Глава 14

Людмила затряслась, заклацала зубами и еле слышно произнесла:

– Попытаюсь!

Я села рядом и обняла ее.

– Рассуждаем спокойно. Девочка запирает дверь?

Хозяйка встряхнулась, как собака, которая попала под дождь.

– Постоянно! Подростковая любовь к сохранению тайны личной жизни у дочки особенно обострена.

– Но сейчас мы беспрепятственно сюда вошли, – напомнила я.

– Верно, – после короткой паузы согласилась Люда.

Я спросила:

– Это необычно?

– Да, – протянула Людмила.

– Но у вас определенно есть дубликат ключа!

– Валяется где-то.

– Порой вы заходите в спальню, когда девочка отсутствует?

– Нет! Никогда.

– Вообще ни разу? – не отставала я.

– Если речь идет о материнском любопытстве – что у дочки в столе, в тумбочке, порыться в ее вещах, то мне это несвойственно, – объяснила Никитина. – Я уважаю неприкосновенность личной жизни. Но иногда…

Она замолчала.

– Но иногда… – повторила я, – приходится устраивать обыск?

Людмила кивнула.

– Полгода назад Екатерина закатила скандал из-за того, что я с Алексеем улетела отдыхать, а ее не взяла. Когда я садилась в машину, дочь крикнула: «Еще пожалеешь, что так поступила, заплачешь, но меня не вернешь». Отвратительный шантаж. Она думала, что я испугаюсь намека на ее самоубийство. Но Екатерина меня довела до точки, и я молча села в такси.

Никитина потрясла головой:

– Через два дня нам пришлось возвратиться. Позвонила мать в полной истерике. Катя исчезла, ее искали сутки. На берегу реки нашли ее туфли, кофту. Бабушка кричала: «Из-за твоей поездки ребенок с собой покончил». Я прилетела домой и вот тогда открыла ее детскую, стала искать, нет ли чего-то указывающего, где эта дрянь заховалась. Хотела порыться в компьютере, но не смогла войти…

Людмила встала.

– Пойдемте, выпьем чаю, в горле пересохло.

– Подождите, – попросила я. – Где вы в тот раз нашли дочь?

– Она сама пришла, – ответила Людмила, – сил ее ругать уже не было, мать меня просто съела.

– Вы воспользовались тогда запасными ключами? Екатерина заперла дверь, когда сбежала, имитируя суицид? – поинтересовалась я.

– Ты умеешь прогнозировать события, – фыркнула Людмила. – Да!

– Сейчас мы попали в спальню без проблем, – повторила я уже сказанное, – компьютер без пароля сам показал видео. «Кино» не пришлось искать. Похоже, Екатерина придумала и поставила маленькую пьеску. Она рассчитывала, что мать, услышав об ее отсутствии, побежит в детскую. Один раз ведь она уже так поступила. Естественно, родительница и сейчас захочет изучить содержимое компьютера. И! Увидит черного человека, заявляющего об убийстве Евгения.

– Это неправда! – вспыхнула Людмила. – Какой смысл мне лишать жизни мужа, который мне ничего не оставил.

Не стоило напоминать Людмиле, как некоторое время назад она сказала: «Я не сомневалась, что являюсь единственной наследницей Евгения». Я заговорила о другом:

– Дочь справедливо полагала, что вы разозлитесь, занервничаете, броситесь к Надежде Васильевне, заявите, что ее внучка дрянь, обвините свою мать во всех грехах, скажете, что «черный человек» это ее идея… Ведь так?

Людмила опустила голову.

– После смерти Жени у меня сплошной стресс. Я живу в атмосфере ненависти и страха за свое будущее, доведена до нервного истощения. Умею держать себя в руках, но я же не железная леди. Да, я слетела с катушек. Собиралась поступить именно так, как ты говоришь. Спасибо, что остановила. Знаю, с кем надо поговорить. С Марфой. Она в курсе всех замыслов Катерины. Моя мать пойдет на все, лишь бы разрушить мой новый брак. Да, я уверена – это она подсказала Кате идею довести меня до инфаркта.

Я попыталась вытащить Люду из пучины уныния:

– Забудьте до завтра о матери и дочери. У вас репетиция свадьбы. Я сделаю вам прическу, макияж.

– Да, да, – обрадовалась Никитина.

– Ну и выбросьте временно из головы другие проблемы, – посоветовала я.

Людмила поцеловала меня в щеку:

– Спасибо!

– Держи ее, – донеслось из коридора, – лови.

– Что там происходит? – напряглась невеста. – Надо посмотреть. Ой, нет. Если мы сейчас выйдем, все узнают, что заходили в спальню Кати.

– Зачем это скрывать? – удивилась я. – И камеры в коридоре нас уже зафиксировали. Охрана видела, куда мы вошли.

– Камеры? – поразилась Людмила. – Какие?

– Екатерина мне рассказала, что в общих помещениях особняка установлено видеонаблюдение, – сообщила я.

Никитина топнула ногой:

– Наглая ложь! Мы сами здесь ходим. У меня нет желания представать перед секьюрити в пеньюаре. И уж совсем ни к чему посторонним мужикам слушать разговоры хозяев.

Чувствуя себя полной идиоткой, я сказала:

– Катя уверяла, что звук не слышен.

Людмила потерла лоб:

– Только мигрени мне не хватало. Я небось единственная невеста на свете, которая перед поездкой в загс и репетицией свадьбы похожа на огрызок яблока.

– Лови, держи! – снова закричали в коридоре.

Я вышла из детской и увидела, как по коридору, покачиваясь, бежит девочка спиной ко мне. На малышке было пышное кружевное платье, естественно-розового цвета. Завитые штопором белокурые волосы спускались ниже лопаток. Толстенькие ножки в белых колготках и замшевых туфельках слегка косолапили. На пухлых руках сверкали перчатки, расшитые пайетками.

– Линда, – завопил резкий голос.

Он оказался таким громким, что я вздрогнула. У меня возникло ощущение, что в уши вонзилось раскаленное шило.

– Линда! – повторил голос. – Стоять!

Похоже, девочке тон голоса совсем не понравился, она ускорила бег, споткнулась, упала, встала на четвереньки и понеслась вперед намного быстрее, чем раньше. Под колготками выделялись бумажные штанишки. Наличие памперсов меня удивило. Ребенку на вид года три-четыре, а он до сих пор не умеет пользоваться туалетом? Хотя у меня детей нет, я понятия не имею, когда они осваивают горшок.

– Поймаю, уши оторву, – пообещала женщина, которая пробежала мимо, не обратив на меня ни малейшего внимания. Но не это показалось мне странным. Меня потрясло платье матери малышки. Наряд был сшит из синтетического материала, имитировавшего благородную парчу. Качество ткани меня не смутило, равным образом как и то, что спину дамы пересекали две широкие, крест-накрест расположенные лямки, на которых сверкали кувшинки из стразов. Я и не такое на показах моды видела. Меня поверг в изумление толстый рыбий хвост, который волочился за незнакомкой.

– Это русалка? – опешила Людмила, которая тоже вышла из детской.

Обитательница морей завернула за угол, хвост ее зацепился за стену, пару раз дернулся и замер.

– …! – донеслось издалека. – …!

Хвост затрясся и исчез из виду.

– И где русалка слышала наш российский мат? – вздохнула Людмила. – Не иначе как она живет в аквариуме в пивбаре.