Глава 15

Спира

Как и большую часть дней в году, в день прилета Танри в Равидаре шел дождь. Не ливень, а противная, предпростудная морось, в которую зонт доставать несерьезно, но за четверть часа промокнешь – не заметишь. «Важная дама» медленно заходила на посадку. Даже через улицу от здания аэропорта было видно, как с нее сбросили гайдропы, а из эллинга выехала причальная мачта.

Перед попеременно вспыхивающими то алым, то сиреневым дверями аэропорта столпились встречающие. Крупных катастроф при посадке уже лет двенадцать не случалось, а все равно, на посадочное поле посторонних не пускали.

Сидя в машине, Кинс смотрел в приоткрытое окно, теребил серебряную цепь на груди и думал о творящихся в Равидаре событиях. Сразу две взаимоисключающих просьбы свалились на него: убить Марминара – от Фегинзара. И предупредить Марминара об угрозе – от Габриеля Мидару.

Первую он выполнять не планировал. Прежний адмирал свое отыграл, и если возвратится к власти – ненадолго. Союз Мстящих не простит ему былых прегрешений.

Над второй стоило поразмыслить. Два дня назад был убит глава Партии добрых перемен Орландо Жисас, разграблен и сожжен офис «Пульса Спиры». Никак тот же Фегинзар подсуетился. Мидару метался по городу, тщетно ища замену лидеру партии, жаловался на колоссальные убытки, но пока был бесполезен. Зато поддержку нового адмирала упускать не стоило.

Толпа встречающих засуетилась. Створки мигающих дверей разъехались в стороны, и прошедшие таможенный досмотр путешественники один за другим стали покидать здание аэропорта, тут же оказываясь в цепких объятьях родственников, либо алчных таксистов. Меньше чем через полчаса муравьиная суета сошла на нет, и только тогда по ступенькам спустилась хрупкая девушка в серо-голубом плаще и аккуратной шляпке.

– Она, – кивнул Итеро Лайву.

Торопыга с неожиданным для него проворством выпрыгнул из машины, подбежал к Танри, галантно поклонившись, принял не очень большую сумку и проводил к брату.

– Спасибо, – просто сказала она и улыбнулась, довольная, что не ошиблась в Ито.

– Куда, шеф? – спросил шофер.

– На малый аэродром. Полетим в Кринд. Здесь мне погода не нравится.

Лайв не выказал удивления. Девчонку с улицы и сразу в свой особняк? Однако!

Девушка восприняла путешествие как само собой разумеющееся, во время полета перебралась к пилоту. Видите ли, на такой модели самолета она еще не летала. И всю дорогу вполголоса обсуждала летные характеристики этого чуда техники.

– Ну и сестра у тебя! – удивленно шепнул Лайв Усачу. – Хочешь в дело взять?

– Посмотрим. Такими, как она, не бросаются. Свой человек в дальнелетной авиации всегда пригодится.

Устраивать Танри на новом месте Итеро поручил одной из своих «жен» Зиринаре. Маленькая, жгучеглазая, широкобедрая герийка в первую очередь полюбопытствовала – не очередную ли ее соперницу привез обожаемый Ито. Ах, всего лишь сестру! Тогда добро пожаловать! Чувствуй себя, малышка, как дома… Танри большего и не требовалось. Итеро обещал побеседовать с ней ближе к вечеру. А пока есть время осмотреться как следует.

Комната оказалась уютной, выполненной в апельсиновых тонах. За окном на розовых кустах робко увядали несколько чахлых розочек. Не сезон.

Понимая, что чрезмерное любопытство – штука неблагодарная, Танри сразу установила для себя границы, что именно лично ей нужно знать о «брате». Следующие полчаса прошли в задушевной беседе с местными духами-хранителями. В общем, нечто подобное она и ожидала узнать. Ее родственник – человек опасный, но в определенной степени честный. С ним можно быть откровенной.

– Его зовут Бартеро, – начала она, когда на Кринд опустился бархатный полог ночи, а в саду замерцали зеленоглазые фонари.

Зиринара принесла поднос с кофе и сластями, разожгла камин и удалилась танцующей походкой.

– Его зовут Бартеро, и я его люблю. Я не думала, что это будет настолько серьезно. И летела сюда с единственным желанием – поступить на службу в одно из крыльев, несущих дозор в пределах Солнечной системы. Но с каждым днем, приближающим меня к Равидару, понимала – вначале должна объясниться с этим человеком. Помоги мне его найти, пожалуйста.

– Что ты о нем еще знаешь, кроме имени?

Итеро почувствовал, как обломалась его надежда на личного навигатора. Выскочит девчонка сейчас замуж, нарожает детей. Какое небо! Эх, жаль, что сестра. Достанется какому-нибудь дураку, а он и не оценит.

– Он куратор полярной экспедиции по спасению Тихро Анависа. Мы с ним на Данироль летали только что. Я слышала, он сын адмирала.

– Что?! Ты в своем уме?

Итеро аж подскочил. Но тут же себя осадил. Девочка еще выше метит. Верные люди в Первопланетном Доме доложили, Марминар стережет своего щенка от Фегинзара понадежней, чем Национальный банк. Интересная комбинация может получиться, окрути Танира этого господина…

– Зачем он тебе? И ты ему зачем?

– Я и хочу это выяснить, – спокойно ответила Танри. – Не боюсь ни его происхождения, ни своего, и готова побороться за его любовь.

– Он же не человек, ты это знаешь? – уже осторожно осведомился Усач.

– Человек. И чудесный, – девушка была непреклонна. – Ты мне его отыщи. Потом сочтемся. Я найду, как тебя отблагодарить.

«Если бы не знал, что она найденыш, расцеловал бы мамашу за такого чудесного человечка! Далеко пойдет!» – с восхищением подумал Итеро.

* * *

В день прибытия Танри на Спиру, Бартеро стоял на посадочной площадке на вершине Первопланетного Дома, ежась от промозглого воздуха Равидара. Несмотря на теплую куртку, куратора била дрожь. Уже больше недели он находился под домашним арестом. А как еще назвать долгие дни, проведенные в гостинице под усиленной охраной людей и гатуров? В собственную квартиру не пускают, берегут, видите ли, от бешеного Фегинзара! И с чего «папочке» не молчалось? Как теперь жить с таким позором?

Даже вышколенные охранники кланяются, почтительно кивают на любые вопросы, а сами любопытно косятся на него, шушукаются за спиной. Думают, он не видит.

С каждым днем иные мысли больше тревожили куратора. Как «Вестница» долетела? Не досталась ли безлицым? И какой силой нужно обладать, чтобы создать этих самых безлицых и их верных волков? И что будет с Танри, девочкой с загадочной земли, после гибели командора? Лишилась друга, потом наставника. Как только закончится этот арест, следует разыскать журналиста. Габри поможет, у него координаты юноши должны были остаться. Танри необходим защитник.

Инженер улыбнулся. Мысли о девушке наполнили душу теплым светом, затмили собой часть тревог. Но его уже звали к лифту. Пора наконец-то поближе познакомиться с родным папочкой.

Он никогда еще не попадал в Первопланетный Дом сверху. Но и сейчас, приближаясь к кабинету адмирала, не узнавал помещений. Основательно постарались рабочие, ремонт здесь был нешуточный. Сразу видно – резиденция гатуров, а не сельский филиал провинциальной поликлиники.

– Ваш отец ждет вас, – приветственно поднялся из-за стола и поклонился секретарь.

Вот это почести! Что же дальше будет? Неужто новоявленный папочка потребует проявления сыновней любви и уважения? Еле сдерживая волнение, Бартеро шагнул в кабинет.

Марминар парил над высоким помостом на золоченом платто. Черный с золотом просторный наряд, широкие рукава. Массивная цепь на груди с золотой подвеской-парусником напоминала, что Управление Мореходством по-прежнему находится под контролем адмирала…

– Доброе утро, – сдержанно поздоровался Бартеро и застыл в ожидании ответа.

– Доброе…

Гатур внимательно рассматривал его, словно видел впервые.

– Для человека ты очень симпатичен. Не жалко растрачивать молодость в ледяной пустыне?

Вопрос был неожиданным, и Бартеро не нашел, что ответить, просто развел руками. Как можно жалеть о том, что является твоим призванием?

– Ты мне не нравился, ты знаешь. Твое желание искать погубленный город меня, мягко скажем, не воодушевляло. Оно перекрыло дорогу моим собственным проектам. Однако, ознакомившись со списком находок, я готов поддержать твои изыскания.

– Благодарю.

Бартеро чувствовал, гатур желает сказать совсем другое, но вновь и вновь сворачивает разговор в сторону работы. Тем лучше. Сам он никаких эмоций сейчас к Марминару не испытывал – ни плохих, ни хороших.

Взгляд скользил по кабинету. Вместо тяжелых штор – стекла-хамелеоны, стены отделаны пористым розовым материалом. Светлые, блестящие столы и кресла расставлены полукругом…

– Рапорт о твоем пленении и гибели командора меня потряс, – продолжал адмирал. – Ты и вызванные мною восемь дней назад ученые будете обдумывать, обобщать выводы. Я выделю вам надежно охраняемые помещения. Тебе предстоит передвигаться в сопровождении моих доверенных лиц. До тех пор, пока Фегинзар на свободе. Он уже расправился с несколькими, выступившими против него открыто. Вчера, например… – адмирал осекся. Нечего сыну знать об участи Мидару и Жисаса. Политик мертв, владелец газеты разорен. Еще сбежит парень искать друга, глупостей наделает. – Вчера, например, к забастовкам подстрекал, – соврал Марминар.

– Но я, помнится, ничего ему плохого не делал, – возразил Бартеро. – Наоборот, вы считали меня его любимчиком.

– Ты мой сын. Этого достаточно.

– Сын, – губы Бартеро скривились. – Кто просил вас объявлять это во всеуслышание?

– Фегинзар выволок бы тайну твоего происхождения на всеобщее обозрение и подал в таком свете, что ни тебе, ни мне не отмыться, – принялся оправдываться адмирал. – Он был инициатором опытов. Он отбирал кандидатов на отцовство. Сам понимаешь, пришлось действовать с опережением.

Бартеро кивнул. Марминар молчал. Аудиенция окончена?

– Я должен сам увидеть документы об экспериментах над людьми! – не выдержал инженер.

– Конечно, – спокойно ответил чужак, – я выделю тебе личный канал информатория. Еще пожелания?

– Что вам известно о народе, населявшем Данироль до вашего прилета? – не сдавался Бартеро. Раз «папаша» сегодня разговорчив, нечего стесняться.

– Почти ничего. Только то, что по техническому развитию они приблизились к выходу в космос. Но их было немного. И они были разобщены. Мы же, гатуры, стремились спасти большинство, то есть Спиру и Герию. На Данироль у нас просто не хватило бы сил и технических возможностей, – он в очередной раз пытался оправдаться. – Учения под руководством Ванибару были первой попыткой гатуров посетить те края.

– А как же два пропавших корабля во второй год после вашей высадки на Землю? – Бартеро вспомнил слова Наридано.

– В архиве про них не сказано ни слова. Быть может, я просто не нашел таких данных? – удивился адмирал. – Нужно посмотреть повнимательней. Часть из нас занималась гравитационной буксировкой кометы, по размерам превышавшей половину вашей луны. Остальные стабилизировали орбиту Земли, гасили волны цунами в северном полушарии. После… После вы узнали, что космос населен. Развитые расы собрались на совет и постановили назначить нас вашими опекунами. Вот и живем мы среди вас, используя в десятки раз заниженный уровень техники. И тем, по воле Фегинзара, до сих пор делиться не разрешалось. Знаешь почему?

Бартеро знал. Речь брата экс-адмирала он читал, как и речь самого Марминара в парламенте. Печально.

– А волки, в которых обращают людей? – продолжал выпытывать он. – Вы, гатуры, на это способны?

– Вряд ли. От людей такого ожидать можно. Предела ваших настоящих способностей мы не ведаем, хотя и пытаемся изучать.

– Проект «Волшебники»? – вырвалось у Бартеро. Он отругал свой болтливый язык.

– И он тоже, – кивнул Марминар, поправляя складки на балахоне. – Пока, правда, никто из попавших в поле нашего зрения людей на подобное не способен. Но мы ищем талантливых. Со стороны безлицых на волках исходит угроза, мы готовимся дать им отпор. Для этого следует их понять.

– Я бы мог… – начал инженер.

– Теперь это не твое дело, – отрезал «папенька». – Иди лучше почитай мою программу по техническому развитию Земли, – он протянул инженеру черную кожаную папку. – Оцени грядущие перемены. Мне понадобится толковый помощник.

– Ясно. Всего доброго.

Бартеро нехотя взял документы, поклонился и вышел, а адмирал еще несколько минут смотрел на бесшумно затворившуюся за его отпрыском дверь и думал: они никогда не поймут друг друга. Этот человек не оценит, не примет отца другой расы.

В соседнем кабинете Пинаро встал с кресла и потянулся, пошевелил крыльями под просторным плащом. Читать мысли шефа чересчур утомительно – голова трещит, вокруг гребня кожа начинает припухать от усилий. Но они того стоят!

Смешно, Марминар постепенно сам превращается в землянина, приобретает те же человеческие качества, которые ненавидел в Фегинзаре. Интересно, должность заставляет его меняться или тщательно опекаемый сыночек? Гисари рвется выручать застрявших на полюсе товарищей, а папаша его за порог не пускает.

Пинаро задумался. Марминар сейчас примется двигать отпрыска во власть. Пока Бартеро туда не хочет. Зато Союзу Мстящих он может пригодиться.

Союзу необходима шумиха вокруг грядущих реформ. Пора поторопить Ринальдо Самида. Пусть собирает своих фанатиков. Пара бескровных, но заметных терактов не помешает. А потом, к концу осени, придет время уничтожить Фегинзара и его крысятник. Марминар должен прочувствовать – Союз по-прежнему жив и чутко следит за деятельностью гатуров.

Наместник будет доволен. Здорово придумано – двойной контроль: с одной стороны наместник, с другой – Союз не позволяют элите гатурьего общества наглеть. Пинаро искренне гордился своей тайной миссией.

А еще… Пинаро даже зажмурился в предвкушении. Он скоро доберется до секретных архивов бывшего адмирала! Старик Фегинзар предпочитал плести паутины интриг, не рвался выше, зато компромат собрал на всех, вплоть до владык Сириуса. И технологиями военными не брезговал. С той же Данироль в первые годы после высадки многое вывезли. Не все экспедиции погибли, как утверждает официальная хроника. Наделенный даром телепата Пинаро это знал. И желал разобраться, чем может быть полезна ледяная земля лично ему.

* * *

Вернувшись под конвоем в гостиницу при Первопланетном Доме, Бартеро до полуночи маялся от безделья, потом долго вертелся в постели, мучимый мыслями о людях, томящихся в плену у безлицых. С трудом забылся сном он часа в три утра, когда сменилась охрана под дверью и новые телохранители вполголоса принялись обсуждать свежие новости.

Проснулся он раньше обычного, потянулся за часами и обнаружил под ними сложенную вчетверо записку:

«Некая особа желает встретиться с вами до полудня. Ждите».

Особа… Странно, разве его кто-нибудь помнит после столь долгих экспедиций? Заинтригованный Бартеро привел себя в порядок и стал ждать. К тому же ничего больше делать не позволяли.

После десяти дверь в комнату отворилась, и порог переступила стройная девушка. Первое, что бросалось в глаза – не по погоде яркий оранжевый костюм: модная кофточка и длинная юбка. Подкрученные черные волосы аккуратно лежали на плечах. Ярко-зеленые глаза идеально сочетались с длинными хризопразами серег…

– Танри! Откуда ты? – обрадовался он ей.

Она улыбнулась в ответ, подошла к нему почти вплотную и просто сказала:

– Я прилетела к тебе.

– Ко мне? А что случилось? – встревожился он.

Она не слушала, продолжала:

– Я честно считала, что лечу сюда, чтобы стать навигатором. Но на самом деле моим маяком всегда был только ты. Я люблю тебя, Бартеро. И готова отправиться за тобой хоть на Данироль, хоть на край Вселенной.

Бартеро расстерянно молчал, ошарашенный такой прямотой, не зная, как на нее отреагировать.

– При чем здесь я? Ты же любила Александра, журналиста! – Он не нашел более умных слов.

– Я ошибалась. Для меня всегда был важен только ты. Едва не потеряв тебя, я поняла эту простую истину.

Она обожающе смотрела на него. И Бартеро от ее зеленого взгляда, как всегда, стало не по себе. Что ей сказать?

– Спасибо за любовь. Прости, не могу ответить тем же. Мы не подходим друг другу, – запинаясь, выговорил он и отступил на шаг назад. – У тебя есть журналист. Вы любите друг друга. А я твоя – детская привязанность, не больше. Александр – парень надежный. Он всегда будет рядом, поможет, защитит.

– Так ты не любишь меня или боишься? – спросила она умоляюще.

– Нет, не люблю, – он вздохнул. – Я переживал за тебя. Все годы винил себя в случившемся. Желал убедиться, что с тобой все в порядке…

– Убедился?

Он кивнул. Тогда она сняла с шеи шнурок с белым блестящим камушком в золотой оправе и протянула ему.

– Держи. Это твой портрет, – грустная улыбка осветила ее лицо. – Прости, на золотую цепочку денег не хватило. Купишь сам. Счастья тебе, любимый. Прощай.

Она удалилась с достоинством, коему позавидовал бы самый гордый из гатуров.

Бартеро пару минут стоял недвижимо, сжимая в ладони камушек, еще хранящий тепло ее тела, и не мог пошевелиться. Внутри него все напряглось, в груди натянулась и лопнула струна.

– Танри! Прости, Танри! – Он выбежал в коридор. Но лифт уже ушел вниз. Когда Бартеро, оттолкнув охранника, преодолел лестницу, спускаясь с двенадцатого этажа, улица оказалась пустынной.

– Господин Гисари, вам лучше подняться. На вас могут охотиться, – его тут же загородили трое верных стражей.

– Кто ее пустил, кто передал записку? – обернулся он к ним.

– Человек из Первопланетного Дома. Он из окружения вашего отца. Господин адмирал ему доверяет, – ответил начальник.

– Кто?

– Нам его имя неизвестно, – не захотел открываться охранник. – Вам лучше зайти в здание.

Его мягко оттеснили к двери. Пришлось подчиниться.

– А можно ли ему предать…

– Нет. У нас нет полномочий с ним связываться, – начальник охраны не дал Бартеро сказать. – Поверьте. Мы действительно рады помочь. Но это невозможно.

Видя на лицах своих конвоиров искренне сочувствие, Бартеро поник. Что он наделал! Она улетит, исчезнет. И не найти ее больше, не увидеть.

– Танри, – беззвучно прошептали его губы. – Я законченный идиот…

Танри не плакала, нет, просто шла без зонта под мелкой равидарской моросью. Бартеро был с ней искренен, иначе она почувствовала бы ложь. Выходит, ее судьба – всю жизнь любить его издали.

Шофера она отпустила и брела наугад по улочкам столицы Спиры. Достопримечательностей она не видела, от прохожих шарахалась. Она сейчас справится с болью, найдет в себе силы. Как говорил командор: «Неразделенная любовь порой оказывается полезней иной взаимной. Нужно только найти, чем именно».

Она шмыгнула носом и раскрыла зонт. Александр так Александр. Где он живет? Она сверилась с записной книжкой, спросила дорогу у прохожего. Недалеко. Вниз и направо. Почти у самого океана. Улица Кружащихся Листьев. Какое название! Листья, правда, все облетели давно. Но настроение осталось. Девушка попыталась улыбнуться. Она идет к жениху. Изображаем радость.

«Сандро, миленький, вот и я!» – повторила она про себя несколько раз.

Кажется, это здесь. Она поднялась по лестнице на второй этаж и позвонила. Дверь распахнулась, и хозяин квартиры, ахнув, тут же подхватил летчицу на руки, закружил по просторной прихожей.

– Ты вернулась! А я места себе не находил, думал, как ты там, на Данироль! Как же я скучал по тебе!

– Я приехала, Сандро. Ты по-прежнему меня любишь?

– Конечно, что за вопросы?!

Она могла не задавать их. Счастливый журналист не сводил с нее глаз.

– Ты надолго?

– Навсегда.

– Здорово!

– Только, – она виновато улыбнулась, – не торопи меня, хорошо?

Закрывшись в выделенной ей комнате, девушка упала на кровать и беззвучно разревелась. Она выбрала свою судьбу. Она выйдет замуж по совету Бартеро, притворится счастливой.

Завтра она явится в Управление Небесным флотом. Ей нечего больше терять в этой жизни. Но ведь живут же люди без любви, не горюют, запрещая себе мечтать о большем. А если нечто шевельнется в закоулках души, воровато проползет в предрассветные сны, гонят прочь…

* * *

Она заново научилась улыбаться. Не прошло и недели. Александр оказался куда более интересным человеком, чем ожидала Танри. Он заслуживал счастья. Он не виноват. Это она разлюбила его.

Притворяться недолго. Документы уже лежали в Управлении Небесным флотом. Танри сразу написала заявление на дальний космос. Чем больше попросишь, тем больше шансов получить хоть что-нибудь. Не будет решен вопрос в течение ближайшей недели, обратится к командору, принимавшему у нее выпускной экзамен.

Танри задумывалась вновь и вновь: что она упустила в жизни? Гибель Ванибару выбила ее с накатанного пути, на котором все получалось само собой. Как на него вернуться обратно? Данироль… Во всем виновата ее неприветливая родина. Предупреждал же Агых – пожалеешь, не возвращайся. Где найти ответ на вопрос, который она правильно сформулировать не может?

Огромная квартира Александра стала ей домом. Летчица не захотела больше зависеть от Итеро. Большую часть дня девушка проводила в одиночестве, бродила по просторным комнатам с темно-вишневыми шторами, массивной тяжелой мебелью, половина из которой приходилась на книжные шкафы, листала журналы и альбомы фотографий, рассматривала искусные кружевные салфетки и шали, сплетенные сестрой своего жениха. Та собиралась приехать как раз к их свадьбе.

Она начала писать стихи, выплескивая в них тоску. Когда сочинений накопилось три толстых тетрадки, Танри обратилась к «брату» с просьбой издать результат ее переживаний.

– Только не под моим именем. Пусть это будет в память о… о моем хорошем друге, – тогда попросила она.

В тот же день, когда девушка решилась на публикацию стихов, ее вызвали в Управление Небесным флотом.

Угрюмый чиновник долго вертел в тонких пальцах, неприятно напоминающих сухие веточки, ее дело, хмурился, выспрашивал мелкие детали, ища причину для отказа. В лучшем случае летчицу допустят до пограничного патрулирования побережья.

Но внезапно в кабинет вплыл гатур. Танри сразу узнала его, ведь он прилетал в Лиссаран как раз перед экспедицией.

– Добрый вечер, господин Пинаро! А я уже с Данироль вернулась, жажду приступить к работе в дальнелетной авиации! – она пошла напролом.

Гатур удивился, по-птичьи склонил голову набок, разглядывая девушку. И Танри ощутила головокружение. Все именно так, как рассказывал ей Ванибару. Ее внимательно «читают».

Ощущения были похожи на контакт с духами-хранителями вещей, только гораздо менее приятные. Поэтому девушка испугалась и отгородилась мысленным барьером. У нее ни разу до этого не получалось, а сейчас вышло само собой.

В мутных озерах-глазах гатура промелькнуло любопытство. Напор усилился. Танри держалась, понимая, что выдала себя. А ведь командор предупреждал… Теперь надо идти до конца.

Чиновник что-то говорил, окликал их. А Танри осторожно шла через барьеры гатура. До глубин его сознания она, естественно, не добралась, но кое-что узнала.

– Остановись!

На нее словно рухнул колокол. Голос Пинаро оглушил ее. С ужасом ожидая последствий собственной наглости, Танри не смела дышать.

– Ты здесь по какому вопросу? – пророкотал он. – Это твое дело?

Он бесцеремонно вытянул из рук чиновника папку и вполглаза просмотрел ее.

– В космос рано. Молода и неопытна. Но перспектива есть. Порекомендую тебя на учебу в перо. И к себе поручения выполнять тоже возьму. Будешь яхтой управлять. После поговорим о более важных вещах.

Танри кивнула. Это лучше, чем болтаться на границе.

– Пошли в кабинет, побеседуем.

Он долго расспрашивал, кто ее готовил, интересовался экспедицией.

К тренировкам на закрытом аэродроме юная летчица приступила уже на следующий день. Еще через два была официально зачислена в перо, получила форму. Теперь, если дождь и холод не вынуждали надеть плащ, прохожие приветливо кивали ей, сыскари отдавали честь. Быть дальнелетницей оказалось очень приятно.

Пинаро позаботился и о ее подготовке в другом направлении. По два часа в день она в составе группы курсантов и наедине с преподавателем развивала свои особые таланты.

Летать, познавать себя, в короткие перерывы писать стихи, в редкие встречи вести долгие беседы с Александром, из разлюбленного жениха постепенно превращающимся в хорошего друга… Что еще нужно, чтобы не думать о Бартеро? Мысли назойливой мухой крутились только вокруг этого человека. Как поступить? Трудиться еще напряженней.

Но ее наваждение пробралось в сны, не давая покоя по ночам. Правда, не всегда. Порой до нее долетал хрустальный голос Данироль. И тогда Танри летела в упряжке Агыха, а вслед ей неслись безлицые верхом на волках, то ли преследуя, то ли сопровождая. Девушка разгоняла упряжку, впереди распахивалась черная воронка. Звездные псы ныряли в нее, увлекая за собой Танри… И летчица просыпалась с чувством приближения чего-то неизбежного, необычного.

Общение с «братом» тоже преподносило сюрпризы. Недавно Танри узнала – Итеро связан с Мстящими. Не напрямую. Но кое-какие поручения Союза исполнять он брался. И лично был знаком с Ринальдо Самидом, официальным главой этой тайной организации. Она застала их обоих в кабинете Пинаро. Теперь и она, Танри, вплетена в их сеть через Пинаро – тайного вдохновителя Самида. Поражаясь размаху деятельности гатуров и уровням контроля всей системы управления Землей, она ужасалась и одновременно восхищалась ими.

Ее убеждали – есть террористы, прикрывающиеся именем Мстящих, творящие беззаконие, как, например, покушение на командора или убийство на верфи наставника Наридано. Но они не имеют отношения к настоящему Союзу, лишь порочат его имя. Танри мучилась сомнениями в правильности своих поступков, но уйти от Пинаро не могла, это означало бы конец летной карьеры.

После утренних занятий гатур попросил ее задержаться, раскатал на необъятном стеклянном столе подробную карту столицы и приказал:

– Найди Фегинзара! Это будет твоим пропуском в будущее. Я знаю, где он. И вышлю людей. Но вначале желаю проверить тебя.

Танри кивнула, Пинаро мигнул огромными глазами-прожекторами и вышел.

– Где ты? Где? – вспомнив не раз виденного на фото экс-адмирала, девушка вытянула руки, обследуя квартал за кварталом. Ее расфокусированный взгляд скользил за кончиками растопыренных пальцев.

Тепло. Оно идет от южной части города. Да! На пересечении двух проспектов затеплилось светлое пятно. Вначале расплывчатое, постепенно оно стало четче, указывая на конкретный дом.

Танри напряглась еще сильнее. Подушечки пальцев жгло. Светлое пятнышко поднялось над бумагой силуэтом старинного здания. Третий этаж. Второй подъезд слева. Окна выходят на площадь сразу напротив памятника. В квартире Фегинзар не один. Там люди и гатуры. Много. О чем-то жарко спорят…

Комната закружилась. Повисшая на стуле Танри уже не видела, как выплывший из соседней комнаты гатур довольно покачал головой, глядя на прожженное на карте пятно, вызвал врачей, а сам отправился к Ринальдо Самиду. Пора было предъявить Фегинзару счет от имени Союза Мстящих.

* * *

К исходу дня случилось чудо. Ливший с завидной назойливостью дождь вначале выдохся, сменившись водяной пылью, а потом и вовсе иссяк. Через истончившиеся, обессилившие тучи опасливо протянулись лучи зимнего солнца. Горожане увидели в этом верный знак – со дня на день посыплет снег. А пока, кажется, даже вволю напитавшиеся влагой серо-зелено-синие стены домов искренне радовались короткой передышке.

Радовался ей и Бартеро. Охрана сегодня была настроена благодушно и разрешила прогуляться до четвертого корпуса Первопланетного Дома пешком. «Бесценный папенька», как про себя прозвал Марминара Бартеро, срочно возжелал лицезреть отпрыска.

Срочно не получилось. Кто-то уже опередил полярника, оккупировав кабинет, и Бартеро пришлось час томиться в приемной, потеряв надежду разговорить молчаливого секретаря, и трижды пролистать разгаданный от корки до корки и поэтому брошенный на кожаном диване журнал кроссвордов.

За дверью адмирала то нарастал, то стихал гул голосов, но слов разобрать не получалось. Бартеро уже хотел уйти, как дверь резко распахнулась, и выплывший за порог Пинаро прогудел:

– Если ты не пожелал отпускать туда сына, позволь отправить мою команду под руководством Тихро Анависа и Эдвараля Ниваса.

– Но назначить главой пера… – начал было Марминар, уже готовый к капитуляции.

– Главе пера я доверяю. Поверь, мы оба читающие.

– Отправляй. Не люблю оставлять дела незавершенными, – почти как человек вздохнул адмирал и только тогда рассмотрел в приемной сына. – Заходи. Тебе тоже дело найдется. Фегинзар столько наобещал представителям иных планет, что юристы замучились объяснять – мой предшественник говорил от своего имени, а не от имени людей и гатуров.

– И что с того? – не понял Бартеро.

– У наших кредиторов мощный флот и двенадцать крупных колоний. А у нас, гатуров, одна-единственная Земля. Да и то, по милости Фегинзара, на столько лет забывшая о прогрессе! И один обжитой материк на собственный планете. Сравни силы!

– А при чем здесь я и Данироль? – вырвалось у Бартеро.

– Ты уже ни при чем. На юг отправится элитное перо. Из полярников будут только двое. Их имена ты слышал. Если не удастся перекрыть канал доступа странных тварей на Землю, следует использовать их в наших целях. Уж очень меня интересует процесс развертывания воронки и механизм перенесения населения целого континента в иное место, отстоящее от нас во времени и пространстве. Если дойдет до военных действий, хорошо бы применить эту технологию к военным кораблям противника.

– А безлицых вы скопируете тоже? – нахмурился Бартеро.

– Если удастся разобраться, как они получаются – почему нет? Но сейчас главное – не позволить Фегинзару связаться с нашими врагами. Он способен…

– Господин адмирал! – взволнованный секретарь ворвался в кабинет начальника без стука. – Господин адмирал, Фегинзара нашли! Мертвого! И еще шестнадцать человек и шестерых гатуров.

Да, за такую новость не накажут. Скорее наоборот.

– Едем!

За дверью их уже ждал вездесущий Пинаро.

– Мои подчиненные только что это сообщили, – спокойно прогудел он. Так вот кто новость принес! – Пилота я отпустил готовиться к экспедиции. Придется на машине.

Они приехали на площадь Первого Наместника, чью статую у фонтана облюбовали голуби. Фонтан молчал.

Городские власти справедливо решили – сырости с них и так хватает.

Дверь в убежище мятежного гатура не блистала красотой. Была она не железной, а вполне заурядной деревянной, плохо прокрашенной. На лестничной площадке толпились сыскари и люди в форме охраны Первопланетного Дома. При виде адмирала они расступились, пропуская делегацию.

Красно-коричневые дорожки, стены цвета пожухшей листвы придавали открывшейся картине дополнительный драматизм, который так любил экс-адмирал. Убитые лежали возле стены рядом друг с другом. По росту. Сразу видно: палачи были людьми аккуратными, во всем любили системность.

– Это не пули, а капсулы с ядом. Как удалось в маленькой квартире совершить расправу, не понимаю! – вырвалось у начальника сыскарского дома. – Пройдите на балкон… Мы и выехали оттого, что кто-то из прохожих рассмотрел!

На балконе болтался Фегинзар. Повешенный. Голый.

С табличкой на груди:

«Мы обещали тебя найти.

Мы это сделали.

Союз Мстящих»

– Красиво, – мрачно протянул Пинаро. – Чистая работа, не придерешься. Но мы должны быть им благодарны. Фегинзар собирался захватить корабль и улететь с планеты. Обнаружены планы сговора с врагами в соседней звездной системе и террористами на Земле, – он сделал знак сыскарям снять тело.

– Удастся сообщить о случившемся поаккуратней? Все-таки гатур…

Марминар кивнул в сторону своего предшественника, еще болтающегося на всеобщем обозрении.

– Вряд ли. Если Союз провернул такое мероприятие, наверняка доведет работу до конца. Следует ожидать атаки редакций, как это вышло с человекогатурами.

Бартеро закусил губу. Пусть не его имели в виду, все равно неприятно. И адмирал еще от него сыновней преданности ждет! Опекать принялся, за собой таскает. К чему все? Отпустил бы, позволил жить как вздумается. Противно на душе от их политики, от Мстящих! Лучше не знать об этом!

Танри бы найти. Со дня их последней встречи он не переставал думать о ней. Неужто влюбился? Глупо. Она будет летать, а он мотаться по миру, ведь не удержит новоявленный папочка. Когда тут совместную жизнь строить? Небось, вернулась назад в Лиссаран. Ей еще год учиться. Написать ей, попросить прощения, если чересчур резок был… Нет, к чему ей бродяга?

На шторе печально звякнули стеклянные бусины, провожая мертвых хозяев и их мертвых гостей. Живые тоже предпочли не задерживаться в нехорошей квартире. Марминар поплыл к выходу, остальные последовали за ним.

– Когда вылетают на Данироль? – Бартеро догнал Пинаро. – Могу я поговорить с Эдваралем?

– Не стоит, – отрезал вредный гатур, но взглянул в умоляющие глаза человека и смягчился: – После полуночи стартуют. Я отправил их отдыхать, попрощаться с теми, к кому они хотели бы вернуться. У главы пера, кстати, по возвращении свадьба будет. Есть, к кому стремиться. Ты же сам не раз рассказывал об особенностях вашего путешествия.

– Да, – кивнул Бартеро, понимая – его собственный вклад в возвращение был минимален.

– Чуть не забыл, тут тебе передали, – гатур протянул сверток. Книга – сразу понял Бартеро. – Просили вскрыть завтра утром. Это от главы пера, – он вздохнул и отчего-то добавил: – Говорят, снег выпадет…

Чужак сел в машину и уехал.

Конечно, никакого утра ждать Бартеро не стал, сорвал белую бумагу и посмотрел, что же ему досталось. Тонкая книжечка стихов. Автор Фредерика Надар. «Семь мелодий осени». Актуальное название.

 

Это осень, не я сочинила,

Что теперь никому не согреться.

Это осень готовит белила

На порогах забытого детства.

Листьев мертвых букеты разложит.

Разве можно им верить, опавшим?

Я тебя позабуду, быть может,

Проживу, не согревшись, и дальше.

 

Пролистал. Стихи. И посвящение есть. Ему, Бартеро Гисари. На последней странице синими чернилами выведено:

 

     Спасибо, что ты научил меня стремиться к лучшему…

Танри

 

Что он почувствовал? Он тогда не понял. Скорее, страх. Летчица попалась на глаза гатурам, теперь улетает в неизвестность, в переполненный опасностями край, туда, где проносятся сияющие волны метелей и оживают самые невероятные легенды и миражи. В край, охраняемый странными и страшными силами. И сияющие глаза древних богов неотступно следят за смертными, награждая и карая их по своему усмотрению.

Молодая девушка, что она будет делать там? Его самого ценой своей жизни спас командор. А о ней кто позаботится, случись непредвиденное?

 

Это осень играет на скрипке

Семь мелодий, все цвета печали.

Черно-белой старинной открыткой

Память выдаст, что было вначале.

Голос времени хрипло окликнет:

Кто же в сердце твоем квартирует?

Это ветер там скрипнул калиткой.

Никого, пусть судьба не ревнует.

 

Она улетает в полночь. Где ее искать? Жених! Александр Дирид! Где живет этот парень, знает только Габри. Сам Габри, по слухам, уехал. Искать сейчас Эдвараля и Тихро смысла не имеет. Перед такой ответственной экспедицией оба наверняка простились с семьями и теперь наводят порядок на аэродроме – по сто раз все перепроверяют, ругаются, покрикивают на рабочих.

Значит, Габри. Бартеро, послав, наконец, надоевшую охрану подальше, поймал такси и помчался к другу. Но в квартире никто не открыл. А консьерж внизу на расспросы пожимал плечами.

– Давно не видел. Кто-то, говорят, съехал. Не в мою смену.

Значит, надежды перехватить Танри перед отлетом нет. С какого аэродрома вылетят – неизвестно. Их только вокруг столицы свыше десятка крупных. А мелких и того больше. И отец не поможет. Отец? Никогда он не признает гатура своим отцом!