Сколько раз мне приходилось убеждаться в жизни, что любовь Божья изливается безмерно на самых, казалось бы, обыкновенных и незаметных людей, а, иначе говоря, изливается на всех нас. Вопрос только в том, готовы ли мы хоть немного приоткрыть свое сердце навстречу этой милующей и спасающей любви?

Помню, было много хлопот по храму, когда появился коренастого вида мужичок с озадаченным, печальным лицом и, назвавшись Николаем, стал просить поехать с ним в реанимацию и причастить тяжко болящего сына.

Поехали. По дороге я узнал, что живет Николай в Бахчисарайском районе и вот сын его — Игорек, мальчишка лет семнадцати, упал неудачно с дерева и повредил позвоночник. Теперь уже четыре месяца лежит без движения. А на днях предстоит операция, поэтому решили причастить его и, если возможно, особоровать…

Игорь лежал на вытяжке худой, изможденный и только глаза его вопрошали о жизни, кажется, едва успевшей начаться. Он отвечал на мои вопросы хотя и тихо, но внятно. Поисповедовался, причастился.

После соборования я рассказал Игорю о святителе Луке, оставил его иконку и попросил молиться — как получится, пусть даже своими словами, но от души. Игорь пообещал.

На обратном пути Николай неожиданно признался:

— Батюшка, я никому не говорил, а вам скажу. Сплю я на днях ночью дома и вот — сон, не сон, не пойму — голос такой, глубокий и ясный: «Так и так, — говорит, — Николай. Ты завтра поедешь к сыну в больницу, так вот: с тобой в электричке будет ехать священник — отец Никодим. Попроси его, чтобы он молился за твоего сына…»

Утром идем с женой на вокзал, подходим к перрону, а я как на иголках:

— Ну где я, — думаю, — буду искать этого батюшку. По вагонам, что ли ходить?

Но только зашли, смотрю — точно, — сидит священник в рясе, с крестом, все как положено. Рядом жена, детки… Я тут же к нему:

— Батюшка, — говорю, — вы отец Никодим?

— Нет, — отвечает, — вы ошиблись. Я священник, но меня зовут отец Виктор, да и знать вы меня не можете. Я издалека, из Сибири. Отдыхаю сейчас в Севастополе и еду поклониться мощам святителя Луки.

— Вот хорошо, батюшка. Помолитесь за моего тяжко болящего сына Игоря!

— Хорошо, помолюсь…

С тем и расстались. Ночью мне опять слышится голос: «Отец Никодим молится за твоего сына».

— Вот такая история, батюшка. Ну я и вас тоже прошу молиться у мощей святителя.

Конечно, я пообещал и молился, как мог за раба Божиего Игоря. Между тем прошло несколько месяцев, и однажды Николай появился в храме и сообщил, что сын его Игорь умер.

На меня произвело впечатление не только само событие, но и то, как Николай его перенес. Не было в его словах ни смятения, ни отчаяния, ни упрека, только твердая убежденность, что все в руках Божиих. Он снова попросил молиться за сына, на этот раз — за упокой. И снова я молился как мог, поминая новопреставленного раба Божиего Игоря.

Прошло около года. Сразу после Пасхи, на Светлой седмице с мощами и иконой святителя Луки я, по благословению владыки Лазаря, отправился в дальние края — в Красноярск.

Меня сразу закружил водоворот новых впечатлений, событий и встреч. Но всю неделю, во всех переездах и перелетах по громадной епархии меня не оставляло желание побывать в том единственном храме на окраине Красноярска, где служил и проповедовал святитель Лука. Наконец, в самый последний день сибирской командировки мой добрый помощник и гид отец Николай отвез меня к небольшой кладбищенской церквушке святителя Николая.

Заходим внутрь. И первое, что меня поразило — чу́дной работы большая икона святителя Луки. Я стоял возле нее, глядел и не мог оторваться. Отец Николай тем временем отлучился куда-то и, смотрю — спускается по деревянной лестнице со второго этажа с молодым священником.

— Здравствуйте, — говорю, — вы, наверное, настоятель.

— Нет, — улыбается, — просто священник.

Познакомились. Зовут батюшку отец Виктор Теплицкий, служит в этом храме. Когда он узнал, что я из Крыма, то оживился:

— А я тоже год назад сподобился в Крыму побывать. Мы тогда с женой в Севастополе отдыхали и вот — поехали на один день поклониться мощам святителя Луки в Симферополь. Со мной еще в электричке такой случай произошел… странный. Подходит ко мне мужичок — Николай, растерянный такой, взволнованный и просит молиться за его болящего сына Игоря. Так он мне почему-то запомнился, не знаю.

И что интересно — я в Симферополе успел между двумя литургиями молебен святителю отслужить! Да… Вот так и молюсь до сих пор. Интересно все-таки — что с тем мальчишкой?.. Наверное, уже никогда и не узнаю.

Ну что сказать?.. В такие моменты понимаешь, что Христос воистину «посреди нас»!

— Почему же не узнаете, батюшка, — отвечаю я, — невозможное человекам возможно Богу! Молитесь об упокоении раба Божиего Игоря.

Но все-таки почему отец Никодим? — пытались мы разобраться чуть позже. «Может быть, батюшка, это ваше имя в будущем постриге?» — «Не знаю, — улыбнулся отец Виктор. — Все может быть. Все…»

А мне подумалось, так… в качестве вольной версии, без глубокого проникновения в этимологию. Имя Никодим ведь как бы из двух частей состоит: Нико- и Дим… «Нико» на греческом — «побеждать». И Виктор — тоже «победитель», только на латинском. Ну а «Дим» — это начало моего имени. Так, может быть, «отец Никодим» — это собирательный образ?..

Вот такая встреча произошла в моей жизни по милости Божией, молитвами святителя Луки. Остается только добавить, что произошла она в самый канун Радоницы и на следующий день мы с отцом Виктором молились о рабе Божием Игоре, с особенной ясностью чувствуя, что все мы живы в той единой пасхальной радости, которую по неизреченной любви даровал нам воскресший Господь!..