Глава 41
«– Дедушка! Спасибо!»
– Не за что, детка, – ответил Михаил Иванович.
– Ты гений.
– Приятно слышать, но это преувеличение!
– Дедуля, как тебе в голову пришло дураком прикидываться?
– Марфа, слово «дурак» мне не очень нравится. Лучше его вообще не произносить.
– Извини, дедулечка. Расскажи, пожалуйста. Ты мне просто сообщил: «Я сделаю все, чтобы деньги достались тебе, Марфуня, не пугайся, если стану вести себя странно…»
Дед остановил внучку:
– Помню тот разговор. Детка, я психотерапевт, вижу то, что не замечают другие. Я знал, что Людмила не любит никого, кроме себя. Но это полбеды. Хуже то, что ее самообожание не знает границ, у матери Кати нет тормозов. Когда ей в голову приходит мысль – хочу мороженого, она мигом бросается в магазин. Ночь, день, дождь, снег, отсутствие денег – ничто ее не остановит. Помчится за эскимо в темень, голая и украдет его. Мороженое я привел просто для примера.
– Понимаю, дедушка.
– Человек отличается от животного способностью контролировать свои желания. Если бы не это, половина мужиков страны поубивала бы жен и тещ.
Тут раздался смех Марфы.
– У Людмилы самоконтроль отсутствует начисто. Хочу – дайте. Хочу – получу. Моральных шлагбаумов нет. Я такую личность впервые встретил. Обычно хоть какие-то запреты у человека есть. А ей все можно. Но при этом Людмила тщательно следит за тем, как ведут себя другие, осуждает их, возмущается «жестокостью» своих родителей. Мать Кати редкий экземпляр.
– Дедулечка, а как вышло, что все считали дядю Женю мертвым?
– Андрей Николаевич, отец Люды, умный человек, а еще ему помогли обстоятельства. Где были я, ты и Катя в тот день, когда Евгению стало плохо?
– В Австралии! Смотрели на кенгуру и коал.
– Вот. Оттуда почти сутки лететь до Москвы. Андрей позвонил мне через два дня после происшествия. О том, что у Евгения инсульт, совету директоров сообщили сразу, а через несколько дней тесть объявил о смерти Никитина и о том, что его кремировали. Сказал: «Семья не хотела никого видеть в день скорби». Это странно. Но Женя не звезда эстрады, толпы фанатов у него нет, прессе бизнесмен не интересен. Поэтому все прошло незаметно. В день кончины Людмила поругалась с супругом и уехала в Питер. Что ее туда потянуло? Не знаю, полагаю, какой-то мужик. Ей о смерти супруга Андрей тоже сообщил, она отреагировала бурно: «Заройте его где-нибудь без меня».
– Ой!
– Да! О том, как дело обстоит в реальности, знали только Корсаковы и узкий круг специалистов клиники, в которой лежит Женя. Но он там не под своей фамилией. Я пребывал в неведении. Даже меня обвели вокруг пальца, не поставили в известность! Что дальше? Спустя месяц после нашего возвращения из Австралии ночью мне позвонила Надежда Васильевна, сказала, что Людмила распоясалась, считает себя наследницей всего состояния, творит безобразия, устраивает в доме шабаши. Попросила: помоги, Михаил Иванович! И мы с тобой перебрались в Крапивино. Я пытался утихомирить Люду, но та пошла в разнос. Помнишь?
– Да, каждый вечер гости, они так напивались, что голые по дому бегали. Ха-ха.
– Вообще-то это не смешно! Я понял, что небезутешная вдова натворит дел! А потом вскрыли завещание.
– Облом ей! Ха-ха.
– Ох, это совсем не весело. Через два дня после известия о том, что ей ничего не достанется, Люда ночью вошла к матери в спальню и поменяла ей бутылку с водой. Надежда чутко спала, она проснулась, увидела дочь, воскликнула: «Что случилось?»
Людмила залебезила: «Вот, свежее питье принесла…»
Анекдот прямо. Она никогда о матери не заботилась. Что было в той бутылке? Не знаю. Надя содержимое вылила, на анализ не отдала.
Я был шокирован этим известием, понимал: Людмила не остановится. Сначала отравит мать, потом меня.
– Ой! А тебя почему?
– Она жаждет денег! После смерти Евгения кто стал наследником? Надежда? Она умерла. Кто следующий?
– Мы с Катей!
– Вы получите средства только после того, как справите двадцатипятилетие. Кого назначат опекуном? Людмилу! Она мать Екатерины. То, что она творит, известно только семье. И мне. На всякий случай она и меня уберет.
– Ой!
– И тогда я принял решение: притворюсь безумным стариком. В этом статусе я не враг для Людмилы. Опекуном человека с деменцией не назначат. Полного идиота никто слушать не станет, скажет Михаил Иванович: «Люда хотела мать отравить». Ну, он же кретин, больной.
– А-а-а-а! Ясно!
– Я стал потихоньку «терять разум». И все поверили в мое слабоумие, стали считать меня кем-то вроде кошки. Надежда потеряла бдительность и один раз поговорила при мне с клиникой, где лежал Женя. Я сообразил: что-то тут не так, пошел в лес за ягодами, взял в Годовинове машину, съездил к одному своему постоянному пациенту, он в очень серьезном месте работает. Тот узнал правду – Евгений жив. А недавно, когда Людмила решила выйти замуж за Алексея, я услышал другой разговор Надежды. Она беседовала в домике со своей подругой Лизой, сообщила той о решении написать завещание. Дескать, возраст у нее не молодой, а имущества много – квартиры, которые Андрей Николаевич купил, особняк в Крапивине тоже на нее записан. А еще адвокаты ей подсказали, как часть денег Евгения перевести на Людмилу, есть какой-то хитрый способ.
– Ой! Мать Кати такого могла натворить!
– Даже тебе ясно! А Надежде нет. Она меня просто вынудила! Заставила! В угол загнала. Пришлось начинать свою игру. Безумный дед, который ночью шляется по коридорам, никого не удивляет. Никто не думает, что у него уши есть. А я много интересного услышал. Что будет, если Люда выйдет замуж за Алексея? Знаешь, какой у парочки был план? Альфонс удочеряет Катю, становится ее юридическим отцом, получает все права на ребенка. Вдруг Екатерина умрет? Кто тогда ее наследники? Людмила и Алексей!
– Ой! Но тетя Люда и так деньги Кати получила бы, если… ну… она же мать! Зачем ей Алексей?
– Затем, что Люда с ума сошла от того, что любовью называет! И что у нас получилось? Надя решила не допустить их свадьбы. Ну, тут она права, жиголо никому не нужен. Бабушка велела Кате испугать стилистку, да так, чтобы та с воем прочь сбежала. Ты сама мне рассказала, когда узнала, что я не в деменции, как Екатерина посулила своей подружке из небогатой семьи новые кроссовки за то, что она изобразит ожившую покойницу!
– Да. Верно. Я не могла эту роль исполнить, Степанида меня видела.
– Глупость наиглупейшая.
– Козлова только поржала.
– Катя действовала глупо! Я тоже был против этой свадьбы. Следовало остановить Надю, которая вознамерилась отдать Людмиле часть денег, хотела отнять их у Кати и у тебя. Воистину Корсакова с ума сошла! Ее любовь к дочери – это патология! Идиотка старая! Кретинка! Она меня заставила!
– Дедушка!!! Это ты?
– Что я?
– Отравил тетю Надю?
– Да! Подливал ей «Зарометон»! Думал, сумасшедшая старуха быстро скончается, а Людмила отменит бракосочетание.
– Дедушка! Что ты наделал!
– Дура! Я спасал твое будущее. Людка с Алексеем сначала Катю убили бы, а потом тебя. Я должен был убрать Надьку, пока та не начудила со своим имуществом. И сделать Людмилу ее убийцей.
– Дедушка!
– Замолчи и слушай!
– Не хочу!
– Нет. Придется узнать все, что я ради тебя совершил! Незадолго до инсульта Женя отдал мне свои дорогущие часы, сказал: «Дядя, выяснились некоторые обстоятельства, будильник руки жжет. Развестись я не могу, но носить подарок Людмилы свыше моих сил. Если кто у меня спросит, где часы, скажу: потерял. Выкинуть их жалко, дорогие очень, и вообще они на мои деньги куплены. Отдай их в мастерскую, гравировку убери, поменяй крышку. Я оплачу ремонт. А потом спрячь. Такие часы с годами дорожают, пусть у тебя лежат, вдруг когда продашь». Но я не успел их отнести в ремонт, Женя умер. Я не знал тогда, что Надька придумала историю с ожившим покойником. Вот идиотка! Я бросил часы в коридоре у двери комнаты Людмилы, вошел к ней. Думал, через пару минут выйду, «найду» их, отдам. Людмила-то знает, чьи они. Она точно к матери помчится, подумает, что та ей хронометр подкинула, скандал устроит, у Надежды на фоне приема «Зарометона» давление подскочит – и инсульт! Конец! А я потом сообщу полиции, что Евгений жив, у него синдром «запертого» от препарата «Зарометон». Попрошу сделать анализ Надежде Васильевне. И что найдут? Тот же препарат. Подведу полицию прямо к убийце! Свадьба сорвется.
Но Людмила не отменила регистрацию брака! Пришлось мне организовать ее покушение на тебя и Катю!
– Дедушка! Вот почему ты велел мне выпить всего один глоток шампанского! Только один! Там было лекарство!
– Да!!!
– Ой! А вдруг бы я больше хлебнула?
– И ничего не случилось бы. Я развел малую дозу, потошнило бы тебя, пропоносило, сон напал бы и все. Вас отправили бы в клинику, и вы через день были бы в полном порядке. Я не сомневался, что Алексей не станет дрянь пить, Людмила тоже, а вы, дурочки, попробуете.
– Дедушка! Ужас! Вдруг бы Степанида отравилась!
– Плевать на нее, я все на Людмилу повесил бы. Она убийца. Ей следовало отменить свадьбу! А баба ни в какую! Часы увидела, только поморщилась. Я думал, белка ее до инсульта доведет! Так нет!
– Белка? Какая? Живая?
– Деревянная! Я попросил одного своего пациента сделать электронную штучку. Идиоту Матвею, мужу горничной Лиды, я велел устройство в голову деревянной белки засунуть. Оцени мою предусмотрительность. Я сказал Матвею: «Если кто-то сообразит, что ты подрихтовал фигуру грызуна, спросит: „Кто тебе дал электронные „мозги“, отвечай – Надежда Васильевна“». А потом положил письмо Людке на стол, написал: если она выйдет за Алексея, Евгений ей не простит, за женой придет.
– Ой!
– Потом велел Кате спрятаться, а в ее компьютер поместил сообщение от «черного человека». Знал, Людка полезет к дочери, чтобы порыться в ее секретах. А поздно вечером у нее зазвонил мобильный, а там Алексей говорит: «Иди к беседке». Она помчалась. Номер у альфонса не определяется, вызов ей тоже с закрытого контакта пришел. Полетела Людка к жениху, а там голос Евгения! Ну, я точно знал: после этого она Надежде такой разбор полетов устроит, что мамаше каюк придет! И не ошибся.
– Дедушка!
– Ну?
– Как ты все это проделал? Письмо на компьютере Кати, голос Алексея в телефоне…
– У меня есть разные пациенты, я им помогаю. А они готовы своего доктора поддержать. Нашлись люди, способные на все. Да и не особенно трудно нынче чей-то голос подделать.
– Что теперь будет?
Послышался шепот.
– Ты сказал, что Людмила задумала отравить нас из-за денег.
– Это правда.
– Но, дедушка, лекарство в шампанское подлил ты!
– Да, шприцем через пробку. Я вас спас.
– Спас?
– От смерти. Спустя пару месяцев после свадьбы Люда точно бы вас убила. Екатерину она терпеть не может, ты ей чужая. Сумасшедшая баба решила вдвоем с альфонсом остаться. И как уследить за ней? Вы едите, пьете, не усмотреть мне за вами. Я просто ускорил события. Теперь спокоен за вашу жизнь. Я умный человек, просчитал ее шаги на много ходов вперед.
– Дедушка! Вот почему ты велел Кате спрятаться! Людмиле позвонили, сказали, что дочь умерла…
– А она появилась на свадьбе сразу после того, как все увидели полумертвого, но живого Женю! Полный крах для Людки! Второй ее брак недействителен, так как первый муж жив. И дочь ожила! Я был уверен, что Людмила устроит истерику, свалится в нервном припадке. А пока она в клинике, я организую разбирательство смерти Надежды Васильевны, к нему еще добавят информацию о том, что дети попали в больницу, отравились на бракосочетании. Одна запись ее беседы с женщиной, которая просит тело Кати забрать, произведет сильное впечатление на органы опеки.
– Дедуля! А кто эта тетя?
– Кто звонил? Ей просто заплатили. Безработная актриса, такая рада любой копейке.
– Дедушка! Ты столько всего натворил, прямо страшно.
– Я сделал все это ради вас! Только! Спас вас, и вы получите много денег. Меня сделают вашим опекуном. Станем жить счастливо. Эй! Ты недовольна?
– Дедушка, нет, нет, нет! Я счастлива! Спасибо тебе! Ты лучший! Ты самый любимый! Ты нас спас.
– Хорошо, что ты так сказала! Я поеду сейчас по кое-каким делам, связанным с опекой. Ты меня здесь подожди. Вернусь к вечеру, поедем в Крапивино.
– Да, да!
– Иди сюда, поцелую! Я люблю тебя, внученька.
– Деда, ты самый любимый».
Запись закончилась.
– Нет слов, – прокомментировала я услышанное, – муж горничной Лиды показался мне добрым, но слегка глуповатым человеком, на вопрос: «Кто вам велел в голову белки вставить устройство?», он сразу ответил: «Надежда Васильевна». Обманул меня. Я была уверена, что Люда отравила мать и пыталась убить девочек. У невесты такая дурная репутация! Я не сомневалась – она преступница. Про Михаила Ивановича вообще не думала. И что теперь будет? Ай да маленькие лебеди!
– Кто? – не понял Роман.
– Катя и Марфа занимаются в балетном кружке, – объяснила я, – они разучивали танец маленьких лебедей, чем очень умиляли Надежду Васильевну.
– Танец маленьких лебедей, – хмыкнул Роман. – Ну-ну! Ну и что нам теперь с этой информацией делать?
– Подожди, – велел Михайлов, – там продолжение есть. Слушайте.
Раздался голос Кати.
«– Записала?
– Ага!
– Все?
– Полностью.
– Молодец. Вопросы задала?
– Да, он все рассказал.
– Отлично.
– И как мы поступим?
– Марфуня, пока сидим тихо. Пусть дед работает.
– Он псих, а его назначат нашим опекуном! Он убил Надежду Васильевну, подставил твою мать. Вдруг потом решит и нас того?
– Надежда была на всю голову трахнутая, а моя мамаша …! Дядя Миша с ними в одной компании. У него протекла крыша. Но кто нас избавил от Надьки и Людки? Спасибки деду! Алексей лапы к деньгам теперь не протянет. Все наше.
– Долго ждать придется, пока нам по двадцать пять стукнет. Опекуна назначат!
– Марфуша, ты меня старше. Тебе сколько лет?
– Глупый вопрос. Как будто ты не знаешь. Семнадцать.
– Через девять месяцев будет восемнадцать.
– Ну и?
Раздался стук.
– Ау, войдите, не голова у тебя, а деревяшка на шее болтается. Ты можешь стать моим опекуном.
– Я?
– Ага. По закону с восемнадцати лет можно.
– …!
– Деньги папины до двадцати пяти лет нам не дадут. Но квартиры, которыми бабка моя владела, они чьи?
– Людмилины!
– Не-а! Она свою мать убила. Ей ничего не достанется. Мое жилье! Нам с тобой хватит! А в двадцать пять мы и вовсе разбогатеем.
– Катюха! Йес!
– Ждем твоего совершеннолетия.
– О йес! Потом идем в опеку.
– Точно. Даем им эту запись послушать. Если спросят, почему раньше не пришли, скажем честно: боялись деда и того, что нам этого урода в опекуны дадут. А теперь Марфа может взять на себя ответственность за меня.
– Вдруг мне откажут?
– А деньги на что? Денежки все могут.
– Дед упрячет Людку в психушку, у него полно знакомых.
– А мы его полиции сдадим! На записи он все рассказал.
– Катюха! Мы свободны и богаты.
– Ну так! Я ж тебе обещала. Если в семье одни убийцы, психи и уроды, нам надо держаться вместе и действовать умно.
– Ты гений!
– Нет, просто я знала, что они друг друга поубивают, не надо им мешать, нужно свои роли играть: я дерьмо вонючее, ты девочка-лапочка!
– Но ты не дерьмо.
– А ты не лапочка».
Они рассмеялись, потом все стихло.
– Конец, – заявил Игорь.
– Жуткая запись, – выдохнула я. – И что нам с ней делать?
– Ничего, – пожал плечами Игорь, – прослушка была поставлена незаконно. Алексей явно не в ту компанию затесался. Так ему и надо.
Я посмотрела на мужа:
– Если Юра Волков еще хоть раз попросит меня сделать кого-то красивой…
Роман замахал руками:
– Никогда! Я не думал, что такой кордебалет получится.
– Вот вам и танец маленьких лебедей, – хмыкнула я. – Хотя, учитывая обстоятельства, это похоже на хип-хоп маленьких лебедей. О чем меня и предупреждала Карина Михайловна.
– Внешне они очень даже милые, – протянул Игорь, – белые и пушистые.
– Прямо зайки, – кивнул Роман, – саблезубые кролики. И ведь вырастут, выйдут замуж за хороших парней, будут жить счастливо.
– Сомневаюсь, – вздохнул Игорь, – из щенка гиены не получится лебедь. Они уже сейчас стервы, а мужики со стержнем они умные, их не провести, поймут, с кем дело имеют.
Я молча слушала рассуждения Игоря. Жаль, что нельзя отвезти записи разговоров в полицию. Хотя… Я покосилась на Звягина. У Романа есть один приятель, он занимает высокий пост, надо сподвигнуть мужа обратиться к нему. Я не хочу, чтобы Михаил Иванович остался безнаказанным, и за Марфой и Катей нужен глаз да глаз. Неизвестно, что они еще придумают. Да, мой супруг из тех людей, у которых есть железный стержень внутри. Романа не сломать, и умная женщина знает, что ей, слабой, не согнуть железный стержень. Но еще умная женщина знает: то, что не сгибается, можно перепилить. Мы, женщины, хрупкие, нежные, беззащитные заиньки, от которых невозможно унести ноги.
notes
