боялись таких нагромождений, утверждая – только толковый шаман имеет право ступать в их узор. Иной человек – пойдет блуждать, в лучшем случае потеряет душу – имени своего больше не вспомнит. А в худшем – отправится на суд к Агыху…

За горами уже начинается ледник. И он тоже был прекрасен.

– Садимся, ждем меня, – вдруг скомандовала она, еще сама не понимая почему.

Пилоты беспрекословно выполнили приказ. И люди, и гатуры. Их просили не задавать лишних вопросов направляющей.

Девушка спрыгнула на землю и пошла к почти отвесно вздымающейся скале, прижалась ладонями и лбом к ледяному шершавому камню. Она не искала что-то конкретное. Просто слушала мир, переливавший жизнь из чаши в чашу. На тысячи километров вокруг никого. И в то же время словно за антикомариной сеткой бились людские сердца. Следует прорваться через воронку и пообщаться с местными.

Тяжелая ладонь предчувствия опасности легла ей на плечо. Это ее путешествие, ее долг. Нечего рисковать другими, поняла она.

– Со мной летят трое. Больше самолет не вытянет, – запрыгнув в машину, включила она микрофон. – Остальные отправляются на базу на побережье, отключают навигационные приборы и ждут.

– Вы не имеете права принимать такие решения, – возразил капитан третьей машины.

– Имею, – спокойно ответила Танри. – Если пойму, что нам угрожает опасность. А она угрожает. У одного самолета больше шансов проскочить незамеченным, чем у целого пера. Полетим все – не вернется никто. Я это знаю.

– Безумие!

– Возьмите хоть еще одну машину для подстраховки!

– Это противоречит приказам! – раздались недовольные голоса.

– Она права, – вдруг поддержал ее один из двоих сопровождающих гатуров. – Она доказала, что чувствует этот край лучше нас.

– Спасибо, – наклонилась к микрофону летчица.

Она вызвала к себе в самолет Тихро и гатура-читающего, поддержавшего ее, скомандовала взлет.

В наушнике послышалась недовольная реплика Эдвараля, но ей ни к чему друг Бартеро.

Девушка следила за приборами. Перо дисциплинированно вспорхнуло вверх и легло на курс к базе. Дождавшись, пока они долетят, Танри приступила к своей части задания, рванувшись навстречу воронке. Летчица даже не заметила безлицего. Может, его там и не было?

Странно – лед и метель. Тихро Анавис говорил про лето. Ладно, разберемся. Главное, люди чувствовались здесь сильнее. И ощущение от пространства вокруг оказалось более жестким, тяжелым, колючим. Ничего, прорвемся.

За их самолетом схлопнулись белые ладони пурги. Темно, как поздним вечером. Видимость почти нулевая. Но девушка и ее помощник вели самолет, почти не сверяясь с приборами. По наитию. Ледяная земля словно будила в гатурьих воспитанниках скрытые в них силы. И сам гатур за их спиной напрягся, вслушиваясь в новый, неразгаданный мир.

Станция островком лежала среди белой равнины. Прямоугольные желтые окна домов проглядывали через снежную пляску.

– Что же, наша очередь сыграть в безлицых, – решил гатур, зажмуривая глаза. Танри еще технологией вызова не владела и только следила, исподтишка учась.

Дверь домика распахнулась, и на безмолвный зов вышел мужчина. Не одетый для такой погоды, сомнамбулой двинулся он сквозь метель, нырнул в заботливо открытый вторым пилотом внешний люк.

В одежде ничего примечательного не проглядывалось: теплые штаны, ботинки на шнуровке, шерстяной свитер под горло… Но всевышний, что за цвет кожи у местных! Темно-кофейный! Девушка прикрыла рот рукой, чтобы чего-нибудь не ляпнуть, не помешать гатуру. Но тот уже сам ослабил контроль, и пленник очнулся, испуганно замигал глазами, попятился, зашелся в немом крике.

«Точно, испуганного его будет легче прочитать!» – вспомнила летчица.

Гатур сделал приглашающий жест, присоединиться к нему в считывании, и пилот, и Танри нырнули в сумбурную кашу мыслей вновь загипнотизированного пленника.

Дожидаться, пока картина станет ясной, пришлось долго. Невероятно сложный и жестокий мир взглянул на них остекленелыми глазами незнакомца. Иные очертания континентов. Города не хуже, чем у гатуров. Башни, горделиво вытянувшиеся к небу, но способные в один миг рухнуть под натиском человеческой ненависти и гордыни…

Люди, почти прорвавшиеся в космос. Без гатуров, сами. Пустая застарелая вражда из-за цвета кожи, придуманных ритуалов, ресурсов… Вражда, которую в мире Танри гатуры если не победили окончательно, то свели до минимума.

Родной город их пленника находился на месте Равидара и звался Нью-Йорк. А ледяную землю здесь величали Антарктидой… И ни слова о воронках в небе, безлицых и городе в долине. Городе, где жители приносили кровавые жертвы Агыху.

– Промахнулись, – гатур был разочарован. И не только он.

– Возвращаемся к остальным? – обратился к девушке пилот.

– Нет. Проверим, что творится в глубине континента.

По координатам, город прятался где-то близко. Камни под снегом помнили и звали людей, вопрошали об их страстях и привязанностях, ведь даже камни желают, чтобы их любили. Но здесь, как и в других местах, земля пустовала.

– Всем представить место назначения! – повернувшись к остальным, решила дальнелетница.

Тихро сзади тяжело вздохнул. На тренировках он щедро поделился своими воспоминаниями с пилотами, которые все в той или иной степени были наделены уникальными способностями.

Прожорливый зев воронки снова вытянулся в небе. И зеленые травы заколосились на другом конце тоннеля, обрамленные диадемой гор.

Словно далекий отголосок весеннего грома, до чувствительных читающих долетел смех. Силы этой земли пропустили их, напомнив, кто здесь властитель. Вот только кто это: Агых, грешники, или нечто иное? Пока неясно.

За горами в глубокой долине, словно на дне каменной вазы, обнаружился искомый город. Диковинные дома с разноцветными этажами, ровные каналы, висячие сады. Над самой высокой из башен висело местное подобие дирижабля. Сине-розово-желтое, многосегментное, выглядело оно некрасивым, неудобным. Точно раскормленная гусеница! «Полужесткая конструкция, причем неудачная. До первой грозы в полете продержится, а там рассыплется», – машинально отметила девушка.

Порадовавшись, что вовремя включила защитное поле самолета, делавшее его невидимым и для любопытствующих с земли, и для радаров, Танри повела машину вокруг города. Его обитатели, чудом избежавшие ужасной гибели от волн и холода, имели право жить как им вздумается, отгородившись от ставшего непригодным для них мира.

Танри искала отдельно стоящее строение, желательно старое. Захватывать еще одного пленника было рано. Гораздо больше информации можно получить от духов-хранителей. После второго, более широкого круга, она остановилась на серебристо-белом куполе то ли обсерватории, то ли храма, расположенного достаточно высоко в горах.

Сели почти у самых дверей. Людей не чувствовалось. И это радовало. Может, здесь заброшенная станция? Тем лучше. Никто не помешает беседе.

Матовая дверь из стекла и стали оказалась незапертой. Внутри было светло. Девушка сделала пару шагов и зачарованно замерла, ведь сразу от порога по-кошачьи изогнулся белый полупрозрачный мостик с ажурными перилами. Под ним бурлило озеро темной жидкости. Не воды. И там плавало нечто белое, бесформенное, косматое.

Дверь за летчицей со звоном захлопнулась. Странно, Танри не удивилась этому. Так и должно было случиться, все верно.

– Агых? – спросила она.

Внизу забулькало. Сверху, сквозь белый стеклянный потолок, держащийся на массивных металлических перекрытиях, посыпал снег. Девушка, вцепившись в перила, еле держалась под напорами неведомо откуда налетевшего урагана. Память пролистывала лица людей, хоть что-то значивших в ее жизни. Суровый бог этих мест словно экзаменовал ее, достойно ли она провела годы жизни вне Данироль.

Губы свело от холода. Пальцы рук уже не чувствовались. Не спасали перчатки.

– Я не желаю здесь оставаться! Я должна летать! Должна быть с Бартеро. Хотя бы рядом, если не вместе с ним. Нет у меня больше обязательств перед этими краями! – не сказала, подумала она.

Из пляски пурги на узкий мостик прыгнули звездные псы – огромные, пушисто-белые, с лучистыми золотистыми глазами. Под их весом мостик дрогнул и осыпался вниз металлической… или снежной крошкой. Темная жидкость внизу успела замерзнуть, покрыться снегом, и девушка шлепнулась в сугроб.

Шторы метели распахнулись, и высоченный, в песцовой шубе и шароподобной шапке, к летчице вышел сам хозяин. Тоже без лица. Вместо него клубился туман… или снег…

– Ты не сумела в должной мере распорядиться моим даром. Ты нарушила мой приказ, вернулась сюда. Как ты думаешь, как я поступлю с тобой после этого? – беззвучно вопрошал он.

Девушке вспомнился командор. Что бы он ответил на этот вопрос?

– Наградишь! – смело ответила она.

– Почему? – растерялся суровый бог.

– Потому что я доказала: у меня есть воля идти против приказов и обстоятельств, когда это действительно нужно. Когда просыпается стремление достичь своей мечты. Только она имеет силу над человеком.

Танри стояла, широко расставив ноги, уперев руки в бока, высоко подняв голову. И грозный Агых казался ей меньше гальки под ногами.

Белые псы внимательно посмотрели на нее и послушно легли рядом, опустив острые морды на лапы.

– Ты права. В этих краях тебе было суждено стать шаманом, способным воссоединить осколки своего народа, провести его в теплую долину, чтобы потом… – он сделал многозначительную паузу.

Что потом? Стать его преемницей, превратиться в такое же чудовище? Никогда!

– Сейчас ты не готова. Но настанет день, и ты вернешься, – продолжал Агых. – Ты часть моего народа, тем более псы тебя признали. Ты встанешь за моим правым плечом и вместе с другими шаманами поведешь мою армию.

– Нет! – ужаснулась девушка. Стать одной из безлицых тварей, покинуть полюбившийся ей мир?! Никогда!

– В назначенный срок вернешься, – возразил ей Агых, – чтобы бросить вызов мне, но присягнешь на верность. А сейчас забирай своих спутников и убирайся вон! Это и будет мой подарок. Ты останешься жива, если сумеешь. С этого дня границы нашей новой родины закроются для вас, как бы быстро вы ни летали!

В лицо Танри швырнуло охапку снега. Пока она протирала глаза, вновь очутилась на мостике над бассейном. Двери за спиной распахнулись, и ворвавшиеся внутрь оба человека и гатур не обнаружили ничего удивительного.

– Что тут случилось? – Алые одежды гатура при этом освещении казались бледно-розовыми.

– Нас настоятельно просят удалиться. Чем скорее, тем лучше для нас. Больше сюда не пустят.

Не пустят, ведь так? Она не вернется на Данироль, не поклонится ледяному демону!

Танри чувствовала, нечто странное происходило с ней. Гулкое эхо билось в голове, будто трескались льдины под напором приближающегося ледокола. И голос Агыха повторял: «Ты еще вернешься. Не убежишь от своей судьбы!»

– Полетели отсюда скорее. Пожалуйста, – взмолилась она.

– Нет. Вначале нужно отыскать пещеры, где превращали людей в волков, – уперся гатур.

– Вы там ничего важного не обнаружите. Пленников уже не вернуть. Полетели, пока еще есть шанс, – настаивала девушка.

– Объясни, – гребнеголовый остановился у самого самолета.

Танри задумалась. Как сказать? Ведь Агых – бог, дух или еще какая таинственная сущность, заключил договор с местными. Когда Земле грозила блуждающая звезда, его призвали. И он спас их. Он охраняет их, удерживает вечное лето на всем южном континенте, отсылая зиму туда, где они только что побывали. Люди же платят ему жертвами. Дают войско грешников на волках, свободно странствующих сквозь пространство и время. Агых и эти люди, ее предки, теперь единое целое.

– Они сами выбрали путь, – почти выкрикнула взволнованная Танри в завершение рассказа. – Их здесь шестнадцать городов и почти сотня деревень и поселков. Они давно не с нами. Отпустите их и забудьте. Это не наш путь.

Гатур бросил на нее недовольный взгляд и указал на самолет. Она демонстративно села рядом с Тихро Анависом, уступив место многомудрому чужаку. Но тот медлил, смотрел на лежащий внизу город.

«Всех не завоюешь, не подчинишь. Оставьте эту вселенную людям. У них есть замена вам – могущественная и властолюбивая. Вы не уживетесь. Вам нужна эта война?» – думала она, отлично зная – гатур ее услышит. И тот, поднявшись в кабину, махнул рукой, указывая летчице на ее место. Танри возражать не посмела.

– Возвращаемся, – он пристегнулся и закрыл глаза.

Самолет дернулся и взлетел.

– Приготовились, – Танри дала себе зарок не думать о том, о ком думать хотелось больше всего. Вместо этого она вспомнила маму Вирию, по которой действительно соскучилась, Арвисо, Сандро. Надо привыкать, что он – ее судьба. И бросила самолет на максимальную скорость.

К кому стремились остальные, она не знала. Только в разверзшейся воронке их встретил безлицый на волке. Несмотря на вроде бы бешеную скорость, девушка рассмотрела их во всех подробностях. Даже чеканку на серебряных нашивках по всему черному костюму разглядела и узоры на ошейнике. Из ножен вылетели два кривых меча. Неужели грешник собрался так защищаться?

Инстинктивно Танри задрала нос машины. Но сияющие удлинившиеся лезвия все равно рубанули по крыльям. Когда воронка наконец выкинула самолет в морозный воздух, справа по борту уже волочился шлейф огня и дыма. Приборы подло подмигнули и отключились. Самолет терял высоту. Система катапультирования не подумала сработать. Гатур вскочил, одной рукой вцепился в спинку кресла второго пилота, отчаянно пытался их оживить. Танри же отрешенно следила за происходящим. Да, она пыталась завести моторы. Но самой ей уже было глубоко все равно, останется ли она в живых или нет.

Антиграв долго отказывался приходить на помощь. Система очнулась только для того, чтобы смягчить их падение. Благодаря смилостившейся и заработавшей технике, удар оказался не слишком силен.

– Главное, чтобы мы действительно вернулись домой, – высказал общие опасения Тихро.

– К себе, куда же еще? Скажи на милость, куда ты собрался? – Гатур с трудом поднялся с пола. Непристегнутого, его сильно стукнуло о стены кабины. Платто парило под потолком над головой белого, как свежевыпавший снег, Тихро.

Танри потянулась в кресле и вдруг с ужасом осознала – она больше не чувствует своих коллег, не может читать их мысли, проплывавшие по самой поверхности сознания (глубже ее не пускали сами ученые). Неужели волшебные способности исчезли? Как она будет жить дальше?

* * *

Опять эта тикки. Ставший надоедливым мотив врывался в приоткрытую форточку вместе с холодным воздухом. Тикки хороша для Лиссарана, но не промозглой столицы Спиры.

Александр давно ушел, а Танри еще лежала на мокрой от вчерашних слез подушке и не могла заставить себя подняться. Пинаро произнес свой приговор: «Пока не восстановятся способности, о космосе можно забыть. Тренировки продолжишь, за пером закреплена останешься, только в резервном списке». Как жить дальше? Александр утешал ее, как мог. Но она чувствовала себя оглохшей, ослепшей, никчемной.

Вспомнились первые часы после падения. Странно, на земле приборы заработали. И помощь примчалась быстрее чем через полчаса.

Видевший состояние девушки гатур только и сказал: «Такое бывает не только с людьми, но и с нами. Мы, читающие, – точно настроенный инструмент. Что-то пошло не так, и все, нужно настраивать заново. Тебе необходимы положительные эмоции, тогда все образуется».

А где их взять, эти эмоции? Небо закрыто. На Сандро смотреть тошно, хотя он такой славный, внимательный, искренне готовится к их свадьбе. За поддержкой обратиться не к кому. Ни друзей надежных никого, кто мог бы понять ее трагедию…

Заставив себя встать, после долгих раздумий она отправилась в Первопланетный Дом к начальнику. Шла пешком, чтобы легкий мороз придал бледному лицу хоть какое-то подобие румянца.

– Мне нужно в Лиссаран. Нет, в Шанбаре. Начать все заново, восстановиться, – сбивчиво выдала она.

– Готов поверить, – кивнул гатур. – Такой работник, как ты прежняя, нужен и мне, и всей организации. Когда вещи соберешь?

– За десять минут буду готова. Только жених обидится…

– С ним поговорят. Он поймет. Катер заберет тебя прямо от дома через час. Ни о чем не беспокойся. Месяц тебе на восстановление.

Он метнул взгляд на дверь. И та распахнулась. Любил Пинаро покрасоваться…

Обратный путь Танри проделала как во сне. Много вещей брать не стала. В краю вечного лета вряд ли понадобятся шерстяные костюмы и меховые куртки. Лететь домой в чем? В форме, конечно. Хоть маму порадовать. Пусть ей будет приятно. По-хорошему, надо с подарками. Но времени уже нет.

Виновато черканув записку Александру, она выглянула в окно. Маленький, размером с грузовой автомобиль катер вертикального взлета стоял у порога. Рядом, облокотившись на синий блестящий корпус, ждал тот самый второй пилот, разделивший с ней ответственность за случившееся на Данироль.

– Можно я поведу? – спросила она, поздоровавшись.

Летчик послушно уступил место. Танри было противно от его сочувственного взгляда. «Точно убогую сопровождает. Поводырь нашелся!» – про себя фыркнула она, поднимая катер в воздух и нисколько не заботясь, что ее мысли будут услышаны.

– Со мной было то же самое, когда жена и сын в машине разбились. Ночью по горной дороге ехали. Скользко было, ливни прошли. Тридцать метров на дно пропасти пролетели. Я, когда туда примчался, думал, с ума сойду. Дочка маленькая за ними прыгнуть не дала, на этом свете удержала. Два года почтовые самолеты водил, пока комиссия не допустила…

Взгляд его был направлен в пустоту. Лицо осталось спокойным. Но Танри ощутила, насколько глубока его боль.

– Прости меня. Я не знала и не хотела обидеть.

Танри почувствовала себя отъявленной стервой. Какое право она имеет соваться в чужую жизнь, кого-то упрекать, не разобравшись в своей?

Серое небо Равидара осталось позади. Над океаном светило солнце. Через полчаса неспешного полета внизу зелеными лоскутами разбежались мелкие островки, запестрели белые и желтые паруса яхт. И девушка, наконец, осознала, что летит туда, где была по-настоящему счастлива. Она сильнее обстоятельств, сильнее чужих решений. Даже Агых признал это.

Совсем рядом, держа путь между островками, промчался деревянный бипланчик, такой, на котором Танри училась летать. Древняя желтая этажерка приветственно покачала крыльями. В ответ Танри заставила катер резко нырнуть вниз, почти задела брюхом синюю поверхность воды и тут же выровнялась. Яркие краски возвращались в ее жизнь.

И вот Лиссаран! Девушка поймала себя на том, что улыбается. Может, она действительно поторопилась с окончанием Академии? Но гибель командора и стремление к Бартеро сделали свое дело. Нет смысла жалеть о прошедшем. Пленку жизни не отмотаешь назад, не поправишь несимпатичные кадры. «События приходят в нашу жизнь именно тогда, когда должны, не раньше и не позже», – говорил Ванибару. Так тому и быть.

Она не задержалась над Лиссараном, помчалась в Шанбаре. Покружила, разыскивая двухэтажный домик дядюшки Джеральдо.

На момент посадки дядюшка хозяйственно сматывал шланг. И мелкие круглые камешки дорожки весело поблескивали на солнце. Крошечные лужицы на клумбах медленно впитывались в рыхлую землю. С благодарных оранжевых и ярко-розовых цветов стекали капли…

– Танри! – Джеральдо положил шланг и подбежал к девушке. – Как ты изменилась, повзрослела!

Он остановился рядом и, немного стесняясь, пожал ей руку.

– Танри! – Вирия, путаясь в длинной юбке, уже спешила к ней. – А я тебя вчера во сне видела. Плохо видела. Всю ночь сегодня глаз не сомкнула!

– Мама!

Куда только делась серьезность? Отважная летчица уткнулась в плечо Вирии и расплакалась.

– Подождите, куда же вы? – долетел до нее вскрик Джеральдо.

Пилот запрыгнул в катер и помчался обратно в Равидар. Он молодец, справился с собой. Но неужели ей тоже придется ждать два года? Ждать и маяться рядом с нелюбимым, мечтать хотя бы мельком увидеть Бартеро?..

Спира

Над Равидаром тлели закатные угли. Силуэты домов в снежных кружевах слились наконец в единую синюю цепочку, убегавшую к горизонту. Дым из труб ровными нитями тянулся вверх, точно вручая город невидимому кукловоду.

Так и он, Бартеро, пленник собственного нежданного-негаданного папочки. Гребнеголовый никуда его не пускает, боится, что у Фегинзара остались соратники, горящие мщением. Зато твердит про техническое обновление Земли, про внедрение гатурьих технологий, словно люди не имеют права придумать ничего своего, возможно, более достойного. Сегодня инженер чуть не подрался с секретарем, когда рвался на прием к «папаше». Тот перебирал бумажки о переговорах с инопланетянами, по наущению Фегинзара выставившими счет Земле.

– Берчан Шет убедил развитые расы! – радостно сообщил он Бартеро. – Теперь нам даже выплатят компенсацию за ущерб, нанесенный репутации гатуров и людей.

Инженер только вздохнул. Что ж, уважительная причина отказывать в аудиенции. С Шетом Бартеро познакомился недавно, но убедился, что тот недаром носил звание лучшего юриста Галактики. Берчан так мог одолжить денег, что тот, у кого он одолжил, до конца дней сам ему должен останется. Говорят, хитрей его только Пинаро.

Пинаро! Вот кого можно попросить о помощи! Как Бартеро не подумал об этом сегодня днем, когда колотил кулаком по адмиральскому столу и требовал дать ему хоть какую работу?

– Я в дворники пойти готов, лишь бы не сидеть в номере! Когда я после смерти Фегинзара вырвался в город, как вы посмели наказать охрану?! Фегинзар мертв. А с любым из его приспешников я и сам справлюсь!

Бесполезно. Папенька вновь кормил его обещаниями, на деле выпуская только до Первопланетного Дома порыться в информатории. И то с двумя сопровождающими.

Зато сегодня он виделся с Тихро и Эдваралем. Встреча не подняла ему настроения. Танри! С ней что-то случилось. Гатур-читающий всполошился, опекал девочку всю обратную дорогу, а потом увез ее на своей машине, расстроенную, поникшую. Вырваться бы, отыскать этого Александра, узнать, что с ней… Не скажет. Он бы не сказал.

Снова все упирается в Пинаро. Гатур руководил экспедицией. Он передал книгу…

Раз уж он выбрался в Первопланетный Дом, следует навестить «отцовского» советника.

– Господин Пинаро! – Бартеро встретил гатура в коридоре, не стал ходить вокруг да около. – Я предлагаю вам сотрудничество не как сын адмирала, а как инженер, куратор полярных экспедиций.

– Уверен? – Огромные впалые глазищи на краснокожем лице полыхнули. – Папеньки не боишься?

Издевается. Ну и пусть!

– Решайте, нужна ли вам моя помощь. Я многое могу, хоть и не читающий.

– А что? Попробовать можно. Как раз ищу, кому бы поручить Управление Мореходством. Марминар надрывается, выполняя столько обязанностей. Вытянешь?

– Кому подчиняться? Ему или вам? – Бартеро решил выяснить для себя все подробности предстоящего трудоустройства.

Пинаро уважительно цокнул.

– Как я раньше тебя не разглядел, такого прыткого! Носишься по южным землям. Проглядел подругу, маешься теперь!

– Вы о Танри? – Бартеро не ожидал, что гатур так просто о ней заговорит. Прочитал-таки мысли!

– Угадай с одного раза, о ком, – он выдержал паузу. – Неприятность с ней вышла на Данироль. В порядок себя приводить отправилась на Вису. Да не волнуйся ты так, – гатур предупредил столпившиеся на кончике языка инженера вопросы. – Жива, здорова. Волшебные силы ненадолго утратила. Но так там начудила! Теперь тебе расхлебывать результаты ее самодеятельности.

– А что случилось? – Бартеро понимал, не стоит злоупотреблять временем своего спасителя. Но узнать о летчице хотелось еще сильнее.

– Сегодня на базу пришли аборигены. Пока только из домов Песца и Чайки, и попросились на зеленую землю. Сказали: «Наши боги от нас отказались. Нам не в кого больше верить, нас некому поддерживать. Теперь этот край стал слишком суров для нас». Тебе, начальнику Управления Мореходством, предстоит заняться их эвакуацией. Не бросать же их, на самом деле, в такой глуши. Сами цивилизации возжелали. Пусть теперь наслаждаются. Завтра к восьми за тобой пришлют катер… нет, пока машину. Отправишься знакомиться со своим хозяйством. Насчет папочки не волнуйся. С ним вопрос решим бескровно.

Бартеро поклонился и удалился почти счастливым. А Пинаро направился в свой пышно обставленный кабинет, не задумываясь, беглым взглядом окинул помещение, включая все приборы.

От тяжелой люстры, плотно приникающей к потолку и по краям сливающейся с росписью, заструился мягкий изумрудный свет, чтобы через полминуты смениться лиловым, затем розовым. Подобная перемена освещения настраивала помощника Марминара на рабочий лад. Пинаро поспешил связаться с Ринальдо Самидом.

– Установи слежку за Гисари. На всякий случай. И приберись в Управлении Мореходством. Хвосты Фегинзара нам ни к чему.

Теперь пора идти к адмиралу с докладом. Он будет рад проявить заботу об отпрыске. Этим ходом удастся перекрыть лазейки во власть Эвривико, младшего брата Фегинзара. Пинаро очень не нравился ход его мыслей. Что поделать, плохая наследственность.

* * *

Адмирал на удивление быстро согласился поделиться властью с сыном, чем расстроил заготовившего сотню доводов советника. И в течение часа подписал все необходимые бумаги, вручая Управление Мореходством в руки Бартеро, невиданное дело – получеловеку!

Да, Марминар привязался к Бартеро и презирал себя за это, но ничего поделать не мог. Он знал – тот же Пинаро от души веселится по этому поводу. Небось еще и мысли адмиральские почитывает, вопреки всем запретам. Ладно, как говорят люди, нечистый с ним, с этим советником. Зато парень маяться от безделья перестанет, помягче в общении будет…

Погруженный в эти переживания, Марминар вызвал шофера. Нечего сутками просиживать в Первопланетном Доме. Нужно о себе подумать: отдохнуть, о жизни поразмыслить без посторонних. Уже через час он устраивался в своем коконе на ночлег, регулировал температуру подогрева воздуха, силу гравитации, подсветку в саду. Через огромные окна на заснеженные садовые дорожки лился свет, поблескивал иней на тонких ветках…

Каково это – провести два года на Данироль среди вечного снега? Гатур не отважился бы на подобное. Теперь все позади. Можно не волноваться: Бартеро Гисари – начальник Управления.

Тогда о чем беспокоиться? С Фегинзаром покончено. Кто еще может мешать вытягивать Землю из мрака невежества? Только Союз Мстящих. Простой люд пошумит и стихнет, если его не подначивать. Итак, Союзом следует заняться вплотную. У него скопилось достаточно донесений разведки, слухов, догадок. Чтобы их проверить, нужно поручить это дело…

Марминар выбрался из кокона и подплыл к рамке голографического экрана, вызвал Пинаро.

– Легкой ночи! – пожелал он засиявшей голограмме советника. Еще в кабинете сидит, хоть и сбросил строгую деловую накидку. – Я был уверен, ты до сих пор трудишься. Знаешь сам, через два месяца стартует новая кампания мер по развитию людей. Мы с Нарисом готовим подробный доклад. К моменту их внедрения я хочу быть уверен, что Мстящие не встанут на пути. Спасибо им за Фегинзара, но, знаешь, они мне надоели. Их ликвидацию поручу вам с Самидом. По-моему, вы неплохо сработались. Спокойной ночи.

Он первым разорвал связь, не дав помощнику молвить и слова. А озадаченному Пинаро оставалось размышлять, что же все-таки известно адмиралу про его роль в Союзе. Негласного главу Мстящих ждала бессонная ночь.